Сергей Бакшеев
Дирижер
Глава 7
Капитан атомного ледокола представлялся собеседникам Вячеславом Ефремовичем. При этом кивал, протягивал руку, но не называл фамилию. Свою рыжеволосую дочь он ласково звал Танечкой или Татьяной. Впрочем, девушка и без него легко знакомилась с отдыхающими.
Утром рыжая красотка Таня вышла на пляж раньше папы, устроилась на лежаке около дорожки, выложенной из дощечек, по которой отдыхающие ходили к пляжному бару за напитками. Девушка скинула невесомое платье на соседний лежак и тщательно намазала тело солнцезащитным кремом, волей-неволей принимая соблазнительные позы.
Она загорала то попкой к верху, то грудью, скинув с плеч бретельки, и каждый проходивший рядом мужчина заглядывался на ее красивое тело. Большинство делали это украдкой, но более смелые не скрывали заинтересованной улыбки и пытались поймать ответный взгляд. Рыжая провожала их, по-кошачьи щурясь, и наблюдала насколько легко потенциальный ухажер расстается с деньгами в дорогом баре.
Иногда она выходила к морю и шла вдоль пляжа по щиколотку в воде в закрытом леопардовом купальнике с высоким, выше талии, вырезом бедра, отчего ее и без того стройные ножки казались умопомрачительными. Необычный купальник из валютной «Березки» выделял ее даже среди состоятельных гостей отеля. Танечка окуналась, смело ныряя в набегавшую волну, а когда выходила на берег, вытягивалась навстречу солнцу, жмурилась, кокетливо изгибалась и отжимала длинные волосы. На бронзовой коже ее ног дрожали бусинки воды.
– Классно мужиков клеит, – не удержался от похвалы Антон.
– Самцы гомо сапиенс примитивные существа, – согласилась Сана. – Летят на приманку как мотыльки на огонь.
Вечера Санат рассказал, что представительный капитан атомохода с дочерью – профессиональные карточные шулеры, известные как Капитан и Рыжая. Девушка находит клиентов, отвлекает их внимание во время игры, а Капитан передергивает карты. Сейчас они разминаются на простаках перед будущей большой игрой. Им покровительствует сам Хозяин, директор гостиницы Портновский. Он выделил им люкс и сообщил, что скоро в отель пожалует богатый игрок из Москвы.
У Самородова зачесались руки в преддверии большого куша, но Санат предупредил, что шулеров грабить опасно, они могут обратиться к бандитам, а те церемониться не станут. Однако в этот раз Сана поддержала мужа. Куда справедливее забрать деньги у мошенников, чем обворовывать отдыхающих.
На пляже к Рыжей подходили знакомиться несколько мужчин. Затеять разговор удалось двоим нахрапистым нефтяникам из Сургута, подкатившим к девушке с открытой бутылкой шампанского. Гости с Севера обгорели, но не прятались от солнца, желая черпать полной ложкой всё, что полагается на отдыхе.
– Девушка, а у вас есть такая же очаровательная сестра? А то мы с братом подеремся из-за вас, и я ему наваляю, – нахально заявил старший, подсаживаясь на соседний лежак, который Татьяна заняла для отца.
Младший брат плеснул шампанское в бумажный стаканчик и протянул девушке с кокетливой бравадой:
– Я знаю сколько пузырьков в этом бокале.
Рыжая приняла стаканчик, вылила его содержимое на гальку и ответила:
– Я тоже – ни одного.
– Браво! – воскликнул старший, ободренный благосклонной улыбкой, промелькнувшей на устах девушки. – Позвольте узнать имя самой красивой и умной барышни.
– И привередливой, – добавила Татьяна, скомкав стаканчик. – Во-первых, это не бокал, а во-вторых, шампанское пьют охлажденным. У бармена есть и то и другое. Нужно лишь уметь попросить.
Старший сверкнул очами, щелкнул пальцами, и младший брат посеменил в бар. Он вернулся с запотевшей бутылкой «Абрау-Дюрсо», тремя бокалами на подносе и порцией мороженного в креманке.
– Вы не безнадежны, – одобрила девушка и представилась: – Таня.
– Я Валера, а это мой брат Юра, – торопливо ответил старший и предложил тост: – За наше знакомство под южным солнцем!
Рыжая отпила шампанское, попробовала мороженное и вдруг на ее лице появилось озабоченное выражение:
– Вместо сестры у меня строгий папа. А вот и он. Освободите место и шампанское унесите.
– Какая досада, – расстроился Валера.
По дорожке шел Капитан в светлых шортах и кремовой рубашке. Он заметил дочь, мужчин рядом с ней и хмурился из-под козырька белой морской фуражки.
Рыжая дотронулась до руки ухажера и зашептала:
– Я знаю, как от него избавиться. Мы ужинаем в ресторане «Черный жемчуг», приходите.
– Я буду! – отчеканил Валера.
– С цветами и братом, – попросила Татьяна и виновато пожала плечами, словно не знала кого из двоих выбрать.
Вечером в ресторане Самородов наблюдал за спектаклем, который разыгрывали Капитан в безукоризненной морской форме и Рыжая в декольтированном вечернем платье. Однако больше информации получала Сана, хотя сидела спиной к исполнителям через несколько столиков от них.
Принарядившиеся нефтяники Валера и Юра явились с букетом алых роз, вежливо поздоровались и подсели к столику, за которым ужинали папа с дочкой. Их приняли сдержанно. Братья не раз пытались пригласить Татьяну на танец, но Вячеслав Ефремович строгим взглядом пресекал их попытки. Вина за столом не было. Молодежь пила яблочный сок, а Капитан крепкий чай.
Рудольф Матвеевич Портновский, заглянувший в ресторан, поздоровался с несколькими гостями отеля и особенно радушно поприветствовал капитана атомного ледокола.
Пока отец обнимался с директором гостиницы, Татьяна пожаловалась Валере:
– Как папа мне надоел. Контролирует, словно маленькую, а ведь я уже…
Девушка глубоко вздохнула, и ее грудь на добрый сантиметр приподнялась из откровенного декольте. Глаза Валеры залоснились сладким туманом, он напомнил:
– Танечка, ты же говорила, что знаешь способ.
– Есть один вариант.
Рыжая наклонилась, добавив к визуальному оружию очаровывающий аромат духов, и зашептала:
– За время долгих плаваний папа пристрастился к картам. Вот если бы вы его уговорили… Играть надо на деньги, небольшие, тогда папа входит в азарт, много пьет и засыпает. Мы его уложим и смоемся. Согласны?
– Еще спрашиваешь, красавица, – засипел приободренный нефтяник.
– Только есть условие. Папа опасается, что нарвется на шулеров, поэтому покупает новую колоду перед игрой. Карты в сувенирном на первом этаже продаются.
– Какой умный папа, – похвалил Валера.
– Пока не выпьет. Вас двое, сговоритесь и обыграйте его, с папы не убудет. Он в море девять месяцев на всем готовом, а когда сходит на берег, получает огромную зарплату.
– Как и мы после вахты, – выпятил грудь Юра и подозвал официанта, чтобы заказать две бутылки коньяка на вынос.
Вячеслав Ефремович не сразу согласился перекинуться в картишки с новыми знакомыми. Он свел брови, пригляделся и выдал вердикт:
– Я вижу, вы честные. Но карты купим новые и играть будем у меня.
– Как скажете, – согласился Валера.
По пути в номер купили карты. Киоскерша, бывшая в сговоре с шулерами, передала крапленую колоду из тех, которые Капитан заранее передал ей.
Играли в шестьсот двенадцатом люксе на шестом этаже. Сана переместилась в свой номер на пятом, и ей не требовалось напрягать слух, чтобы «видеть» происходящее.
Обольстительная девушка строила глазки и умело подпаивала нефтяников, а отцу ловко меняла полный бокал на пустой. Поначалу Капитан проигрывал, однако храбрился и азартно отыгрывался. Довольный Валера намекнул Танечке, что пора уходить, но неожиданно проиграл всё.
Капитан по-детски радовался удаче, а Рыжая, положив руку на плечо Валеры, подливала ему коньяк и нашептывала:
– Сильные мужчины не сдаются. Я люблю победителей.
– Я сильный! – ударил себя в грудь Валера и отправил брата за деньгами.
Игра продолжилась с повышенными ставками. Когда все деньги нефтяников перекочевали к Капитану, тот сгреб их в портфель, сладко зевнул и заявил:
– Стоп, машина! Хочу спать.
Пьяные братья, требовавшие продолжения игры, обозвали его слабаком и трусом. Тут уж возмутилась Рыжая, открыла дверь и крикнула:
– Не сметь оскорблять моего папу! Вон отсюда!
Дежурная по этажу приняла условный сигнал и тут же позвонила куда надо. Явились двое крепких парней Миша Фомин и Артур Кармазов по кличке Медведь и Камаз. Санат предупреждал, что бывшие борцы с широкоплечими фигурами числятся в гостинице электриком и водителем, но Хозяин использует их для решения силовых проблем. Самоуверенные ребята вытолкали пьяных нефтяников из номера, спустили по лестнице и пригрозили переломать ребра, если те посмеют вякнуть.
– Четко у них организовано, – прокомментировала Сана.
– Сколько? – не терпелось узнать Антону.
– Раздели дураков на полторы тысячи.
– Класс! Когда будем брать?
– Легко сказать, их прикрывают. Надо узнать о парочке побольше.
Вскоре она услышала, как шулеры деловито поздравили друг друга, что ловко хлопнули простаков. А затем они пошли в душ.
– Да они любовники! – воскликнула Сана, слушая, что вытворяют под душем, а затем и в постели так называемые «папа и дочка».
– Ничего себе! И что же они делают? Расскажи, – заинтересовался Антон.
Его возбуждало, когда Сана описывала детали постельных сцен в том или ином номере отеля или соседнем доме. Порой они разнообразили семейную жизнь подобными играми. В такие моменты их интимная связь приобретала особо пикантный характер.
Антон поцеловал жену сзади в шею и обнял руками за грудь.
– Ты еще не заслужил, – избавилась от объятий Сана.
Следующим утром она услышала, как Капитан отсчитал часть выигрыша, а оставшиеся деньги спрятал в матерчатый тайник, пришитый снизу к мягкому креслу. Он позвонил в кабинет директора гостиницы на девятнадцатый этаж.
Она подслушала разговор и сообщила Антону:
– Капитан отдает Хозяину четверть выигрыша. Собирается нести дань сейчас.
– Отличный шанс! Рыжая останется одна, – засуетился Антон. – Где они прячут деньги?
– Под креслом, которое ближе к окну.
– Отправь куда-нибудь дежурную по этажу и вымани Рыжую из номера. Я всё сделаю.
С дежурной было просто. Сана позвонила ей, якобы из бухгалтерии, и потребовала срочно сдать отчетность по моющим средствам и туалетной бумаге. С Рыжей дешевый фокус не прокатит, ушлая мошенница всегда начеку и доверяет только напарнику.
Сане пришлось изобразить голос Капитана:
– Танечка, поднимись к Хозяину. Он сомневается в сумме. Думает, что хрустов у нефтяников было больше.
– Лучше бы жирных лохов подгонял, чем за наш счет наживаться.
– Вот об этом ему и скажешь.
– Еще как скажу! – пообещала красотка.
Татьяна вышла из номера и направилась к лифту. Антон в это время поднялся на шестой этаж, затаился при выходе с лестницы и ждал, когда дежурная уйдет в бухгалтерию. Но та продолжала копаться в бумагах.
Сана слушала, как лифт с Рыжей поднимается на верхний этаж. Вскоре она встретится с Капитаном, узнает, что тот ее не звал, и поспешит обратно. Их план сорвется.
Сана еще раз позвонила дежурной и наорала на нее грозным голосом главбуха:
– Галя, все уже сдали отчетность, ты последняя. Мигом ко мне!
Испуганная женщина, как назло, выронила бумаги, неловко их собрала и засеменила рысцой по коридору. В отличие от нее Антон не мог спешить, чтобы не вызвать подозрение. Он спокойным шагом прошел к столику дежурной за мастер-ключом. Потерял еще полминуты пока искал ключ в бардаке выдвижного ящика. Сделал вид, что читает правила на стене, пока пара гостей прошла в свой номер, и лишь затем направился к заветной двери люкса.
А Рыжая за это время уже побывала в кабинете директора, где Капитан обсуждал с Хозяином планы на сегодняшний вечер. Девушка поняла, что недоразумение исчерпано, ее присутствие не требуется, и вызвала лифт, чтобы спуститься вниз.
Сана слушала, как загудел вызванный лифт. Если лифт придет быстро, Рыжая может столкнуться с Антоном в дверях своего номера. А лифт уже подъезжает. Это провал!
Сана выскочила из номера и побежала вверх по лестнице. По пути она слушала, как Антон возится в номере, а лифт отсчитывает этажи сверху вниз. Рыжая спустилась на шестой этаж в тот момент, когда Антон покидал ее номер с деньгами в оттопыренных карманах.
Раздвинулись створки лифта, и подоспевшая Сана, охнув, стала заваливаться внутрь. Татьяна успела подхватить беременную и выразила беспокойство:
– Что с вами?
Сане не требовалось изображать сбивчивое дыхание и слабость, после рывка по лестнице у нее действительно кружилась голова. Она слушала, что происходит за спиной и загораживала обзор Рыжей. Вот Антон подошел к столику дежурной, выдвинул ящик, опустил ключ. Развернулся, направился к другому концу коридора на пожарную лестницу.
– Душно здесь. Чуть не свалилась, – оправдывалась Сана, придерживая живот. – Спасибо вам. Мне уже лучше.
Татьяна понимающе улыбнулась.
Санат в это время спешил из гримерки сестре на помощь. На этот раз повезло, убедился он и остановился. О том, что везение рано или поздно закончится, не хотелось и думать.
Пропажу денег карточные каталы заметили после обеда, когда Рыжая собралась съездить к фарцовщикам за новым купальником. Под креслом в тайнике оказалось только пятьдесят рублей.
Капитан недоверчиво косился на напарницу:
– О тайнике знали только мы. Ты оставалась с деньгами, пока я ходил к Хозяину.
– Какого лешего ты вызвал меня, если у Хозяина претензий не было. Не в этот ли момент твой сообщник украл наши деньги?
– Ты сама приперлась, я не звонил!
– Еще скажи, что у меня глюки. Куда, по-твоему, я дела деньги?
– Может, нефтяники хапнули? – задумался Капитан. – Вчера их грубо отшили, и они разозлились. Надо спросить дежурную.
Но дежурная по этажу хлопала глазами и твердила, что подозрительных людей не заметила.
Каталы обыскали свой номер, включая одежду друг друга. Денег не нашли, взаимное подозрение не рассеялось.
Капитан выплеснул злость через грубый мат и первым взял себя в руки:
– Не будем собачиться, в нашем деле всякое бывает. Хлопнем жирного лоха – и снова будем с деньгами. Сегодня в ресторане большой банкет, весь цвет подпольных производителей ожидается. Хозяин обещал свести с богатыми цеховиками.
Последняя фраза заинтересовала Антона, которому Сана пересказала разговор.
– Я позабочусь, чтобы мы попали на ужин, – решил он, хотя еще во время завтрака их предупредили, что вечером ресторан закрыт на спецобслуживание.
Глава 8
Санату Шаманову, как самому молодому музыканту в группе, поручили доставить концертные костюмы из химчистки. Он нес проволочные вешалки на вытянутых руках, чтобы костюмы не помялись, и, войдя в гримерку, с облегчением раздал их коллегам. В гримерной были все кроме руководителя группы Сергея Коваля.
– Дирижер, Серега скоро? – спросил ударник Сашка Смирнов, по прозвищу Смирный.
Коллеги знали умение Дирижера предугадывать появление того или иного человека, но понятия не имели, как ему это удается. Санат слышал шаги Коваля, входившего в этот момент в гостиницу, но ответил уклончиво:
– Коваль не опоздает.
– Рискнул бы в такой вечер, – усмехнулся бас-гитарист Борис Романов, исполнявший лирическим баритоном любовные песни.
Директор гостиницы заранее предупредил Коваля, что сегодня в ресторане заказал банкет очень уважаемый человек, поэтому внешний вид группы должен быть безупречным. Сказано – сделано. В химчистке привели в порядок концертные костюмы, в ателье заказали новые сорочки с вышивкой на груди.
– Всем привет! – гаркнул Коваль, ворвавшись в комнату, и вывалил на стол пять бумажных свертков. – Разбираем рубашки, переодеваемся и на сцену.
– Горло смажем? – предложил трубач Андрей Ильченко, демонстрируя бутылку коньяка.
– По рюмашке можно, – согласился Коваль.
В этот вечер ресторан «Черная жемчужина» был закрыт на спецобслуживание. В центре зала накрыли большой Т-образный стол. Еще несколько столиков по краям зала оставили для почетных гостей отеля.
Группа «Ночной шторм» заняла место на сцене перед началом мероприятия. Пока Хозяин отеля встречал гостей, ансамбль создавал лирический музыкальный фон.
Игра на синтезаторе не мешала Санату слышать любой разговор в ресторане. Он обратил внимание, что рядом с Портновским вертится шулер в наглаженной морской форме. Директор гостиницы знакомил Капитана с избранными гостями, те уважительно кивали.
– Вы не представляете какой махиной управляет, Вячеслав Ефремович! – неизменно восклицал Портновский.
После этих слов мошенник демонстрировал фотографию, где он идет по причалу Мурманского порта на фоне громадины атомного ледокола.
Завязывалась беседа. Одиноких мужчин Капитан знакомил со своей рыжеволосой дочкой Татьяной. Девушка одаривала всех обещающей улыбкой. Гости были в восторге от ее черного облегающего платья с открытой спиной.
В ресторан вошел крупный лысоватый мужчина с орлиным профилем. Он был в белом костюме, белой сорочке с бордовым галстуком и явился в сопровождении двух молодых людей кавказкой внешности. Портновский с особым почтением встретил гостя и указал на центральные места за главным столом, но тот не спешил садиться. К нему подходили здороваться ранее прибывшие гости.
Капитан на ухо спросил Хозяина:
– Важная птица? Его можно хлопнуть?
– Ты что! – зашипел Портновский. – Это наш Бог – Беридзе Отар Гурамович. Директор автотехцентра «Южный», где продают и ремонтируют «Жигули». Большой авторитетный человек. С ним все считаются: и партработники, и цеховики, и блатные. Это он заказал банкет.
– А парни рядом с ним?
– Его племянники Георгий и Ираклий Давиташвили. Росли без отца, Беридзе их воспитал. Они помогают Богу в рискованных делах. Их тоже не трогай.
– Тогда нам бы жирного цеховика.
– А я тебя для чего знакомлю? Гулянка пойдет, народ напьется, и пусть Рыжая вертится. Тут самые толстые кошельки побережья.
Одной из последних в зале появилась статная грузинка в черном вечернем платье, отделанным белым кружевом. Она вела под руку стройную молодую девушку в красном платье на бретельках с жемчужным ожерельем на груди. Портновский ринулся им навстречу, а Беридзе картинно расставил руки.
По шепоту гостей Санат узнал, что это жена Отара Гурамовича, Нана Ревазовна, и их дочь Лия. Девушка только что окончила Московскую консерваторию и прилетела домой. Она главная виновница сегодняшнего торжества, празднуется ее день рождения.
Беридзе со словами «моя красавица» обнял Лию, представил гостям и усадил по правую руку от себя. Задвигались стулья, гости расселись вокруг большого стола, и начался торжественный ужин.
Подружка Саната официантка Лана обслуживала торцевую часть стола, где расположилась семья Беридзе и самые важные гости. На ее лице читалось недовольство: хлопот много, а вместо чаевых получишь разве что замечания от Хозяина, который сидит тут же и всё подмечает.
Зазвенели бокалы, застучали столовые приборы, музыканты перешли к обычному ресторанному репертуару. После каждой песни звучали тосты гостей. Присутствующие высказывали уважение Отару Гурамовичу, его семье, поздравляли Лию с днем рождения и преподносили девушке подарки. Подпольные дельцы дарили лучшие образцы своего производства. На отдельный стол складывались коробки с шубой, одеждой, обувью, ювелирными украшениями, нарядными аксессуарами, которые дополнялись денежными пакетами цеховиков, производивших дефицитную мелочевку.
Главные гости располагались лицом к небольшой сцене, на которой выступали музыканты. Лию обременяло всеобщее внимание, да и подарки девушку не радовали. Чтобы оценить ее настроение Санату не требовалось видеть ее лица. Он слышал ее вздохи, отдельные реплики, вынужденные слова благодарности.
Когда публика разогрелась спиртным, начались танцы. В ход пошли громкие ритмичные песни. К этому моменту музыканты, воспользовавшись перерывом, накатили как следует и захмелели не меньше гостей. Только Санат оставался трезвым.
Он слышал, как Коваль, пытаясь импровизировать, пропускает аккорды, трубач не вытягивает долгие ноты, поющий бас-гитарист глотает слова, а вошедший в раж ударник совершенно не к месту «вываливает ведро картошки на барабаны». Однако ресторан не филармония, развеселившаяся публика не замечала огрехов.
Неожиданно среди ресторанного гомона Санат уловил женскую фразу: «Пьяный балаган. Только один играет чисто». Грустная именинница выдохнула горькую иронию тихо, словно озвучила собственные мысли. Он посмотрел на девушку и виновато поджал губы. Они обменялись понимающими взглядами.
Перед следующей песней Санат убавил на усилителе громкость гитар, отключил микрофон осипшему Борису, подключил свой, а Смирному за ударными приказал не скакать впереди паровоза. Изрядно выпивший Коваль не возражал. Он знал, что в ответственный момент Дирижер исправит ситуацию.
Пальцы Саната пробежались по клавишам, чистые ноты разлетелись по залу. Дирижер наклонился к микрофону и начал исполнять песню Пугачевой «Маэстро». Он играл основную партию, сознательно заглушая коллег, и когда пропел: «Пусть мы далеки, как «да» и «нет», и рампы свет нас разлучает, но у нас одна, да-да, одна святая к музыке любовь», поймал одобрительный взгляд Лии.
Допеть ему не дали. Из-за стола поднялся Беридзе и по-хозяйски постучал вилкой по бокалу. Гости смолкли. Санат прервал песню.
Отар Гурамович взял слово:
– Я напомню тем, кто позабыл. Моя дорогая любимая дочь Лия с детства побеждала в музыкальных конкурсах. Не по блату, как некоторые думают, а потому что талантлива и трудолюбива. Да-да! Я пальцем не шевельнул, а она приносила домой грамоты и призы! А потом, вдруг, Лия выросла. Я не хотел, чтобы она уезжала из дома, но дочь у меня с характером, моим характером! – с нажимом завершил тираду Беридзе, и гости понимающе загудели.
Отар Гурамович поднял указательный палец и потряс рукой:
– Наша умница Лия сама, без моей помощи, поступила в Московскую консерваторию и в этом году ее успешно закончила. Кто-нибудь из вас учился в консерватории?
Беридзе обвел взглядом присутствующих, включая музыкантов. Все отрицательно покачали головой или скромно потупили взоры. Бог усмехнулся и продолжил:
– А моя девочка смогла! Потому что она не кто-нибудь, а Лия Беридзе!
Раздались аплодисменты. Беридзе выждал минуту и остановил шум растопыренной ладонью.
– Я знаю мечту своей дочери, и готов ее сейчас исполнить.
Он кивнул племянникам, те достали что-то из большой сумки. Собравшиеся увидели футляр для скрипки. Отар Гурамович поднял его над головой:
– Это самая новая, самая лучшая электроскрипка «Ямаха». Японская. Трудно было ее достать, но для любимой дочери нет ничего невозможного. Инструмент твой, Лия.
Девушка вскочила из-за стола, ее глаза сияли от счастья. Она приняла подарок, уложила поверх горы нераспакованных коробок и тут же достала необычный инструмент из футляра. Ее улыбка стала шире. У скрипки не было привычного деревянного корпуса, по форме она напоминала скрипичный ключ, сделанный из яркого пластика и металла. Инструмент был полностью укомплектован, имелся мостик на плечо и подбородник.
Лия насладилась видом электроскрипки, положила ее на плечо, прижалась щекой, ласково погладила изгибы корпуса.
– А меня? – картинно надул губы довольный собой отец.
Лия порхнула к папе, чмокнула его в щеку. Предусмотрительная мама протянула дочери смычок. Лия подпрыгнула от радости и попросила:
– Хочу попробовать инструмент. Сейчас!
Портновский среагировал первым:
– Разумеется. Не вопрос! У нас отличная аппаратура, ребята подключат.
Лия робко взошла на сцену. Санат никогда не видел электроскрипку, но быстро сообразил, что требуется. Он вынул штекер из бас-гитары и подключил скрипку к усилителю. Лия подергала струны, настроила инструмент и провела смычком.
– Что будем играть? – снисходительно спросил Коваль.
За окнами ресторана сверкнула молния, прокатились раскаты грома. Новая вспышка отразилась в черных глазах девушки. Она положила инструмент на плечо и объявила:
– Вивальди. Времена года. Летняя гроза.
Коваль смутился. Шаманов не помнил такого названия, но был уверен, что узнает мелодию с первых тактов, если хоть раз ее слышал. Он кивнул девушке, и та заиграла.
Первые тревожные ноты заставили гостей взглянуть на буйство стихии за окнами. Последующие звуки прорезали зал, как вспышки молнии. Темп нарастал, пронзительное звучание скрипки кололо собравшихся такими нервными импульсами, которые не причиняли боль, а дарили томительное наслаждение. Лия полностью отдалась музыке и играла с неистовой энергией, словно сама была подключена к электротоку.
Мелодия ожила в памяти Саната. Он стал подыгрывать, добавляя сочности электронной музыке, но не подавляя скрипку. Лия скользила по нервным импульсам мелодии подобно молнии, а он наполнял звучание наэлектризованным воздухом.
Оттесненный со сцены басист первым сложил гитару и направился в гримерную. За ним потянулись остальные музыканты. Ресторанный опыт не годился для классической музыки. На сцене остались только Лия и Санат. Пара играла виртуозно и вдохновенно. Они словно убрали стены ресторана и аккомпанировали бушующей природе. Гости позабыли о трапезе, глядели на неистовую девушку в красном платье, а видели летнюю грозу и чувствовали освежающий воздух.
На последней ноте Лия тряхнула волосами и склонила голову. Если бы она исполнила детсадовскую песенку гости всё равно бы аплодировали дочери уважаемого человека. Но тут возникла пауза, и лишь спустя несколько мгновений раздались искренние возгласы восторга.
– Девчонка зажигает, – уважительно прокомментировал Самородов.
Он добился, чтобы ему с беременной женой, как ведущему кинооператору «Мосфильма», выделили столик в углу ресторана.
Александра уловила, какими словами Лия поблагодарила Саната:
– Классно получилось! Ты идеальный партнер.
Сестра внимательно посмотрела на брата. Обычно сдержанный Санат не смог сдержать счастливую улыбку и скромно потупился.
– Погнали дальше! – решила именинница.
Лия озорно сверкнула глазами и коснулась смычком струн. Она заиграла мелодию песни «Куда уходит детство». Санат подхватил. Слов не требовалось. Лия погрузилась в музыку, что-то вспоминала и пританцовывала. Под вечерним платьем и дорогими украшениями угадывалась веселая девчонка, которая прощается с собственным детством.
На этот раз мелодия была понятна гостям. Они расслабились, зазвенели бокалами, загремели вилками. Некоторые откровенно разглядывали гибкое подвижное тело Лии под тонким платьем и цокали языком: «Знатная невеста». Беридзе слышал похвалу и одобрительно кивал.
Третью мелодию Лия посвятила папе и гостям. Она выбрала широко известную песню группы “ABBA” “Money, Money, Money”. Лица собравшихся озарились пьяными улыбками. Из всей композиции они понимали единственное слово и подпевали в пьяном кураже: деньги, деньги, деньги!
Выступление закончилось на «ура»! Лия хотела продолжить, но отец увел девушку со сцены. Она успела шепнуть Санату, что завтра хочет отрепетировать несколько мелодий, и принесет ноты. От счастья он проглотил ответные слова и только кивнул – угу.
Группа «Ночной шторм» вернулась к обычному ресторанному репертуару. Дирижер не хотел расставаться со скрипачкой, его слух был нацелен на нее. Он слышал, как Беридзе знакомит Лию с модно одетыми молодыми людьми, предварительно сообщая, чем зарабатывают их отцы. И только тут Санат догадался, что день рождения Лии – это повод представить красавицу дочь перспективным женихам.
Особенно Отар Гурамович расхваливал дочке семью Надеиных: оборотистого дельца Илью Осиповича и его старшего сына Аркадия.
– У Надеина нюх на новое и перспективное. Делает за копейку, продает за рубль. Сначала пакеты пластиковые штамповал, не хуже заграничных, а когда конкуренты подтянулись, наладил производство ажурных пластиковых балеток. И сбыт у него на зависть. Завалил ими всё побережье! Только представь, я с «жигулей» меньше имею, чем Надеин с разноцветных балеток. Сейчас тебя с Аркадием познакомлю.
Кучерявый очкарик Аркадий Надеин пригласил Лию на медленный танец. Он признался, что в детстве его тоже заставляли играть на скрипке, но увлечение химией принесло больше пользы семье. Парень бубнил что-то про полимеры и яркие красители, а Лия через его плечо смотрела на Саната. Ее озорной взгляд выражал сочувствие, что клавишнику приходится то и дело исправлять огрехи пьяных партнеров.
Впрочем, пьяными были все, кроме тех, кто пришел в ресторан работать. Карточные шулеры практически не пили. Обаятельная рыжая бестия ловко охмурила цеховика по ювелирным изделиям Артура Мовсисяна и уговорила его перекинуться со строгим папой в картишки, чтобы тот быстрее заснул.
Они ушли. Капитан рассказывал ювелиру про суровую Арктику, а тот пялился на голую спину впередиидущей красотки, желаю проникнуть взглядом ниже.
Чета Самородовых покинула ресторан вслед за шулерами. Сана из номера проконтролирует, как быстро карточные каталы облапошат наивного ювелира.
Официантка Лана с трудом скрывала раздражение. Ох, уж эти банкеты: устала, как собака, а вместо чаевых хлопки по ягодицам и неприличные предложения. И у Саната порожняк, а он доволен, как мальчишка, увидевший салют. И ясно из-за чего – на виновницу торжества засмотрелся, красивую богатую скрипачку. Ну и дурак – не его поля ягодка!
Лана ему прямо заявила после банкета:
– Посмотрел на грузинку – забудь! А то ни журавля в небе, ни синицы в руках.
Умно сформулировала, самой понравилось. Она поправила тесемку лифчика и ушла, вихляя бедрами. Пусть помнит, что ее ласку надо заслужить.
