Сергей Баранников
Мы будем первыми! Красная планета
– Петь, я тебя уважаю как специалиста и как человека, который кучу раз выручал наше предприятие в сложных ситуациях. Если ты за них ручаешься, пусть работают с вами. Приказ о переводе я подпишу после связи с Москвой. От тебя требуется полный список с фамилиями и должностями. В конце дня заберёшь подписанную копию у Кристины. Всё, я занят!
Домников знал когда нужно остановиться, поэтому когда Бугацкий махнул рукой, вытолкал нас в коридор и поспешил удалиться. Секретарь провожала нас недовольным взглядом, будто мы были злостными нарушителями порядка, но меня это мало заботило. Только выйдя из кабинета директора я осознал, что у нас получилось, и с завтрашнего дня у меня будет совсем другая задача – более ответственная и напрямую связанная с полётом на Марс!
– Ну вот, а вы боялись! – ухмыльнулся Пётр Евгеньевич, когда мы спускались в лифте. – Я же говорил, что всё улажу. Только так, ребята! Сами понимаете, задача серьёзная, поэтому я рассчитываю на вашу дисциплину и полную самоотдачу. Работать будете под моим непосредственным руководством.
– За это можете не волноваться! – поспешил успокоить начальника Абрамов.
Следующий день стал для меня началом новой жизни и очередным испытанием. Пришлось навёрстывать массу информации, чтобы быть на уровне с более опытными конструкторами. Пока работа велась только на уровне программирования. И вот здесь я здорово удивился, потому как за пятьдесят пять лет изменилось очень многое. Да что там, изменилось вообще всё!
Больше не нужно сидеть за разложенными по всему столу чертежами с кучей инструментов и старательно вычерчивать схемы на листе бумаги. Одно нажатие кнопки мыши, и элемент нарисован. Остаётся только установить его в нужном месте. Ещё в академии я удивлялся этому достижению, но каждый раз, как мне приходилось работать с программой, я не переставал восхищаться.
– У меня уже глаза болят и голова закипает! – пожаловался Абрамов через несколько минут разглядывания сложных схем. Эх, Тёма! Не работал ты с чертежами полвека назад. Вот где голова кипела, а перед глазами рябило.
Новость о нашем новом проекте Даша восприняла в своей манере.
– Выходит, теперь ты будешь все выходные торчать в лаборатории, и не приедешь в Ворошиловград?
– Даш, я постараюсь, но ты сама понимаешь насколько это масштабный и амбициозный проект…
– Да я уже поняла! Ладно, если ты не едешь ко мне, тогда приеду я. Иначе я с ума тут сойду. И потом, должен же кто-то следить за тем, как ты питаешься? Не хватало, чтобы светило нашей космонавтики слёг в больницу с гастритом.
– Ой, скажешь тоже! – отмахнулся я.
Но на ближайших выходных Даша и Кира приехали к нам. Пришлось рано утром ехать на вокзал и встречать девчонок, снять им посуточно квартиру, а потом мчаться на работу, потому как за опоздание Домников явно по голове не погладит. Вариант расположить их в нашей квартире отпадал сам по себе, потому как нам жильё предоставляла компания, и жили мы в закрытом комплексе, попастьв который можно было только по пропуску. Пусть цены на посуточную аренду жилья и кусались, но это было проще, чем выбить пропуск для девчонок. Хотя, нужно озаботиться этим. Жёны они нам, или как?
– А мы перевели ординатуру в Ростов, – призналась Кира, когда вечером уставшие мы вернулись домой.
– Вы прям как жёны декабристов! – рассмеялся Абрамов. – Те тоже следовали за своими мужьями.
– Погодите, но вам ведь нравилось в Первой городской больнице, – удивился я.
– Нравилось. Но с вами нравится больше, – парировала Даша.
Немного позже девчонки сняли квартиру в Ростове, в получасе езды от нашего конструкторского бюро, и мы стали видеться чаще. А мы с Тёмой забросили удочку Домникову, чтобы он выбил для нас семейные комнаты в комплексе. Конечно, решать такой вопрос будет Бугацкий, но прыгать через голову не хотелось, да и шансов выбить нужный результат у Петра Евгеньевича куда больше.
В тот же день по дороге к дому меня ждала неожиданная встреча. Двое мужчин в гражданской одежде стояли недалеко от проходной и о чём-то переговаривались, но заметив моё появление, уверенно направились навстречу.
– Чудинов Михаил Игоревич? – поинтересовался первый, и мне сразу вспомнилась та встреча с иностранным разведчиком из прошлой жизни. Что-то похожее было и в этой ситуации. Неужели история повторяется снова?
– Вы ошиблись, – ответил я с каменным лицом.
– А у нас другие сведения, – оживился второй и преградил мне путь.
– Если у вас другие сведения, тогда зачем интересуетесь?
– Работа у нас такая – интересоваться, – ответил мужчина и предъявил мне документы.
– Служба безопасности компании «ГДК-Темерник»? Чем обязан?
– Вы получили допуск к работе над специальным проектом. Мы бы хотели пообщаться с вами, а также осмотреть ваше жильё. Поверьте, это стандартная процедура при работе с таким уровнем допуска, мы вас ни в чём не подозреваем, но проверить должны.
– Как вам будет угодно. Где будет удобнее поговорить?
– У вас в квартире, – ответил первый, который явно был главным в этой паре.
Мы поднялись с безопасниками наверх. Я подметил, что охрана сразу успокоилась, заметив в руках моих сопровождающих удостоверения. Видимо, они уже знали, что такие случаи имели место в прошлом.
Сама беседа заняла минут пятнадцать времени. Как по мне, задавали стандартные вопросы о моём прошлом, интересовались планами на будущее. Квартиру осмотрели поверхностно, не заглядывая в сумки и коробки, но пробежались взглядом по всем комнатам, полкам и даже шкафам.
– Прошу меня простить, но таков порядок, – развёл руками старший. – Мы должны проверить какой образ жизни вы ведёте, убедиться, что у вас нет никаких взяток от сторонних лиц. По части бухгалтерии мы уже проверили ваши финансовые потоки, подняли характеристики с академии, оставалось убедиться в вашей честности лично. Претензий к вам нет, всего доброго.
Оба мужчины удалились, оставив меня в одиночестве. Интересно, как бы они проверяли происхождение какого-нибудь ценного презента от кого-то из родственников или друзей? Чеков у меня не сохранилось. Главное, что никуда не влезли, куда не следует. Не хватало ещё прослушку у себя обнаружить, или камеры слежения. Хотя, не удивлюсь, если и такое здесь есть.
Следующие выходные были ознаменованы ярким историческим событием. Начала работу российская орбитальная станция. Теперь наши космонавты имели куда больше возможностей. В то же время было немного грустно, ведь старая Международная космическая станция завершала свой жизненный срок. Всё оборудование и полезные модули предварительно вывезли и демонтировали, а саму станцию решили утилизировать, чтобы на околоземной орбите не скапливался космический мусор.
В прямом эфире транслировали как старая Международная космическая станция спускается через слои атмосферы к поверхности Земли. Наши космонавты рассчитали всё таким образом, чтобы она упала в Тихий океан недалеко от так называемой точки Немо – места, удалённого от любого обитаемого участка суши более чем на две с половиной тысячи километров.
Лично я наблюдал за космической станцией с нескрываемой печалью. Понимаю, что в ней уже нет необходимости, свой срок эксплуатации она уже исчерпала, но всё равно обидно.
– Да, Мишка, так мы и не успели побывать на МКС! – с сожалением в голосе произнёс Абрамов. – А хотелось бы хоть разок оказаться там, чтобы было что вспомнить.
– Ничего, у нас ещё будет возможность слетать на орбитальную станцию. И упустить эту возможность мы не имеем права.
Успехи других стран в космосе придавали нам сил и упорства на пути к цели. Японцы доставили грузы на поверхность Луны и даже смогли отправить туда человека. У Китая тоже были свои успехи в космосе: они смогли вывести спутник на геостационарную орбиту и успешно работали с термоядерным синтезом, который позволял получать экологически чистую энергию с минимальными затратами ресурсов. Американцы отправили к Марсу кучу спутников и даже посадили на поверхность планеты очередной марсоход, который повторил судьбу своих предшественников и застрял в горной породе.
Время поджимало, а моменты, которые нужно было продумать, требовали максимальной концентрации сил и внимания. Часто приходилось оставаться после работы и подолгу зависать в лаборатории, подгоняя хвосты. Наши разработки из академии здорово пригодились здесь, что было удивительно. Обычно после окончания вуза прямо просят забыть всё, чему там учили и начинать учиться заново уже на рабочем месте. Регулярно проводили телемосты с Москвой и отчитывались о ходе разработки. Да и число выходных мы сократили до одного в неделю. Воскресенье оставили выходным, чтобы хоть немного прийти в себя и освежить мысли.
Зато через полгода, когда нужно было презентовать свой проект, у нас всё было готово. Проверять аппарат прибыла комиссия из Москвы, в которую входили глава «Роскосмоса», директор «Ростеха», ведущие специалисты из конструкторских бюро и университетов страны.
– Волнуетесь? – поинтересовался Домников, когда мы готовились к презентации.
– С одной стороны – да, – ответил Артём. – А с другой стороны, какой смысл волноваться, если всё, что от нас зависело, мы уже сделали?
– Не всё! – возразил Пётр Евгеньевич. – Аппарат мы спроектировали, собрали и протестировали, но теперь его нужно презентовать так, чтобы у комиссии не возникло никаких сомнений, что наш вариант гораздо лучше.
Сама презентация пролетела, как одно мгновение. Всё, что мы делали эти полгода, к чему готовились, сжалось до небольшого пятнадцатиминутного выступления. Разумеется, этим всё не кончилось. Были многочисленные вопросы, порой очень даже каверзные, но любые выпады в адрес нашего аппарата спокойно парировались
– Ребята, мы произвели впечатление на комиссию! – произнёс Домников после презентации. Пётр Евгеньевич светился от счастья, а я пока не торопился с выводами.
– Погодите, нужно дождаться презентаций из Самары и Подмосковья. Может, там придумали что-то лучше, чем у нас.
– Посмотрим! – нахмурился начальник и больше не произнёс ни слова.
Прошла неделя, но результата до сих пор не было. Мы вернулись к прежней работе и сконцентрировались на новых целях, поэтому я не сразу понял почему в одно утро Домников ворвался в цех со счастливой улыбкой.
