Сергей Баунт
Ведьма
Выехав на знакомую полянку, Смирнов резко затормозил. В свете фары перед ним стояла Таюна. Он впервые видел её такой. Девушка как будто стала выше ростом. На голове высокий, расшитый хвостами, ленточками и бисером, меховой колпак. Как корона, мелькнула мысль. Одеяние в свете фары тоже все переливалось и блистало. Пышные хвосты играли при малейшем её движении. Но больше всего поражало её лицо. Оно стало еще белее. Черные красивые брови тоненькими дугами изогнулись над горящими черными глазами. Иван смотрел и не узнавал орочонку. От Таюны веяло величием. Смирнову захотелось упасть на колени. Она прекрасна! Он сам удивился такой мысли. Подобное выражение никогда не посещало его голову. Особенно, относительно женщин. Он всегда считал их добычей.
Шаманка подняла руку и пальчиком поманила его к себе. Иван послушно слез со снегохода и шагнул к ней. Огромным усилием воли он заставил себя спросить:
– Таюна, зачем ты губишь мою дочку?
Та ничего не сказала на это, но спросила сама:
– Ты пришел ко мне? Навсегда?
– Да! – выдохнул он, и, шагнув еще ближе, молниеносным движением воткнул, приготовленный еще дома, нож в прикрытую красивой вышивкой маленькую грудь. Клинок легко вошел по самую рукоять. Смирнов только успел поймать падающую девушку и опустился на колени. Глаза девушки погасли. Она умирала. Дыхание стало быстрым и хриплым.
– Таюна, не умирай! – закричал Иван.
Он поднял голову и закричал в звездное небо:
– Верните мне её! Будьте вы все прокляты!
Обезумевший охотник прижался лицом к груди девушки и завыл, как волк, потерявший подругу.
– Таюна, прости меня, – в горячке бормотал он. – Я хочу остаться с тобой. Я никогда не уйду от тебя.
– Хорошо! Я прощаю тебя!
Смеющийся голос Таюны ударил его по ушам. Он отпрянул. Девушка вывернулась из его рук и выпрямилась. Она стояла над ним живая и здоровая. Все портила только ручка охотничьего ножа, торчавшая из груди. В желтом свете фары пятно, расплывавшееся вокруг раны, казалось черным. Она поймала рукоятку и легко, без усилия вырвала нож. Темное пятно исчезало на глазах.
– Пошли!
Шаманка протянула руку и взяла ладонь Ивана. Тот поднялся и безропотно шагнул за Хозяйкой Леса. Они уходили в темноту притихшей тайги, сопровождаемые многочисленными обитателями леса, собравшимися посмотреть на нового супруга Хозяйки. Чем дальше они уходили от света фары, тем больше менялись их тени – превращаясь в тени двух зверей – огромного медведя и гордой красивой волчицы. В лесу, у пустой избушки, еще долго тарахтел мотор снегохода, распугивая местных обитателей, желавших добраться до рюкзака на сиденье.
****
– Мама, мама! – закричала Анечка, подбегая к матери. – Я сейчас видела папу! Он мне показал, где ягоды много!
В подтверждение она раскрыла ладошку полную ароматной княженики.
– Что ты, что ты, доча! Тебе привиделось. Папа умер, – Зинаида со страхом перекрестилась, хоть и была неверующая.
Зря мы пошли за этой ягодой, подумала она, денег на любое заморское варенье или компот хватает. Надо уходить домой. Она даже себе боялась признаться, что только что, в переплетении кустов, ей тоже привиделись грустные глаза пропавшего прошлой зимой мужа. Тогда они с дочкой чуть не умерли от непонятной хворобы. Нет, показалось! – уговорила она себя и, схватив упирающуюся дочку за руку, потащила её к машине, стоявшей за кустами, на поляне. На ходу она твердо решила. – Завтра же начну продавать дом и уеду в город. Там не бывает всяких страшных историй. Это не тайга.
Конец.
