Сергей Донской
Умри сегодня и сейчас
Глава 3
Воде из-под крана – живой и мертвой
При виде возвратившегося Бондаря Алтынникова закусила губу, но от комментариев воздержалась. Просто утопила кнопку переговорного устройства и доложила:
– Капитан Бондарь прибыл, Василий Степанович.
– Пусть войдет, – откликнулся из динамика металлический голос.
Переступив порог, Бондарь замер. Роднин в своем неизменном синем костюме с квадратными плечами стоял у окна, выходящего на полоскаемую ливнем площадь. Не оглядываясь, предложил:
– Присаживайся, капитан.
И лишь после того как Бондарь занял свое место за приставным столом, Роднин покинул свой наблюдательный пост и опустился в кресло.
– Хорошо выглядишь, – сказал он, уделив молчаливому осмотру подчиненного никак не меньше трех минут.
– Да, наряд что надо, – буркнул Бондарь. – Хоть ларек у трех вокзалов открывай. Или цех по производству сосисок.
– Считай, что ты это сделал еще лет пять назад, – усмехнулся Роднин. – Твой частный бизнес давно налажен, обеспечивая тебе не слишком большой, но стабильный доход. В настоящий момент ты находишься примерно на половине пути к первому миллиону.
– Тогда надо срочно арендовать какой-нибудь гараж и заняться подпольным изготовлением водки, – задумчиво произнес Бондарь. – Чтобы ускорить процесс. Глядишь, уже к концу года миллион будет у меня в кармане. Соответствующее пальто мне выдали. Длинное такое, гороховое.
– Это еще что. С сегодняшнего дня в твоем распоряжении находятся также солидная иномарка, набор кредитных карточек и… красавица-жена.
Бондарю показалось, что он ослышался.
– Какого черта, товарищ полковник?
– Не забывайся, капитан. Все-таки ты находишься не на форуме представителей малого и среднего бизнеса, а в кабинете своего непосредственного начальника. – Покосившись в сторону окна, Роднин счел нужным уточнить: – На Лубянке.
– Сегодня все изъясняются со мной загадками, – пожаловался Бондарь. – Как сговорились, честное слово. Могу я узнать, что происходит? А то как в той поговорке получается: «Без меня меня женили».
– Надо будет – не только женишься, но и гражданство сменишь, как миленький. – Чувствуя, что перегибает палку, Роднин добавил: – Правда, пока в этом нет необходимости. Никаких особых жертв от тебя не потребуется. Героизма – тоже. Хватит с нас тех дров, которые ты в прошлом месяце наломал.
– Я действовал исключительно в интересах дела. Исходя из оперативной обстановки.
– Знаем мы, как ты действовал. Труп на трупе, впору анатомический театр устраивать. Но хорошего понемногу. – Пригладив белый пух, заменявший ему волосы, Роднин оперся на широко расставленные локти. – Начинаются трудовые будни. Без пальбы и гонок на выживание.
– Зато с новой женой и в гороховом пальто, – пробормотал Бондарь.
– Не перебивай!
Стараясь не слишком вдаваться в технические подробности, полковник приступил к сути дела.
Итак, жил-был на свете некий профессор Сергей Николаевич Виноградский, доктор микробиологических наук, выведший уникальный вид бактерий, способных выживать и активно размножаться в хлорированной среде.
Например, в воде из-под крана. Ведь почему она такая мутная и так плохо пахнет? Да потому, что в ней содержится хлор, придающий воде «бассейный» привкус. Тот самый хлор, который неоднократно применялся как боевое отравляющее вещество. Галогенный газ желто-зеленого цвета с резким запахом, легко сжижающийся под давлением. Опаснейший яд, смертельный не только для человека, но и для всевозможных вредоносных бактерий.
Мнение специалистов по этому поводу разделялось. Одни считали, что минимальная концентрация хлора в водопроводе абсолютно не опасна для здоровья. Другие утверждали, будто бы это приводит к образованию трихлорметана или хлороформа, который способствует возникновению раковых опухолей. Виноградский в подобных дискуссиях не участвовал. Его абсолютно не волновало, как хлор влияет на человеческий организм, в том числе на его собственный. Он сосредоточился на проблеме выживания бактерий, она была успешно разрешена.
Свое открытие Виноградский сделал еще в бытность СССР, но тут грянула перестройка, не оставившая камня на камне от лаборатории НИИ, которой заведовал бактериолог. Секретные помещения сдавались в аренду, уникальное оборудование превращалось в лом цветных и драгоценных металлов, архивная документация – в макулатуру, ученые – в нищих, лишенных средств к существованию. Помыкавшись в разгромленном институте, потыкавшись в двери кооперативов и международных инвестиционных корпораций, Виноградский совсем упал духом, стал попивать, опустился. Жена, видя, что от такого неудачника толку мало, спешно развелась с ним, разменяла квартиру и выскочила замуж за кого-то предприимчивого. Кроме того, в результате темных юридических махинаций Виноградский лишился московской прописки, так что был вынужден переехать в Эстонию, где проживали его родители.
– Ныне покойные, – подытожил Роднин.
– То есть у него теперь эстонское гражданство, – предположил подавивший зевок Бондарь.
– Отнюдь. Гражданство у Виноградского нормальное, российское.
– Чего он от нас хочет?
– Мы от него хотим, мы, капитан, – Роднин озабоченно нахмурился. – Дело в том, что Сергей Николаевич не долго сидел сложа руки. Самостоятельно изучил английский язык, стал пописывать научные статьи для зарубежных изданий. Платили ему неплохо, он помаленьку встал на ноги…
– И возобновил исследования в области бактериологии, – продолжил Бондарь.
– Не совсем так. Подобные исследования требуют немалых капиталовложений. Но у Виноградского сохранились старые наработки, и недавно он решил воспользоваться ими. Его последняя статья обещает вызвать в научных кругах настоящую сенсацию.
– Обещает? Значит, она пока что не опубликована?
– Вот именно, – подтвердил Роднин. – Текст статьи был отправлен по электронной почте и перехвачен нашими специалистами. Виноградский утверждает, что способен превратить обыкновенную водопроводную воду в оружие массового поражения. Мол, некогда выведенные им бактерии представляют собой угрозу не меньшую, чем нейтронная бомба. Благодаря им вода, льющаяся из миллионов кранов городских квартир, становится ядом замедленного действия.
– Ему, должно быть, хорошо заплатят за эту статью, – процедил Бондарь. – По высшему разряду.
– А потом потребуют подробного научного обоснования, – кивнул Роднин.
– И возьмутся за него как следует…
– И перетащат в Пентагон…
– Если первыми не появятся посланники Бен Ладена…
– Или Масхадова…
Офицеры ФСБ знали, о чем говорили. Сколько их уже таких было – непризнанных гениев, мечтающих о Нобелевской премии и всемирном признании. Но каждое значительное открытие оборачивается драмой. Ученых убивают, подкупают, похищают, шантажируют, садят за решетку, а потом результаты их исследований становятся всеобщим достоянием и эстафета переходит к идущим следом.
– Теперь ты понимаешь, как нам важно опередить всевозможных конкурентов и вернуть Виноградского на родину, – заговорил Роднин после значительной паузы. – Такие умные головы на дороге валяются. Либо бактерии Виноградского будут работать на нас, либо против нас, третьего не дано. Предлагай Сергею Николаевичу все, что хочешь: персональную дачу, квартиру, лабораторию, Государственную премию…
– И он все это получит? – недоверчиво спросил Бондарь.
– На месте разберемся. Главное – убедить его перебраться в Россию. Пусть моральная сторона дела тебя не смущает. По существу, Виноградский готовится выдать государственную тайну, поскольку свои исследования он проводил у нас, а не в Эстонии. Чтобы возвратить его, годятся любые средства. Или он одумается, или…
Роднин не закончил.
– «Или» тоже входит в мои обязанности? – тихо спросил Бондарь.
– Представляешь, что может случиться, если какая-нибудь сволочь запустит бактерии в водохранилище Москвы или любого другого крупного города?
– Это не ответ, товарищ полковник.
– Считай это ответом, – жестко сказал Роднин. – В настоящий момент Виноградский проживает в Пярну. Если он предпочтет остаться там, то помешать ему мы не сможем. Но в этом случае пусть он остается там навсегда. – Рука полковника взяла со стола конверт и бросила его Бондарю.
– Письменный приказ? – изумился он.
– Ага, с печатями и подписями, – хохотнул Роднин. – Ты в своем уме, капитан?
– Тогда что здесь? – Бондарь повертел конверт, пробуя его на ощупь. – Я могу взглянуть?
– Дома взглянешь. Я велел подготовить сведения, которые могут тебе пригодиться в работе. Кроме того, в конверт вложена копия личного дела Виноградского. Правда, последний период его жизни в Пярну освещен довольно скупо.
– Пярну… Это, кажется, курорт на берегу Балтийского моря?
– Летом – курорт, – подтвердил Роднин. – А зимой это просто захолустный городишко на шесть тысяч жителей. Сосны, белый песочек, крохотные домики, уличные сортиры с окошками в виде сердечек. – Роднин мечтательно крякнул. – Одним словом, рай для молодоженов.
– Не понимаю, – пробормотал Бондарь, – чем могут заниматься молодожены в такой дыре?
– Известно чем. Неужели забыл? Впрочем, скоро у тебя появится возможность освежить память. Ты ведь с сегодняшнего дня женат, капитан. – С этими словами Роднин утопил кнопку селектора и, не дав Бондарю опомниться, распорядился: – Веру Савич ко мне, живо!
Глава 4
План свадебного путешествия
Бондарь приблизительно представил себе, какой окажется его напарница. Судя по намеку секретарши, она бывшая проститутка, а этим все сказано. Развязная, лживая и порядком потасканная девица с рыбьими глазами, оживляющимися только в тех случаях, когда речь заходит о деньгах. Голос наверняка прокурен, лобик узок, лобок колюч, как щетинистый подбородок забулдыги, в запасе имеется пара-тройка душещипательных историй о том, как она, несчастная, очутилась на панели. На самом деле причина всегда одна и та же: баксы, бабло, лавэ, капуста. Продажная тварь – она и есть продажная тварь.
Бондарь напряженно размышлял над доводами, которые могли бы убедить полковника избавить его от такой спутницы, когда дверь открылась, впуская Веру Савич.
Первое, что бросалось в глаза, – это ее прямые иссиня-черные волосы, подстриженные как у древнеегипетских танцовщиц на стенных росписях. Из-за пышной прически ее фигура казалась особенно изящной – статуэтка, а не фигура. Золотистый поясок, охватывающий талию девушки, был всего на пару сантиметров просторней собачьего ошейника.
– Можно, Василий Степанович? – спросила она низким, но при этом удивительно бархатистым голосом.
– Проходи, Вера, – гостеприимно повел рукой Роднин. – Располагайся напротив своего суженого.
Выразительно хмыкнув, девушка неспешно двинулась вперед, демонстрируя выучку вышколенной манекенщицы. Когда Бондарь наблюдал подобные маршеообразные дефиле по телевизору, он только морщился, спеша переключиться на другой канал, но в действительности это смотрелось совсем по-другому. Мерно вскидывая и опуская стройные ноги в высоких замшевых ботфортах, Вера шла по ковру, как по подиуму, переводя взгляд с мужчины на мужчину. Ее походка была одновременно вызывающей и неприступной. «Ты, конечно, можешь попытать счастья, – говорила Вера всем своим видом, – но если ты не супермен и не Джеймс Бонд, то тогда лучше держись от меня подальше».
Дойдя до стола, она застыла, как вкопанная, – лишь большие серьги продолжали раскачиваться из стороны в сторону.
– Присаживайся, – предложил Роднин, наслаждаясь произведенным Верой эффектом. – Знакомьтесь, – он взглянул на напрягшегося Бондаря. – Обращаться к друг другу исключительно по именам и на «ты». Задача ясна?
– Вера, – произнесла опустившаяся на стул девушка. Вблизи ее лицо оказалось довольно вульгарным, но держалась она по-прежнему надменно, воображая себя чуть ли не Клеопатрой.
– Евгений, – буркнул Бондарь.
– То есть Женя?
– Ты удивительно сообразительна для девушки по вызову.
– Что ты себе позволяешь? – возмутилась Вера. – Хам! Мужлан!
– Да ладно тебе кочевряжиться, – поморщился Бондарь. – Тоже мне, царица Савская выискалась. Не-фер-ти-ти.
Привлекая к себе внимание, Роднин похлопал ладонью по столу.
– Отставить грызню! – прикрикнул он. – Отныне вы муж и жена, так что будьте любезны вести себя подобающим образом.
– Вообще-то настоящие супруги как раз только и делают, что скубутся, – примирительно заметила Вера. Ее взгляд, брошенный на Бондаря из-под чинно опущенных ресниц, был быстр и злопамятен.
– Но не молодожены, – пресек прения Роднин. – Теперь вот что. – Он повернулся к Бондарю. – Девушку нашу не обижай, она человек проверенный, надежный.
– И никакая не проститутка, – вставила Вера.
– Не проститутка, – подтвердил Роднин. – Мисс Краснодар две тыщи, между прочим. Спонсоры конкурса ей карьеру топ-модели пророчили, а сами в стамбульский бордель заманили. Ее наши парни оттуда вытащили.
«А теперь она свое счастливое спасение отрабатывает», – подумал Бондарь. Подумал, но язык придержал. О нравах, царящих в подпольных борделях, он был наслышан. Угодившим туда девушкам можно только посочувствовать. Правда, большинство из них попадают в ловушку в погоне за красивой жизнью, но это уже частности.
– Тема закрыта, товарищ полковник, – произнес Бондарь.
На смугловатом Верином лице не отразилось никаких эмоций. Сочные губы, покрытые вишневой помадой, сохраняли полную неподвижность. Взгляд, устремленный в окно за спиной Бондаря, казался невидящим. Причиной тому могла быть обида. А может быть, она просто внимательно слушала инструктаж, начатый Родниным.
Полковник явно чувствовал себя не в своей тарелке, хотя старался держаться уверенно. Будучи по натуре формалистом, он страдал от необходимости действовать в обход обычных формальностей.
При проведении операции в обязательном порядке должен иметься заранее составленный план. В нем расписываются все этапы и варианты операции, а к нему прилагается так называемая «легенда»: своеобразный сценарий спектакля, который будет разыгрываться в случае провала. План не может быть утвержден без скрупулезного просчета материального обеспечения операции: автотранспорт, денежные средства (вплоть до оплаты бензина), питание, вооружение, средства связи и многое другое.
После того как документ обзаводится визами вышестоящего начальства, на основании утвержденного плана издается письменный (никак не устный) приказ о проведении «мероприятия». Перед непосредственным началом операции подается опять же письменный доклад о степени готовности сотрудников. После окончания операции пишется подробная докладная записка, составленная на основе отчетов непосредственных исполнителей. В этом документе определяются положительные итоги и просчеты, поощряются отличившиеся, указываются провинившиеся. Затем готовится приказ о списании материальных ценностей, израсходованных или уничтоженных в ходе операции.
И это еще далеко не все. Если ФСБ взаимодействует с другими структурами, такими, как МВД, ГРУ, МИД или МЧС, то это уже совместная операция, и о ее проведении информируются соответствующие руководители. В подобных случаях составляется совместный план, подписываемый руководителями всех ведомств.
Таким образом, действуя в рамках формального законодательства, ФСБ обрекала себя на барахтанье в нескончаемом бумажном ворохе, которому не видно ни конца, ни края. В Федеральном законе «О Федеральной службе безопасности» говорилось, что деятельность органов ФСБ «осуществляется в соответствии с Законом РФ «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации», уголовным и уголовно-процессуальным законодательством, а также настоящим федеральным законом». При этом все чекисты, от самого верха до самого низа, должны были постоянно помнить о существовании 5-й статьи Закона, за соблюдением которой ревностно следили все, кому не терпелось обвинить ФСБ во всех смертных грехах. Статья призывала неукоснительно соблюдать права и свободы человека и гражданина при осуществлении любых видов оперативно-розыскной деятельности. Другими словами, каждый сотрудник должен был носить с собой не только пистолет, но и Конституцию, дабы не ущемить ненароком свободы всевозможных шпионов, диверсантов, наркодиллеров, террористов и просто изменников родины.
Доходило до абсурда. Арестованным предателям полагался адвокат, ограждающий их от всевозможных злоупотреблений со стороны правоохранительных органов. Многие из таких, с позволения сказать, адвокатов являлись тайными осведомителями иностранных разведок. Они не только выведывали имена, должности и служебные телефоны сотрудников ФСБ, но и всячески вставляли палки в колеса следствию. Не успевали чекисты довести работу до логического завершения, как против них заводились уголовные дела. Например, за террориста, получившего при задержании фингал под глазом, вступалась Генпрокуратура. Или какой-нибудь педераст из модной тусовки жаловался журналистам, что на Лубянке оскорбляют его честь и достоинство.
Соблюдать законность в подобных условиях было делом нелегким, но ревностные служаки, вроде полковника Роднина, страдали всякий раз, когда приходилось преступать букву закона. А предстоящая операция так или иначе выходила за рамки уголовно-процессуальных норм, поскольку эти нормы утверждались людьми, весьма далекими от понимания оперативной деятельности.
Итак, капитану ФСБ Бондарю и внештатной сотруднице Вере Савич предписывалось отправиться в Эстонию на машине под видом четы Спицыных, совершающих свадебное путешествие. Конечным пунктом их поездки являлся город Пярну, находящийся примерно в 850 километрах от Москвы.
Интересующий их бактериолог Виноградский обосновался в довольно просторном доме, верхний этаж которого регулярно сдавался курортникам. Зимой туристы в Пярну были большой редкостью, но молодожены изредка появлялись, так что приезд Спицыных не станет чем-то из ряда вон выходящим. Благополучная пара, решившая насладиться отдыхом вдали от цивилизации, – что может быть естественней? Туристическое агентство уже связалось с Виноградским и заключило с ним соответствующий договор. Он получил аванс и ждал приезда Спицыных со дня на день.
* * *
– Зимой в Пярну, – говорил Роднин, – каждый чужак на виду, но молодожены не должны вызвать никаких подозрений. Тем не менее не забывайте, что вы постоянно будете находиться в центре всеобщего внимания.
– Это единственная причина, по которой вы отправляете нас вдвоем? – спросил Бондарь.
– Нет, капитан. Если тебе не удастся воздействовать на ученого силой убеждения, то в ход пойдут женские чары твоей напарницы. – Роднин подмигнул Вере. – Мы специально подыскали такую колоритную красавицу. Когда-то Виноградский отдавал предпочтение именно брюнеткам.
– А теперь, небось, совсем затосковал среди натуральных блондинок, – предположила Вера.
– Хочется надеяться.
– Посмотрите на меня, – предложил Бондарь. – Захочет ли связываться пожилой мужик с таким типом, как я? Рискнет ли он подбивать клинья к моей жене? Может, мне лучше сменить образ? Очки, животик, козлиная бородка…
– В этом нет необходимости, – заверил его Роднин. – Как только станет ясно, что обычные методы вербовки не срабатывают, вы закатите шумный скандал, после которого разобидившийся муж, то бишь ты, уедет из Пярну, бросив жену на произвол судьбы.
– Но нам было велено изображать из себя влюбленных голубков.
– Иногда даже влюбленные голубки превращаются в разъяренных тигров, – многообещающе произнесла Вера. – Сначала полный штиль, а потом вдруг – хоп! – буря. Вот это я понимаю!
Бондарь подумал, что сцена скандала получится весьма эффектной и убедительной. Жители Пярну еще долго будут вспоминать чету Спицыных, если придется действовать по такому сценарию. Хмуря брови, он высказал свои соображения по этому поводу:
– Веру нельзя оставлять один на один с Виноградским. В тихом омуте черти водятся.
– Еще какие! – похвасталась она. – А ты что, уже ревнуешь, муженек?
– Омут – это Пярну, – пояснил поморщившийся Бондарь. – В курортном городишке вполне могут оказаться представители других спецслужб, заинтересовавшихся открытием Виноградского. С тех пор как Эстония вошла в состав НАТО, страна превратилась в проходной двор для западных разведок. Тамошние правоохранительные органы являются филиалами ЦРУ, не более того. Я не удивлюсь, если вмешается эстонская полиция, которой ничего не стоит упечь русских в кутузку.
– Ты совершенно прав, капитан, – согласился Роднин. – Именно поэтому вести себя нужно так, чтобы комар носа не подточил. Второй ваш козырь – внезапность. Выезд сегодня ночью. – Роднин сверился с часами. – Машину со всеми необходимыми документами подгонят к твоему дому не позже двадцати двух ноль-ноль. А ты думал, я вытащил тебя из санатория просто так, из вредности?
– Девушка знает мой адрес? – спросил Бондарь, не удосужившись взглянуть на Веру.
– Зачем мне твой адрес? – усмехнулась она. – Поедем к тебе вместе. Мы ведь отныне не разлей вода…
– Не пришей рукав…
– Капитан! – взорвался Роднин. – Изволь держаться в рамках приличия!
– Я, конечно, могу и на вокзале подождать, – произнесла Вера с тем ханжеским видом, который легко дается женщинам с сомнительным прошлым. – Или на скамейке. Сейчас не очень холодно. Дождь, правда, но это не беда. Любящий супруг снабдит меня зонтиком, да, Женя? Ты не переживай, я расписку напишу.
Роднин шарахнул кулаком по столу, однако повысил голос не сразу, а заговорил поначалу так, словно опасался подслушивания:
– Если операция сорвется из-за таких вот идиотских выходок, вы мне за это заплатите! Дорого заплатите. Оба. Что за детский сад, честное слово! Мужик и баба не могут общий язык найти – смешно сказать! Марш домой, супруги Спицыны! И чтобы впредь без этих своих штучек!
Конец этой тирады был поистине оглушительным.
Дверь в кабинет начальника оперативного отдела была звуконепроницаемой, но Бондарю, вывалившемуся в приемную, показалось, что устремленный на него взгляд секретарши полон издевки. Наклонив голову, он зашагал вперед так стремительно, что частый перестук Вериных каблуков слился в настоящую барабанную дробь. Бондарь не возражал бы, чтобы они сломались к чертовой матери, эти каблуки. Заодно с едва поспевающими следом ногами.
