Сергей Е.ДИНОВ
Пепля
Катастрофа
Настало ненастное утро, расправило над городом серые покрывала небес. Чёрно-белый мир по-прежнему оставался унылым, тусклым, серым… за редким исключением некоторых цветных окошек и огоньков автомобилей.
Внутри прозрачного шарика, что удерживали грязные ручонки беспризорника, на заснеженном бугорочке красовался уютный домик, сложенный из оранжевых кирпичиков, под красной черепичной крышей, с круглыми оконцами, будто у сказочного звездолёта. Над крышей домика возвышалась каминная труба.
Откуда же было знать сопливому беспризорнику из вымирающей деревеньки дальней провинции, что такое каминная труба, если всю его крохотную жизнь одинокая мама каждое утро разжигала дрова в чёрном чреве русской печи, чтобы приготовить сынишке на рубиновых углях пшённую кашку в чугунке или напечь пышных блинков на сковороднике.
Если шарик подставить под лучик восходящего солнца, что просверкивал сквозь листву, оконца в домике светились, становились фиолетовыми, сиреневыми, розовыми. Если шарик легонько встряхнуть, вокруг дома поднимался вихрь крохотных сверкающих снежинок.
Стеклянный шарик вновь встряхнул щуплый, взъерошенный мальчуган. С детским тихим восторгом он долго наблюдал за снежной метелью в крохотном сказочном мире.
– Звезда-а-ато! – прошептал он с восторгом.
С аллейки послышался треск ломаемых ветвей. Сквозь кусты на газон продрался разъярённый мужчина в чёрной, измятой форме с жёлтой нашивкой на груди с надписью «Охрана». Он огляделся, заметил за кустами воришку, раскинул волосатые ручищи в стороны и захрипел:
– Ага-а-а, ворюга, попался!
Щепка, так за худобу прозвали беспризорника его дружки, пружинкой подскочил с травяного газона, где присел на минуточку, чтобы передохнуть от погони, перемахнул через ограждение на проезжую часть дороги.
Душераздирающе загудели клаксоны машин. Завизжали автомобильные покрышки при торможении на сухом асфальте.
Перекресток накрыла огромная тень, словно над крышами домов низко и беззвучно пролетел раздутый… резиновый матрас похожий на карикатурный самолёт из пластилина, вылепленный неумелой детской рукой. Игрушка размером с грузовик пролетела над мостовой, легко притормозила, вернулась хвостом назад и… остановилась. Зависла в сером, мутном небе.
Чтобы никто из взрослых не догадался, гигантским игрушечным самолётом прикинулся пепельно-дымный толстяк-дракон. Если внимательно присмотреться, то вместо шасси из фюзеляжа «дутика» – самолёта торчали когтистые лапы, вместо киля-руля поворотов торчал загнутый вверх зубчатый драконий хвост. Такая конструкция игрушечного самолётика пришлась по нраву загадочному летающему персонажу. Ничего с этим фантазёром не поделаешь. Пепельный дракон, при всех своих огромных размерах и возрасте примерно лет в сто, оставался сущим ребёнком. Только дети заметили своеобразие тучеподобного воздушного лайнера.
Удивительным образом завис в воздухе в летящей позе и беспризорник Щепка. Будто «заморозилось» его изображение на экране монитора компьютера.
На перекрестке затормозили перед мальчуганом несколько машин. Чёрный, блестящий и огромный, как рояль, джип врезался мощным бампером в пластиковый задний бампер белой ржавой «девятки». Непрочный бампер отечественного авто хрустнул и развалился на скорлупки. «Жигуль» проехал чуть дальше, зубилом капота подъехал под Щепку, «повисшего» в воздухе.
На асфальт, как в замедленном кино, упал шарик со снежной метелью и домиком. И разбился на множество стеклянных осколков. Сказочный домик рассыпался, смешался со снежной метелью, превратился в жалкую липкую лужицу.
Неподвижный, раскоряченный в воздухе Щепка, в своём «застывшем» полёте над машинами, дико вращал глазами, с ужасом и отчаянием увидел это крушение крохотного, волшебного мира.
Через проезжую часть дороги к нему, повисшему в воздухе, бежал разъярённый Охранник, но бешенный здоровяк постепенно замедлялся в беге от изумления. Остановился, помотал головой, пытаясь прогнать наваждение. Выскочили, вывалились из машин водители.
Щепка вдруг «ожил», брякнулся бедром на капот «жигулей», будто бы соскочил с «воздушной ступеньки», кувыркнулся на асфальт, тут же метнулся, перепрыгнул металлическую загородку аллейки на другой стороне улицы и… врезался головой в живот задумчивого Трэка. От столкновения с мальчишеской кометой у Трэка разорвался в руке пластиковый пакет. На асфальт аллеи высыпались коробочки с компьютерными дисками, грохнулись два блока памяти, брызнула, будто семечки, под ноги прохожим горсть разноцветных флэшек. Щепка умудрился раздавить ногами несколько коробочек, пробегая мимо, и стремительно нырнул в подземный переход.
В нелепом клоунском колпаке из старой фетровой шляпы, Трэк неловко присел. Как испуганная курица накрывает при опасности цыплят крыльями, раскинул полы серого, «дедушкиного» плаща, беспомощно оглянулся по сторонам, принялся судорожно собирать в разорванный пакет испорченные зеркальные диски, блоки памяти и компьютерную мелочёвку.
Разъярённые водители машин орали, ругались, потрясали кулаками во след виновнику аварии. Хмурый здоровяк – водитель с джипа осмотрел развалившийся бампер «девятки». Не успел лысыватый, жалкий, растерянный хозяин «жигулей» в салоне своей ржавенькой машинки надуть щёки для робкого возмущения, как здоровяк с джипа ловко сбросил ему на колени, будто игральные карты, три купюры по сотне долларов. Оторопевший от страха перед водителем очень «крутой тачки» хозяин разбитой «девятки» собрал трясущимися руками деньги. Здоровяк с джипа, полагая, что пострадавшему этой суммы показалось мало, добавил ещё две купюры по сто.
– Благодарю вас, – проблеял водитель «жигулей». – Неожиданно! Весьма неожиданно! Благодарю!
В окна машин, прилипнув пятачками носов к стёклам, наблюдали за происходящим дети.
Из пострадавшей «девятки» пялилась круглыми глазёнками худенькая девчоночка с тоненькими, упругими, как пружинки, косичками по плечам.
В приоткрытом окне джипа торчала хмурая мордашка курносого мальчишки в бейсболке.
Из тёмной «ауди», что развернулась при торможении поперёк дороги, выглянул толстый мальчуган, жующий бутерброд.
Расстроенный Трэк подобрал у бордюра дороги большой осколок, отскочивший от расколотого шара. Машинально поднёс к глазу, посмотрел сквозь эту своеобразную, выгнутую линзу, мерцающую зеленоватым свечением. Зачем? Наверное, с расстройства и возмущения хулиганским мальчуганом.
От удивления, Трэк на мгновение опустил осколок и вновь поднёс к глазу. Через стекло окружающий мир показался ему смазанным, серым, мрачным, кривым, перекошенным, словно вылепленным из пластилина неумелым скульптором: кособокие дома возвышались кривыми поганками без шляпок, уродливые киоски склонились к тротуару расплавленным пластилином, причудливые в своей нелепости кривые машины напоминали неумелые поделки детей. Мимо скользили серые, сутулые тени людей, будто призраки, покрытые пыльными покрывалами.
Лишь головёнки детей, что были видны в окнах остановившихся машин, сияли радужным светом, будто были осыпаны мерцающими искорками, как разноцветным сверкающим конфетти из цветной фольги.
Гигантская тень, от нависшей над городом тучи, похожей на раздутый самолёт, мгновенно, словно скатерть со стола, сдёрнулась с перекрёстка и улетела прочь.
Светящаяся жидкость из разбившегося шара, словно в обратной киносъемке, вытянулась в вязкую каплю, вбирая в себя осколки сказочного домика, и жидкой, игрушечной ракетой устремилась в небо следом за тучным, летучим толстяком.
Потрясённый странными превращениями и явлениями, Трэк стоял неподвижно, задрав вверх голову. Глазели на небо изумлённые радужные дети из окон машин.
Взрослые не замечали ничего вокруг. Они продолжали ругаться между собой.
Из окна второго этажа, ближайшего к перекрестку дома тоже наблюдала за всем происходящим радужная детская, взъерошенная головёнка в воронке инвалидного корсета.
Гром
Огромный окружающий мир на экране окна по-прежнему оставался скучным и чёрно-серым, за исключением огоньков автомашин и проблесков в сером небе бортовых огней самолётов.
На подоконнике стоял аквариум с яркими рыбками и зелёными водорослями. В инвалидном кресле перед окном так и сидел подросток, короткой стрижкой напоминающий одуванчик. Ребёнок сидел неподвижно, бесстрастно, механическим голосом комментировал происходящее, словно робот:
– Туча. Авария. Чёрный дирижабль. Лапы с крылышками…
Яркое небо погожего утра задёрнулось плотными шторами гардин. Стул на колёсиках отъехал от окна к компьютерному столу, где мерцал экран монитора.
Послышались далёкие раскаты грома, казалось бы, из-за плотно прикрытого окна.
– Звучок, – пробормотал подросток-инвалид, продолжая играть роль биоробота.
Оглушительные раскаты грома и треск молний на этот раз донеслись из звуковых колонок компьютера.
Подросток выкрутил ручку громкости на колонке в «ноль». Но звук лишь усилился.
Неясное отражение лица юного компьютерщика слабо проявилось на экране монитора. Стол был подсвечен настольной лампой.
Мрачная, совсем «недетская» комната была похожа на жуткую декорацию к американскому «ужастику». С потолка свисали чёрные картонные паучьи сети. В тёмных углах под потолком угадывались пауки-вампиры, болтались на проволоке страшные, серые, летучие собаки с зубастой пастью, покачивался на подвеске картонный человек-паук. По стенам были расклеены плакаты иноземных фильмов «Кошмар на улице Вязов», «Звонок», «Тёмные силы», «Паранормальное явление», «Чужой» … и тому подобный фэнтазийный мрак.
Резко и неожиданно громко засвиристел телефон. Подросток вздрогнул, схватил со стола трубку радиотелефона. Голосом со взрослой хрипотцой, искажённым специальным электронным устройством, ответил:
– На проводе.
Мультяшный голос что-то нервно прочирикал из трубки.
Подросток усмехнулся и представил, что…
Агент мультяков
На тротуаре у стены дома в старой телефонной будке раскачивалась на проводе с трубкой смешная головастая кукла в чёрных «лётческих» очках, в клетчатом кепи, кожаной куртке пилота и огромных клоунских ботинках на колёсиках. Маятником покорно покачивалась на поводке такса в чёрных очках. Она-то и выполняла роль секретаря «пилота», чирикала оживлённо и восторженно в микрофон трубки.
Отчёт
– Пр-раздравляю! – прервал чириканье в трубке подросток. – Атака прошла успешно. Повисла вся сеть. Завис весь офис неприятеля! Теперь надо накрыть Крота, эту жирную, вонючую свинью. И затихнем на время. На неделю – другую. Сервак срочно сверни, отвези на склад, чтоб не вычислили. Всё. Пока – отбой. Замети следы и заляг на дно.
Ребёнок-инвалид отложил трубку радиотелефона, набрал на клавиатуре компьютера новое распоряжение. Детские пальчики с серебряным колечком на мизинце, в виде переплетённой косички с бантиком, постучали по клавиатуре. На экране появился текст:
«Трэк, ты классно справился! Твоё «Му» – самый ураганный в мире вирус! Злобные Мультяки сожрали всю систему Дубины за пять минут и подвесили сеть всего офиса из сотни мощных ящиков и трёх серверов! Премия – 500 у.е.! Заберёшь на вокзале. Жди майла с номером ячейки и кодом. Емеля-19».
Указательный палец ударился в клавишу «Enter».
– Почта, сэр! – проводил подросток своё послание.
Изображение на экране мохнатого паука с конвертом в зубах вяло пошевелило лапками… вдруг поверхность под ним разверзлась водопадом, скрутилась спиралью. Паук провалился в виртуальный унитаз. В звуковых колонках компьютера послышался шум спускаемой воды.
– Плыви с приветом. По ватерклозетам! – рассмеялся и воскликнул подросток уже своим детским голоском.
Зелёная тоска
В сумраке неприбранной комнаты «коммуналки» из звуковых колонок компьютера прозвучал издевательский, скрипучий, старческий голос:
– Прими, зараза, мессэдж от Емели!
Обессиленный Трэк вернулся с улицы, расстроенный испорченными, поцарапанными дисками, разбитым блоком памяти. При долгой, нудной, кропотливой работе можно кое-что восстановить из утерянной информации, но не с таким упадочным настроением и не в таком болезненном состоянии. Он упал без сил на старый, продавленный диван, запахнулся в плащ и затих в своём коконе, как серая личинка, у которой никак не получается превратиться в бабочку с яркими крыльями. Когда жизнь катится под откос кувырком, надо хотя бы затормозить падение сном. Задремать не удалось.
– Тащи свою задницу сюда! – пискнул наглый электронный голосок из звуковых колонок компьютера.
– Отстань! – просипел Трэк.
– Тащи, я сказал! – хулиганил электронный писклявый голосок.
– Отвяжись! – проворчал Трэк.
Из колонок компьютера донёсся нарастающий свист закипающего чайника. Казалось, компьютер сейчас взорвётся.
Трэк тяжело поднялся, присел на краешек продавленного скрипучего дивана, придвинулся к монитору.
– Придурок! Замотал! – фыркнул он возмущённо. – Емеля!.. Взрослый чел, а слямзил прозвище из детской сказки… О, е-е-е! Что за фигня?! – ругнулся он на электронные помехи экрана старого, сильно «заюзанного» монитора. – Опять глюки?!
В мятом колпаке из фетровой шляпы, сутулый Трэк напоминал больного старичка и мало был похож на массовика-затейника или товарища для деток по компьютерным «он-лайн» забавам.
С экрана монитора сквозь лёгкую рябь ему приветливо помахал ручонками кучерявый пупсик в колясочке и сообщил текстом на весёлых пузырях, что пришло письмо за подписью «Емеля-19».
– Деточка! – разозлился Трэк. – Скоро двадцатник стукнет, а ты всё развлекаешься! – и раздражённо добавил:
– Пупсиков дурацких запустил. Ещё комп мне подвесит, уродец!
В дверь со стороны общего коридора коммуналки вновь раздался костяной стук. Отвратительным старушечьим голосом заверещали:
– Освободи телефон, негодяй!
Трэк болезненно сморщился, вспомнил ночные «глюки», молча отмахнулся.
Вновь раздался стук в дверь.
– Барабашки со всех дыр полезли! Не к добру, – прохрипел Трэк, но всё-таки встал, приоткрыл дверь. Никого в коридоре не оказалось. С загадочным видом тихого «шизика», о сумасшествии которого ещё никто не догадывается, кроме него самого, он на цыпочках вернулся в комнату. Осторожно присел к компьютеру. В «режиме ожидания» погас монитор. Трэк в задумчивости взял выпуклый осколок расколотого шара, принесённый с улицы, поднёс к глазу.
На чёрном, погасшем экране монитора обозначился радужным мерцанием прыгающий воздушный шарик с хвостиком-верёвочкой, напоминающий забавного, недорисованного поросёнка.
Трэк убрал стекло от лица. Чёрный экран монитора остался безжизненным.
– Глюки-дрюки… – тяжко вздохнул Трэк, повалился боком на диван в попытке задремать. Зелёная тоска на него навалилась душным покрывалом и поглотила в пучину тяжёлых сновидений.
Звуки – глюки
В комнате прогремели раскаты грома.
Инвалидное кресло на колёсиках развернулось перед компьютерным столом, лёгкой танкеткой отъехало к окну. От дистанционного пульта в руке подростка раздвинулись шторы.
Над крышами домов в чистейшем, сером небе не было ни одного облачка.
В квартире вновь раздался треск. Затем прокатилось гулкое эхо грома, будто разряд молнии попал в вентиляцию дома. Под потолком заверещали, завизжали, зашуршали крыльями. По комнате заметалась тенью невидимая летучая мышь размером с собаку. Вся картонная декорация комнаты содрогнулась.
На тёмный паркет пола разбрызгалось светло-коричневое топлёное молоко.
– Чума-а-а! – испуганно просипел подросток-инвалид, прозвище которого, судя по «майлам», было Емеля. Он пошмыгал носом, принюхиваясь, проворчал:
– Воняет. Проводка. Каратит.
В комнате стало тихо, как после грозы перед ливнем. Похоже, гром был слышен из звуковых колонок компьютера.
Кресло вновь откатилось к столику с компьютером.
Детские пальчики уменьшили громкость, прикрутили регулятор на звуковой колонке.
Руки подростка устало легли на подлокотники кресла в ожидании продолжения галлюцинаций. Они не заставили себя ждать.
По экрану монитора сама по себе судорожно заметалась, забегала, задёргалась стрелочка. Начали загружаться многочисленные игровые программы, которыми был переполнен хард-диск компьютера. На экране возникла чудовищная мешанина из уродливых монстров, озверевших от стрельбы астронавтов, летающих, прыгающих, ползающих самых невероятных чудовищ и гадов, больших и малых размеров. В этом извивающемся щупальцами, огнедышащем гадюшнике пульсировала едва приметная радужная звёздочка.
Емеля терпеливо, с недоумением, сдержанно пояснил сам себе механическим голосом, продолжая игру в биоробота:
– Самозагруз. Поймал вирусняк! А-фи-геть!
Под пальцами подростка судорожно подёргалась на «коврике» компьютерная «мышка». Емеля попытался закрыть «бешеные» программы. Но чудовищный хаос на экране продолжался.
Вновь раздались далёкие раскаты грома.
Кресло на колёсиках откатилось к окну.
На чистом небе, за серыми коробками домов даже намёка на тучи и грозу не было видно.
– Глюки. От тоски и скуки, – пробормотал Емеля, по-взрослому, спокойно воспринимая любые недоразумения.
На затемнённом экране монитора по-прежнему мерцала, пульсировала радужная звёздочка, увеличивалась в размерах, поглощала мельтешащий хаос, словно летела навстречу из далёкого чёрного космоса.
Емеля попытался сохранить спокойствие.
– Издевалки. Хакеры грузят по сети. Ка-ра-ул.
Детская ручонка нервно поелозила компьютерной мышкой по резиновому коврику. Пальцы судорожно, неоднократно понажимали правую клавишу. Стрелочка на экране задёргалась и веером запустила на экран размноженный текст: «Выключить компьютер! Выключить компьютер!».
Наконец, на чёрном экране радужная звездочка остановилась, начала затухать, так и не «долетев» половины пути. Экран монитора потемнел.
– Чухня какая, – буркнул Емеля, успокаиваясь. Стул на колёсиках вновь откатился к окну.
На тёмном, рекламном, электронном табло высотного здания, фасад которого нависал над площадью напротив дома Емели, пульсировала лучиками радужная звёздочка, точно такая же, как только что была на экране монитора.
– Перегрев, – устало прошептал подросток. – Глюки! Третья серия.
В комнате вновь прогремел гром. С картонных сетей сорвалась крылатая тень и улетела… сквозь стекло окна.
Емеля вздрогнул, рукой сбил со столика стакан с молоком. На пол в рапиде, в замедленном движении упал стакан. Медленно разбился, разлетелся осколками в разные стороны. По серому паркету разлилась коричневая клякса топлёного молока. Клякса ожила, вобрала под себя множество ножек и уползла под стол.
– Ка-ра-ул, – прошептал в тихом ужасе Емеля. – Схожу с ума!
В дверь комнаты осторожно постучали. Из-за двери раздался голос матери:
– Еля, дорогуша, у тебя всё в порядке?
– Лучше некуда! – неприязненно отозвался Емеля.
– Можно войти?
– Нельзя! – крикнул Емеля злобно.
Разлюбезный
Трэку не удалось подремать, но это было к лучшему. Он прочитал с экрана монитора предыдущее сообщение Емели и радостно прохрипел:
– Пятьсот баксов?! О-о-о! Будем жить! Да здравствует «МУльтяк – тридцать три»!
Сообщение принесло подростку облегчение, придало сил, душевных и физических. Трэк спешно выключил монитор, поднялся. Застегнул пуговицы плаща, собираясь уйти.
Ехидный электронный голосок остановил его в дверях комнаты:
– Получи, любезный, письмецо от Емели. Срочно-пресрочно.
– Любезный? – удивился Трэк. – Письмецо?.. Вежливостью от упыря попёрло.
Заряд номер один
Емеля нервно выстукивал дробь по клавиатуре компьютера. Его пальчики с силой дубасили по клавишам, проверяя «клаву» на прочность.
На экране монитора высветился текст:
«Трэк, срочно! Нужна помощь! Враги завалили вирусами. Напусти на второй адрес Дубины самую страшную дозу МУ-33. Похоже, меня решили достать. Всё глючит. Не могу остановить самозагруз дурацких «игралок». Ка-ра-ул! Спасай! Емеля-19».
По комнате снова прогрохотал гром.
Емеля ткнул пальцем в кнопку «питания» на звуковой колонке, выключая её.
Набранный текст на экране неожиданно разрушился, словно разбился на множество осколков чёрного зеркала.
– Жесть! – прошептал в ужасе Емеля.
Из динамиков выключенных колонок явно донёсся следующий раскат грома. Мрачные декорации комнаты ожили: дрогнула, как живая, картонная паутина под потолком комнаты, судорожно подёргали мохнатыми лапами пауки, летучие мыши-вампиры перепорхнули под потолком из угла в угол.
Чёрно-белый экран монитора вспыхнул всеми цветами радуги.
Подросток, в коконе инвалидного жилета, будто мороженое в пластиковом стаканчике, высветился яркими квадратиками с явными «крестиками-ноликами», как в детской компьютерной, только что начатой игре.
Вся комната по стенам, потолку и даже полу ярко вспыхнула пересветами квадратиков с «крестиками-ноликами», которые мерцали необыкновенными звёздами сказочного мультипликационного мира.
Худенького Емелю провернуло в инвалидном кресле, как на карусели, словно произошло объёмное сканирование его самого.
Подросток не сопротивлялся раскрутке кресла, просто приподнял с подлокотников руки, сдаваясь перед необычайными обстоятельствами.
Кресло замерло перед монитором. Емеля нервно дёрнул головёнкой в пластиковом конусе, поморщился от боли в шее.
На мониторе появилось видеоизображение.
По горизонту раскинулась гряда заснеженных гор. Навстречу набегал снежный склон, будто с горы скатывался саночник. Были видны ножки в детских ярких меховых сапожках и загнутые концы полозьев саночек. Из звуковых колонок нарастал истошный женский крик.
В ужасе Емеля зажал руками уши.
Изображение на мониторе разбелилось в ослепительное молоко. Затих материнский крик.
В комнате, вслед за новыми раскатами грома, на мгновение вспыхнула, от люстры к батарее отопления протянула корявую ручонку яркая молния, «останавливая» трепыхания и судороги картонных, мрачных уродцев на стенах и потолке.
Дрожащие от нервного перенапряжения перед чудесами, руки Емели, лежащие на клавиатуре, вновь расчертились яркими цветными квадратиками с «крестиками-ноликами», будто мозаикой в калейдоскопе. Серебряное колечко на мизинце, в виде цепочки с бантиком, заискрилось, долго потрескивало в сумраке комнаты электрическими разрядами, посверкивало искорками. Крохотной серебряной бабочкой бантик взмахнул крылышками. Легкокрылая бабочка перелетела подростку на нос и замерла.
Потрясённый невероятными «глюками» Емеля свёл глаза к переносице, где на кончике носа подрагивала крылышками серебряная бабочка, замер, не в состоянии поверить в реальность происходящего: в шевеление под потолком запылённых картонных декораций из фильмов-ужастиков, в странные раскаты грома, в самозагрузку мощного компьютера, проверенного лучшими антивирусными программами, в цветные «крестики-нолики», высвеченные по всей комнате, в крохотную, размером с муху, бабочку на носу.
Монитор, настольная лампа, клавиатура вдруг исказились кривым зеркалом. Послышалось громкое бульканье, будто тяжёлая капля упала на поверхность густой жидкости.
С этого момента весь окружающий мир для Емели расцветился. Его комнатка, из мрачной декорации фильмов ужасов, превратилась в яркую, насыщенную цветом и светом радостную, будто выставочную выгородку студии мультипликационных фильмов. Повисли на ниточках с потолка забавные розовые Три поросёнка. Волк из мультика «Ну, погоди!» тряс за шиворот неунывающего Зайца. Пробежала вверх ногами по потолку Красная Шапочка, напевая задорную песенку. Волк заметил девочку, прохрипел «папановским» басом «О! Шапка! Красная! Держи её!» и отпустил Зайца. Заяц взмахнул длинными ушами, будто крылышками, и улетел… в замочную скважину.
Не успел подросток успокоиться от невероятных событий, как ему показалось, что с тонким зудящим звуком произошел странный повтор событий, которые только что… привиделись.
RRRRRRR... (странный повтор событий)
На мониторе появилось видеоизображение.
По горизонту раскинулась гряда заснеженных гор. Навстречу набегал снежный склон, будто с горы скатывался саночник. Были видны ножки в детских ярких меховых сапожках и загнутые концы полозьев саночек. Из звуковых колонок нарастал истошный женский крик.
Емеля в ужасе зажал руками уши.
Изображение на мониторе разбелилось в ослепительное молоко. Затих материнский крик.
В комнате, вслед за новыми раскатами грома, на мгновение вспыхнула, от люстры к батарее отопления протянула корявую ручонку яркая молния, «останавливая» трепыхания и судороги картонных, мрачных уродцев на стенах и потолке.
Дрожащие от нервного перенапряжения перед чудесами, руки Емели, лежащие на клавиатуре, вновь расчертились яркими цветными квадратиками с «крестиками-ноликами», будто мозаикой в калейдоскопе. Серебряное колечко на мизинце, в виде цепочки с бантиком, заискрилось, долго потрескивало в сумраке комнаты электрическими разрядами, посверкивало искорками. Крохотной серебряной бабочкой бантик взмахнул крылышками. Легкокрылая бабочка перелетела подростку на нос и замерла.
Потрясённый невероятными «глюками» Емеля свёл глаза к переносице, где на кончике носа подрагивала крылышками серебряная бабочка, замер, не в состоянии поверить в реальность происходящего: в шевеление под потолком запылённых картонных декораций из фильмов-ужастиков, в странные раскаты грома, в самозагрузку мощного компьютера, проверенного лучшими антивирусными программами, в цветные «крестики-нолики», высвеченные по всей комнате, в крохотную, размером с муху, бабочку на носу.
Монитор, настольная лампа, клавиатура вдруг исказились кривым зеркалом. Послышалось громкое бульканье, будто тяжёлая капля упала на поверхность густой жидкости.
С этого момента весь окружающий мир для Емели расцветился. Его комнатка, из мрачной декорации фильмов ужасов, превратилась в яркую, насыщенную цветом и светом радостную, будто выставочную выгородку студии мультипликационных фильмов. Повисли на ниточках с потолка забавные розовые Три поросёнка. Волк из мультика «Ну, погоди!» тряс за шиворот неунывающего Зайца.
Пока загадочные квадратики и радужные «крестики – нолики», отразившиеся на стенах, медленно угасали, в комнате продолжали происходить самые невероятные чудеса и превращения.
Сам Емеля, с головы до ног, вдруг оказался облачённым в синеватый, будто стальной, пластиковый костюм Робокопа. Только миловидное личико подростка выглядывало через забрало шлёма.
Подросток оглядел руки, закованные в пластиковые латы и перчатки, туловище и ноги в синеватых доспехах, но остался неподвижно сидеть в инвалидном кресле, потрясённый превращением в робота…
Емеля открыл глаза. Никакой серебряной бабочки на носу не было. Бантик на колечке оставался бантиком. Размеренно, спокойно шелестел процессор компьютера, но монитор вдруг раздулся детской резиновой подушкой, хотя экран продолжал мирно светился голубым мерцающим светом. Медленно таяла начальная фраза ранее набранного текста, но уже забавным ярким, кривым шрифтом:
«Трэк, срочно!.. срочно!.. срочно!..»
– Что срочно-то?! – проворчал изумлённо Емеля. С лёгким жужжанием, будто при помощи механического привода суставов, подросток приподнял руку, потрогал пальцем монитор. Устройство покачнулось лёгким воздушным шариком, но осталось на своём постаменте… напоминающим огромную, размером с настольную игру, плитку шоколада. – Бли-и-ин! – тихо возмутился Емеля. – Похоже, я сбрендил!
Подросток попытался набрать новое сообщение на клавиатуре… но пальцы, облачённые в пластиковые перчатки, прилипли к вязким клавишам, будто к жвачкам. Клавиши потянулись за пальцами тонкими липучими прядями резинки. С противным чмоканьем оторвались. Вся клавиатура заколыхалась розовым желе.
– Чухня какая! – прошептал в ужасе Емеля, снова попытался печатать, осторожно прикасаясь к клавишам.
На искажённом, раздутом поле экрана монитора возник текст, невероятными, забавными, карикатурными буквами:
«Трэк, чуть не забыл! Срочно-пресрочно! На мини-диске передай МУ-33 заказчику. Как всегда: Мак на Севе. 14-00 + 15 мин. Нау! @. ру. RRRR! @. ру! Емеля-19».
Подросток старался не обращать внимания на чудесные превращения с привычными, казалось бы, окружающими его вещами, в том числе, и с ним самим. Он с облегчением вздохнул, что удалось набрать текст сообщения. Получилась нужная шифрограмма.
Сообщение благополучно отправилось по электронной почте.
На этот раз текст на сиреневом, в красных сердечках и цветочках, «девчоночьем» листочке свернулся вчетверо, упаковался в розовый конвертик с крылышками и улетел в живописное виртуальное пространство под радугу. Под весёленькую «музычку» из мультика про «Карусель» следом побежали, взявшись за руки, четверо эскизных, недорисованных в трёхмерной графике, куклёнка: девочка с тонюсенькими косичками-пружинками, неуклюжий толстячок и малыш в кепке. Забавную компанию вприпрыжку догонял худенький, растрёпанный пацанчик.
– Что за фигня?! Пупсики дурацкие! – возмутился Емеля. – Радуга… Глючатина какая-то! Трэк, что ли, паразит, облом мне устроил?! Это же его!.. Точно! Это его мультяки бегают! Откуда взялось в моём компе? Не понимаю! Сеть отключена! Как он меня грузит мультяками?! Как же мой крутейший антивирусняк?! Где защита?! Фигня полная!
Емеля развернул кресло на колесиках, будто военную танкетку. Если до этого медицинский корсет под горлом и травма позвоночника не позволяли подростку поворачивать голову, теперь он сам осмотрелся по сторонам, задержал взгляд на остатках, трепыхающихся по углам комнаты под потолком картонных декораций из фильмов-фэнтази и ужастиков. Плоский, картонный человек-паук в синих колготках вдруг сверкнул глазами-фарами, увеличился в объеме, раздулся мышцами, обрёл вид компьютерного объёмного персонажа, разбросав в стороны визжащих розовых поросят, перелетел на другую стену комнаты, прилип присосками к обоям, но у него с громким треском расползлись на заднице колготки, открывая забавные, девчоночьи панталончики в белых кружавчиках.
Емеля фыркнул от смеха, смущённо отвернулся, устало прикрыл глаза, иронично поморщился.
Из квартиры этажом ниже раздался нудный, раздирающий, визжащий звук. Соседи сверлили стену… или свой потолок. За спиной Емели вдруг выползло из-под пола, огромное, будто столб, зудящее сверло. Подросток заметил тень гигантского сверлила, зажмурился и прошептал:
– Бли-и-ин! Всё не по-настоящему! Мне всё кажется! Сейчас всё пройдет!..
Сверло исчезло. Но тут же вновь с жутким визгом начало выползать из-под пола под инвалидным креслом.
С лёгкими, едва уловимыми жужжаниями механических суставов, Емеля вдруг легко поднялся, как настоящий Робокоп из американского фильма, неуверенно сделал первые шаги в тяжёлых башмаках. Подвигал руками, легко и безболезненно присел, подогнул ноги. Ощупал в пластиковых перчатках свой шлем. С шипением закрылось перед лицом прозрачное забрало. Перед глазами высветился мерцающий дисплей персонального мобильного компьютера.
