Сергей Ермолов
Графоман
71
Все знают, что слова ничего не значат. Теперь это знаю я. Не самое веселое открытие.
Мне не выбраться из ловушки, которую подставила мне жизнь. Я не хочу понимать, что со мной происходит. Теперь я боюсь этого. Не самое приятное ощущение. Но я знаю, что теперь у меня не будет других ощущений от жизни.
Я думаю, что силе нужно уступить. Так получается, что я оказался слабее многих. Мне часто кажется, что я – самый слабый. Я пытался создать удобную, защищенную жизнь. Но это оказалось бесполезно.
Еще один серый день моей серой жизни. Я знаю, что время ничего не изменит. Перед моей судьбой беспомощна бесконечность.
Я не смогу достичь намеченной цели. Все мои усилия окажутся бесполезны. Мне не интересны правила. Я не способен им следовать.
Думаю о боге, который никогда не отпустит меня на свободу. Я навсегда в его власти. Я необходим ему слабый и беспомощным. Только в таком состоянии я пишу необходимые ему искренние тексты. Он не рассчитывает на мой мозг. Он знает, что не дал мне разума. Мне доступна только откровенность и искренность.
Однажды ты понимаешь, что не навсегда здесь. И нет смысла упускать то единственное, что можешь сделать только ты.
Этот мир состоит из лжи. Так безопаснее. В этом странном мире нет ничего опаснее правды.
Я не верю в чудеса. Уже знаю, что чудес не бывает. Я – это подтверждение невозможности чуда.
Продолжаю биться в закрытую дверь. Всегда помню, что эта дверь никогда не откроется.
Очень старательно описываю свое поражение и разочарование от жизни. Не смогу справиться с абсурдностью этого мира. Хочу верить, что мир абсурден. Очень глупо верить в себя. Бог подсунул человеку способность увлекаться иллюзиями и надеяться до последнего вдоха. Слишком много ловушек расставлено для человеческого существа.
Я перестал быть осторожным со своими мыслями. Оказался в ситуации, когда все могут решить несколько слов. Я знаю свои слабые стороны. Разум никогда не был моим преимуществом.
Мне нравится рассматривать лица избранных. Мне не спрятаться от их улыбок. Я вижу их во сне. Слышу смех. Я затыкаю уши. Но это плохая защита от громкого смеха. Прячусь без надежды спрятаться.
Все еще пытаюсь оправдать свое существование на земле. Не уверен, что делаю это удачно.
Мне не интересны предложенные варианты судьбы. Эта мысль занимает меня. Не сложно ненавидеть тех, кто живет легко. Я с теми, кто намерен убивать их. Мне страшно от ощущения своей ограниченности. Не смогу себя изменить. Могу только неловко приспосабливаться к выпавшей мне реальности. Не следует воображать, что однажды этот мир станет справедливым.
Не следует мечтать. Я узнал, что мечта – это зло. Мечтают только глупые, отчаявшиеся люди. Я всегда мечтал. Знаю, что мечты погубили мою жизнь. Мне следует больше думать о смерти. Только эти мысли создают правильное представление о жизни.
Я лишь пытаюсь прожить время, отведенное мне для жизни. Я слабый. Всегда помню о своей слабости и ущербности. Мне всегда напоминают о ней другие, если я забываю. Я расскажу, что мне не интересна правда. Опять совру. Я знаю, что очень важно уметь врать в нужный момент. Мне всегда казалось, что я умею врать.
Слабые и глупые погибают и уступают дорогу сильным и умным. Я оказался слабым и глупым. Всегда можно вообразить про себя, что что-то значишь в этой жизни. Но я ничего не значу. Ты падаешь в пропасть отчаяния, и у тебя не получается взлететь.
Я избегаю общения с людьми. Мне не интересно раскрывать свою ничтожность. Я смешон больше, чем мне это необходимо. Все еще пытаюсь изобразить себя сильным. Но я всегда делаю это смешно и жалко. У меня не получится быть справедливым. Мне это не нужно. Я знаю своих врагов. Мне необходимо записать их имена.
Все знают, что я уже смирился со своим приговором. Я умею смиряться с неизбежным.
Мой приговор уже написан. Я знаю, что чернила на бумаге уже высохли.
Я живу в этих мыслях. Очень долго живу в них. Я знаю, о чем буду думать, когда буду умирать. Очень важна последняя мысль. Последняя мысль зачеркивает всю предыдущую жизнь.
Бесполезность – единственное мое ощущение от жизни. Бог создал меня слабым и глупым. Зачем мне такой бог?
Об этом не расскажешь каждому. Но мне страшно молчать.
Я подумал об этом сидя на берегу. Мне хочется броситься в воду. Но вода ничего не изменит. Человека меняет земля. Это не мои слова. Я повторяю их за другими.
Бог создал меня идиотом, чтобы я не смог осознать свою ничтожность. Но я осознал ее с помощью кофе. Теперь мне жить в мире снов и дебилов. Мир ограниченных созданий оказался моим миром. Мне очень неудобно жить с собой с таким. Но я знаю, что мне придется жить таким существом до смерти. Я не смогу себя изменить.
Ты просто делаешь, что должен. До самого последнего дня.
Я не могу избавиться от ощущения своей бесполезности. Стараюсь, но получается только смешно и ничтожно. Я вынужден разрушать себя. Это неправильно. Но это дорога, с которой мне не свернуть.
Тот, кто не способен забрать, вынужден красть. Я пытаюсь украсть для себя другую судьбу.
Мне жить еще день. Подозреваю, что это будет длинный и унизительный день. Ненавижу тех, кто старается уцелеть. Знаю, что у меня это не получится.
Окажутся ли востребованы мои тексты? Я могу надеяться только на чудо.
Я уже готов бросить свое творчество. Но я не способен ни на что другое. А моя графомания оставляет мне надежду. Жить совсем без надежды у меня не получится.
Очень медленно падают капли. Я падаю рядом с ними. Быть другим самое важное правило моей жизни.
Человек наедине с самим собой. Почти забытые ощущения.
72
Необходимо максимально обнажить процесс творчества.
Я перестану цепляться за неудобное прошлое. Моя творчество помогает лишь удержать на плаву мое сознание. Я чувствую, что графоман во мне оказывается сильнее меня. Кто из нас выиграет. Я несколько раз бросал графоманию. Тот, кто живет внутри оказывается сильнее.
Роман об иллюзорности восприятия реальности. То, как ты воспринимаешь свою реальность – твое заблуждение.
Мой текст может быть только игрой с сознанием. Читатель постепенно становится героем произведения. Я предложу читателю тест, пройдя который, он сможет в этом убедиться.
Текст-ловушка. Сознание человека уязвимо. И если ты смел, ты попытаешься это проверить. Но у тебя читатель нет шансов в этом противостоянии.
Имеет смысл только прямой разговор с читателем. Прежняя форма общения через слово стала примитивной и не выдерживает соперничества с новыми достижениями техники. Но слово осталось в пользовании человека. Возможности слова превосходят возможности примитивной техники.
Мне жить унизительную жизнь среди глупых и неприятных людей. Никогда не удастся стать другим человеком и переехать в другое место.
Может быть, упускаю из виду важное. Я недостаточно умен, чтобы отличить главное от второстепенного. Я знаю, что нужен богу графоманом.
Умирая, я буду знать, что бог создал меня графоманом. Не сложно сомневаться в необходимости такого бога.
Я знаю, что никому не интересен. Даже богу не интересен. Мне не удается докричаться до него. А ведь я кричу изо всех сил. Но никто не слышит моих криков. Из моего рта появляются только слабые звуки.
Мое творчество – только имитация. Я не способен творить. Могу быть только жалким и примитивным. Думаю смешными и примитивными мыслями. Не знаю, зачем я выдумал себя писателем. Это было моей иллюзией.
Я сопротивляюсь желанию своего бога, который сделал меня жалким и примитивным. Живу в неудобном мире. Мой бог не захотел создать для меня другой мир. Мне не интересна моя правда. Прячусь от нее изо всех сил.
Я создан богом для отчаяния. Заперт в свою ненормальность. Ненавижу нормальных. Теперь можно перестать скрывать очевидное. Я не смог преодолеть ограниченность своего мозга. Кто-то должен был сказать мне эти слова. Мне пришлось сказать их себе самому.
Оказалось, что я не способен думать. Это унизительное ощущение. Но мне пришлось примириться с ним, как со своей смертью. Оказалось, что мои усилия бесполезны для творчества. В своих усилиях я могу быть только жалок.
Я погружен в свою ограниченность. Я себе тупым не нужен. Но я могу быть только тупым. Я узнал, что не могу быть писателем.
Я не успеваю жить. Неумные размышления отвлекают меня от жизни. У меня нет способностей для творчества. Даже если я буду пить чай. Даже если я напечатаюсь. Это лишь подтвердит мое упорство. Но все знают, что я бездарен. Я тоже знаю. Все мое творчество – всегда имитация. Бог создал меня тупым. И ему не увернуться от слов моей обиды.
Я легко пренебрегаю жизнью ради творчества. Но я оказался убедительно бездарен. Я не способен на жизнь. Пытаюсь заменить жизнь творчеством, но у меня не получается. Даже если я встану с утра. И после недолгой пробежки сяду за компьютер. В моей голове не появится ни одна мысль.
Старательно пишу неумные тексты. Никому не интересны подробности моей глупости. Молча сижу наедине со своими мыслями. Иногда записываю возникающие мысли. Их не следует показывать посторонним. Я трачу время жизни на описание подробностей своего отчаяния.
Смерть не пугает меня. Смерть не сделает меня ничтожнее, чем я есть. Я смогу отдохнуть от слов. В этом удобство смерти.
Я пишу история моего унижения. Мне необходимо рассказать богу о том, как он унизил меня. Бог унизил меня глупостью, слабостью. Слабым я не нужен даже самому себе. А я могу быть только слабым.
Не смогу жить на писательство. Это не всегда удается умным. У графомана нет шансов. Я всегда был графоманом.
Очень унизительно проживать жизнь графомана. Но я знаю, что у меня не будет другой жизни.
Я обязательно сотру все написанное. Не следует никому показывать проявление своей ограниченности.
Однажды я вообразил, что смогу изменить свою судьбу с помощью слов. Пока это мне не удалось. Двадцать лет усилий уходят в пустоту. Но теперь я отношусь к этому спокойно. Мои писания стали лишь психотерапией. Я перестал завидовать умным. Я узнал, что это бесполезно. Равнодушный бог создал меня графоманом.
Меня невозможно унизить больше, чем меня унизил бог. Мой мозг заложен в голову, которая плохо снабжается кровью. Я не могу изменить свою физиологию. Бег по утрам в этом случае оказывается бесполезен.
Я лишь поддерживаю свою физиологию и не создан для другого. Все остальные мои усилия бесполезны. Честно стараюсь каждый день. Однажды я вообразил, что усердия достаточно для творчества. Я ошибся. Теперь все обязаны посмеяться над графоманом.
Они смеются в спину. Я хочу привыкнуть к своим унижениям. Я знаю, что у меня не будет другого будущего.
Я был ничтожеством раньше. Почему я вообразил, что изменился? Лишь стал более взрослым ничтожеством. В моей графоманской жизни мое – только творчество. Все остальные мои действия лишь подражание и имитация.
Я никогда не начинаю разговор первым. Мне позволено лишь отвечать на слова, которые обращены именно ко мне. Никто не слышит меня, когда я пытаюсь участвовать в чужом разговоре.
Я занимаюсь не творчеством. Лишь подробно описываю свои патологии.
Маленький дурачок неловко копошится в своих разочарованиях. Это может быть лишь подтверждением диагноза, но никак не творчеством.
Постоянно занимаясь бегом, я оказался слабее всех. Я мог умереть 24 сентября 2015 года. Я был без сознания в течение пяти минут. Меня вернули к жизни случайно.
Я начинаю ненавидеть бога. Жизнь на грани смерти неудобна для меня. Бог не оставил мне ни шанса. Ничто не держит меня здесь. Очень унизительно узнавать, что совсем ничего. Я одинок здесь. Мне придется быть одному там.
Иногда в этой жизни следует притвориться. Но я притворяюсь всегда. Мне настоящему не уцелеть.
Я был жалок в институте, когда даже не смел заговорить с понравившейся мне девушкой. На первую работу меня устроил отец. Без его вмешательства меня не хотели брать. Из налоговой меня забрали в армию, где моим прозвищем было «девка». Я не знаю, что может быть унизительней. А я с этим жил. Вся моя жизнь – лишь череда унижений. В сорок пять я унижен опять, когда потерял сознание при всех. Я бегающий по пять километров в день и вообразивший, что со здоровьем у меня не может быть проблем.
Любое мое действие всегда оборачивается ничтожностью.
Но ничто, кроме слов не помогло бы мне уцелеть. Только писание примиряло меня с окружающей реальностью. Только в описании себя получается найти смысл нахождения среди живых.
Мое писание – лишь терапия. Ничего больше. Мой мозг ограничен. Я верил в себя. Теперь перестал верить. Теперь не сомневаюсь в своей бездарности и ограниченности.
Я пытаюсь закрыться от реальности равнодушием. Но у меня ничего не получается. Не буду общаться с неприятными людьми. Перестану быть для них хорошим.
Роли уже расписаны. Я оказался только глупым. Жизнь графомана необязательна. Жду, когда меня вычеркнут из списка живущих. Уже устал ждать.
Я все делаю неловко и неправильно. Для истории я уже запечатлен графоманом. Мне не выдержать себя долго. Терплю из последних сил.
От творчества мне необходимо только удобство. Жизнь писателя кажется мне оптимальной. Получать деньги за проявление своей ограниченности. Никакая деятельность не кажется мне более разумной.
Бог доказал мне мою бездарность. Я сомневаюсь в необходимости равнодушного бога. Очень важно уметь делать выводы из происходящего. Невозможно сомневаться в очевидном.
Я помню, что мои усилия не имеют смысла. Я пытался подражать чужому таланту. Мне это не удалось. Я пытался подражать чужому здоровью. Но оказался не способен и на это. Однажды я вообразил, что в моей жизни бег – это мое. Но я заблуждался и в этом. Бог отобрал у меня бег.
Я напишу о себе, как о постороннем человеке. Только так мои записи не будут выглядеть записками параноика. А ведь я могу быть только параноиком. Я всегда знал, что слова – это угроза.
У меня недостаточно сил для творчества. Я никогда не хотел прожить жизнь бухгалтера. Я с двадцати лет пытался быть великим. Теперь я чувствую, что у меня недостаточно для этого сил. Я пользуюсь лишь тем, что есть. Я никогда не выбираю.
Мне не интересно общение с людьми. А это основной признак психического отклонения по мнению большинства. Человек чувствует себя в безопасности рядом с себе подобным существом.
Я знаю, что мои усилия бесполезны. Перестал писать в темноте. Я узнал, что мое творчество бездарно. Нет смысла пить крепкий чай в темноте. Теперь в моей жизни нет прежних смыслов.
Никому не интересны подробности жизни графомана. Но мне нравится замечать мелочи и ковыряться в них.
Я очень старательно напрягаю мозг. Но это неловкое и бесполезное усилие. В моей голове нет изящных мыслей. Я перестал оглядываться, когда слышу крик «графоман». Я знаю, что кричат обо мне.
Графоман вообразил себя творцом. Я могу быть только графоманом.
Я очень старательно отделяю главное от второстепенного. Боюсь не успеть сделать важное. Я знаю, что мое важное ничтожно. Очень унизительно узнавать, что люди вокруг проживают умную жизнь. Они живут жизнью, которую я не могу даже вообразить.
Я слишком хорошо ощущаю предел своих возможностей. Очень важно знать свои границы.
Я не могу выжить с помощью ума и, как зверь, вынужден реагировать на эмоции человека. Это не всегда получается у меня.
Еще у меня не получается быть сложным. Богу необходим мой примитивизм. Это очень странный бог. И у меня не получается договориться с ним. Кому нужны мои жалобы на бога?
Интуиция не помогает мне писать. Интуиция помогла мне выбрать оптимальный способ жизни. Но бог не дал мне таланта для творчества. Я не могу не думать об этом. Не получается не думать о своей судьбе. Мне сложно завидовать.
Писатель, не способный думать. Я оказался именно таким существом. Возможности оказались ограничены. Таланта нет совсем. Примитивные мысли никому не интересны. Готовность к поражению унизительна. Что мне делать со своей унизительной правдой?
Мне интересно наблюдать за чужим умом. Нравится читать книги. В книгах я нахожу проявление ума, которое никогда не найду в себе. Сам я могу быть только глуп.
Зачем такие неудобные мысли? Я перестал быть осторожным и думаю об отчаянии. Пытаюсь дотянуться до смысла. Но мне это не удается.
Писатель без фантазии всегда жалок. Я оказался именно таким писателем. Я не могу не ощущать распад мира. Время подводить итоги. Я знаю, что уцелеть не получится. Я ощущаю, как погружаюсь в свою графоманию. Я создан для графомании. Бог создал меня таким. Всю свою жизнь я пытаюсь выйти за отведенные мне рамки. Это мне не удалось. Мои графоманские тексты никого не заинтересовали.
Мое писательство может быть только имитацией. Творчество глупца не может иметь ценности. Только лишь как подтверждение диагноза идиотизма.
Я не смогу стать умнее окружающих меня людей. Мне следует стать оригинальным. Умные были до меня. Умнее будут после. Но повторить меня не сможет никто. Мой упор – только на оригинальность. Это удачная мысль. Я тороплюсь записать ее. Мне не хочется дольше оставаться уязвимым. Ощущение своей защищенности – всегда иллюзия. Теперь я не сомневаюсь в этом.
Я придумал, что творчество – мой способ борьбы с реальностью. Слова – единственное доступное мне оружие.
Живу в ожидании поражения. Самое разумное распоряжение отведенным мне временем жизни.
Мое завтра необязательно. Живу с этой мыслью. Очень неудобная жизнь.
Мне не выбраться из своей графомании. Страшно от ощущения своей ограниченности. Богу я оказался необходим только в роли графомана.
Я все еще жду от себя интересные мысли. Но уже догадываюсь, что не дождусь.
Пытаюсь подсмотреть у людей что-то важное. Мне необходимо подслушать умные мысли.
Я проживаю жизнь графомана. Мне необходимы подробности моего унижения богом. В моей жизни была скорая помощь. И тест на нормальность я тоже не прошел. Жить удается другим. Правильнее уклоняться от жизни.
Не знаю как мне стать нормальным. Мне нравилось воображать себя оригинальным. Но мое творчество оказалось результатом болезни. Профессионал легко поставил мне диагноз. Только глупые однообразные действия. Оказалось, что я не создан для великого.
Стараюсь запечатлеть важное мгновение своей жизни. Не позволю ему исчезнуть в вечности.
Я не хочу ничего исправлять. Коплю в себе обиды. Важно помнить о каждой своей обиде. Старательно записываю каждую. Тщательно описываю свою ненормальность. Уверен, что именно ненормальность. Я слишком отчетливо ощущаю, что все вокруг умнее меня. Мне с этим жить. Обычно я молчу. Никто не слушает, когда я говорю. Я никогда не говорил ничего умного. Мне следует подслушать чужую умную мысль и выдать ее за свою. Разум это неудобство. И у меня начинает болеть голова.
Ограниченность ума не позволяет мне слишком многого. Жизнь накладывает на меня слишком много ограничений. Я бесполезен для слов. Писателю не следует знать этого о себе. Но я узнал. Я вынужден думать о случайном. Незначительные мысли занимают время моей жизни.
В разговорах со мной никто не заметит ума. Это неприятное ощущение. О том, что меня считают графоманом, никто не стесняется говорить в лицо.
Мне не нужны слова. Ни одно из слов. Любое слово бесполезно. Я убедителен только в своей графомании.
Я могу только описывать ощущения человека от жизни. Их необходимо запечатлеть для вечности. Эти ощущения не интересны никому в настоящем. Будущее тоже будет равнодушно к ним.
Мои тексты необходимы только мне. С их помощью я пытаюсь разгадать самого себя. Почему-то я уверен, что это важно. Было бы глупо умереть, так и не сумев это сделать.
Я могу прожить только унизительную жизнь. Все остальное только в моей фантазии. Мой талант – иллюзия моего больного воображения.
Я знаю тех, кому повезло больше, чем мне. Я их ненавижу. Было унизительно узнать, что я умею и люблю ненавидеть.
Мне нравится, что можно перестать надеяться. Нет ничего глупее, чем надежда человека. Я перестал надеяться. Книга моей судьбы уже написана. В ней нет ни слова про талант или про везение.
Таким меня сделал бог. Я помню, что в моей жизни от меня ничего не зависит. Моя жизнь не принадлежит мне. Узнать об этом неприятно. Я всегда выбираю унизительные роли. Знаю, что мой протест будет выглядеть не смешно, а жалко.
Я честно играю свою роль. Не могу изменить себя. Всегда буду молчать с жалкой, извиняющейся улыбкой. Все знают, что я могу быть только жалким. Знают, что я всегда уступаю.
Однажды дурачок вообразил себя талантливым. Я знаю, что у меня получается быть только ничтожным. Мне жить с этим знанием. Не выбраться за свои пределы.
Мне никогда не выбраться из своей судьбы. Никому не выбраться. Запомни: ты навсегда останешься тем, кто ты есть.
