Сергей Гарин
Старый гусар
– Куда же думает ваш сын? – спросил адъютант, когда генерал замолчал, любуясь опять карточкой сына.
– Конечно, сюда! – воскликнул Суходольский, – Он на этих днях приезжает! Я уже устроил это!..
* * *
Война налетела быстро, как ураган при безоблачном небе. Не успели оглянуться, как пришлось выступать в поход. Быстро собрались н-ские гусары, и скоро пыль, стоявшая по дороге от казарм к границе, была единственной памятью от полка в польско-еврейском городишке…
Генерал ехал впереди, счастливый, еще более помолодевший, с огнем старого бойца в глазах… Счастлив он был и оттого, что чувствовал, как сзади, среди «его» полка, едет любимый сын…
Границу перешли с песнями, с лихим присвистыванием, на крупных рысях…Так шли верст двадцать, как вдруг услышали, за леском, грохот ружейных выстрелов и рокотанье пулемета… Поняли, что идет бой с врагом, прибавили рыси и пошли на подмогу…
И вот, чуть стали огибать лесок, – саранчой вылетела неприятельская конница… Привстали н-ские гусары на стременах, выхватили шашки и, как ураган, ринулись врагу навстречу…
Два часа лязгала острая сталь, слышались крики, ржание и бег коней, хрустели человеческие кости… Два часа старый генерал Суходольский, двадцатилетним юношей, носился на своем коне, среди коней вражеских, рубил зверские, искаженные злобой, лица… Временами, в этом чаду он видел милое лицо сына своего, прорубал к нему широкую дорогу среди неприятельских тел и только кричал юноше:
– С плеча их, Коля!.. Наотмашь их, негодяев!..
* * *
Спускалось солнце за холмом, когда остатки неприятеля рассыпались на горизонте… Все поле было усеяно телами убитых врагов, трупами лошадей и оглашалось стонами раненых и последними, далекими уже выстрелами…
Н-ский полк приводил себя в порядок, подсчитывал раненых и убитых… На взмыленном, слегка раненом, коне сидел генерал, принимая донесение адъютанта:
