Сергей Лысков
Истории мечтателей. Человек и космос
Глава первая. Братья Ромовы
Золото Багдада
2205 ГОД. ЗЕМЛЯ
Уже час двое ученых летели в сторону Уральских гор. Четыре года назад председатель мирового правительства Стив Мору объединил две научные лаборатории. Японский ученый Эмиро Сунн, руководитель научного центра по изучению электромагнитных процессов, и его русский коллега Александр Ромов, создатель ракетоносителей, на гибридном топливе, объединившись, дали толчок развитию космонавтики. Мировое правительство поставило цель: создать первый межпланетный крейсер на электромагнитном двигателе, способный добраться до любой планеты или ее спутника в Солнечной системе. И надо заметить, что тандем мудрого наставника в лице Эмиро Сунна и голодного до открытий и славы молодого Александра Ромова уже через два года дал неплохие результаты. Первый космический крейсер был создан, оставалось малое – дать ему имя. И, как выразился Эмиро, именно поэтому они летели куда-то на Урал.
– Можно вопрос, Эмиро Сунн? – чуть смущенно спросил Александр.
– Как я назову крейсер? – улыбаясь, ответил седовласый японец.
– Ну, правда! – настаивал Александр. – У нас в НИИ даже ставки делают, какое у корабля будет имя.
– Ты это серьезно?
– Лидеры: «Звезда», «Первый», «Эмиро», – перечислил Александр.
– «Астра», – неожиданно произнес Эмиро Сунн. – И так как эта электромагнитная модель шестая по счету, то корабль будет носить имя «Астра-6».
Александр опешил от неожиданности: такая интрига и такое нелогичное название. Но, зная коллегу, Ромов на сто процентов был уверен, что в имени скрыт глубокий и знаковый смысл.
– На вот, прочти, – сказал Эмиро Сунн и протянул электронный лист. – Я написал этот рассказ десять лет назад, но материалы по крупицам собирал всю жизнь. Это мой первый и, пожалуй, последний рассказ.
Открывать новую грань наставника вот так, в салоне летящего автомобиля, на пути к могиле русского изобретателя крайне неожиданное дело. Но, взяв в руки электронную бумагу, Ромов начал читать.
«Золото Багдада, или Сны сбываются по понедельникам», автор Эмиро Сунн
Проснувшись ночью, Дмитрий Астров, коснулся покрытого потом лба. Руки тряслись, а губы дрожали от увиденного во сне. В голове как в кино проносились яркие картинки. Луна мягко освещала спальную комнату. Он посмотрел на спящую супругу и прошептал:
– Я потеряю ноги.
– Что? – сквозь сон спросила Оксана.
Она тут же включила ночник, опасаясь, что мужу нездоровится. Но в голубых глазах Дмитрия блестел загадочный огонек. Длинные русые волосы, гладко выбритые щеки, прямой нос, тонкие губы, застывшие в улыбке, он сидел и смотрел в одну точку, загадочно улыбаясь.
– Мне сон приснился, – стал объяснять Дмитрий. – Я в аварию попаду, ноги потеряю…
– Дим, ты так спокойно об этом говоришь?
– Ну, это же сон. Да и сегодня понедельник, а не четверг.
– А при чем тут четверг? – раздраженно спросила Оксана.
– Вещие сны снятся с четверга на пятницу.
– Полный бред! Как вообще можно верить в такие вещи?
– Ты меня не бросишь, если я стану инвалидом?
– Не говори чушь! – Оксана отвернулась. – Мне неприятно это слышать!
– Бросишь?
– Дим, ты сам говорил, что сон не вещий и у тебя всё нормально с ногами. Что ты хочешь от меня услышать?
– Так «да» или «нет»?
– Почему я должна тебя бросить?
– Ты не ответила!
– Нет! – сквозь зубы процедила она, показывая недовольство столь пристрастным допросом.
– Спасибо, – Дмитрий, повернулся на другой бок. – А я ведь видел, что будет именно так.
– Прости, что?
– Да так, мысли вслух. Давай спать, – предложил он и уже через пару минут уснул как ни в чем не бывало.
Через полгода, возвращаясь со свадьбы друзей они попали в аварию. На повороте их выбросило на обочину. Оксана не пострадала, отделавшись царапинами, но её муж получил травму позвоночника, что вызвало потерю чувствительности ног. Неудачные реабилитационные мероприятия только прибавляли отчаянья, именно тогда он и сломался, попросил забрать домой. Оксана прожила с ним таким год и ушла без объяснений. Дмитрий начал пить, пропивая пенсию по инвалидности. Медленно, но верно молодой ученый Дмитрий проваливался в алкогольный ад. Попойки, собутыльники, все способствовало грядущей трагедии. И, однажды уснув возле батареи отопления, он получил ожоги ступней. К лечению Дмитрий отнесся наплевательски и получил гангрену. Ноги отрезали выше колен, и тут, к удивлению врачей, вернулась чувствительность. На скорую руку он смастерил деревянные наконечники, утешая себя, что это временная мера, а если честно, в таком виде больше подавали милостыню. День за днём, смывая алкоголем прошлую жизнь, он ждал конца, который не хотел наступать.
– За что? – хрипя в пьяном угаре, однажды закричал он. – Почему ты мучаешь меня? Разве это жизнь? Разве это то, что я видел во сне?
В том сне он потерял ноги, а после в чудаковатых протезах стоял на огромном стадионе перед беговой дорожкой для прыжков в длину. И вроде бы часть сна сбылась – ноги он потерял, но вот вторая половина казалась такой нелепой, особенно в те минуты, когда пьяный инвалид обмочившись лежал на грязном полу, закрыв лицо руками то ли от стыда, то ли от ненависти к миру.
– За что? – снова прокричал он и с силой ударил кулаком по серванту, с которого посыпались бутылки, зеркало, магнитики, что они собирали с Оксаной, путешествуя по стране.
Подняв один из упавших магнитиков и облокотившись на кресло, он вспомнил, как они покупали этот сувенир в маленьком городишке на юге страны, торгуясь с темпераментным продавцом. В итоге гипсового зайца им подарили просто так, в качестве бонуса за купленные фрукты. От злости он швырнул поделку в кучу других сувениров, и тот разлетелся на маленькие кусочки. Магнитная сердцевина, что была приклеена к гипсовому зайцу, встретившись в полете с похожей пластинкой, сделала кульбит и отлетела в сторону. Дима протянул руку и пододвинул один магнит к другому: тот медленно отодвинулся. Банальный закон физики, но именно в тот миг он понял, как именно он совершит тот прыжок из сна.
В детстве, узнав, что в космосе отсутствует гравитация, а нас держит магнитное поле Земли, он заразился идеей создать супермагнит, способный регулировать процесс отталкивания от поверхности Земли. Эта идея казалась такой гениальной и простой, всего-то надо вычислить силу магнитного поля Земли и создать противоположный источник. Тогда ему не хватало знаний для реализации проекта, а с годами он всё дальше и дальше отдалялся от мечты. Ему казалось: раз это так просто, то почему люди летают в космос на ракетах? Люди же не дураки! Потом был физмат, научная степень, и, чем дальше он погружался в дебри науки, тем тверже было убеждение в невозможности создания кратковременного электромагнитного поля с регулируемым отталкиванием. И вот теперь, на дне пропасти, эта нелепая мечта стала лестницей вверх, к звездам, правда, нужно потрудиться. Но сначала решить материальные проблемы, вспоминая слова отца: «всё, что решается за деньги, это не проблемы, а только растраты», Дмитрий, не задумываясь, продал квартиру и оснастил новую лабораторию необходимой техникой.
– Димон, когда всё продашь, где жить будешь? – держа в руках документы на квартиру, спросил Сергей.
– На даче, – сидя в инвалидной коляске, ответил Дмитрий. – Где подписать?
– Хорошая квартира, зря ты ее продаешь, как другу говорю, – Сергей пытался отговорить Дмитрия. – Родительский дом как-никак. Отец твой, царство ему небесное, столько сил в нее вложил.
– Серега, решено, мне деньги нужны.
– Зачем так много? В центре города – двухкомнатная квартира, ты можешь одну комнату сдавать и жить, как у Христа за пазухой.
– Тебе этого не понять, – ответил Дмитрий и подписал документ о продаже.
– И все же? – пряча бумаги в папку, спросил Сергей.
– К звездам хочу!
– Каким, на хрен, звездам?
– Марс, Венера, Юпитер!
– Очнись, Димка! Ты уже не ребенок! Невозможно изобрести вечный двигатель. Ты вырос, Дима, ты уже взрослый, очнись! Те детские шалости закончились, это была просто игра. Наша деревянная ракета даже со всеми магнитами города не взлетела бы и на миллиметр, и дело не в том, что ее сожгли пацаны с Брода, она бы не полетела, Дима! Это невозможно! Это реальная, жестокая жизнь, в которой безумные детские мечты неосуществимы, – на секунду Сергей остановился, посмотрев в глаза Дмитрию. – И, кстати, твои Марс, Венера, Юпитер – это не звезды, а планеты, – иронично подметил он. – Уж поверь мне, человеку с дипломом астрофизика.
– Для меня это звезды, и я там буду, астроном из прошлого.
На даче Астров создал полноценную лабораторию. С каждым днем он медленно, но верно приближался к цели, и потихоньку все задуманное приобретало форму.
– Ваше здоровье, Валентина Николаевна, – Дима поднял бокал с янтарного цвета жидкостью, пахнущей ячменем. – Кто бы мог подумать, что ваши лекции по физике мне пригодятся, Трынделка, – он как-то по-особенному, с уважением, произнес последнее слово.
И тут же вспомнились нудные лекции по основам физики и то, как Валентина Николаевна три шкуры сдирала во время сессии. Дмитрий в зачетке имел «четверку» по физике, хотя эта «четверка» стала бы «шестеркой» у любого другого преподавателя. Валентина Николаевна любила говорить: «Физику на «пять» знаю только я и Эйнштейн, ваша участь – все, что ниже».
Дима в тот день праздновал окончание теоретической части вечного электромагнитного двигателя. В теории он рассчитывал создать поле, противоположное земному, другими словами: два магнита из детства, которые, как бы ни хотел, не притягивались, а отталкивались друг от друга. Одним из таких магнитов собирался стать сам Дмитрий, точнее, его установка, а другим была бы Земля. Конечно, речь шла о кратковременном и контролируемом включении магнитного поля, дабы попросту не улететь на пару десятков метров в небо.
Фантастика, скажете? Но через пять лет работы и опытов он создал портативный электромагнитный протез, который, надо заметить, работал. Он позволял ему с легкостью левитировать, а при желании подниматься на пару метров вверх.
Серые краски уходящей зимы разбавляли зеленый оттенки. Десятки, сотни, тысячи – от ярко-зеленого до чуть различимого бледного, и в каждом капелька детского задора, старческого опыта, юношеского безрассудства, зрелого смирения. Зеленые вестники весны пробивались сквозь деревья, асфальт, кирпичи, бетон, и, казалось, даже через металл. Травинки, как острые ножи, раздирали преграды на пути к солнцу. Одним словом, весна!
– Геля, сходи в магазин, купи хлеба, – увидев подходящего к ним мужчину, сказала женщина, а затем трясущимися руками достала деньги из сумочки. – Купи хлеба папе.
– Только хлеба, мам?
– Да беги быстрей, – проводив дочку, Оксана встретилась взглядом с Дмитрием. – Привет.
– Я же говорил, что потеряю ноги, – ответил он. – Привет. Красивая прическа.
– Спасибо. Как ты, Дима?
– Как видишь.
– Ты прости меня, что ушла, я просто испугалась… некрасиво вышло. Прости.
– Да ладно. Я всё понимаю и не держу зла. Я знал, что ты уйдешь. Не потому что разлюбишь, просто испугаешься жить с инвалидом.
– Ты хотел что-то, или просто так?
– Просто так, Оксана, просто так.
Дмитрий замолчал, держа в руках спортивную сумку. А Оксана, нервничая, переминалась с ноги на ногу. Возникла неловкая пауза. Дмитрий столько раз прокручивал в голове эту сцену, а теперь не мог найти и двух слов, чтобы прервать молчание.
– Я на Олимпиаду еду.
– Здорово! Поздравляю.
– Как спортсмен еду, буду представлять страну в параолимпийской сборной.
– Береги себя.
– Думаешь, стоит?
– Мне пора, – заметив дочку с булкой хлеба, сказала Оксана, – Муж будет волноваться.
– Да конечно. Ты прости, что вот так без спросу подкараулил на улице. До свидания, Оксана.
– Прощай, – ответила она и пошла навстречу дочке.
Дмитрий проводил её взглядом, понимая, что время, когда они были вместе – позади. А впереди его ждал прыжок в историю.
***
Вы бывали в Багдаде?
В городе Востока, где пахнет песком и древностью, несмотря на современные высотки и индустриальный центр. Сколько войн, потрясений, завоеваний пережил древний город. Народы, по воле горожан или против нее, оставляли следы в истории Багдада. Эти стены и дороги видели многое, пожалуй, только Олимпийских игр не было на их памяти, но усилиями политиков Востока и местных жителей Олимпийский комитет одобрил проведение очередных игр в одном из самых древних городов Земли. Все хорошее быстротечно, и на двадцать первый день огонь погас. Лучшее закрытие игр за тысячелетие! Кстати, впервые со времен проведения игр в мире остановили военные конфликты – такой приятный рекорд для человечества. Огонь потушен, миллиарды надежд, миллионы разочарований, десятки побед, сотни награжденных – все это уже история, записанная в новостных выпусках, специальных репортажах и на любительских камерах… Огонь потушен.
Да здравствуют паралимпийские игры в Багдаде! И все началось заново: огонь зажгли, и мир снова прикован к играм человечества. В глазах паралимпийцев азарт сильнее, чем у предшественников, они не ищут победы и славы: для них победа – само участие. А игры – смысл существования и борьбы, в которую вогнал их недуг.
«В сектор для прыжков в длину к первой попытке подошел участник из России Дмитрий Астров, у него вместо ног протезы собственного производства. Он молится перед прыжком… Разбег… Невероятно!!! За десять метров, это новый мировой рекорд! Подождите, я сейчас уточню… Да, так оно и есть – мировой рекорд с первой попытки! Невероятно! Стадион встал, просто потрясающее зрелище! Он прыгнул на двух алюминиевых протезах… как мне сообщают помощники – одиннадцать метров пятьдесят девять сантиметров, запредельная цифра!!! И это медаль, как минимум…» – восхищенно вел репортаж диктор на стадионе.
Успешная попытка Астрова мгновенно влюбила болельщиков в русского атлета, а за второй попыткой, затаив дыхание, следил уже весь стадион. Дмитрий Астров задал темп, который не смог поддержать ни один из спортсменов. Прыжок. Ошеломительный результат за пятнадцать метров. Стадион стоя аплодировал, провожая Дмитрия к сектору для отдыха.
– Это нечто фантастическое! Атлет из России бьет мировой рекорд по прыжкам в длину среди полноценных спортсменов! – в неистовстве кричал диктор, потрясенный происходящим на арене Олимпийского стадиона. – Постойте, постойте, кажется, атлет хромает. Может, у него травма, протез неисправен? У меня есть информация, что атлет использует протезы собственного производства. Вы знаете, я думаю, после такого триумфального выступления за его протезами выстроится очередь… Точно, нам показывают крупным планом атлета, и видно, как он хромает. На его лице –страдание, причиняемое болью. Что-то пошло не так! Как жаль, что атлет не может сейчас дать интервью, его выступление – это сенсация паралимпийских игр Багдада, – диктор взахлеб комментировал происходящее. – Весь стадион ждет, будет ли третья попытка атлета. И вот Дмитрий Астров выходит к беговой дорожке… Гробовая тишина… Стадион стоя ожидает прыжка. Кажется, все атлеты замерли… Разбег… О, Бог ты мой, он… он… – голос диктора задрожал. – Он упал! Астров лежит без движения. Это… это ужасно! Простите, мы прервемся на пару минут.
По телевидению пошла реклама, а на стадионе к атлету подбежали медики, но шансов выжить у человека, взмывшего на тридцать один метр, были призрачными. Он умер от перелома позвоночника и множественных травм, полученных при падении. Портативный электромагнитный протез закоротило, и Дмитрия как пушинку подкинуло вверх, со стороны это выглядело как прыжок. Вышло цинично, но попытку засчитали и золотую медаль вручили посмертно. По протоколу соревнований атлет Дмитрий Астров прыгнул в третьей попытке на тридцать два метра.
* * *
Александр оторвал глаза от электронной бумаги и посмотрел на мудрого учителя.
– Ну как? – улыбнувшись, спросил Эмиро.
– Я так понимаю, что случай с прыжком Дмитрия Астрова был на самом деле, а Дмитрий – реально существовавший человек, – потрясенный историей, спросил Ромов.
– Всё реально: автокатастрофа, друг – покупатель квартиры, алкоголизм, затворничество, – всё истина, – ответил Эмиро. – А прыжок я видел собственными глазами. Шестьдесят лет тому назад я – десятилетний парнишка – тайком попал на стадион. Отец вел съемки, а я прятался в нижнем отсеке робота-оператора. Так сильно хотелось увидеть вживую происходящее на Олимпиаде! Невероятно! Я видел взгляд спортсмена. Он не боялся, когда шел на третью попытку, и это не был несчастный случай, это поступок. Он хотел показать миру, что смог придумать нечто великое, и он отдал жизнь ради того, чтобы его протез, его портативный электромагнитный реактор увидел весь мир. Великий мечтатель из России! Таким я запомнил Дмитрия Астрова.
– Получается, реактор космического крейсера сделан на основе изобретения Астрова?
– Именно, Александр, – ответил Эмиро. – И поэтому все корабли, которые будут созданы на базе нашего, будут носить имя «Астра». Это моя воля как старшего по данному проекту.
– Поистине мудро, Эмиро Сунн. Можно сказать, детская мечта Дмитрия сбудется, частичка его души увидит, как он выразился, «звёзды».
– Но мы здесь не только поэтому, – взглянув на приборы, неожиданно произнес Эмиро. – Добрались.
Машина приземлилась возле кладбища. Через полчаса поисков они отыскали могилу Дмитрия Астрова.
– Его мировой рекорд стал бессмертным, – сняв шляпу перед могилой Астрова, сказал японец. – Тридцать два метра пятьдесят один сантиметр – самый длинный прыжок в истории Олимпийских игр человечества. Но главное не прыжок, главное, что мы с ним одной крови, Александр. Мы те самые мечтатели, Ромов, которые ведут за собой миллионы – сказал Эмиро, – Выполнишь мою просьбу?
– Да.
– Когда меня не станет, похорони меня тут.
– Полно вам, Эмиро Сунн, вы ещё не все свои замыслы воплотили в жизнь.
– Пообещай!
– Обещаю, – серьезно ответил Ромов, понимая истинную цель столь долгого путешествия.
Холодный ветер подул в лицо, и с березки у могилы, неторопливо полетели листочки. Осень застилала землю перед грядущими холодами покрывалом из золота. У подножия памятника лежали чуть увядшие розы, трава была подстрижена, за могилой Астрова кто-то ухаживал. Неожиданно раздался раскат грома, предвещая грозу, седовласый японец достал золотую медаль в прозрачном футляре.
– Ты тогда еще не родился, Александр, а я читал и следил за судьбой этой медали. Спустя год после прыжка Олимпийский комитет аннулировал рекорд Дмитрия Астрова, мотивируя, что он использовал изобретение незаконно. Только вдумайся, у него не было лицензии на создание такого рода устройства.
– Мы – люди, Эмиро Сунн, и прискорбно, что бумажная возня является неотъемлемой частью человечества, – посмотрев на седовласого ученого, ответил Ромов. – Тем более сейчас, когда мир стал единым.
– Наверное, ты прав, – усмехнулся японец. – Мне понадобилось пятьдесят девять лет, чтобы Астрову вернули медаль. Александр, а ты не мог бы перевести, что написано на памятнике? – неожиданно спросил Эмиро Сунн. – Написано, вроде, по-русски, я могу прочитать, но боюсь исказить смысл.
– «Дмитрий Астров. Многое недосказано, многое недопонято, но многое сделано. Оксана».
Пошел крупный дождь. Капли, словно слезы, падали на землю, на могилу русского атлета, на золотую медаль из далекого Багдада и газету – электронный вариант «World Times», бережно оставленный рядом с памятником. На первой полосе газеты красовался видеорепортаж: «Успех группы ученых в космонавтике! Держись, солнечная система, у нас есть межпланетный крейсер, и, как сказал Эмиро Сунн, «…мы летим к звездам! Мы летим к звездам!»
Спустя шестьдесят лет после трагедии на Олимпийских играх в Багдаде группа ученых запустила условно вечный двигатель по чертежам Астрова, создав пилотируемый космический крейсер, способный долететь в любую точку Вселенной. В тот жаркий день десятилетний подросток, увидел поступок русского атлета, его глаза, и прочувствовал, ради чего Астров пошел на третью попытку. А ночью Эмиро прожил во сне весь путь, который еще только предстояло пройти до заветной цели: дрейфующего корабля на орбите Марса. И он так же, как Астров, поверил в сон, положив всё на алтарь маленькой победы человека над холодом и неизведанностью космоса. Очень жаль, что спустя год после создания крейсера великий ученый, космический инженер и просто изобретатель ушел из жизни, так и не поплавав в невесомости по отсекам и модулям «Астры-6» при выключенном поле гравитации.
Эмиро Сунн покинул нас на семьдесят втором году жизни, его похоронили в России рядом с могилой русского паралимпийца, чей рекорд по сей день не был побит.
