Сергей Гончаров
Последний берег
Пассажиры идут мимо
Последний год, когда Олег жил в России, то работал на Рязанском проспекте. Каждое утро он выходил из дома, шел до остановки, садился на шестьсот тридцать седьмой автобус. С такими же сонными, как и он, людьми ехал до станции «Бибирево». Там почти всегда успевал занять сидячее положение в поезде. Ехал до «Менделеевской», где в плотном людском потоке переходил на «Новослободскую». Там всегда шел в первый вагон. По меркам кольцевой ветки ему было ехать далеко – аж до «Таганской». К тому же центральные вагоны на кольцевой традиционно забиты, а первый и последний всегда пусты, часто в них даже присесть возможно. Выбираясь из метро, Олег садился на шестьдесят третий троллейбус и доезжал до работы, находившейся почти в конце Рязанского проспекта.
Ничто не нарушало ежедневный ритуал Олега. Каждое утро в шесть двадцать он выходил из дома и в семь пятьдесят приходил на работу.
Кто-то из коллег даже пошутил, что по нему можно часы сверять.
Кто-то из коллег, соблюдавший такие же ритуалы, но свои…
В одно обычное хмурое, темное, холодное ноябрьское утро, Олег, как обычно, ехал по своему привычному маршруту, ни на минуту не отвлекаясь от телефона, где проходил очередную игру. Пассажиры на него, как правило, не обращали внимания. Среднего роста, немного полноватый, с вечной щетиной, в шапке с бубоном и позапрошлогодней куртке. Олег не заморачивался на одежде, но большинство считали, что он всего лишь понаехавшая лимита. А Олег зарабатывал прилично, даже по меркам столицы. Просто предпочитал не тратить, а копить. На мечту.
Мечтал же он о том, чтобы свалить из страны. Специалисты его уровня в развитых странах зарабатывали в семь-восемь раз больше. С некоторыми он общался. Они искренне недоумевали, что Олег до сих пор делает в Рашке.
В то хмурое, темное и холодное ноябрьское утро первого дня рабочей недели он впервые встретил её.
Олег, как обычно, проходил на телефоне игру, попутно отмечая все ее косяки и ляпы. Победил босса, и началась заставка с рекламой – самая раздражающая часть в этой игре, так как пропустить её невозможно. Он оторвал взгляд от экрана. На противоположном сиденье находилась она. Высокая, светловолосая, с немного заостренными чертами лица. Именно такой Олег всегда представлял свою жену. Она тоже смотрела в телефон, изредка проводила пальчиком. Поезд начал замедляться. Мужской голос объявил «Таганскую», сообщил, куда с нее можно выйти и пересесть. Наконец блондинка почувствовала внимание. Подняла голову от экрана. Они встретились взглядами. Олег пытался опустить глаза и не мог. Почувствовал, что краснеет. В этот момент состав остановился, двери распахнулись. Олег подскочил с места, точно оно раскалилось. Вырвался из вагона, тут же затесался в толпу. Сердце учащенно билось, ладони взмокли. Он шагал в потоке пассажиров и не мог понять, что его так напугало. Неужели встреча с той, которую всегда искал?
Пока эскалатор тащил к поверхности, Олег осознал, какую жуткую глупость совершил. Идеал его женщины был перед ним, а он… А он сбежал, точно трусливый прыщавый подросток.
В троллейбусе Олег попытался вернуться к игре, но перед глазами всё плыло. Мысли разбредались, точно коровы по лугу. После того, как он в пятый раз совершил глупость, и персонаж погиб, Олег убрал телефон в карман и начал смотреть в окно. Представлять, как бы познакомился с девушкой мечты, будь чуточку смелее…
Следующим утром Олег, как обычно, ехал по привычному маршруту. На автобусе до метро. От «Бибирево» до «Менделеевской». Когда перешёл на кольцевую, то вспомнил о встрече накануне. Дал себе зарок, что обязательно познакомится с женщиной своей мечты, если встретит её еще раз. Такое обещание самому себе он дал с такой лёгкостью, так как знал – в Москве это нереально.
Однако играл он рассеянно. На «Проспекте Мира» внимательно наблюдал за всеми дверьми. Затем на «Комсомольской». Олег сам не понимал, зачем это делает. Ведь шанс дважды встретиться в метро чуть выше, чем выиграть миллиард в лотерею. Когда мужской голос объявил «Курскую», он снова поставил игру на паузу, поднял взгляд. Поезд уже ехал мимо станции, мелькали лица. Несколько пассажиров встали и подошли к дверям. Когда состав остановился, Олег перевел взгляд с одной двери на другую… и увидел блондинку. Она вошла в самые первые двери. Тут же присела на свободное место. В ее руках, на этот раз, была электронная книга, к чтению которой девушка и вернулась. Олег почувствовал, как забилось сердце. В горле запершило. Ноги стали ватными.
Двери закрылись. Поезд тронулся. Олег понимал, что надо прекратить пялиться на девушку мечты, но ничего не мог с собой поделать. Нечеловеческим усилием опустил глаза на экран. Снял игру с паузы. В следующий миг голова сама собой поднялась, взгляд приклеился к блондинке. Она читала. Так Олег и ехал, наблюдая за девушкой, пока мужской голос не объявил «Таганскую». Тогда он поднялся, подошёл к дверям. Стоило им распахнуться, как Олег, не оглядываясь, припустил к эскалатору.
В среду Олег, как обычно, поехал на работу по привычному маршруту. В этот день он твердо решил познакомиться с девушкой мечты. Накануне побрился, выбрал неудобную, но презентабельную одежду. Утром даже воспользовался туалетной водой. Самого себя он считал дураком. Пускай звёзды так сошлись, что он встретился с одним и тем же человеком дважды в метро, в одном и том же месте, и в одно и то же время. Но чтобы это произошло в третий раз… Звезды так не сходятся.
Олег ехал от «Бибирево» до «Менделеевской» и впервые просто сидел, а телефон лежал в кармане. В плотном потоке людей он перешёл на кольцевую. Как обычно прошёл к первому вагону. Вскоре из тоннеля дохнуло теплом. Послышался гул. Через минуту на станцию вырвался серебристый состав. Олег, как обычно, вошёл в первый вагон. Вместе с ним вошли ещё трое, остальные пассажиры набились в центральные. Свободных мест оказалось много, и Олег присел в центре первой части двойного вагона.
На «Проспекте Мира» вышли трое, зашли пятеро.
На «Комсомольской» вышли семеро, а вошло… Олег сбился на четырнадцати. Все сидячие места заняли, осталось лишь одно, рядом с ним. Двое парней со спортивными сумками остались стоять у дверей.
Олег скользил взглядом по лицам, выискивал женщину мечты, но видел лишь пресные физиономии москвичей и тех, кто мечтал ими стать. Заодно он посмотрел во вторую часть двойного вагона, но и там видел лишь обыкновенных пассажиров подземки.
Когда поезд остановился на «Курской», из первого вагона вышли лишь двое парней, а вошло еще человек десять. И первой заскочила девушка мечты. Она сжимала в руках электронную книгу. Быстро окинув взглядом вагон, увидела свободное место и быстро его заняла. На соседа не обратила внимания. У Олега перехватило дыхание от близости с блондинкой. Он чувствовал цветочный аромат её духов. Чувствовал, что краешек её пальто касается его бедра.
Двери закрылись. Поезд тронулся.
Олег закрыл глаза. Беззвучно прошептал:
– Соберись, тряпка!
Стучали колеса. Вагон слегка покачивало. У кого-то играла в наушниках музыка. С каждой секундой времени становилось все меньше. Конечно, Олег мог бы проехать свою станцию, опоздать на работу. В крайнем случае, вовсе не прийти. Для этого должна быть серьёзная причина. Дать которую должна блондинка рядом. А для этого надо хотя бы узнать её имя.
Преисполнившись решимости, Олег глянул, что читала девушка мечты. Пробежал взглядом пару строк – книга незнакома. В верхней части экрана мелким шрифтом было написано название, но Олегу пришлось бы наклониться, чтобы его прочесть. Он почувствовал, что если не скажет хоть что-нибудь прямо сейчас, то уже не скажет.
– Давайте познакомимся? – выпалил Олег.
Девушка мечты оторвал взгляд от книги, посмотрела на соседа.
– Меня Олег зовут!
Блондинка несколько мгновений молчала. За это время в его голове пронеслись сотни мыслей. Все они сводились к тому, что она даже не захочет с ним разговаривать.
– Олег, – вкрадчиво произнесла девушка мечты. – Давай даже не начинать. Я фригидна. У меня двое детей от первого брака, один из которых с ДЦП. Живу я с частично парализованной мамой в однокомнатной квартире. Зарплаты едва-едва хватает свести концы с концами. Ты до сих пор уверен, что хочешь со мной познакомиться?
Поезд начал замедляться. Мужской голос объявил «Таганскую», а также, куда с неё можно перейти. Олег задумался, не зная, что ответить на такое заявление. Состав выкатился на станцию, замелькали лица пассажиров. На решение остались считанные секунды.
Олег поднялся и подошёл к дверям. Когда поезд остановился, он выскочил на платформу. Быстрым шагом направился к эскалатору. Вклинился в людской поток. До стальной лестницы оставалось совсем чуть-чуть, когда Олега пронзила мысль. Он даже обернулся, посмотреть, не стоит ли ещё на пути состав. Поезд, естественно, уже уехал.
Прямо перед эскалатором Олег выскользнул из людского потока, прижался к холодной стене. Мимо шли пассажиры подземки. Большинство не обращало на него внимания, единицы бросали равнодушные взгляды.
Олег не мог поверить, что только что не прошёл проверку. Девушка мечты хотела иметь рядом настоящего мужчину. Того, кто способен решать проблемы и не боится трудностей. Для неё «пассажиры» идут мимо.
Попаданец, который не туда попал
Я сидел в подвале и ковырялся с электромагнитным расходомером. В затхлом воздухе пованивало канализацией. На лбу фонарь, в руках тонкая шлицевая отвёртка. Рядом, на трубе, мультиметр, щупы свисали до пола.
Расходомер по всем признакам должен работать, однако на вторичном приборе неизменно горел ноль. Может проблема в тепловычислителе?
Осенённый догадкой, я слишком резко поднялся. Забыл, что надо мной проходит труба холодной воды, и так сильно стукнулся темечком, что в глазах начало темнеть. Непроизвольно сел в многолетнюю пыль и грязь, уже не беспокоясь о чистоте одежды.
В глазах как-то странно темнело. Точно кто-то всемогущий медленно и неторопливо поворачивал реостат, отключал моё сознание. Я успел подумать, что как-то странно, но боли нет, а в следующий момент провалился в вязкую тьму.
А потом увидел свет. Тонкую полоску света на металлическом потолке. Почувствовал, что лежу на чём-то жёстком. В ушах загудело, словно рядом завёлся бульдозер. Впрочем, гул вскоре прекратился. Помня о том, что где-то надо мной труба с холодной водой, я медленно поднялся и…
…понял, что никакой трубы с холодной водой надо мной уже нет. И вообще я не в подвале. И, к сожалению, не в больнице. Я вообще оказался хрен пойми где. Передо мной находился металлический коридор, оканчивавшийся дверью с красной мигающей лампой над сенсорно-считывающим устройством. Позади тот же самый коридор, который тоже оканчивался дверью с красной мигающей лампой над сенсорно-считывающим устройством. Вот хоть убей, не пойму, откуда знаю, что эта прямоугольная бракозябра называется «сенсорно-считывающее устройство».
В этот момент я почувствовал лёгкую тошноту.
Дверь передо мной с тихим шипением отъехала в сторону. На пороге стоял плечистый и носатый мужик в коричневом комбинезоне. Он быстрым шагом подошёл ко мне.
– Бир-Бор, – прогрохотал его голос. – Где?
Я несколько мгновений смотрел ему в глаза, пытаясь понять, что от меня хотят. И вообще, от меня ли?
И понял!
Я должен ему передать код от синомодулятора, установленного на капитанском мостике. В этот-то момент в моей голове и случился взрыв мыслей. Оказалось, что одновременно я помнил две жизни.
Свою, где работал инженером КИПиА, а в ночь с пятницы на воскресенье уходил в загул. Там у меня была бывшая жена и малолетний сын, с которым мне позволяли видеться только несколько часов в воскресенье.
И ещё я начал помнить жизнь Бир-Бора – диверсанта экстра-класса.
Тошнота накатила с такой силой, что меня согнуло пополам. Не удержавшись на ногах, я грохнулся на металлической пол. Спазмы душили. Рвота рвалась наружу. Кое-как поднявшись, зажимая рукой рот, я инстинктивно побрёл к двери.
Плечистый мужик услужливо открыл её передо мной. Придерживая за плечи, довёл к крохотной и вонючей комнате, где я нашёл маленький и немытый металлический унитаз, откуда отвратительно несло испражнениями. Этот запах стал последней каплей. Меня начало рвать. Так плохо мне не было никогда. Даже после самых-самых жестоких попоек я чувствовал себя намного-намного лучше.
Одновременно накатывали знания о мире, где очутился. Не стоило труда догадаться, что лютое недомогание – последствие этого перемещения через время и пространство.
Да, именно через время и пространство.
Я оказался в 2439 году от Рождества Христова. Правда, в космическую эпоху старым летоисчислением уже не пользовались. Так что шёл 478 год Космической эры, которая считалась от полёта первого человека в космос, то есть от того самого «Поехали!».
Бир-Бор родился на терраформированном Марсе в 437 году. После кадетского корпуса, благодаря выдающимся физическим данным и великолепному интеллекту, его приняли в элитную школу диверсантов, которую он закончил с отличием. После несколько лет выполнял диверсионные задания на планетах, принадлежавших цивилизации Васпов, с которой человечество вело затяжную и бесперспективную войну.
– Бир-Бор? – постучал носатый в дверь. – С тобой всё в порядке?
Я даже не знал, что ему ответить. Я помнил две жизни. И не знал, какая из них моя…
Спазмы прекратились, и я, опираясь на стены, сумел подняться. Над сортиром находилось зеркало, в котором я увидел молодцеватого и подкачанного красавца в коричневой робе с номером «1985». Этим красавцем был Бир-Бор.
Я почувствовал, как меня снова скрутило. Упав на колени, склонился над унитазом, пытаясь выдавить из желудка то, чего там давным-давно не было.
– Воды… – попросил я, перед тем как меня скрутило от очередного спазма.
– Сейчас, – буркнул Флеминг. Послышались его удаляющиеся шаги.
Да, я вспомнил, что этого человека звали Флеминг. Я должен передать ему код от синомодулятора корабля, на котором мы летели. С помощью этого кода Флеминг сможет подчинить себе компьютер, и мы полетим туда, куда нужно ему.
В моих же интересах было передать ему этот код. Вот только я его ещё не вспомнил…
Флеминг вернулся с бумажным стаканчиком, который я моментально осушил. Память прекратила подкидывать новые воспоминания целыми блоками, тошнота чуть отступила, но не пропала, так как я постоянно что-то вспоминал об этом мире. О мире своего будущего, до которого ни при каких обстоятельствах не мог дожить…
– Код! – потребовал Флеминг.
– Я его забыл, – пришлось ответить мне.
Флеминг долго буравил меня взглядом. Было видно, что он бы мне в морду дал, но побоялся, что я сломаю ему руку. Точнее Бир-Бор сломает, а я ещё не вспомнил всех приёмов, которым он обучен. Хотя, может тело само подскажет?
– Урод, – буркнул Флеминг. – Ты нас всех в могилу загнал, – он развернулся и ушёл.
А на меня снова стала накатывать тошнота. Видимо подбирались новые воспоминания. Склонившись над металлическим сортиром, я вспомнил, что вообще-то нахожусь на баркасе, который перевозит заключённых. И летим мы на Цисеру, где совсем недавно обнаружен крупный военно-промышленный комплекс Васпов. А вообще я, то есть Бир-Бор, осужден за измену, то есть за продажу секретной информации. Но плохо не это, а то, что преступников в пятом веке космической эпохи никто под замки не сажал. Их мозги прошивали нейропрограммой так, что из них получались идеальные солдаты. Беспрекословные и послушные. Солдаты, которых кидали в самые отвратительные места. Туда, где никто выжить не мог. Как на Цисеру, например. Нашему боту требовалось прорваться через планетарную оборону, опуститься на поверхность и подготовить плацдарм для десанта. Пока мы находились в режиме тишины. Бот шёл на автопилоте, который Флеминг мог взломать, но ему требовался код от синомодулятора. При подлёте к Цисере мы выйдем из режима тишины, и тогда все «пассажиры» бота станут марионетками в чьих-то руках. Нас всех погонят на убой. У нас был шанс спастись. Пока не появился я…
Донёсся топот десяток ног.
Это коллеги по несчастью шли меня убивать. Я, то есть Бир-Бор, подарил им надежду. Подарил и забрал.
Дверь за спиной открылась.
– Выходи, Бир-Бор, – сказал Флеминг.
В этот момент тошнота чуть отступила, я смог разогнуться. Глаза слезились. Я повернулся. В дверях стояла толпа мужиков. На их лицах откровенно читалось, что жить мне осталось не больше минуты. Мы всё равно все смертники. За убийство уже никому ничего не сделают.
– Выходи, Бир-Бор, – повторил Флеминг.
Я медленно поднялся и сделал шаг к выходу. Свой последний шаг в этом мире.
Успел увидеть кулак одного из мужиков, несущийся к моему лицу. Не сработали никакие инстинкты…
Я снова оказался во тьме, а потом обнаружил себя на боку, возле выхода из подвала. В пыли и крысиной отраве. Медленно поднявшись, оглянулся. Когда я прошёл от теплосчётчика до выхода через пять подъездов? Видимо это был не я, а Бир-Бор, который оказался в своём далёком прошлом.
В этот раз мне повезло. Я вернулся в своё тело. Но ещё попадать в другие миры – не хочу. Это только в фантазиях там всё хорошо…
Ночной гость
Опустилась очередная нервная, душная и беспокойная ночь. Владимир Васильевич Бертов, бывший терапевт, ныне пенсионер, смотрел ночные новости. Он утопал в стареньком кресле напротив древнего «Рекорда», ставшего местом постоянного дислоцирования не только во время отдыха или приема пищи, но и в период сна.
Как всегда в последнее время старику мерещилось, будто в доме есть кто-то еще. Чувство «чужого», появившееся несколько месяцев назад, с каждым днем лишь крепло. Изредка, и только в темное время суток, Владимир слышал скрипы половиц, невнятное бормотание, мягкие шаги. Каждое утро дверь в комнату, где находился старик, оказывалась открыта, хотя сквозняков не было. Часы ночью всегда останавливались, а молочные продукты прокисали. Владимир не сомневался – в огромном доме, построенном его дедом для некогда большой семьи, нашел пристанище…
Раздался скрип половицы. Владимир напрягся. Дверь с грохотом распахнулась. Послышались мягкие шаги. Они приближались. Старик сидел спиной к двери, поэтому не мог видеть вошедшего.
Шаги замерли за спинкой кресла.
– Кто ты? – прошептал пенсионер.
Гость не издавал ни звука. Конечности Владимира отказывались двигаться, а голова, словно налитая свинцом тыква, сопротивлялась попыткам повернуться. По одному из центральных каналов шел фильм, после которого наступил конец трансляции, а с рассветом эфир возобновился. Все это время старик не мог сделать ничего, и только трясся от страха.
На следующую ночь история повторилась.
И на следующую.
И потом.
– В доме есть кто-то кроме меня, – начал Владимир.
– Естественно, – стала отшучиваться Маша. – Крысы, мыши, собака, две кош…
– Нет! Нет! Я не про это! – перебил отец. – В доме кто-то ходит… Когда по ночам я сижу в кресле, он стоит сзади. Всю ночь. Я уж боюсь, не Женя ли это…
– Давай не будем вспоминать! – отрезала Маша. – Мало ли, что примерещилось на старости лет, а если хочешь, чтобы мы уехали – так и скажи, не надо придумывать сказки про серого бычка!
– Что ты, доченька?! Я не хочу, чтобы вы уезжали! Я просто хотел, чтобы вы ночевали у Насти.
– Что?! – округлились глаза Маши. – Да я лучше на кладбище переночую!
– Ладно. Отложим, – поспешно произнес старик. – У нас и так есть много другого о чем можно поговорить…
Этот вечер был самым счастливым у Владимира за последние пять лет. Ровно столько не приезжала Мария. Старик прекрасно понимал: молодость, семья. Молодым бываешь всего раз, и нельзя отравлять детям это прекрасное время, напоминая своим видом, что скоро конец. Отец радовался за младшенькую Машеньку: перебралась в большой город, нашла любимого человека и прекрасную работу; у нее растет прекрасный сын, очень похожий на Владимира и подающий большие надежды. Старшая дочь – Настя, оставшаяся в родном селе, вышла замуж за человека, который никогда не нравился отцу. Он прекрасно помнил, как уговаривал ее не делать этого, но так же, как нельзя заставить ишака войти в огонь, нельзя отговорить Настю от задуманного. Спустя много лет отец стал для нее «врагом народа». Когда ненаглядный от безделья спился, а дети росли и не видели ничего кроме самогона и сеновала, Настя обвинила во всем отца.
– Почему ты не помешал мне?! Почему не дал образования, чтобы не торчать в этой богом забытой дыре?! – не раз кричала заявившаяся посреди ночи пьяная дочь. – Моя сестра припеваючи живет! Ей ты дал образование! Дал возможность уехать!
Владимир пытался напомнить о том, что она говорила после окончания школы. Мол, и в селе работы много. Да и мужиков хватает. Незачем ехать учиться – пусть этим занимаются умники. Как любила поговорку: «Где родился, там и сгодился». Анастасия не слушала. Естественно она забыла все это. Или сделала вид, что забыла. В конце концов, два самых родных человека, живущие в десяти минутах ходьбы, перестали общаться.
Владимир давно разменял шестой десяток и не надеялся разменять седьмой, хотя его недолго осталось ждать. Сердце пошаливало, левая нога и рука временами отнимались. Вечер с дочерью омолодил Владимира на несколько лет. Всегда приятно слушать, какая у твоего ребенка счастливая жизнь. Успехам детей радуешься больше, чем своим.
В десять вечера, когда стемнело, пришел с улицы уставший Леша.
– Папа, я уложу его спать и вернусь. Хорошо? – Маша прекрасно понимала отца и не хотела лишать его радости.
– Доченька, давай пойдем спать, – устало произнес Владимир. – Я понимаю, что ты устала с дороги, а я даже не дал тебе отдохнуть, сразу пристал с разговорами. Прости старика, но я так по тебе скучаю… – он почувствовал, как навернулись слезы.
Увидела их и Маша.
– Что ты, папочка?! Я скучаю не меньше! – поднявшись с дивана, она подошла и обняла старика.
– Мам, давай пойдем спать, – Алеша утомился, играя с собакой. Он мечтал о четвероногом друге, но родители отказывались селить в маленькую двушку еще и пса.
– Иди, чисти зубы, – приказала Маша. – Ты помнишь, где умывальник?
– Да. А где я буду спать? Можно на втором этаже?
– Ты задаешь много вопросов для уставшего человека! Марш чистить зубы!
Когда Алеша вышел из комнаты, Владимир отстранил дочь и сказал слова, которые вгрызлись в память Марии, как червяк в яблоко.
– Ни в коем случае не ложитесь спать на втором этаже, а после того как стемнеет, не ходи туда сама и не пускай Алексея. – Владимир говорил тихо, будто рассказывал, где зарыт клад. – Ложись спать с ним! Обязательно! – он взял дочь за плечи и пристально посмотрел в глаза. – В этом доме дьявол! Ни в коем случае не оставляй Алексея одного!
Маша ничего не поняла, а, как следствие, не придала этому значения. Дом огромный даже для большой семьи, потому этим вечером Маша больше не встретила папу. Уложив Алешу спать на втором этаже, она пообещала, что сходит по делам, но скоро придет. В детстве мать – это бог, и, если она сказала, то по-другому не может быть. Леша спокойно заснул, а Маша отправилась к подруге детства, чем несказанно обрадовала последнюю. Собираясь сходить на несколько часов, она просидела до первых петухов…
Алеша не понимал, из-за чего проснулся. За окном темно, мама еще не пришла. В тишине, окружавшей дом, было что-то странное. Слишком тихо. Настолько, что слышно как стучит сердце. Алешу обволокла самая страшная из разновидностей страха – страх неизвестности.
Кровать стояла посреди комнаты. Слева дверь. Перед кроватью – окно, где в свете луны, как призраки в старом замке, шевелились тени от веток яблони. В изголовье стул. Справа, опираясь на три ножки, находился видавший не одно поколение комод.
Закрыв глаза, Алеша перевернулся на правый бок. Как человек, проживший всю жизнь в городе, он плохо спал в полной тишине. Пролежав пару минут, понял, что боится. На секунду показалось, что сейчас из-за края кровати поднимется страшное лицо и…
Алеша с головой укрылся. Попробовал уснуть, но глаза отказывались закрываться. В них словно спички вставили. Повернувшись лицом к двери, всмотрелся в сумрак коридора, где на полу также плясали тени ветвей. Леша сразу вспомнил недавно просмотренный фильм, где подросток лежал и смотрел, как в лунном свете к нему подбирается что-то страшное и злое, что желает убивать…
Разыгравшееся воображение нарисовало фигуру в коридоре. Леша понимал, что этого не может быть, но страх брал свое. Он задрожал, словно флаг на ветру. Человек стоял неподвижно. Только ветки по обе стороны неторопливо двигались. Леша боялся пошевелиться. Казалось, сердце бухает не тише отбойника.
Тень мягкими, бесшумными шагами двинулась в сторону спальни. Алеша закрыл глаза и зашептал:
– Живым в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится, речет Госповеди: Заступник мой еси и прибежище мое, Бог мой и уповаю на Него. Яко Той…
Дальше Алеша не помнил. Он открыл глаза. Перед ним стояло существо из самых страшных фантазий: огромное, мускулистое тело, покрытое шерстью и лохмотьями, пальцы, словно сардельки, висели неподвижно. Леша поднял глаза. Туловище заканчивалось головой, точнее тем, что вместо нее. В какой-то момент он даже подумал, что это розыгрыш. На плечах ночного гостя располагался перевернутый вверх дном круглый аквариум, сквозь который не проникал свет.
Он уже не знал, сколько лежит без движения, время словно остановилось, и только затекшие конечности напоминали, что это не сон.
Под окном раздался хруст ветки. Этот звук словно послужил сигналом для гостя. Подняв правую руку, существо положило ее в нескольких сантиметрах от лица мальчика. Кровать под ладонью прогнулась так сильно, будто рука весила центнер. Теперь Алеше приходилось держать голову навесу и вдыхать запах…
От ночного гостя совершенно не пахло. Словно его и не было. Алеша зажмурился, всей душой надеясь, что так и есть. Открыл глаза – огромное мохнатое существо с круглой головой стояло, словно предмет интерьера. Страх сковал девятилетнего мальчика. Он уже потерялся во времени и даже в днях. Казалось, что существо стоит перед ним вечность…
Ночной гость убрал руку. Развернулся и вышел. Его тень в коридоре исчезла так же внезапно, как и появилась.
Леша до прихода матери лежал неподвижно. Бессмысленно смотрел в точку, где последний раз видел ночной кошмар.
Мария вернулась с рассветом. Ночь в компании с подругой пролетела как минута.
У папы работал телевизор. Она вошла, чтобы выключить его…
…отец был мертв. Его глаза закатились, левая рука застыла, схватившись за рубашку на левой части груди. Маша побежала в комнату сына…
Спустя много лет Алексей уже и не верил тому, что видел в ту душную летнюю ночь. Прагматизм полностью подчинил его сознание. Лишь мать рассказывала семейную легенду о ночном пришельце.
Та деревня в девяностые опустела. А большой дом, точнее то, что от него осталось, до сих пор стоит, продуваемый всеми ветрами. Может быть ночами по нему так и бродит косматое человекоподобное существо с круглой головой.
