Сергей Гутник
Психо
Вдалеке послышалось рычание уазика. С каждой секундой оно становилось громче, и через минуту УАЗик съехал на обочину и остановился, скрипнув тормозами. Дымя сигаретой, я запрыгнули в машину, хлопнув металлической дверью
Посёлок, в который я ехал, находится в 7 километрах от Тайги. Там, в Кедровом, будто дух места, спрятавшись за тайгой, пережил все войны, голод, развал страны, а главное – стремительно надвигающееся будущее и перемены, не щадящие никого
Дорогу обступил лес. Изредка его разрезали высоковольтные линии. То бездорожье, по которому мы ехали, назвать дорогой назвать не получается, как ни старайся. Количество ругательств, которое бормочет водитель – зашкаливает. Машина, проваливаясь в очередную выбоину, ощутимо подпрыгивает, периодически напоминает об одной неисправной стойке.
Очень хотел ни о чём не думать, но мысли летели сами – одна за другой. Все мрачные.
В груди невыносимо засвербело. Захотелось курить. Я попытался успокоиться. Попытался поймать то бездумное тягучее состояние, которое порой наступает, когда очень долго всматриваешься в вид за автомобильным окном.
За грязными стеклами показался разрушенный Кедровый. Поросшие улицы, покосившиеся заборы, дырявые крыши. «Посёлок умирает, – подумал я. – Всё умирает». Подумал и вспомнил, что скоро придёт осень. Придёт обязательно, как приходит всё неизбежное, холодный ветер сорвёт с деревьев листву. Он обсыплет ею тротуары, забьёт ливневую канализацию, и с первым серьёзным дождем город, как обычно, утонет.
А потом выпадет первый снег. Как всегда неожиданно. Из домов повылезают люди – восторженные, удивлённые, словно и не в Сибири живут. Казалось бы, что диковинного в снеге? Это ведь происходит год за годом. Как можно быть не готовым к тому, что неизбежно наступит?
Как оказалось, можно. Ещё как можно.
«Со слов старожил города Тайги имеются сведения, что в 30-х годах на территории лесного поселка, была расположена опытная пчеловодческая станция, которую закрыли весной в 1941 году, а все имеющееся имущество было продано, но само здание осталось. Поэтому практически с самого первого месяца начала Великой Отечественной войны в мало кому известный уголок, находившийся среди лесного массива, из соседнего города Новосибирска стали привозить людей из числа раненых и покалеченных бойцов, инвалидов, которые по разным причинам во время военных действий сами не могли вернуться в родные дома.… Этих людей оставляли на проживание в имеющемся на территории поселка деревянном здании с печным отоплением, который стал для них госпиталем. По свидетельству старожил, есть сведения, что люди видели, как из здания, помогая друг другу, выходили люди с перевязанными головами, без рук, без ног… После окончания войны все те, кто так и не смог выехать к родственникам, так и остались жить здесь до конца своей жизни одной единой большой семьей, помогая друг другу в своем обслуживании.
«…С ноября 1984 года по воспоминания старожил интерната начались огромные проблемы в жизни всех, кто жил и работал в интернате, так как интернат находился практически в разрушенном состоянии: полностью перемерзла вся система отопления, холодная вода была с перебоями; баня не работала; телефонная связь отсутствовала, электричества не было. В самом учреждении было очень холодно, граждане интерната ходили и спали в верхней одежде, днем группами собирались на первом этаже в холле учреждения возле печурки, чтобы погреться, в комнатах стояли буржуйки и трубы выходили из окон на улицу, на стенах штукатурка обваливалась, было сыро. Вся имеющаяся техника была в нерабочем состоянии…
В связи с этими печальными событиями, решено было выделить деньги на постройку новых скважин и ремонт котельной. Много вопросов было решено на тот момент… К встрече Новогогода учреждение подошло с хорошими результатами, а праздник отмечали в актовом зале большим и теперь уже сплоченным, дружным коллективом».
Но… Относительно недавно, пятнадцать лет назад в интернате произошла большая трагедия – сильный пожар, который нанес огромный урон всему зданию и унес не мало жизней. Площадь пожара составила около тысячи квадратных метров. По данным спасателей, в момент пожара в помещении находилось 223 пациента».
Двигатель смолк.
Наконец, мы подъехали к воротам Тайгинского интерната. Металлический забор, ворота, КПП. О моем приезде охрана предупреждена и нас спокойно пропускают.
Мне было страшно открывать дверь, вылезать из машины, и судя по тому, что водитель не торопился выходить, в голове у него блуждали такие же мысли.
Попав на территорию меня встретил сопровождающий интерната. Первое, что ты слышишь – это музыка, раздающаяся из колонок. Как мне пояснили, музыка играет здесь постоянно, работники интерната стараются подобрать либо спокойный, либо веселый репертуар. Музыка играет с утра и до вечера. Проживающим это нравится…
