Сергей Ходосевич
Житие святых
Мимо него промчался какой то экипаж и почтенный господин в шляпе, что то прокричаа ему кинул к его ногам монету. Только он хотел протянуть руку и поднять ее, как пожилая нищенка, что быстро выбежала из за угла церкви, ударила его клюкой по руке и схватив монету быстро убежала.
Прохор не стал возмущаться, а положив под себя суму, удобно расположился в тени каштанов и задремал… И очнулся спустя какое то время от громкого смеха, заразительного хохота… и звука убегающих по земле нескольких пар ног, пока был в раздумье открывать или нет глаза.
Открыв же он не обнаружил под собой сумы, вскочил и бросился догонять трех мальчишек- оборванцев, что были уже далеко и на ходу делили друг с другом свою добычу, но столкнулся, чуть не сбив с ног дьячка.
Экий ты нерасторопный, щось иы мени ногу то отдавил- сказал дьяк, вцепившись мальцу в ворот рубашки.
Украли! Все украли! – завопил Прошка, показывая рукой в ддаль и всхлипывая, как ребенок- Там… там письмо матушки Агафьи! Я в лавру иду…
А ну не реви! – грозно приказал дьяк и повел его до дверей храма. Долго упрявляясь с замком и тяжелым засовом, дьяк кряхтел, а когда справился со своей задачей, запустил парня во внутрь, подвел его к иконе Николая -Угодника и очень ласково произнес своим басом: Рассказывай усе… Рассказывай усе, хлопче, да молись!
И сбивчиво, но правдиво мальчонка рассказал, что матушка с детства считала его богоизбранным ребёнком и как он после всякого, что случилось с ним сам решил идти в монахи. И как он шел… И что видел по пути! С какими людьми встречался! Конечно же и про атамана и про Нечаева и про Ганну из Курска…
Он говорил сначала у иконы, затем в келье, у настоятеля этого храма отца Феофана, а затем в доме дьяка Федора и его супруги Оксаны… А после всех разговоров вдоволь наевшись галушек со сметаной, был вымыт и переодет в чистое белье, а вечером дьяк нанял экипаж и до захода солнца отвез его в Киево- Печерскую лавру.
Старцы приняли его настороженно из за юного возвраста, но покоренные его знаниями и рассуждениями о Создателе дали свое величайшее благословение и велели идти в Саров. Старица Досифея, что дала наставления лично проводила его в дальнюю дорогу, сказав, что только там в таком возрасте можно понять гармонию мира и не потдаться искушению И если дьявол не совратил по пути, то мир еще должен услышать о нем, как о учителе света и добра…
Из Киева Прохора проводили на конном экипаже, что несколько дней без смены лошадей, с остановками на отдых вез его до Екатеринодара, откуда собственно и начался его новый путь служению Богу…
В славном городе на Днепре Прохор был замечен во время богослужения Нечанввм. Тот очень обрадовался встречи с парнем, приглашая осенью на свадьбу казака Григория и уже не крепостной Марьи… И предоставил свою кибитку с лучшими лошадьми, что домчали его до Курска. Правда лошадей меняли по пути раза четыре.
С родного же Курска, где состоялась недолгая встреча с матушкой и братом Лексеем, что только что прибыл с востока, с различными товарами и деле до обители лежал в основном пеший путь. до Тамбовской губернии.
Ничего необычного в этом хождении Прохора вроде не было. Вечером с заходом солнца он отправлялся в путь, а утро и день проводил в молитвах и работе.
Теплое и ласковое лето было почти на исходе. Правда, честной народ еще только готовился отметить медовый спас, но вдруг внезапно, раньше своего времени явилась осень и зарядили холодные дожди…
До обители оставалось не более семи вёрст. Но дорога оказалось полностью размытой. Ноги Прохора увязали в жиже и как назло не одного села, не одной деревни поблизости.
Голод и холодный ливень загнал путника в лес. Из под куста, возле которого под сосной решил присесть. отрок, вспорхнул тетерев.
Кремни намокли и искра не как не высекалась. От досады Прохор начал молиться и просить Бога остановить это безумие, что льет без устали с небес. Начав ворочаться и искать такое положение под деревом, чтобы капли не попадали на него он вдруг слева от себя увидел заросли дикой малины. Обрадованный этому он совсем перестал думать о нудном дожде и побежал прыжками лакомиться ягодами. Их было так много! И все такие ароматные и вкусные… Увлекшись, он не сразу обратил внимание на сердитое ворчание зверя за его спиной. А когда обратил, то здоровенный медведь дышал ему в ухо…
Прохор замер от страха. Медведь принялся обнюхивать его, а потом неожиданно встал на дыбы и страшно зарычал.
Эй! – закричал Прохор- я знаю лес твой, а тебе что малость диких ягод жаль… Их много! И тебе хватит! Вот смотри… И Прохор быстро набрал горсть ягод в пригоршню и протянул стоявшему на задних лапах косолапому. Тот встал на все четыре и перестав рычать одним махом слизал ягоды с ладони. Прохор стал потихоньку отпрощать от него, приговаривая: Я человек маленький, иду своей дорогою а обитель, службу нашему Создателю служить. Это призвание мое… Тебе чтось лучше будэ яки ты мене сожрешь. У тебя что пищи мало..
Прохор понимал, что от зверя ему не убежать и совладать он с ним то же не сможет… Поэтому закрыв глаза он начал молиться и уже приготовился к худшему, когда мишка положил свою лапу на его плечо..Лесной хозяин облизал ему ухо, громко фыркнул, помотал головой и важно удалился. А Прохор все сидел без движения и молился.
Так прошла ночь, а утром, когда первые оучи солнца позолотили кроны деревьев он поднял голову вверх, чтобы насладиться пением птиц и увидел видение. Белое облачко вдруг стало ликом Пресвятой Богородицы, что улыбнулась ему, а потом в лучах восходящего солнца, стала видна ее одежда и ее рука указала ему на восток, туда откуда в этот час всходило солнце.
Прохор поднялся и пошел. Видение исчезло, взошедшее солнце уже проникло сквозь чашу леса и солнечные блики уже играли не только в верхушках, но и у самых корней деревьев- исполинов. Прохор де боялся потерять то, направление, что задала ему Богоматерь и не куда не сворачивая шел прямо, протираясь сквозь гушу и валежники. Где то к вечеру он опять увидел своего старого знакомого -мишку, что даже не повернул к нему голову, занятый поглощением добычи.
И уже с восходом солнца следующего дня он вышел к узкой реке, на другом берегу которой в лучах небесного светилы своим великолепием сияли купола обители и легкость душе придавал вид монастырских стен. Вдали же простирались немногочисленные дворы селения.. На том берегу он также увидел пару монахов, что были заняты рыбной ловлей.
Прохор стал кричать им, чтобы привлечь к себе внимание. Вскоре монахи прислали за ним лодку и после небольшого восхождения на Саровскую гору пред ним открылись врата обители.
Сначала был постриг, после которого вместо мирского имени Прохор ему было дали имя Серафим, потом был длинный рассказ о месте основана обитель и ее создателе, а после вечерней молитвы он был произведен в иеродьяки.
Первую ночь Прохор не спал, а все думал о строжайших порядках монастыря и листал летопись, в которой говорилось:
От первого монаха-отшельника Феодосия остался рассказ о чудесах на Саровской горе. Неоднократно он видел необыкновенный свет над горой и даже огненные лучи, освещавшие гору сверху. Иногда он слышал гул и звон, раздававшиеся из-под земли. Эти знаменательные явления Феодосий наблюдал не один раз и пришел к выводу, что месту этому предназначена великая будущность. Спустя 10 лет после Феодосия на Старом городище поселился монах Герасим из Краснослободского монастыря. Он тоже был свидетелем необыкновенных явлений. Слух о таинственных чудесах разносился по окрестным селам и деревням.
Герасим был свидетелем того, как крестьяне с лопатами и мотыгами рыли Саровскую гору, надеясь найти сокровища Сараклыча. Но вместо клада они нашли шесть каменных крестов и один медный, складной, с углублением для святых мощей. Этот медный крест впоследствии стал великой святыней Саровской пустыни и хранился на почетном месте в Саровских пещерах.
После Герасима на Старом городище жили два монаха из соседнего Санаксарского монастыря. Они хотели основать здесь обитель, но не выдержав испытаний отшельнической жизни, возвратились в Санаксар.
Рассказ о необыкновенном месте услышал молодой инок Арзамасского Введенского монастыря Исаакий, впоследствии в схиме Иоанн. Он решил поселиться на Старом городище и основать здесь монастырь. Высшей целью для себя Иоанн поставил создать пустынный монастырь, такой, который с давних времен признавался одной из самых совершенных форм монашеского общежития. Именно с этой целью молодой монах пришел на Старое городище.
Иоанн был дальновидным, обладавшим хорошими организаторскими и хозяйственными способностями человеком. Он был начитан, красноречив и владел даром убеждения. К 1700 году Иоанн сумел организовать совместное житие монахов, пожелавших остаться на Саровской горе. Первые монахи селились самостоятельно, и их поселение не имело какого-либо статуса. Жизнь монахов на Старом городище необходимо было официально оформить, урегулировав отношения и с государственным, и с церковным управлением.
Лучшим способом решить эту задачу было построить церковь на Саровской горе. К строительству церкви иеросхимонаха Иоанна побуждал вышедший царский указ – считать всех монахов, живших без церквей, раскольниками. Он всецело занялся устройством монастыря. Несколько лет он провел в Санкт-Петербурге, оформляя необходимые для строительства документы. Он был известен и почитаем в царской семье. Благодаря своей настойчивости и связям в столице в начале 1706 года отец Иоанн сумел получить Высочайшее разрешение Петра I и местоблюстителя Патриаршего престола Стефана Яворского на строительство церкви во имя Пресвятой Богородицы и Ее Живоносного Источника.
В феврале 1706 года начали валить лес, в мае на городище уже высился сруб, 16 июня 1706 года первый храм Саровской пустыни был освещен. Эта дата считается днем основания Саровского монастыря.
Деятельность отца Иоанна не ограничивается только внешним устройством пустыни. Вместе с первой церковью возникает монашеское общежительное братство. Иоанн с единодушного согласия приступает к написанию устава Саровской обители. Через месяц после освещения церкви Иоанн собрал всю братию, жившую на Саровской горе, и предложил им устав, написанный по строгим древним образцам. Впоследствии этот устав послужит образцом для многих монастырей России.
Насколько строги были правила Саровского монастыря, настолько же суров был и быт монахов. Все нужное для жизни добывалось собственным трудом. Одежда монахов была простой: летом балахоны из холста, зимой тулупы. Жили они в деревянных кельях. Территорию монастыря обнесли оградой. После постройки первой церкви поставили еще два храма, трапезную и кельи для гостей. К 1711 году был готов пещерный город с подземной церковью.
Большую деятельность вел о. Иоанн по приобретению земли для монастыря. К 1729 году у Саровской обители были 22 тысячи десятин. Императрица Анна Иоановна своим Указом от 25 октября 1730 года «…все земли, сенные покосы и рыбные ловли» утвердила за Саровской пустынью навечно, «…не в пример другим».
Так случилось, что жизнь о. Иоанна закончилась не в Саровском монастыре, как он мечтал, а в Санкт-Петербурге, в Тайной канцелярии.
При втором настоятеле монастыря Дорофее монастырский архитектурный ансамбль приобрел законченный вид. Все монахи имели свои кельи. В монастыре были построены помещения для различных работ: хлебная и поваренная, трапезная, просфорная, столярная, портная. Были две кузницы и конюшня. В виде послушаний монахи исполняли все работы, необходимые для монастырского хозяйства: возделывали землю, косили сено, собирали грибы и ягоды, ловили рыбу. Они плели лапти, делали четки, изготавливали свечи.
Прохор, ставший Серафимом не успел дочитать и до середины писания о монастыре, как уде был поднят на утреннюю молитву, после которой был сытный завтрак.
А потом… Потом была работа в поле. Изнуряющая, но приятная, хоть и тяжелая. Ведь работать пришлось наравне со взрослыми и скидок на возраст никто ему не делал.. В первый же день Серафим сбил себе до крови ноги с непривычки в тяжелых сапогах. Но не подал и виду, что ему больно Только поздно вечером, заметив, что новенький хромает брат Сергий облегчил его страдания обработав ноги мазью и указав, как правильно обматывать ноги холщевой тряпицей, чтобы боле такого не было. Не сразу давались уроки старших. Все приходило с опытом
*. *. *
Шли годы. Монастырь преображался. В Саровский монастырь вели четыре дороги. Большинство богомольцев шло в Саров по широкому тракту Арзамас – Темников. Дорога вела к руслу реки Сатис, спрямленному монахами, и выходила на красивую тополиную аллею, посаженную на отвальном грунте искусственно вырытого русла Сатиса. Дальше они переходили деревянный мост через Сатис и поднимались по булыжной мостовой на Саровскую гору, к монастырю. Поднявшимся на гору паломниками открывалась площадь, где стояли монастырские гостиницы. Их было несколько – дворянская, купеческая и простонародная. Каждый выбирал ту, которая ему подходила
