Сергей Измайлов
Неправильный лекарь 4
– С отцом я сам улажу, – махнул я рукой. – Мне он точно в этом вопросе возражать не будет. Ты только с регистратурой реши. Так, сегодня четверг? Да, завтра пятница. Давай тогда уж со следующей недели, я подам запись на практику и на тебя тоже. А сегодня приедь в лечебницу к четырём, я буду уже заканчивать объяснять материал, а потом представлю тебя, как своего ассистента по практике, чтобы у знахарей потом не было вопросов, что за ботан пришёл ими командовать.
– Сам ты ботан! – надул губы Юдин.
– Да, я знаю, – усмехнулся я. – И никогда на это слово не обижался в отличие от тебя. Так что не забудь сегодня приехать к четырём, крутись как хочешь.
– Выкручусь, не переживай, – заверил он, демонстрируя мне зачем-то свою ладонь. – Погнал я работать, время не дремлет.
Юдин исчез так же быстро, как и появился. Мы переглянулись со Светой, синхронно пожали плечами и позвали первого пациента. Им оказался мужчина лет шестидесяти, который сильно хромал на левую ногу. Настолько сильно, что нуждался в посторонней помощи и в кабинет его ввели двое родственников.
– Ногу подвернули? – спросил я, ориентируясь на походку.
– Нет, господин лекарь, – сказал за него сопровождавший лет сорока, судя по внешней схожести, скорее всего сын. – На улице поскользнулся и сел на свою ногу, с тех пор еле ходит несколько шагов по дому. А точнее до туалета и обратно. В клинику идти не хотел, вот сегодня еле уговорили. И то только потому, что слегка оступился и кричал от боли на весь Невский.
– Да что ты такое городишь? – гневно опротестовал слова сына пациент. – Ну вскрикнул разок и всё!
– Ага, вскрикнул он, – хмыкнул сын. – Завывал, как сирена на полицейской машине.
– Вот болтун! – сплюнул дед и махнул рукой.
– Ладно, не переживайте, сейчас разберёмся, – примирительно сказал я. – Помогите ему разуться и уложите туда на стол.
– Будет сделано, господин лекарь, – сказал второй сопровождающий, судя по возрасту внук. Это получается три поколения пришли на приём.
Сын и внук слаженно и быстро разули главу рода и уложили на манипуляционный стол. Каждое малейшее движение левой ногой сопровождалось протяжным стоном. Вряд ли там ограничится банальным растяжением связок. Брючину подняли, носок сняли, пациент к осмотру готов.
Голеностопный сустав значительно отёчен, словно всё-таки там проблема, но при пальпации болевого синдрома нет. А вот как только я коснулся большеберцовой кости чуть ниже середины, пациент продемонстрировал распетость голосовых связок. Хоть на сцену с гитарой отправляй петь “прыгну со скалы”. Вот значит где у нас проблема. Я осторожно приложил руку и начал сканировать кость.
– Как вы сюда вообще дошли? – удивился я, когда увидел странной формы перелом. – Он вообще не должен на ногу наступать!
Вопрос чисто риторический, да и отвечать мне на него никто не собирался. Лишь внук пожал плечами, но промолчал. Такого интересного перелома я ещё не видел. Верхняя часть большеберцовой кости была похожа на ласточкин хвост, а нижняя на заострённый кол. За счёт этого отломки держались на месте и не сдвинулись во время походов в туалет. Срастить такой перелом несложно, линия перелома прослеживается отчётливо, но расхождения отломков кости нет, прилежат друг к другу довольно плотно.
Я начал потихоньку проходить тонким пучком энергии по линии перелома, заставляя отломки воссоединиться. Спустя буквально две-три минуты всё было завершено. Во время процедуры пациент лишь слегка постанывал, и я не стал вызывать Корсакова, обошлось без его профессиональных навыков.
– Ну вот, можете забирать, – сказал я, обращаясь к сопровождавшим. – Была сломана большеберцовая кость, перелом без смещения, сросся полностью.
– Спасибо, господин лекарь! – первым оказался рядом внук. – Давай, дедуль, я помогу тебе встать.
– Не надо мне помогать! – резко ответил дед. – Я сам!
– Вот вечно ты так, – немного обиженно пробормотал парень. – Самостоятельный ты наш.
Пациент и правда довольно уверенно слез с манипуляционного стола, сначала осторожно ступая на ногу, потом пару раз топнул ей для уверенности.
– Ну вот, совсем другое дело, – улыбнулся он, наступая на ногу уже с полной уверенностью. – Она небось, и сама бы зажила, вон как быстро получилось. Только зря людей побеспокоили.
– Сама она у вас зажила бы, – сказал я. – Только через месяц или полтора. Так всё это время и хромали бы, если не дольше.
– Понял, значит не зря, – неохотно согласился дед. – Спасибо вам, господин лекарь! Мне с ней надо будет ещё что-то делать?
– Просто берегите, – улыбнулся я. – И по улице пока не бегать, особенно когда скользко.
– Я? Бегать? – отец семейства посмотрел на меня, как на душевнобольного. – Это даже не смешно.
– Вам виднее, – пожал я плечами. Что я с ним спорить что ли буду. – Всего доброго вам.
Больше всего за помощь меня благодарили сын и внук, сам пациент похоже был ворчливым интровертом, не способным на благодарность. Да ради Бога, для меня это не самое важное. Хотя, что уж там кривить душой, приятно, когда пациент радуется и благодарит за исцеление.
Следующий пациент привнёс разнообразия в мою жизнь. Среди множества относительно похожих друг на друга случаев, вздутая слюнная железа встретилась здесь впервые.
– Доктор, у меня это, – сказал мужчина и ткнул себя пальцем в область припухлости под нижней челюстью справа.
– Давно надулось? – спросил я, начиная осмотр. Надо исключить увеличение лимфоузла, тоже вариант.
– Уже третий день, – ответил он.
При пальпации выяснилось, что правая подчелюстная слюнная железа была значительно увеличена и плотная на ощупь. Даже лёгкое прикосновение причиняло пациенту боль.
– Ложитесь на стол, будем разбираться, – сказал я ему.
При сканировании с помощью магии я обнаружил в железе большую заполненную жидкостью полость и значительно расширенные протоки. Ну, так и есть, в устье главного протока засел небольшой камень, размеров которого хватило, чтобы этот проток полностью перекрыть. Раздробить камень на мелкие песчинки для меня не составило большого труда, содержимое кисты хлынуло наружу, в смысле в ротовую полость, заставив пациента поперхнуться и закашляться.
– Ой, мне уже намного легче! – радостно воскликнул мужчина. – А что это было, доктор?
– Слюнокаменная болезнь.
– Чего? А такое бывает? – выпучил он глаза.
– Бывает, – хмыкнул я. – И вы смогли в этом убедиться на себе лично.
– А снова такое может возникнуть?
– Может. Если вдруг начнёт снова беспокоить, надо стимулировать слюноотделение, пожевать маленькую дольку лимона, например. В ближайшие несколько дней вам предстоит это делать регулярно. А если снова начнёт надуваться, сразу приходите ко мне, не ждите пока раздует, как сейчас.
– Всё понятно, – задумчиво произнёс мужчина. Спасибо вам, буду иметь ввиду. Вот ведь как.
Пока пациент с нами прощался, в кабинет вошёл Виктор Сергеевич и демонстративно положил передо мной на стол две книги в кожаных переплётах. Одна называлась просто “Фармакология”, вторая заинтересовала своим названием “Пути совершенствования современной фармакологии”. Виктор Сергеевич ткнул пальцем в имя автора. Вот тут я уже удивился по-настоящему. Над названием книги было скромное почти осыпавшееся тиснение “Курдяндский Г.В.”
– Это он написал, что ли? – спросил я, бережно открывая ценную книгу.
– Выходит, что так, – сказал Виктор Сергеевич, довольный произведённым эффектом. – А я и забыл даже, что у меня есть экземпляр. Он издал лет двадцать назад небольшой тираж, который в итоге постигла та же участь, что и о лечении направленными точечными потоками. Я в неё, если честно и не вникал, просто храню на память. Если найдёшь время, можешь ознакомиться.
Глава 5
Виктор Сергеевич оставил книги и уже развернулся на выход, как вдруг мне в голову пришла светлая идея.
– Стойте! – немного громче и резче, чем следовало воскликнул я. Мой гуру чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности.
– Ты чего так орёшь? – спросил он.
– Простите, боялся не успеть, и вы закроете дверь, – улыбнулся я.
– Простил, – кивнул Виктор Сергеевич. – Чего хотел?
– Хотел предложить вам подработку.
– Мне? – удивился старик. – Старому больному человеку?
– Ой, вот только не надо прибедняться! – ухмыльнулся я. – Вы по многим аспектам молодым фору дадите.
– Хватит подлизываться, давай ближе к теме, меня пациенты ждут, – поторопил он.
– Мне нужен помощник для проведения практических занятий со знахарями. Надо непосредственно с ними на приёме вырабатывать и отрабатывать навык создания тонкого потока и воздействия им на целевые точки.
– Сань, ну правда, стар я уже для этого, – сказал он, но я заметил лёгкую мечтательную полуулыбку и искорку в глазах. – Ну хорошо, я подумаю. Отвечу, когда поедем к Курляндскому.
– Договорились, – улыбнулся я, демонстрируя два ряда идеально здоровых зубов. Мечта из прошлой жизни осуществилась в этой. – Меня устроит любой ваш положительный ответ.
– Хах! – выдохнул Виктор Сергеевич, покачал головой и вышел.
Я почти уверен, что никуда он не денется, согласится, как миленький. Этот огонёк в его глазах мне уже ответил за него, осталось только дождаться ответа вслух.
Остаток приёма пролетел незаметно. Обед по расписанию. В лечебницу приехал вовремя, в зале для занятий был без четверти три. За Демьяновым сегодня заходить не стал, для меня было важно его присутствие на первом занятии, а теперь как хочет, лишь бы не мешал и на том спасибо.
Но он всё-таки пришёл! Что сказать, молодец, зато лично проконтролировал посещаемость, которая и сегодня оказалась стопроцентной. Даже не было ни одного опоздавшего. Немного поменялся взгляд пришедших, такого же безразличия и усталости, как у первой группы, не было. Видимо они пообщались с коллегами и уяснили для себя, что идут сюда не просто просиживать штаны и занятия для них на самом деле очень важны.
В начале своей пламенной речи я на всякий случай ещё раз представился и попросил записать себе в конспект. Когда увидел, что никто не взялся за ручку, удивлённо вскинул бровь.
– А мы уже все записали, Александр Петрович! – сказал с места один из знахарей.
– Хорошо, спасибо, – улыбнулся я и начал излагать материал.
Также, как и вчера, в аудитории стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом страниц и чирканьем ручек по бумаге. В этот раз я сказал приберечь вопросы до конца занятия, и никто этой просьбы не нарушил.
Юдин заглянул в кабинет, когда уже пришло время для вопросов, которыми меня просто засыпали. Я указал ему на пустое место за одним из столов. Он скользнул вдоль стеночки, сел на стул и уставился на меня, словно он тоже слушатель моей лекции.
– Уважаемые знахари лечебницы “Святой Софии”, – сказал я, убедившись, что вопросы закончились. – Хочу вас познакомить с моим помощником, который будет помогать мне проводить практические занятия. Он в совершенстве владеет техникой тонких магических потоков, поделится своим опытом с вами непосредственно во время вашего приёма. Запись на практическое занятие также можно осуществить в приёмной, время и даты появятся в уже существующей тетради. Прошу любить и жаловать, Юдин Илья Фёдорович, потомственный лекарь, продолжатель династии и подающий большие надежды молодой учёный.
Юдин настолько охренел от того, как я его представил, что потерял дар речи и просто прожигал меня глазами. Я жестом предложил ему встать и повернуться к аудитории. Он тряхнул головой, словно стряхивая с себя временное оцепенение, вскочил и повернулся к слушателям.
– Очень приятно, господа знахари, буду рад с вами работать. Со следующей недели появится запись, так что до скорых встреч.
С последними словами он поклонился и уверенным шагом вышел из аудитории. Я хотел было его остановить, но не стал. Потом буду выяснять, что ему конкретно не понравилось. А может наоборот? На выходе я раздал всем по одному экземпляру первого тиража методички. Надеюсь, что они прочитают её до того, как мы начнём показывать им суть метода на деле. Так необходимая информация лучше отложится у них в голове.
Вообще я надеялся, что Юдин будет ждать меня где-нибудь в районе регистратуры, но его нигде не было. Неужели и правда на что-то обиделся? Разве я сказал в его адрес хоть что-то обидное? Вроде нет. Вышел на улицу с телефоном в руке, собираясь вызвать такси обратно до клиники, как получил в ухо увесистым снежном. Обернулся в сторону, откуда это прилетело и едва успел уклониться от следующего белого снаряда.
– Ты охренел, Склифосовский? – спросил Юдин. Ха, не ушёл всё-таки.
– Что не так-то? – спросил я, отбивая следующий снежок рукой. – Что я не так сказал?
– Да ты с дуба рухнул, приписывать мне столько эпитетов? – он раздувал ноздри от злости, но снежки лепить перестал. – Ты же знаешь, что тщеславие – это не моё. Мне бы наоборот, чтобы обо мне знали поменьше, меньше и вопросов будет.
– Илюх, друг, я не хотел тебя обидеть! – искренне ответил я. – Просто хотел представить тебя в лучшем свете коллективу лечебницы, чтобы они прониклись уважением и не выпендривались по поводу того, что я привёл совершенно незнакомого человека, который будет их чему-то учить.
– Ладно, хрен с тобой, – Илья примирительно махнул рукой, потом, секунду подумав, протянул её мне для рукопожатия. – Ты сейчас куда собирался?
– Мне нужно с Панкратовым съездить к одному фармацевту, он меня ждёт в клинике, поэтому сначала туда. А чего ты хотел?
– Тогда не имеет значения, – снова махнул он рукой, теперь разочарованно. – Поеду домой, мама на борщ с пампушками ждёт, будет довольна, что я вовремя.
– Ну тогда бывай, – хлопнул я его по плечу и запрыгнул п подъехавшее такси.
Через полчаса мы с Виктором Сергеевичем подъехали к внушительных размеров особняку, нуждающемуся в глубоком косметическом ремонте. А кое-где и не в косметическом. Местами осыпались большие пласты штукатурки и лепнины, обнажив двухсотлетней давности кирпичи. Они торчали тут и там как кости и мышцы на дне глубоких ран. Видимо хозяин этого всего или совсем на мели, или ему настолько глубоко начхать, что происходит в мире и как рушится его жилище.
Массивная резная дубовая дверь тоже нуждалась в ремонте и покрытии лаком, но прочность свою сохранила. На двери нашёлся специальный молоточек, Виктор Сергеевич отстранил от него мою руку и постучал сам. Это был какой-то особенный стук, словно короткое сообщение. Наверно какой-то их общий знак. Тогда хорошо, что он поехал со мной, а не просто сказал адрес, так больше шансов познакомиться с безумным фармацевтом. И почему все гении обязательно должны быть со странностями? Неужели по-другому никак?
Спустя пару минут Виктор Сергеевич повторил свою шифровку и мы продолжили ждать.
– Может его дома нет? – предположил я, когда ожидание уже начало утомлять. Терпеть ненавижу.
– Куда он на фиг денется, – хмыкнул старик. – Чем-то занят скорее всего, может какую-нибудь бомбу изобретает.
– А причём здесь бомба? – удивился я. – Он же фармацевт.
– В первую очередь он химик, – возразил Виктор Сергеевич. – Поэтому его интересы не ограничиваются только фармацией.
– Ясненько, понятненько, – пробубнил я, ощущая где-то внутри смутную тревогу. А вдруг сейчас особняк взлетит на воздух, прихватив нас с собой по пути? – Кстати, что вы решили по поводу проведения практикумов в лечебнице? Соглашайтесь, не пожалеете.
– Поработаем, не переживай, – ответил Виктор Сергеевич, продолжая напряжённо вслушиваться в шорохи за дверью.
Моя буйная фантазия не сильно успела разыграться, когда послышался звук, похожий на движение бревна за дверью. В голове нарисовался образ толстенного бруса, который кладут на специальные наглухо вмонтированные в стену железные крючья с внутренней стороны двери замка, который даже тараном не так просто выбить. Потом лязгнули пара массивных железных засовов и наконец дошла очередь до замка. Дверь медленно приоткрылась и высунулся орлиный нос, а за ним изрезанное морщинами худое лицо. На голове свёрнутый набекрень нелепый колпак для сна.
– Ты чего, старый дурень, припёрся? – прокаркал хозяин дома в адрес Виктора Сергеевича. – Да ещё и какого-то молокососа с собой припёр, заняться что ли нечем? Ищете на свою задницу приключений? Это хорошо, что я вспомнил этот твой сигнал, а уже собирался бросить на вас из окна пузырёк с тринитроглицерином, от вас бы и мокрого места не осталось!
– Ну так это же хорошо, что вспомнил, – по-доброму улыбнулся Виктор Сергеевич, а у меня похолодело внутри. С такого упыря вполне станется пульнуть бомбу в незваных гостей. – Я тоже рад тебя видеть. Может пустишь внутрь? У нас разговор для тебя есть интересный.
– У вас? – носатый старик удивлённо обвёл нас взглядом, словно пытаясь понять, как это вода и огонь могут находиться в одном сосуде одновременно. – А этот зелёный болванчик тоже чего-то от меня хочет?
– А вот сейчас уже обидно было! – рыкнул я, теряя терпение. Ведь предупреждал дядя Витя, что это гнусный тип, но любое терпение имеет предел! Дядя Витя дёрнул меня за рукав, намекая замолчать. Я послушался.
– Ого, оно ещё и разговаривает! – хихикнул старый засранец. Мне стоило диких усилий, чтобы молчать и не треснуть ему прямо по орлиному носу, который возвышался над лицом словно акулий плавник.
– Да хватит тебе уже, Готхард, – вступился за меня дядя Витя. – Он нормальный парень, с головой дружит. Впусти нас, есть дело к тебе, скорее всего ты заинтересуешься.
– Уже больше десяти лет ни у кого нет дел ко мне! – огрызнулся старый носач, но в итоге пригласил нас внутрь. – Если жрать хотите, то это ваши проблемы, обойдётесь! У меня только на одного приготовлено, а вы можете достать платочки и подтирать слюну, пока я буду обедать.
– Ну хоть чай-то есть? – спросил Виктор Сергеевич, пока мы шли по усыпанному песком и фрагментами осыпавшейся штукатурки мраморному полу некогда богато оформленного гостевого холла дворца. Судя по всему, это когда-то и был дворец, а сейчас больше похож на заброшенные руины.
– Вода есть, заварка есть, сахара нет, – пробурчал хозяин, ведя нас вглубь особняка через анфилады заросших толстым слоем пыли медленно разрушающихся комнат. – Если такой вариант устраивает, то приятного аппетита.
Хозяин открыл очередную обшарпанную дверь, и я потерял дар речи. Здесь была нормальная чистая и ухоженная комната, обставленная настолько красиво и богато, что не стыдно и экскурсии водить. Длинный стол застилала алая бархатная скатерть, на мой взгляд излишество. Ну зачем бархат на столе? Неужели не жалко? Вот ситец или лён, ну пусть даже шёлк, но не бархат же.
На столе стоял большой пузатый самовар, из которого через дырочки в крышке поднималась струйка пара. Значит совсем недавно закипел. Рядом с самоваром в большой тарелке бублики и баранки, овсяное печенье. Пара розеток с разными сортами варенья. Служанка принесла для нас две чайных пары и чайные ложки.
– Спасибо, Сильвия, – нежно сказал ей старик. Словно это был другой человек, не тот скот, что открыл нам дверь. – Можешь идти, наши замечательные гости дальше сами справятся. А черепаховый суп у тебя сегодня особенно хорош! Запомни, как ты его делала, повторишь при случае.
– Да, господин! – симпатичная молодая девушка изобразила реверанс хозяину дома, бросила беглый взгляд в нашу сторону и быстро удалилась.
– Ну, рассказывайте, с чем пришли? – спокойным светским тоном спросил Курляндский. Сейчас из злобного и гадкого старика он превратился в благородного герцога. Портил картину только старый жёваный халат и колпак для сна. – Чего вы застыли-то? Наливайте себе чай, берите варенье, печенье и рассказывайте.
– Давай, Сань, – сказал мне Виктор Сергеевич, а сам принялся наполнять наши чашки.
– Готхард Вильгельмович, – начал я. Вроде не ошибся, всю дорогу репетировал, как произносится его имя. – Я работаю лекарем в клинике Склифосовских, Пётр Емельянович мой отец, если вы когда-нибудь слышали о его существовании.
– Слышал, – оборвал он меня. – Дальше то что? Зачем приехали?
– Хорошо, буду краток, – сказал я, стараясь не выходить из себя. Кажется, старик снова готов возвращаться в фазу засранца. – Меня не устраивает состояние современной фармакологии. На мой взгляд слово “современная” здесь просто неуместно, многие препараты изобретены больше ста лет назад. Насколько я знаю, вы пытались в этой системе многое поменять, даже написали книгу об этом, но вас остановили, дав понять, что, продолжая толкать свои идеи, вы рискуете жизнью.
– Ты сохранил мою писанину что ли? – вскинув брови Курляндский обратился к Виктору Сергеевичу.
– Думал, что нет, – хмыкнул Виктор Сергеевич. – А оказалось, что да. Вчера наводил порядок в библиотеке и случайно наткнулся.
– Не трынди! – резко ответил носатый. – Случайно наткнулся он. Знаю я тебя, старого аутиста, у тебя всегда всё стоит по порядку, и ты знаешь местоположение каждой книги на каждой полке.
– Ну, допустим, – примирительно сказал дядя Витя. – Но смысла нашего прихода это не меняет.
– Я хочу добиться замены имеющихся у знахарей мазей и препаратов на современные, – сказал я. – Но для того, чтобы представить предложение для рассмотрения коллегии, должно быть само предложение, на что можно это поменять. Желательно с клинически подтверждённым эффектом. И у меня сейчас есть такая возможность. Могу организовать клинические испытания и представить отчёт на заседании коллегии лекарей.
– Дим, он на самом деле такой бойкий? – поинтересовался он у Дмитрия Сергеевича. – Или просто сейчас передо мной выпендривается, а на самом деле пшик, пустое место?
– Нет, Готхард, Александр Склифосовский не пшик, – покачал головой Виктор Сергеевич. – Он настоящий молодец. Занимается сейчас обучением знахарей одной из лечебниц основам точечного применения маги. На короткой ноге с председателем коллегии Обуховым Степаном Митрофановичем. Тот поддерживает молодого Склифосовского в его начинаниях и обещал обеспечить защитой и помощью в продвижении на официальный уровень.
– Вот значит, как? – Курляндский посмотрел на меня уже по-другому, заинтересованно, не как на кучу мусора, мешающуюся под ногами. – Ты книгу мою читал?
– К сожалению, не успел, – ответил я, поставив чашку с чаем обратно на блюдце. – Виктор Сергеевич дал мне её только сегодня. Название заинтриговало, именно то, что надо сейчас, в самую точку.
– Ну давай тогда так договоримся, – сказал носатый старик, доев суп и отодвинув от себя пустую тарелку. – Ты сначала почитай, определись, что именно тебя интересует, потом приходи и обсудим детали.
– Хорошо, договорились, – кивнул я. – Постараюсь сделать это в кратчайшие сроки.
– Ни о чём мы с тобой пока не договорились, – грубо ответил Курляндский. – Вот когда ты меня заинтересуешь, тогда договоримся. А теперь ступайте, мне надо принять ванну, почитать вечерние газеты и лечь спать пораньше. Утром меня ждёт лаборатория и новый грандиозный эксперимент. Мир ещё узнает, кто такой Курдяндский!
Мы не стали спорить с хозяином дома, пытаться допить чай, а просто встали и пошли на выход. Мне даже не верилось, что такое большое и важное дело наконец пришло в движение. Беспокоил только один вопрос. Пока шли по заброшенным комнатам в сторону выхода, я думал о том, что с моими сбережениями придётся расстаться, чтобы “заинтересовать” Курляндского. Покупка личного автомобиля, каким бы он ни был, откладывается на неопределённый срок.
Будет конечно смачный гонорар за обучение знахарей лечебницы “Святой Софии”, но большую часть придётся теперь раздать своим помощникам. К проведению практических занятий я планировал привлечь ещё и Ивана Терентьевича и, естественно, не бесплатно. Каждый труд требует вознаграждения.
Может попробовать обратиться по поводу финансирования к Обухову? Надо подумать над этим. Лишний раз тоже беспокоить не хочется, надоедливую муху убивают скрученной в трубочку газетой. Такой мухой я тоже быть не хочу.
