Сергей Ким
Врата. Книга 3. Северный ветер. Том 1
Пролог
Пелам старательно выводила имперские руны, которые ей, как и любому из уор, давались непросто. Куда привычнее было древко копья или рукоять топора, а вот маленькое и хрупкое перо того гляди норовило хрустнуть в тяжёлой лапе. Однако теперь Пелам в основном воевала с интендантами и начальством, сменив лук и копьё на перо и стилус – всё-таки годы уже не те, чтобы как молодой девчонке по лесам и полям носиться.
Полвека – солидный возраст! Конечно, не для людей и уж точно не для фейри, но вот для уор – вполне. Это гномы и в двести лет могут запросто на поле боя выйти, а фейри и в триста… Да даже люди в пятьдесят лет остаются вполне крепкими и сильными, но уор и взрослеют быстрее, и стареют быстрее – с этим уж ничего не попишешь, такова воля светлого Крольма…
Ничего не попишешь, да… Ох уж эта писанина!..
Пелам со вздохом отложила перо в сторону и размяла пальцы. Всё-таки мелкая кропотливая работа определённо не была сильной стороной уор. Из-за этого от прозвища полуголых дикарей до сих пор отделаться и не могут. Но как же быть, если толстые сильные пальцы способны с лёгкостью давить лесные орехи, а вот с иголкой и ниткой управляются не особо? Теперь-то добрую одежду можно купить хоть у местных человеческих кланов, которые за долгие века совместного проживания стали почти своими… А чего почти? Да, своими. Подумаешь – похлипче и на рожи пострашнее. Степные уор в этом плане ничуть не лучше, так и ещё и чужие совсем – с имперцем, особенно с пограничья, и то больше общих тем для разговора найдётся. Не говоря уже о северянах. Кто к кому в дружину пошёл, кто в набег собирается, кто в наёмники подался или подаётся…
Женщина взяла кружку – не с элем и не с имперской кислятиной, то есть вином, ибо на службе не позволено, а с крепким травяным отваром. С наслаждением втянула терпкий аромат луговых трав, неторопливо отхлебнула…
В кабинет вошла Дорья.
Нет, «вошла» – не то слово. Входит меч в ножны или стрела во вражеское тело – аккуратно и тихо. А Дорья влетела внутрь, как имперская галера под управлением пьяного кормчего, в пирс.
Собственно, и габариты у северянки были более чем внушительны – она не потерялась бы даже среди мужчин уор, не говоря уже о той же Пелам, по обыкновению для женщин своего народа высокой и стройной.
– Она опять подралась, эфенди! – горестно пробасила Дорья, втаскивая за ухо своё персональное проклятие.
Проклятье выглядело как человеческая девочка лет десяти с короткими русыми волосами, большими серыми глазами и довольно-таки мрачным выражением лица. Она была одета в традиционное северное платье белого цвета с вышивкой и с алой оторочкой… Гм. Некогда белого цвета. А сейчас скорее серого или коричневого, потому как было заляпано буквально от и до.
Следом прокралась ещё одна человеческая девочка – светловолосая и кучерявая – благоразумно держась на некотором расстоянии от Дорьи.
Пелам стойко проглотила свой чай, потому как к подобному уже привыкла. А вот по первости, конечно, в такой ситуации давилась и хваталась за топорик, да…
Вздохнула, отставила кружку. Строго уставилась на чумазую девчушку. Та тяжёлый взгляд уор выдержала спокойно, без всякого страха и робости. И чувства раскаяния, чего уж там.
– Так, – многозначительно произнесла Пелам. – Дорья, можешь идти. А вы, юные сиры, извольте объясниться.
– Хелен тут ни при чём – её тоже отпусти, – буркнула русоволосая девочка, потирая свежий синяк на скуле.
– Во-первых, отпустиТЕ, – слегка рыкнула Пелам. – Учись уважать старших. А во-вторых, Хелен – твоя фрейлина, эфенди Хафин. И была приставлена следить за тобой… а не уследила. Это которая драка на неделе? Вторая, третья?
– Вторая, – буркнула Хафин.
– Я виновата, сира Строршим, – одновременно с ней произнесла Хелен.
– Цыц! Поговорите мне ещё тут. Эфенди Хафин, я тебя предупреждала, что ещё один раз, и последует наказание? Предупреждала. Значит…
– Выпорешь меня? – с вызовом кинула девочка. – Валяй.
– Если дерзишь, то делай это с бо́льшим уважением! – рявкнула Пелам, хватая нерасколотый орех, лежавший в вазе на столе, и метко запуская его прямо в лоб Хафин. – И не тебя, а Хелен.
– Но за что её?! – возмутилась не Хелен, а опять же Хафин. Хелен же слегка побледнела, но в целом известие о грядущем наказании приняла стойко, как и полагается настоящей северянке.
– За то, что не уследила. Тем более что мне по статусу не положено пороть имперских принцесс.
– А если я не хочу быть принцессой?! – в гневе топнула девочка.
– А кем же тебе быть как не принцессой? – усмехнулась Пелам. – Ты – восьмая наследница престола, принцесса Афина Октаво, дочь Его Императорского Величества Клавдия Корнелия…
– Принцесса… Там, в Столице, меня никто не считал принцессой! Они смеялись надо мной, говорили, что я хуже своих братьев!
– Ох ты, беда какая, – фыркнула Пелам. – Хульных зейдов на тебя не писали, что ли? Экая неженка.
Афина сердито засопела.
– Ну и чего сопишь, как загнанный рогач? – осведомилась орчанка. – Ты принцесса, последнее слово всегда должно оставаться за тобой… А так как дерзить тебе запрещается, то задница Хелены отведает на десяток розг больше… Дилемма, правда?
– Они мне ещё ответят за свои слова, – буркнула девочка. – И ещё раз говорю – Хелену не трогай…те. Вина меня – значит, наказывайте меня.
– Ты будущая правительница, – наставительно произнесла Пелам. – Может, ты и не будешь править Империей… Но, может быть, ты встанешь во главе герцогства, графства, дружины или даже просто дома. Ты будешь командовать и у тебя будут подчинённые… За которых ты должна будешь отвечать. Добрый вождь всегда разделит победы и поражения своих подчинённых, но и добрый вассал должен разделять участь вождя, иначе ломаный медяк такому вассалу цена. А иногда вождь будет вынужден и подставить кого-то под удар вместо себя – кто-то из трусости, а кто-то из необходимости.
Орка вздохнула.
– Ну, вот что я тебе прописные истины-то объясняю, а? – осведомилась Пелам. – Не маленькая уже. Ну, конечно, и не совсем взрослая, но всё-таки…
– Вот именно! – Афина неожиданно оживилась. – Почему других уже вовсю учат владеть оружием, но не меня? Я ничуть не хуже других, а побить могу даже и мальчишек!
– Как сегодня, что ли? И сколько же было твоему сегодняшнему противнику? – иронично поинтересовалась орка. – Восемь лет? Шесть? Ходить-то он умеет уже или ещё только ползает?
– Ему было четырнадцать и он посмел приставать к Ханне, – огрызнулась девочка. – И от меня он и правда уползал, когда я отделала его как волк шакала.
Для десятилетней человеческой девочки принцесса была на удивление сильной и ловкой, что не могла не признать Пелам. И её уже и правда стоило бы научить обращаться с настоящим оружием, годам к шестнадцати, глядишь, уже прилично выучилась бы владеть мечом, копьём и луком… Умение-то полезное, всегда пригодится в жизни – даже и имперской принцессе.
А может быть – особенно имперской принцессе.
Однако сир Кастор всё ещё медлил и колебался… Ну, его тоже можно понять. Глядишь, заберут эфенди Хафин обратно в Александрополь, а там же народ совсем дикий – вот так отпинает принцесса какого-нибудь наглого нобильского сынка, а потом шуму не оберёшься… Дикие совсем эти столичные имперцы, варвары просто…
– К Ханне, говоришь? – с видимой ленцой протянула Пелам. – А кто это был, говоришь?
Ханну орчанка знала – очень симпатичная девчушка лет четырнадцати, дочь пары рабов из острога. Свободная по рождению, но всё-таки довольно невысокого статуса… Поэтому её, бывало, обижали… Раньше. До того как среди местной ребятни стала верховодить Афина, которую слушались даже ребята на три-пять лет старше её. Императорская кровь и умение повелевать, северная кровь и умение драться – добрая смесь! Достойная хорошего вождя. Ну, девчонка, правда. Но это у диких имперцев женщина почему-то считается ниже мужчины по статусу, а среди северян хватает хороших женщин-сатрапов и просто разных вождей…
Но если дело Ханны касалось не просто детских шалостей, а куда более серьёзных приставаний – с этим следовало разобраться по всей строгости. Подобного в своём остроге комендант Строршим не терпела совершенно.
– Вообще ему было не четырнадцать, а даже пятнадцать, – послышалось от двери. – Прибыл вместе с группой новичков вербоваться в армию… Только не думаю, что Империи нужны бойцы, которых может заломать десятилетняя девочка.
– Сир Кастор, – Пелам уважительно поднялась с места, отдавая воинское приветствие.
– Дядя! – радостно воскликнула Афина и была тут же крепко ухвачена за ухо. – Ай!
– Опять дисциплину нарушаете, ваше высочество? – поинтересовался Кастор.
– Так было надо, – отрезала девочка, кстати, не выказывающая особого огорчения от того, что её схватили за ухо. Привыкла уже. Да и такие пустяки, как лёгкая боль, Афина научилась терпеть уже давно.
Высокий, с лёгкой проседью в волосах и тёмно-карими глазами, Кастор до сих пор считался одним из первых мечей Империи, с которым и молодые бойцы поостереглись бы столкнуться. Хотя и разменял уже пятый десяток лет. Не говоря уже о том, что он был одним из самых лучших полководцев Нового Рима. В отставке, разумеется, но полководец в чине майор-легата в отставке пребывает ровно до того момента, пока в нём не возникнет потребность. Да и какая тут отставка, если он до сих пор фактически на службе – иначе воспитание и охрану целой имперской принцессы расценить и нельзя.
Однако официально – всё-таки да, отставка. Почётная, разумеется, хотя при заслугах сира Кастора титул всего лишь барона выглядел почти что смехотворно. Однако Пелам знала, что большую часть своего пенсиона майор-легат взял деньгами и именно на эти деньги перестаивает Ориенталь из старого пограничного острога в нормальный укреплённый город и наполняет его арсеналы огромным количеством превосходного оружия и доспехов для дружины. Формально – своей, де-факто – дружины принцессы Афины.
– «Так было надо»… – проворчал Кастор, закручивая багрянородное ухо посильнее, однако Афина даже не пикнула. – Грязнющая-то… Ну-ка марш мыться! И не показывайся мне на глаза, пока не приведёшь себя в надлежащий вид.
Два раза Афине повторять это было не надо, поэтому она буквально испарилась, не забыв утащить с собой скромно молчавшую в уголке Хелен. Кастор хмыкнул и уселся в свободное кресло около письменного стола Пелам.
– Сир, она правда отделала парня в полтора раза старше себя? – не удержалась от вопроса орка.
– Уделала, – кивнул имперец.
– М-да. Но не кулаками же?
– Нет, конечно. Зарядила ему между ног, сняла с плетня чей-то глиняный горшок и разбила о его пустую голову. А потом выломала из того же плетня палку и довольно недурно орудовала ею, если верить словам Грига, – усмехнулся Кастор. – А и поделом. Молоденький дурачок решил, что вне родного села может строить из себя невесть кого…
– Так что, сир, может пора бы уже направить её высочество тренироваться с прочей молодёжью?
– Да я тоже думаю, что уже пора. Дальше затягивать – только вредить, – невесело усмехнулся майор-легат.
– А чего вы медлили-то, сир? – напрямик рубанула орка.
– Не поверишь, Пелам – воображал, что смогу воспитать из неё нормальную принцессу… Балы, платья, поэзия там всякая, мать её так…
Орчанка попыталась сохранить серьёзное выражение лица, но стала давиться смехом и издавать, мягко говоря, странные звуки.
– Чего ржёшь, морда? Это, можно сказать, моя мечта была – трёх сыновей в перерывах между походами вырастил, а хотелось ещё и чтоб дочь была… А как мне Его Величество наказал Афину охранять и беречь, так и подумал – во, всё-таки сбылась мечта старого дура… Да хорош уже ржать над старшим по званию!
– Виновата, сир, – Пелам приняла максимально серьёзный вид, но не удержалась и ещё раз хрюкнула от смеха. – Совсем виновата, сир. Но вы ж как маленький, ей-Крольму – у девочки пополам императорской и северной крови, а вы из неё какую-то простушку столичную думали сделать. Ей, так сказать, на роду написано армии в походы водить и города на копьё брать.
– Если девчонки станут воевать, то это будет значить, что либо они стали чересчур мужланисты, либо мужики в конец обабились, – буркнул Кастор, принюхиваясь. – Опять чай? Налей лучше вина.
– На службе не положено, сир, – улыбнулась Пелам. – А насчёт того, что война – не женское дело… Это всё ваши варварские предрассудки. Как её бишь? Во! Дискриминация. И вообще – хочешь равных прав с мужчиной, так изволь соответствовать.
– Ещё не хватало, чтобы на старости лет меня всякие полуграмотные орчанки поучали.
– Предки полуграмотной орчанки уже две тысячи лет назад служили в Карауле Смерти, внук безродного землепашца.
– Вот же старая язва, – рассмеялся Кастор. – Договоришься сейчас, и назначу лично тебя наставницей принцессы.
Взаимные пикировки без посторонних глаз давно стали их с Пелам развлечением – всё-таки знали они друг друга уже не первый десяток лет и были добрыми друзьями.
– А что? Я завсегда, – с готовностью ответила Пелам. – Дело-то хорошее и почётное… Так значит, не возвращают её в Столицу?
– Не сегодня, не через год и не через два, – слегка прищурился Кастор. – Его Величество всё ещё…
– Гневается?
– Опасается. Брось, Пелам, ты же знаешь, зачем весь этот спектакль.
– Знаю, – кивнула орка. – И значит, мы продолжим это представление?
– Продолжим.
– И сколько потребуется его продолжать?
– Столько, сколько потребуется. Хотя бы и до самого восхода Алой звезды.
* * *
– Товарищ капитан.
Вяземский замер на пороге канцелярии комроты.
– Заходи, Серёга, – махнул рукой Кравченко, что-то быстро записывая в рабочей тетради.
– Поставленные задачи выполнены, – чётко доложил лейтенант. – Столбы в парке переставили, тросы натянули, таблички повесили. Пожарный щит доукомплектовали, покрасили. Траву убрали. Завтра гравий доровняем и лосевскую «мотолыгу» довычистим…
– Лосевскую «мотолыгу» – в бокс загнать на хрен, в самый дальний угол. Не вычистите вы её к проверке, нереально это. Чудище это болотное, Лосевым обозванное, там за полдня гнездо свиньи успевает свить – никакими лещами это из него не выбить. Но я вообще-то с тобой не о задачах хотел поговорить… Давай, заходи, садись уже и не прикидывайся ровно вкопанным столбом.
Вяземский прошёл внутрь канцелярии, присел около сейфа, снял кепи и начал, согласно Уставу, поедать глазами начальство.
– Ну и чего молчишь? – поинтересовался Кравченко, когда молчание несколько затянулось.
– Жду ваших вопросов или указаний, Денис Юрьевич, – невозмутимо произнёс Сергей.
– Хитрый, – хмыкнул ротный, откладывая тетрадь в сторону и открывая стоящий рядом со столом сейф. – И хорош уже меня глазам есть – я невкусный. Лучше уж… Ёп! А где мои замечательные чёрствые пряники? Опять Большая Бабайка за ночь продовольственный кризис в канцелярии устроил?
– Я их вам в стол переложил, Денис Юрьевич, – невозмутимо произнёс Вяземский. – А лейтенанту Ишмуратову я подкинул для отвлечения внимания и аппетита не менее чёрствый батон.
– Всё, вижу – молодец, хвалю. Сообразителен и предусмотрителен, как и подобает настоящему разведчику. А батона, кстати, не вижу.
– Так сожрал он его, тарщ капитан.
– Нехват, – поставил диагноз Кравченко. – Пора его на диету сажать, а то скоро в люк «мотолыги» перестанет пролазить. Командир мотострелкового взвода, крутить его налево… Вечно с ним что-то не так. А, кстати, вот не пойму я, Серёга, а что с тобой не так?
Вяземский слегка приподнял бровь, обозначая вопрос.
– Ну вот сам посуди, прислали к нам того же Бабая большого. Орёт, бестолковый, в матчасти разбирается хуже срочников. Понты пытается колотить, но даже срочников ими не пронимает. Хотя в целом парень-то неплохой, просто молодой ещё да бестолковый. Ну и за всеми я кое-какие косяки знаю. Руслан – пофигист, Санёк – раздолбай, Бабай маленький – потрындеть любит, а вот поработать не особо. Олег просто на всю голову контуженный, да ещё и синебот к тому же.
Характеристики иных офицеров и контрактников роты, может быть, были и не слишком приятны, но зато справедливы.
– А теперь берём тебя, Серёга, – продолжил Кравченко, доставая из сейфа кофе и сахар. – Школу окончил с золотой медалью, училище – с отличием. Характеристики исключительно положительные. Исполнительный, дисциплинированный. Выпить можешь, но не любишь. Срочники тебя уважают, сослуживцы – тоже. Помочь всегда готов, не борзый, не жадный. Понтов не колотишь, ну разве что умничаешь частенько. Но в меру и прикольно. Юмор тоже есть, правда дохленький. Неразговорчивый, конечно, не особо компанейский – не душа компании, в общем. Ну не человек, а просто мечта замполита – весь такой идеальный, что аж зубы сводит. Ну, из недостатков разве что занудный ты больно, но это недостаток невеликий по нынешним меркам…
Вяземский на подобную характеристику ни капельки не обиделся, даже напротив – выводы ротного полностью совпадали с его собственными выводами о себе самом. Разве что свой юмор Сергей находил вполне неплохим, просто несколько заумным. А в остальном – да, всё так и обстояло.
– Значит так, товарищ лейтенант… – с ехидцей произнёс капитан, заваривая себе кружку кофе. – А изволь-ка озвучить своему командиру, что за недостатки такие богомерзкие уравновешивают твои полезные для воинской службы достоинства. Кофе, кстати, себе тоже наведи – никто и никогда не скажет, что капитан Кравченко пожалел для своего лейтенанта стыренного у снайперов кофе.
– Хронически несчастлив в личной жизни, тарщ капитан! – браво гаркнул Вяземский, следуя наказу ротного и заваривая себе нечто среднее между «пылью бразильских дорог» и «что недоскребли в сусеках». На кофе сей «дивный» напиток всё-таки не тянул.
– Серьёзно? – ротный отбросил шутливый тон. – Нет, ну я знал, что у тебя девушки нет, вот потому и весь в службу погружён…
– Да не везёт что-то, товарищ капитан, – пожал плечами Сергей, размешивая сахар столовой ложкой за неимением чайной. – Или, может быть, требования слишком высокие… Но с тупыми скучно, а с умными друг другу мозг выносим.
– Это, конечно, недостаток весомый… Мужик без бабы – всё равно что голова без фуражки, испытывает вопиющую уязвимость… Хотя, чья бы корова мычала, а моя б в ОЗК вкинулась и не ворчала – сказал один ротный, кого жена бросила… Стоять! Только не говори, что и в армии ты из-за бабы оказался.
– А вы как догадались, товарищ капитан? – удивился Вяземский.
– Догадываться, Серёга, как и гадать на кофейной гуще – дело экстрасенсов, а разведка сопоставляет и анализирует полученную информацию. Понял, нет? Значит, и тут без баб не обошлось… Экий злокозненный народец. Но тут уже, конечно, дело твоё личное: хочешь – рассказывай, хочешь – не рассказывай… Хотя в боевых подразделениях личных дел быть не может – все за каждого, один командир за всех.
– Да тут дело нехитрое в общем-то, – пожал плечами лейтенант, отхлёбывая кофе и вгрызаясь в пряник, который по шкале Мооса разместился бы где-то между топазом и корундом. – Был влюблён в школе в одну девчонку, хотел поступать туда же куда и она. А она после выпускного дала мне чёткий отворот-поворот, сказала, есть другой и всё такое. Вот я немного… погорячился.
– А чего сразу армия-то? – поинтересовался Кравченко. – Можно же было и без такого вот фанатизма обойтись – просто в другой город уехал бы учиться и всего делов.
– Да вот совпало просто… У нас во дворе пацан был – Генка, года на три старше меня. Нормальный парень, компанейский, спортом занимался, в футбол вместе играли. И он как раз в то лето из армии вернулся, в Приморье служил. Рассказывал всякие истории забавные, ну как обычно армейские байки травят. А вот под конец рассказал не особо забавную – как они на полигоне были, на метании гранат, и один дятел гранату без чеки в окоп уронил.
– Где-то девятый-десятый год, да? Помню-помню, – кивнул Кравченко. – Майор один тогда эту гранату собой накрыл – сам погиб, но больше никто не пострадал… И что? И вот только не говори, что это тебя прям так впечатлило, что ты тоже решил в герои записаться – не поверю. У кого хоть немного соображалки в голове есть, тот и без погон на организме понимает, что ни хрена у нас тут не романти́к флёр. А герои появляются из-за того, что кому-то приходится в одну каску расхлёбывать чужие косяки. И часто – ценой своей жизни.
– Нет, не скажу, что это вызвало во мне прямо какой-то неудержимый патриотический порыв, – слегка улыбнулся Вяземский. – Я бы так на гранату не прыгнул.
– Тогда или вообще? – слегка прищурившись, уточнил ротный.
– Тогда – точно, сейчас – уже не знаю.
– Хорошо, что этого не знаешь – рано тебе это ещё знать… А что знаешь?
– Знаю, подумал тогда – вряд ли тот военный хотел поскорее умереть, – ответил лейтенант. – Наверное, были у него и друзья, и семья… и войны ведь вокруг не было. А пацаны те – кто они ему были? Да никто. Но вот он взял и разменял свою жизнь за их.
– А это, Серёга, наша главная задача – разменивать наши жизни за чужие, причём желательно по наиболее выгодному курсу, – заметил Кравченко. – И желательно – без раздумий и колебаний. Но эти же размены, вычитания, сложения и деления на ноль – не всё, верно? Появился же какой-то вопрос, ответ на который ты решил поискать в нашем заповеднике гоблинов?
– Был такой вопрос, – подтвердил Вяземский. – Спросил – смогу ли я так же сделать? Не просто сдохнуть, а сдохнуть осмысленно и с пользой для окружающих, а не как бесполезный овощ. А до этого так же небесполезно жить. И армия показалась мне подходящим мне местом для поисков ответа… Вот же чушь, да, товарищ капитан?
– Про то, что армия может дать ответы и правда чушь, – хохотнул ротный. – Армия – она как водка: не даёт ответов, но помогает забыть вопросы. Но вот как только тебя наши психолухи пропустили с такими-то суицидальными замашками?
– Психологические тесты у нас весьма примитивны, – сообщил лейтенант. – Но тут не в суициде же дело. Жить-то можно и без всякой цели или в поисках цели – дело-то нехитрое. С собой покончить по скудоумию – тоже много мозгов не надо. А вот иметь цель, ради которой и умереть не жалко – это, как мне кажется, очень достойно.
– Товарищ ты, конечно, не слишком понятный и местами крайне заумный, но потенциал в тебе определённо есть, – усмехнулся Кравченко. – И мозги есть, и чуйка, и вопросы ты интересные задаёшь, да ещё и ответы на них даёшь… Или пытаешься давать. Но твой главный недостаток я теперь, кажется, понял.
– Разрешите поинтересоваться, товарищ капитан, в чём же он заключается? – полюбопытствовал лейтенант, догрызая-таки твердокаменный пряник. Правда, Кравченко за это же время умудрился прикончить три таких.
– Усложнять ты любишь, Серёга. Придумываешь себе хитрую картину мира, думаешь, что понял в нём что-то, а мир-то, Серёга, не так прост каким кажется на первый взгляд… Он гораздо проще. Понять-то это ты уже сейчас поймёшь, но не примешь. А вот как примешь, так и жить станет легче. И девчонку себе нормальную найдёшь. А до тех пор будет у тебя, как говаривали классики – то ещё горе от чрезмерно большого ума. Всё понял?
– Так точно, товарищ капитан!
– Ни хрена ты пока не понял, – хмыкнул ротный. – Умный-умный, а всё равно салага. Ладно, давай, дуй уже – познавай картину, мать её, мира.
* * *
– Что нам уже доподлинно известно? – спросил Верд, постукивая когтем по столешнице.
– Их как минимум несколько сотен, – Нарси подёргала ухо. – Агенты Саввы говорят о десятках различных боевых машин, как наземных, так и воздушных. Похоже, что у них там полный набор всего – танки, артиллерия, фронтовая авиация…
– Возможно, я покажусь невеждой, но насколько их боевые машины могут быть мощнее наших?
– Абсолютно, – усмехнулся Георгий Константинович. – Сам видел, как за считанные годы танки и самолёты становятся в разы мощнее, а тут больше полувека прошло. Даже не берусь судить, что за монстров они там понасоздавали…
– Танки – это, конечно, прекрасно, – иронично заметила Эйра. – Особенно если эти танки утюжат не нас, а имперцев. Вот только ты можешь гарантировать, что мы – не следующие на очереди?
– Не могу, – спокойно ответил Макаров. – Я даже пока не могу сказать точно – что там за люди. Мало ли что за такое время могло произойти…
– Значит – выжидаем? – задумчиво пригладил бороду Джерго.
– Отчасти. Но нужна и более глубокая разведка. Чтобы понять, что к чему и как нам выходить на контакт.
– Ещё раз напомните – а зачем нам вообще нужны соотечественники нашего уважаемого капитана?
Ример за общим столом сидеть не стал, предпочтя обосноваться в сторонке и покуривать свою трубку. Но при всей внешней отрешённости и равнодушии, острые уши старого фейри ловили каждое слово собравшихся в кабинете главы поселения.
– У землян есть отличное оружие. Очень мощное оружие, – ответила за мужа Эйра. – А у нас в запасе остались только клинки и доспехи других апостолов. Сам понимаешь, первый попавшийся ими воспользоваться не сможет.
– В отличие от пушек и пулемётов, – хмыкнул Ример.
– А то ж.
– К тому же у землян есть ядерное оружие, – добавил Макаров. – Всего одной бомбы достаточно, чтобы превратить целый город в кучу пепла. А если городу хватит, то космическому кораблю и подавно.
– Разве что он будет несколько сотен километров в поперечнике и уцелеет, даже если в него кинуть сразу сто тыщ миллионов тонн взрывчатки, – ехидно заметила Эйра.
– Значит, мы собираемся послать разведчика? – уточнил Верд. – Кто это будет?
– Нужен кто-то вызывающий доверие и не вызывающий подозрения, – начала загибать пальцы апостол. – Способный постоять за себя, заставить уважать себя имперцев и землян…
– Я бы предложила себя… – произнесла Нарси.
– …но тогда мы лишимся своего единственного пилота, – вставил Джерго.
– Ага, – девушка грустно опустила уши. – А я очень хотела бы посмотреть, что у них там за самолёты…
– Значит, должна идти я, – небрежно произнесла Эйра. – Лучше меня не найти.
– Разбежалась – не убейся, – хмыкнул Ример. – Ты себя давно в зеркале видела, апостол отставной?
– А если не я, то, видимо, ты?
– Почему сразу я? У нас вообще-то и другой апостол есть…
– Да ладно.
– А ты против? – безмятежно поинтересовался Ример.
– Вообще-то да, – подумав, кивнула Эйра. – У неё ещё ни одного боевого выхода не было, она ещё не готова.
– Это ты так считаешь, – произнёс Георгий.
Апостол пристально посмотрела на мужа, но капитана МГБ таким было не пронять.
– Я не выпущу свою дочь в большой мир прежде, чем она будет полностью готова, – заявила Эйра.
– Как по мне – она готова как никто.
– Вообще-то ты не апостол и мало что в этом понимаешь.
– Ты права, я не апостол. Но я много кем командовал и, думаю, могу разобраться, когда человек готов к важному поручению, а когда нет, – возвысил голос Макаров, и добавил уже мягче. – Тебе стоило бы проявить большее доверия к нашей дочери. Она уже давно не ребёнок.
– Да ладно? – ухмыльнулась Эйра и щёлкнула пальцами.
Двери в кабинет резко распахнулись, повинуясь незримому магическому импульсу. Скорчившаяся около замочной скважины Эрин едва успела отпрыгнуть назад и попыталась принять максимально невинный вид.
– Может, чайку? Или бутербродиков? – елейным тоном осведомилась девушка. – А то вы тут засиделись уже…
– Подслушивать под дверью, безусловно, очень по-взрослому, – преувеличенно серьёзно закивала Эйра.
– А сама что – разве не стала бы подслушивать? – хмыкнул Георгий.
– Обижаешь, Макаров, – надулась апостол. – Конечно, стала бы.
– А-а-а… Я, наверное, пойду, да? – Эрин начала мелкими шажочками смещаться в сторону.
– А ну стоять. Сюда иди, егоза.
Девушка просияла, но затем сделала максимально серьёзное лицо и прошла к столу. Уселась между матерью и Нарси, которая не замедлила дружелюбно пихнуть Эрин в бок. Оправила подол платья, чинно сложила руки на коленях.
– Думаю, ты уже всё слышала, – спокойно произнёс Макаров.
– В основном – да. Вы хотите послать разведчика к тем пришельцам из другого мира, верно? – Эрин была внешне деловита и невозмутима, но на самом деле едва скрывала радостное возбуждение.
– Верно. Я думаю, что это тоже люди с Земли и, скорее всего, мои соотечественники. Как вариант, конечно – китайцы или японцы… Но, скорее всего, всё-таки, если верить переданным сведениям – наши, русские.
– Это же хорошо? – уточнила Эрин. – Или есть сомнения?
– Сомнения всегда есть, – заметил Георгий Константинович. – Когда нас после смерти Иосифа Виссарионовича начали прикрывать, опасался я, что во главе и какой-нибудь прохиндей может встать, который страну чёрт знает куда заведёт… Так что мало ли что там сейчас за страна и политика партии. Когда за полвека две революции и две мировые войны случаются – всякого можно ожидать.
– Спорим, я куда больше могу вспомнить из всякой древней истории? – вклинилась Эйра.
– Да, извини, отвлёкся. В общем, Ира – есть такая мысль послать тебя к этим… пришельцам. Сама знаешь – сил у нас мало, каждый человек и нечеловек на счету. Большой отряд не пошлёшь… Да и не нужен он там.
– Я готова, папа, – ни секунды не колеблясь, ответила Эрин. – Когда выступать?
– Наверное, завтра? – подумав, произнесла Эйра. – Чем скорее – тем лучше… Сегодня я проверю, как ты обращаешься с Гаэ Асайл.
– Ты мне его дашь? – глаза девушки засверкали. – Правда-правда?
– Правда-правда. Сопряжение ты и так уже прошла, так что пора бы божественному клинку и прогуляться… Легенду помнишь хорошо? Образ не потеряешь?
– Ну, ма-а-ам…
– Я тебе сейчас не как мать, а как хранительница Эмрис говорю, – голос Эйры посуровел. – Никто даже и усомниться не должен в вечном и бессмертном апостоле.
– Готов прозакладывать собственное посмертие, которого у такого атеиста как я, и нет, что она – вылитая ты в молодости, – хрипло рассмеялся Ример, выпуская облако табачного дыма изо рта. – И как её бабка в молодости, и как прабабка, и как… Уж я-то помню. Вы, Эрин, всегда были очень стабильны в своём весёлом сумасшествии.
– Значит, задача у тебя будет такая, – сказал Макаров. – Выдвигаешься в район, где действуют земляне, устанавливаешь контакт. Всё остальное – на твоё усмотрение.
– Да ну? – широко распахнула глаза Эрин. – Я действительно могу делать… всё, что захочу?
– Надеюсь на твою благоразумность и ум, Ира, – спокойно произнёс Георгий Константинович. – Действуй, как посчитаешь нужным. Если решишь, что всё хорошо, то можешь даже привести представителя сюда.
– Не слишком ли это рискованно, командир? – неодобрительно буркнул Джерго.
– Время, друг мой, время. А его-то у нас как раз всё меньше.
– Надо всего лишь получше проверить этих пришельцев, – пожала плечами Эйра. – Я всегда так делала. Устрой разные проверки, посмотри, как они ведут себя в разных ситуациях – испытай их храбрость, честь и умение держать слово. Оцени их мораль и пороки, не брезгуй испытанием на алчность. Всё просто. Самое сложное и важное – вернуться с задания. Поэтому проявляй разумную осторожность.
