Сергей Козлов
Солнечный Заяц и Медвежонок. Сказки
Сыроежка
Чем дальше уходила осень, чем дольше Ёжик смотрел вокруг, тем удивительнее ему становилось.
Лес похудел – стал тоненьким и прозрачным. И небо будто поредело – стало не таким синим, не таким густым.
– Это потому что осень, – вздохнул Медвежонок.
Но Ёжик и без Медвежонка знал, что это всё оттого, что пришла осень.
Ёжик любил осень. Любил медленно бродить по шуршащей листве и удивляться, и радоваться каждому грибу.
– Здравствуйте, гриб! – говорил Ёжик. – Как вы поживаете?
Дальше всё зависело от того, какой попадался гриб.
Здоровяк Боровик отвечал:
– Замечательно! Крепок духом, здоров телом! Поганка что-то мямлила и вся изгибалась:
– Да знаете, да понимаете, да я…
Маслёнок ласково улыбался – он любил Ёжика.
Хитрые лисички прятали глаза и хихикали:
– Хи-хи! Погляди на него! Это – Ёжик!
Стройный Подберёзовик, вытянувшись, рапортовал:
– Подберёзовик к вашим услугам, сэр! Задумчивый Груздь басил:
– Ничего, всё в порядке, живём.
Жёлто-бурый старичок Моховичок, схожий с Подосиновиком, шептал:
– Нет-нет, не Подосиновик, но очень вкусен!
А настоящий Подосиновик в серых лосинах салютовал
Ёжику сосновой иголкой.
Лукавая Волнушка искоса глядела из-под шляпы и поводила плечом.
Зато француз Шампиньон, стоя посреди муравьиной кучи, командовал:
– Гард-а-ву… Фикс! Равняйсь, смирно!
И муравьи замирали, а Шампиньон, с изысканным поклоном, приветствовал Ёжика по-французски.
Весь красный, Мухомор не понимал ни слова и поэтому ещё сильнее краснел.
– Рады стараться! – неожиданно писклявым голосом кричал Мухомор.
И тут же из-за ёлки навстречу Ёжику выходил редкий в наших лесах Польский гриб.
– Считаюсь лучшим грибом Западной Европы! – докладывал Польский гриб.
В сумерках Ёжик любил беседовать с опятами. Сядет у пня, вокруг соберётся много-много опят, сдвинут шапки на затылок и – слушают.
Но приятнее всего, конечно, Ёжику было беседовать с Сыроежкой.
– Как вы себя чувствуете? – улыбаясь, спрашивал Ёжик.
– Вы даже не представляете, как рада я вас видеть, – отвечала Сыроежка.
И Ёжик, уже дома, засыпая, всегда вспоминал эту милую улыбку, с которой с ним говорила Сыроежка.
