Сергей Лисицын
Искатели миров
Огерд Лезье
Огерда всегда нервировали коридоры Замка-Скалы, освещавшиеся мрачными красноватыми светильниками в виде чуть выгнутых пластин. Они неравномерно мигали, и создавалось ощущение, что пламя колышет слабый ветер. Ни ветра, ни пламени в коридоре, конечно, не было. Зато было ощущение миллионнотонной тяжести гигантского горного массива, внутри которого и был выплавлен Замок-Скала. И чем ниже спускался Огерд, тем сильнее давила на плечи эта тяжесть. Не любил, очень сильно не любил Огерд Лезье нижние ярусы штаба Братства Ловцов.
Столетиями выплавлявшиеся коридоры со временем превратились в лабиринт, где легко заблудиться даже с коммуникатором, – приказом Триумвирата было запрещено внесение полной карты замковых ходов в память машин Братства, а любые попытки сканирования горного массива с воздуха были бы пресечены быстро и эффективно – аэрокосмическая защита Форето не уступала щитам центральных планет Империума.
Коридор потихоньку сужался, и Огерд ускорил шаг, хотелось побыстрее попасть хотя бы в зал ожидания и избавиться от ощущения давящих стен. Перед поворотом коридор сузился еще сильнее, и Огерду поневоле пришлось притормозить, а после поворота и вовсе протискиваться боком. Понятно, все это должно сковать нападавших, если, конечно, им удастся прорваться через внешние линии обороны. Во что агент Отдела силовых операций Братства Ловцов Огерд Лезье абсолютно не верил.
Наконец коридор привел его к переливающейся бледно-лиловым светом завесе, напоминающей пленку мыльного пузыря. По ту сторону неясно виднелись очертания небольшой комнаты и силуэты дух или трех разумных. Глубоко вдохнув, Огерд медленно подошел к завесе, сделал шаг. «Мыльный пузырь» поддавался с некоторым усилием, как всегда, при прохождении сканер-поля закололо в висках, наконец сопротивление ослабло и Огерд оказался в приемной.
Коротко кивнул шедшему навстречу высокому смуглому человеку в свободном зеленом одеянии, тот, ответив, исчез по ту сторону пароль-завесы. Огерд задумчиво посмотрел вслед, гадая, что же могло понадобиться Вольному Ангелу в рабочем кабинете магистра. Вольных Ангелов видели в Замке-Скале крайне редко, союзники техномагов предпочитали держаться особняком, хотя правила Братства уважали и в редких совместных операциях признавали его старшинство. Ходили также слухи и о том, что магистр Руфус привлекает кого-то из Вольных Ангелов к выполнению наиболее деликатных поручений, но никаких подтверждений этому не было. Да никто особо и не стремился искать подтверждения, слишком уж жутковатой была слава этой секты разумных, посвятивших свою жизнь тому, что непосвященным было известно, как Дорога Богов. Что скрывалось за этими словами, точно никто не понимал. Однако сотни лет назад по пой дороге ушли те, кого сегодня называли техномагами. Кого ненавидели, считали безумцами, помешавшимися на жестокости… или новыми богами. Истинными богами, в отличие от Богов-во-Плоти, которые были всего лишь осколками давно умершей цивилизации праЗемли.
– Брат Лезье, – прервал размышления Огерда подтянутый светловолосый адъютант, стоявший с тонким стержнем ассистентского терминала в руках около тяжелой резной двери. – Пожалуйста, проходите, магистр Руфус вас ждет.
Синеватое свечение экрана над стержнем пропало, встреча была подтверждена и разрешение получено.
Кивнув адъютанту, Огерд одернул форменную куртку и взялся за ручку двери. Покрытая волнистым узором ручка, вроде бы вырезанная из настоящего дерева, приобрела успокаивающий синий оттенок и повернулась. О том, что произошло бы, не измени ручка цвет, Огерд постарался не думать. Набитый смертоносными устройствами, сканирующими полями и недоступными его пониманию творениями темной техномагии, запрещенной в Империи со времен войны Богов-во-Плоти, Замок всегда заставлял его нервничать, ощущать собственную ничтожность и уязвимость.
Пройдя в кабинет магистра, Огерд вытянулся по стойке смирно и собрался отрапортовать о прибытии, но сидящий за столом человек указал на стоявший у стены небольшой столик темного вулканического стекла и два удобных кресла:
– Присаживайтесь, присаживайтесь, Огерд. И не надо этой официальщины. Знаете ведь, не люблю.
Что Руфус скажет именно так, Огерд знал. Но предпочитал забывать. Аккуратно сел в удобное кожаное кресло силовой мебели – магистр не любил, предпочитал вещи надежные, основательные, – сложил руки на коленях и приготовился слушать.
Невысокий, стройный магистр, фигурой обманчиво напоминавший подростка, легко обогнул свой рабочий инфоблок, опустился в кресло по другую сторону стола, налил на донышки широких низких бокалов чего-то темно-рубинового, тягучего. По кабинету поплыл странный пряный аромат. Магистр приглашающе кивнул на бокалы:
– Берите, берите, не волнуйтесь. Это настоящий лорадский херес, прекрасный, поверьте мне, напиток!
Огерд осторожно взял тяжелый бокал, сделал маленький глоток. Да, вкус действительно приятный, хотя и необычный.
О слабости магистра Руфуса – угощать посетителей самыми разными экзотическими напитками, знали все. Отказываться от угощения рисковали немногие, поскольку магистр внимательно следил за реакцией гостя, и какие выводы делал – даже Ушедшим неизвестно. Огерд вот рисковать не хотел – слишком ценил он свою работу на благо Братства, слишком верил в его миссию.
– Огерд, что вам известно о таранах пространства? – Руфус расслабленно водил тонким пальцем по ободку бокала, но глаза смотрели внимательно, полумрак, создававший в небольшом кабинете уютную, едва ли не дружескую атмосферу, магистру не мешал.
Огерд аккуратно поставил свой бокал, выпрямился на краю кресла:
– Мифы, не более того, – пожал он плечами. – Пилотам-курсантам да новичкам из исследовательских экипажей любят всякие сказки об Ушедших рассказывать. Вроде бы – неимоверной мощи оружие. Вроде как могло уничтожать целые звездные скопления за считанные минуты. Якобы при этом даже не нарушалось течение основных временных потоков.
Магистр задумчиво покивал, сделал небольшой глоток хереса, поудобнее устроился в кресле.
– Мифы… мифы, говорите. Огерд, все, что вы сейчас сказали, на сто процентов соответствует реальности. Во всяком случае, именно такую информацию наши специалисты нашли в текстах Библиотеки Ор.
– Но, магистр, ведь эти тексты общеизвестны. И в них нет ни слова о Таранах!
Задумчиво покрутив в пальцах бокал, Руфус одним глотком осушил его. Встал и неторопливо прошелся вдоль стола, заложив руки за спину.
– Огерд, скажите, сколько лет вы в Братстве?
– Чуть больше двадцати, магистр, – ничем не показывая своего удивления, ответил Огерд. Если обладающий абсолютной памятью Руфус Мантеррей спрашивает о том, что прекрасно знает, значит, на то есть причина.
– Правильно. Скажите, за все эти годы был ли у нас хоть один повод усомниться в моей честности или в целях Братства Ловцов?
– Нет, магистр Руфус, ни разу, и вы, я думаю, сами прекрасно знаете это.
Огерд чувствовал себя несколько уязвленным. Правда, в вопросе был явный подтекст, но Огерд предпочел не обращать на него внимания, отвечая так, как должен был отвечать преданный служака, не умеющий испытывать сомнения.
Надо сказать, Огерд их действительно не испытывал, во всяком случае, в том, что касалось целей Братства Ловцов. Создание Великого поля Знаний, контроль за Несвоевременным Знанием – все это брат Лезье считал правильным и необходимым, а философия и Устав Братства позволяли чувствовать себя полноценным разумным.
Огерд появился на свет в результате экспериментов, проводимых на отдаленной необитаемой планете имперской научной разведкой. Получить полукровку – скрестить темирника и алоллака, ах, какая замечательная идея пришла кому-то в голову! Считалось, что это невозможно.
Несмотря на внешнее сходство, алоллаки и темирники были совершенно разными существами с разными генотипами. Но один из частных исследовательских кораблей обнаружил разрушенную лабораторию цивилизации, существовавшей во времена Ушедших. Часть оборудования и записей сохранилась. Светлые головы из имперской разведки решили восстановить лабораторию и посмотреть, как же можно применить то, что получится?
Из сорока полученных эмбрионов выжило десять. До года дожили пятеро младенцев. Через десять лет имперская разведка получила сырье для создания великолепных солдат – внешне почти неотличимых от людей или темирников, но с сердцем, смещенным к нижней части грудной клетки, увеличенным объемом легких, куда боле солидной, по сравнению с людьми, мышечной массой, способностью дышать в разреженной атмосфере. И со стремительной, особенно по сравнению с довольно медлительными алоллаками, реакцией, аномально высоким уровнем интуиции и способностью к эмпатии.
Но высокопоставленный «кто-то» решил, что эксперимент нерентабелен, и сырье было приказано утилизировать. Те, кто отдавал приказ, просчитались только в одном – утилизацию решили совместить с учениями боевых пятерок Службы охраны границ. Пятеро полуголых подростков пытались уйти от прекрасно экипированных рейнджеров. Дольше всех продержался Огерд, но и его бы, конечно, пристрелили озверевшие к тому времени элитные головорезы, двадцать единиц которых полукровки порвали практически голыми руками. Если бы не штурмовое звено Братства, получившее в последний момент информацию о базе, на которой ведутся эксперименты с применением Несвоевременного Знания.
Тогда, двадцать с лишним лет назад, как раз Руфус, еще не магистр, конечно, а всего лишь командир группы, протягивал ему руку и орал:
– Залезай! Пацан, быстро, сюда!
Конечно, прибыли десантники Братства совсем не за Огердом, а за оборудованием и информацией. Братство весьма интересовалось генетикой, впрочем, как и любыми другими областями знания. Через неделю информация о генетических программах, благодаря которым Огерд появился на свет, была продана пяти ведущим медицинским корпорациям.
У Братства появились деньги на постройку новой изыскательской флотилии.
Правда, для этого пришлось снять с технологии гриф Несвоевременного Знания и провести мощную операцию легендирования информации. Впрочем, об этом он узнал лет десять спустя.
– Огерд, вы понимаете, о чем я вас спрашиваю? – оборвал воспоминания резкий вопрос магистра.
– Да, конечно. Вы знаете, что я верен Братству, магистр. Зачем же спрашивать? – Огерд старался говорить спокойно, но напряжение все же прорывалось.
– Прекрасно. Я и не сомневался в вас, друг мой. Но хотел услышать, как вы это скажете! А теперь позвольте, я прочту вам небольшую лекцию.
Огерд сдержанно кивнул, понимая, что лекция эта плавно перейдет в инструктаж. Руфус всегда придерживался мнения, что исполнитель должен знать максимум необходимой информации. А вот какую именно информацию считать необходимой… Это он решал сам.
– Надо ли предупреждать, что всё, сказанное здесь, здесь же и должно остаться? – Руфус вопросительно поднял бровь.
– Разумеется, нет, магистр.
– Так вот. Вы знаете, что Братство возникло после первой Информационной войны, когда люди – тогда еще только люди, темирники и алоллаки присоединились к нам несколько позже – осознали, что сменилась эпоха и основой власти, главной ценностью стали не природные богатства или валютные запасы, а информация. Вы знаете, что первая Информационная разгорелась после обнаружения первой системы с архивом Ушедших. Глупое, в принципе, столкновение двух корпоративных разведгрупп переросло в полномасштабную войну, – Руфус задумался, сделал маленький глоток из вновь наполненного бокала.
Вот в разгар этой войны, очень странной, надо сказать, ведь каждая сторона больше всего боялась уничтожить малейший фрагмент драгоценной информации, и возникло Братство – группа людей, решивших, что информация, хранящаяся в руинах городов Ушедших, слишком ценна и опасна, чтобы принадлежать кому-то одному.
Огерд молчал, внимательно глядя на магистра. Всё это он прекрасно знал. И историю двадцати Святых Братьев, прорвавших блокаду и передавших информацию в инфосферу Империи, и о том, как погибали один за другим семнадцать Братьев, сдерживая натиск имперских гоплитов, пока трое оставшихся пробивали облака помех, наводимых цензорами. Все это было известно не только каждому члену Братства, но и многим мирянам, благо денег на пропаганду своих идей Ловцы не жалели.
– Знаете вы и о том, что с той поры Братство старается любыми путями собрать как можно большее количество информации, особенно информации Ушедших, и передать ее разумным. Только вот дело в том, что не любое знание стоит передавать сразу.
Огерд кивнул. Вот о том, что Братство придерживало часть информации, как и о том, что часть информации продавалась на закрытых аукционах, непосвященным знать было совершенно необязательно, хотя явным образом говорить и не запрещалось. Просто как-то само по себе подразумевалось, что говорить об этом стоит только в весьма узком кругу.
Но есть и еще один момент… – Руфус встал напротив Огерда, сунул руки в карманы. Наклонился и очень четко выговаривая каждое слово произнес:
– Тексты Библиотеки Ор, которые знают все – неполны. На самом деле в них есть упоминания Таранов пространства. Описано их применение, последствия ударов, указаны даже участки Вселенной, в которых он и применялись. Правда, мы не смогли их достоверно идентифицировать, слишком мало точек привязки.
Вот теперь Огерд почувствовал, что теряет обычную невозмутимость. Братство идет не только на сокрытие, но и на откровенную фальсификацию?
– Есть знания слишком страшные, чтобы выпускать их в мир, Огерд. Знания, которые позволят кучке безумцев уничтожить не планету, даже не звездную систему… Вселенную, – Руфус почти шептал, – понимаете, Огерд? Вселенную. Поэтому никто не видел кристаллы из скопления Медузы. И свитки Ариоха тоже никто за пределами Замка-Скалы не видел. И скорее всего, никогда не увидит.
Огерд сглотнул. Подобную информацию просто так не сообщают. Значит, задание будет весьма и весьма необычным. Огерд подумал о том, что это будет очень хорошим шагом в его карьере. Но если он пропалит дело…
– Я понимаю, о чем ты сейчас думаешь, – магистр, видимо, уловил мысли Огерда. – И сейчас ты поймешь, почему я тебе рассказал то, о чем положено молчать. Дело в том, что даже мы сами не представляем до конца, насколько чужды нам Ушедшие. Насколько чужда нам та, Старая Вселенная. И насколько Ушедшие превзошли нас. Боги-во-Плоти – великие Боги, последние, оставшиеся от великой Первоземли, даже они не понимают, кем на самом деле были Ушедшие.
Огерд попытался открыть рот, но Руфус жестом попросил не перебивать.
– Я упомянул о свитках Ариоха. В них, помимо прочего, описывается другая Вселенная, судя по всему, именно она была целью Ушедших. Поверьте, читать это страшно, и я даже боюсь представить, какими существами были Ушедшие, если они решились переселиться в такую реальность.
Рассказывается в свитках и о судьбе Первоземли после того, как она попала в течение, по которому Ушедшие покидали наше пространство. Боги-во-Плоти покинули ее в ужасе, их исход также описан.
Свитки Ариоха хранят такие знания, что любой техномаг будет готов принести в жертву население целой планеты, лишь бы ему позволили на них взглянуть. Обнародуй мы их – и равновесие рухнет. Мы неизбежно окажемся жертвами войны между техномагами и Богами-во-Плоти. Надо ли объяснять, что подобная война может привести к распаду существующего миропорядка? Но все это детские шалости… Вселенная устоит. А вот если кто-нибудь дотянется до Таранов пространства – может закончится все и сразу. Судя по текстам библиотеки Ор, даже Ушедшие лишь поэкспериментировали с Таранами, но не применяли их на полную мощность. Испугались.
– А теперь к делу, – тон Руфуса резко изменился. Таким голосом отдают приказы. – Нам удалось избежать прямой утечки информации, перевести операцию мифологизации. Для этого пришлось фальсифицировать часть текстов Библиотеки Ор. Далее. В текстах говорится лишь о факте существования Таранов, да еще о том, что непосредственно перед уходом они были переведены в режим дрейфа. Их внешний вид, траектории движения – неизвестны. Принципы управления – неизвестны. Есть только крайне смутные данные о неких «направляющих точках». Судя по всему, это что-то вроде наших постов слежения на стратегических трассах. Автоматический комплекс, а может, и обитаемая станция, которая должна отслеживать прохождение объекта в определенное время и в заданной точке.
Заглянув в бокал, Руфус обнаружил, что тот пуст. Поставил его, заложил руки за спину и вновь зашагал по кабинету.
– А теперь то, ради чего я вас, собственно, и вызвал. Недавно один из наших автоматических зондов наткнулся на корабль, уже несколько сотен лет считавшийся пропавшим без вести. Корабль, отправленный на поиски «направляющих точек». Разумеется, об истинной цели экспедиции знало только руководство Братства и начальник поисковой команды – брат Саул Кромак. Так вот… – задумчиво продолжал магистр, – удалось узнать место последней высадки команды. В корабельном журнале сохранилась и трансляция – с момента вхождения бота в атмосферу и до того момента, как его накрыло лавой. Планета оказалась из тех мерзких мест с непредсказуемой вулканической активностью. Брат Кромак погиб от попадания вулканической бомбы.
– Он успел передать что-нибудь на корабль? – спросил Огерд. Фиксация любых данных в банках памяти корабля была первейшим правилом в подобных экспедициях.
– Нет. Ничего, – Руфус покачал головой. – И не должен был. Экспедиция проходила по протоколу «Мнемо», высшего уровня секретности. Брат Кромак прошел спецподготовку, к тому же была усилена его киб-колония. Полученные данные он имел право передать только трем высшим иерархам Братства.
– Стоит ли говорить, – продолжал магистр, – что при подлете к планете-цели наши люди увидели удаляющийся корабль, который, судя по всему, был независимым исследователем?
– Видимо на грунте не удалось найти необходимой информации, иначе вы не стали бы мне все это рассказывать… – сказал Огерд.
– Именно, – Руфус кивнул, снова заходил по кабинету. – Нас опередил этот исследователь. Психоинформационный след разрушен начисто, достоверно установить удалось лишь, что на грунте действительно остатки брата Кромака и десантного бота экспедиции. Всё.
Встав около терминала, магистр Руфус пристально посмотрел на оперативника:
Брат Лезье, мы должны знать, удалось ли получить какую-либо информацию этим исследователям. К счастью, удалось считать идентификаторы корабля и отследить его курс. Он шел в район скопления Черепахи, однако резко изменил курс и сейчас приближается к Сольнитуму. Поскольку это ближайшая относительно цивилизованная планета, входящая в Империю, рискну предположить, что подобное изменение курса связано с серьезным заболеванием или травмой кого-либо из членов экипажа. Ваша задача – получить всю информацию, обнаруженную этой экспедицией. Никаких ограничений в средствах и методах. Понимаете? – голос магистра стал жестким. – Никаких.
* * *
Перелет от Форнито до Сольнитума занимает около двадцати часов объективного времени, и Огерд решил, что успеет выспаться. Активировав киб-симбиот на прокачку легенд, яхты и личной, он вытянулся в тесноватом, но ставшем уже родным боксе своей одноместной яхты «Дюна» и задумался. В фоновом режиме киб-симбиот выводил легенду – представитель торговой компании «Северные леса» Иомберг Иоллсон, сорок три биологических, цель прибытия – инспекция местного филиала компании, яхта арендована через сеть «Аренда без границ», ориентировочный срок пребывания на Сольнитуме – не более десяти местных суток, виза получена и подтверждена.
Стандартная легенда, стандартное по форме задание, хотя цель, безусловно, имеет огромное значение, причем не только для Братства. Все правильно – незачем привлекать к себе излишнее внимание. Он всегда предпочитал действовать по правилу «чем проще, тем лучше».
Впрочем, одна мелочь все же не давала ему покоя – появление Вольного Ангела в приемной Магистра Действия и слова магистра Руфуса о том, что любой техномаг готов пойти на всё, лишь бы получить доступ к свитками Ариоха.
Но информации для сопоставления, даже с привлечением киб-симбиота, не хватало, и Огерд предпочел погрузиться в сон.
В режим бодрствования он перешел за полтора часа до входа в таможенную зону Сольнитума.
К тому времени зонды, выпущенные «Дюной» в то время, как Огерд спал, уже вовсю передавали для анализа корабельным Кибом потоки местных инфосетей, данные, снятые с портовых регистраторов, перехваты разговоров муниципальных служб и полиции. Конечно, наглостью это было несусветной, и будь это одна из Империум-Планет, Огерд бы даже и не пытался провернуть такую аферу. Но Сольнитум был торговой планетой, находящейся достаточно далеко, как от границ Империи, так и от зоны Метрополии. Иными словами – караван-сарай, уже много веков не знавший никаких напастей, кроме колебания цен на топливо и продовольствие. Так что, обнаружив при разработке макета задания, что кроме Таможенной службы Сольнитум прикрывает свои границы лишь автоматическими фортами, оснащенными даже не кибами, а примитивными комп-схемами контроля и ведения огня, Огерд довольно ухмыльнулся и отдал корабельному Кибу приказ на массированный выброс зондов и поточную обработку информации при подходе к планете-цели.
Выйдя из душевой кабины, Огерд прошлепал к блоку питания, улыбаясь достал из фиксаторов здоровенную керамическую кружку и поставил ее в нишу комбайна. Негромко приказал:
– Кофе, черный, стандартная программа.
И через несколько минут вальяжно развалился в пилотском кресле, потягивая ароматный кофе с гигантской порцией сахара. Огерд немного стеснялся своей плебейской манеры употребления благородного напитка и позволял себе расслабиться только во время таких вот одиноких перелетов. На грунте же старался быть незаметным и следовать привычкам среднего аборигена.
Активировался киб-симбиот и засигналил легкими фиолетовыми звездочками в уголке левого глаза. Мысленно приказав вывести информацию, полученную от корабельного Киба, на сетчатку, Огерд откинулся в кресле и полуприкрыл глаза.
Прихлебывая из чашки, он просматривал поток…
Та-а-ак… Данные регистрации. Ага. Вот он, независимый исследователь «Солнечный 2130», дата прибытия, время… Цель пребывания, да, Руфус был прав, срочная госпитализация Горана Иштовича, штатного Чтеца.
– Что, паренек, дверку захлопнул? – пробормотал Огерд, проматывая данные.
«Госпитализирован в городскую клинику № 26 города Лейк. Первичное обследование проводил врач-психодиагност Ян Зарев».
Оперативно, однако, и часа еще не прошло, а вся информация уже в муниципальном иифополе.
Негромко запиликал корабельный коммуникатор, и Огерд развернулся к пилотской панели, готовясь отвечать на вопросы чиновников и открывать порты корабельного Киба для скан-пакетов таможенной службы.
Под утро, закончив все необходимые формальности, внутреннюю зону порта покидал неприметный господин в строгом сером костюме, единственной отличительной деталью которого был корпоративный значок на лацкане.
Постучав в окошко рикши, он разбудил водителя и попросил отвезти в отель «Небесный отдых». Располагался отель через два дома от городской клиники № 26.
Распаковав небольшой чемодан, Огерд аккуратно поддел его крышку, потянул на себя. Встроенные сенсоры опознали хозяина, крышка плавно поехала вперед и вскоре чемодан превратился в удобный тактический анализатор, соединенный с симбионтом Огерда.
Раздевшись и сев по-турецки на кровати перед плавающим в воздухе кубом анализатора, Огерд сосредоточился на анализе поступающей информации. Проникнуть в сеть клиники труда не составило и Огерд уже нашел нужную ему палату, когда симбионт обратил его внимание на странное поведение модулей системы охраны клиники. Точнее – на полное отсутствие активности.
Отдав анализатору команду срочно сворачиваться и выходить из системы, Огерд перевел киб-симбиота в боевой режим.
Ему всегда казалось, что похожие ощущения должны испытывать наркоманы, получая долгожданную дозу. На какое-то время тело налилось тяжестью, словно вдруг резко увеличилась его масса, и одновременно стало невесомым, наполненным могучей всесокрушающей силой. Изменился режим зрения – Огерд видел струящиеся вокруг энергетические линии сетей отеля, тепловые контуры постояльцев, мог приблизить каждый из них и рассмотреть более подробно, при этом он продолжал видеть мир и в обычном спектре.
Выбрав режим максимальной мимикрии, Огерд открыл окно и выглянул на улицу. Внизу пять этажей, улица безлюдна. Осторожно встав на подоконник, он прыгнул, приземлился на полусогнутые ноги и побежал в сторону клиники. Он был уже около ее дверей, когда заметил медкар, резко стартовавший со служебной площадки. Не раздумывая, Огерд обогнул фасад клиники и перемахнул ограду.
Полная тишина и спокойствие. Темные силуэты медкаров. И белое пятно на бетоне. Человек в форме медика муниципальной больницы. Подойдя к телу, Огерд увидел стержень терминала, глубоко вошедший в висок убитого, и тихонько хмыкнул: «Интересно, кто же это такой прыткий?»
На работу нападавших это было непохоже, наверняка у них было куда менее экзотическое оружие.
Но все это потом, потом! Окинув взглядом стоянку, Огерд дал киб-симбиоту задание искать информацию о больничном идентификаторе Чтеца. А сам скользнул в здание клиники.
В боевом режиме симбионт выполняет, помимо прочих, функции боевого бронекостюма и системы маскировки. Любой охранник прошел бы мимо Огерда, даже не заподозрив, что рядом с ним кто-то есть. Обнаружить оперативника в боевом режиме крайне затруднительно даже с помощью специальных приборов. Несмотря на все это, Огерд двигался с максимальной осторожностью, остро чувствуя отсутствие привычной тяжести наплечных огневых систем и универсальной винтовки в руках. Увы, проносить все это через внутреннюю зону порта без крайней необходимости было нецелесообразно, и сейчас Огерд располагал лишь собственными возможностями и ресурсами симбионта.
Поднявшись на пару пролетов, Огерд услышал взволнованные голоса. Усилил звуковые датчики:
– Охрана! Да где же охрана?
– Пауль, успокойтесь! Да что случилось?
– Доктор Пумке, пропал пациент! И Ян, то есть доктор Зарев! И кто-то рылся в его кабинете! Исчезли ленты, с которыми он работал по последнему пациенту!
Снова голос, просивший Пауля успокоиться:
– Подожди, Пауль! Вызов.
И спустя мгновение:
– Что-о-о?! Как убиты? Вся смена?!
Дальше Огерд слушать не стал, картина была ясна. Похитители нейтрализовали систему охраны, для страховки перебили охранников-разумных, забрали ленты и Чтеца. Не совсем понятно только, кто же тот убитый на стоянке? Доктор Ян Зарев, о котором говорил один из собеседников? Возможно.
Огерд прислонился к стене и закрыл глаза. Все шло из рук вон плохо! Цель похищена, следов никаких. И тут в углу левого глаза замигал сигнал симбионта. На сетчатку вывелись данные о больничном идентификаторе пациента. Оп-па! На такой подарок Огерд и не рассчитывал. С максимальной скоростью он покинул территорию клиники и поспешил к торговой пирамиде, где, если верить пеленгу, находился пациент клиники Горан Иштович.
Ранние прохожие видели спешащего куда-то по своим делам человека в строгом деловом костюме со значком корпорации. Кто-то, может, и удивился, что офисмен пешком расхаживает, да еще в Припортовом районе, но утренний народ, как правило, не слишком любопытен.
Огерд собирался переступить порог пирамиды Йо-Ремити, когда услышал тугой хлопок. Киб-симбиот отреагировал моментально, подав сигнал тревоги и переведя костюм в боевой режим.
Офисмен исчез, его место заняла автономная боевая единица Огерд Лезье. Правда, видеть это было некому, проскользнув в автоматические двери, Огерд активировал режим полной маскировки и скользил по залу призрачной тенью.
Все это требовало от симбионта значительного расхода энергии, и Огерду оставалось лишь надеяться, что не напрасно. Немногочисленные по утреннему времени покупатели и продавцы липли к прозрачным стенам пирамиды, показывали друг другу на инфомониторы, висящие над многочисленными магазинчиками и выходящими в центральную галерею кафе. По всем потокам крутили одну и ту же картинку, на которую Огерду совершенно незачем было смотреть, как выглядит в действии «медленный взрыв», он прекрасно знал и освежать свои воспоминания не хотел.
Раздавшееся впереди ворчание безгильзового автомата Огерд воспринял чуть ли не с облегчением и помчался к месту стрельбы. И едва не поплатился за самоуверенность. Сильный удар в спину бросил его вперед, пришлось уходить в кувырок и буквально вкатываться в первую попавшуюся открытую дверь.
Тихо шипя от боли, Огерд выглянул из дверей. По самочистящемуся полу из искусственного мрамора скользили в его сторону две фигуры в полном десантном снаряжении. Хоботок системы ведения огня на плече той фигуры, что была чуть ближе, хищно подрагивал, выцеливая утерянную мишень. То есть его, Огерда.
Глянув туда, откуда раздавалась автоматная стрельба, он увидел широкоплечего мужика, вталкивающего плывущую перед ним фигуру, закутанную в пончо, в двери лавочки, из которой лился теплый янтарный свет. Правда, в дверях распластался мертвец, что несколько портило идиллическую картину.
«А мужик грамотно действует, правда, чуток медленно», – отметил про себя Огерд, прикидывая, как ему выбираться из той мышеловки, в которую он угодил по собственной дурости.
Симбионт выдал успокоительный зеленый сигнал – все системы в норме, можно продолжать действия.
И Огерд решился. Выискивать и считывать план первого этажа, искать служебные проходы к магазину, в котором засел неизвестный, сопровождающий Чтеца, времени не было. Оставалось надеяться лишь на то, что те, кто пытался его пристрелить, привыкли к стандартным схемам действий и реакциям.
Чуть разбежавшись, Огерд прыгнул вперед и вверх, пробивая собой стекло витрины. В прыжке он отключил маскировочный модуль и отдал команду симбионту:
– Атака!
Стекло вылетело фонтаном разноцветных осколков, наплечные системы огня попытались поймать цель, но Огерд был уже прямо перед нападающими, приземляясь и тут же переходя в атаку.
Со стороны казалось, что перед фигурами, закованными в гибкую десантную броню, расцвел кошмарный цветок с лепестками из полупрозрачных лезвий. Симбионт стабилизировал молекулярные лезвия на коленных сгибах, локтях и запястьях, и Огерд взорвался серией ударов. Глаз обычного человека, да и темирника, пожалуй, тоже, просто не уловил бы его движений.
Задачу Огерда значительно упрощало то, что на нападавших был вариант брони «Город», более гибкий, легкий, но имеющий достаточно много уязвимых мест. Во всяком случае, для молекулярных лезвий боевого симбионта.
