Сергей Лысков
Верба
– Второй этаж, тут рукой подать, – говорил он. – Делаю кран, не дави, Петрович, делаю!
И не возразишь – кран вроде есть, но помощи нет. Будешь стоять – не поставят в табель восьмерку. Вот поэтому вечером в горячей ванне, с трудом сжимая пальцы, я понимал, что не так уж это просто – совмещать тяжелую работу и пост. Думал, может, все бросить с ограничениями в еде? Работа важнее… Сколько еще будет воздержаний в моей жизни! Кто знал, что будет так трудно… Спасала усталость: голова только касалась подушки, как я проваливался в крепкий сон, напрочь забывая бунтарскую идею бросить дело на полпути.
– Малой, держи перчатки, – улыбаясь, сказал прораб. – Прорезиненные, хват хороший.
– Степан, мы половину дня тратим на подъем железа, – сквозь зубы буркнул бригадир, – а твой мастер третий день машину чинит.
– Услышал, дам нагоняя.
– Учти, – строго сказал Петрович. – Второй зальем, на третий без крана гвоздь не подыму и ребятам запрещу.
– Будет тебе кран, – кусая губы, выдал прораб Стёпа.
И работа вновь забурлила, отдых – только на чашку кофе. Стойки залили, ставим сваи, делаем опалубку, крепим листы фанеры, обвязываем проволокой арматуру, закрепляем сваркой держаки, дабы железо не сложилось при заливке, и городим опалубку по краям. Ну, естественно, не забывая про сигареты и кофе: на стройке как в армии – кто не пьет кофе и не курит, тот работает.
От усталости засыпал за мгновение… Ужин, душ, прилег посмотреть телевизор – и не заметил, как уже шесть утра. Работали без выходных, и такой ритм напрямую отражался на качестве. Бригадир бурчал и злился на медлительность, а я хоть и ел за троих, но силы таяли, как снег. И даже крепкий сон уже не помогал; от мыслей все бросить и вернуться к сытной еде. Смотрел на ребят и понимал, что они недовольны моей медлительностью, – и правильно, зарплата одинаковая, а работа разная, кто будет доволен? И если в начале гонки за сроками строительства я думал, что мысли уйдут, нужно лишь втянуться в режим, то за неделю до Пасхи было четкое понимание – нужно делать выбор. И хуже всего – выбор не в сторону веры.
– Завтра работаете? – с прищуром спросил прораб.
– Нет, праздник большой, – ответил Петрович. – Один день погоды не сделает. И так без выходных пашем.
– Хорошо, поставь Малого на уборку, – недовольно буркнул прораб. – Машину закажу, вывезем мусор.
«Ну вот, очередной выходной работать» – промелькнула мысль, и я печально выдохнул, но ребята оказались не слепыми: вероятно, по обедам из дома догадались, что держу пост, так что бригадир с улыбкой похлопал по плечу и наказал идти в церковь, посвятить вербу. А завтра они все выйдут и помогут с уборкой.
– Спасибо, мужики, – сквозь подступивший к горлу ком прошептал я.
Но парни только улыбались, словно так и должно быть. Никто не расспрашивал, почему решился, зачем умолчал при такой тяжелой работе, а просто приняли мой выбор – вот она, настоящая дружба. Но я отвлекся… На следующий день после душа и завтрака я пошел в церковь. Уже у ворот церкви меня прошиб холодный пот: ладно, я не купил вербу, это полбеды, куда хуже – мне нельзя причащаться. Кто дернул меня позавтракать?
– Ну не домой же идти из-за этого, – заметив продавцов вербы, прошептал я.
На траве вдоль забора на импровизированных настилах копной лежали ветки вербы. Обожаю, когда Пасха ранняя, тогда вся верба усыпана маленькими жемчужинками с приятным ворсом. Берешь в руки веточку, и столько нежности в этих мохнатых почках…
