Сергей Николаевич Борисенко
Чертовщина
Толик неплохой мальчик, послушный. Он никогда не дает повода наказывать себя. Это у него выработалось как – то легко и естественно. Просто он сумел вписаться в общий распорядок жизни своей семьи.
Пока бабушка печет блины, внук поднялся, сам, как сумел, заправил постель.
Так его приучил папа: пусть у тебя не получится вначале, и бабушка поправит потом постель, но ты мужчина растешь, а значит всё должен уметь делать сам!
Потом он умылся у раковины под холодной водой и почистил зубы…
Открылась дверь и вошел дедушка.
– Ну что, лежебока, поднялся уже?
– Ну что ты такое говоришь, дедушка, – вступилась за внука бабушка, какой же он лежебока? Он встал, сам постельку заправил, сам умылся и почистил зубы…
– А вот я уже коровку в стадо выгнал, в стайке убрался, рамы в парниках
открыл, чтобы растения дышали, двор подмел…
– Вы же мои работнички! Садитесь блинки кушать. За столом бабушка, внук, во главе сидит дедушка. В центре – тарелка с блинами, а рядом с ней плошка с топленым маслом, крынка с молоком, баночка варенья и в тарелочке мед. На выбор! Толик взял блин и потянулся к варенью…
Вдруг … что такое? Стук!
Анатолий Федорович вздрогнул. Нет! Это уже не детские воспоминания, потому что стук повторился.
– Не буду вставать, пусть кто – нибудь откроет! Ведь так приятно лежать в этой неге. Снова стук.
– Странно! Никто не открывает. Через силу Анатолий Федорович крикнул:
– Войдите! Но никто не вошел, а продолжал стучать.
– Вот черт! Что же они стучат? На работу ещё рано, не проспал же я! Да и, кстати, какой сегодня день? Какой, какой, какой… Вот, вспомнил! На работе мы крупно поскандалили с шефом. Мы хоть с ним и друзья, но по работе частенько зубатимся. Это никогда у нас не переходит на личные отношения, а вот на работе бывает, что камня на камне после нас не остается. Только клочки летят во все стороны, да и в выражениях не стесняемся. Поэтому всегда шумим без свидетелей, за закрытыми дверями. Так случилось и на этот раз. Значит это все происходило в пятницу. У меня ещё после этого давление поднялось, мне скорую вызвали, но, кажется, я отказался и поехал домой. Потом… Потом был какой – то безалаберный, совершенно бестолковый день. Все суетились, о чем – то говорили, договаривались, приходили и уходили какие – то незнакомые люди. После этого начали меня куда – то отправлять, я не хотел никуда ехать. Ведь мне дома всегда лучше всего, а уж по выходным я предпочитаю отдыхать именно дома. Но меня уговорили, и я куда – то поехал. Что я там делал, с кем встречался, о чем договаривался? – не помню! Но факт остается фактом – это была суббота. Значит сегодня, сегодня… воскресенье. Стало быть, никакой работы. Так что же это они стучат, трудовому человеку отдохнуть в воскресный день не дают? Это, наверное, опять сосед напился и буянит. Вот придурок вырос… Уже под сорок лет, школу не окончил, из училища ушел, ни образования, ни специальности, всю жизнь не работал, сидит на шее у
родителей и ещё пьянствует. Сейчас встану и пойду с ним разберусь.
Анатолий Федорович открыл наконец глаза, а вокруг темно!
– Странно! А что темно – то? Я что проспал до позднего вечера или даже до ночи?
