Сергей Николаевич Борисенко
Дед Тришка
– Тьфу – тьфу! Какую ты, дед Трифон, гадость говоришь! Аж с души воротит!
– С души тебя воротит по простоте душевной. Зато самосадик акромя пользы, никакого вреда мине не приносит. А пить я, да, пью! Дык ведь тоже ни змеиную отраву иностранную и не нашу «казенку». Но раньше «казенка» была не скусная, но зато безвредная, а нынче – то ненароком и в ящик сыграешь от такой водочки. Так што я, как в юности привык к нашей местной «мадере» на пашаничном зерне настоянной, ночью перегнанной и марганцовкой очищенной, так усю свою жизню ей не изменяю. Вот и здоров в свои годы как Варькин телок – двухлеток!
– Ну, ты скажешь дед Трифон! Тебя послушать, так ты ещё и с двадцатилетней девчонкой горазд на печке покувыркаться!?
– Не веришь? Аль проверить хотся? Так приходи ко мне вечор, за мной не заржавеет!
– Да брось ты, дед! Ишь, как тебя разохотило, прямо – таки удержу нет! Ты что пришел – то к нам? Мы говорили меж собой о своем, о бабьем, а тут ты весь разговор поломал!
– Дык я же и говорю, к слову вспомнил, как колодезь себе копал.
– Ну и как, чего же в твоем колодце такого интересного?
– Вот я и говорю. Хороший у меня во дворе был колодезь, ещё от маво деда оставалси, он, стало быть, копал. Один, али с родственниками, али с селянами, это уж мине неведомо. А вот научить воду искать, дед меня научил. Я как раз вовремя появилси на свет Божий, чтобы он мог своё умение передать по – родовой. У него же одни девки нарожались, а передать мог только мужчине, по крови родному. Внук ему нужон был, вот я вовремя и подсуетилси, народилси то есть. Подрос маненько и дед мине показыват: вот сухой еловый сучок в виде рогатульки, берешь его вот эдак и потом не спеша идешь по огороду. Там, иде энтот сучок к небу начнеть задираться самостоятельно, помечай енто место. Издеся может быть водяная жила, стал быть колодезь можно рыть. Тольки точно надо знать жила енто водяная али же лужа подземная. Лужу – то быстренько вычерпаешь, а вот жила усю жизню табе поить будеть.
