Сергей Николаевич Фирсов
Новая жизнь мистера Брайна
Глава третья.
Человек взрослеет быстро, но еще быстрее растут его запросы. Банда Кастета со временем распалась. Кого-то посадили, иные отошли от дел сами. Шляпу нашли мертвым с ножевыми ранениями, Колесо поступил на юриста. Место сбора банды – фабричные руины скоро снесли и на их месте организовали небольшой уютный сад Палмер сквер. Да и самому Брайну его шайка была уже обузой, ему требовался более надежный и высокий заработок. Нужные люди познакомили его с вдовой Эйш. Это была дама чей возраст уже давно перевалил за средний. Все лицо ее было в морщинах, но волосы оставались по-прежнему черными как смоль, а взгляд – ясным и живым. Волевой подбородок, нос с горбинкой – Брайну она напоминала цыганку и, если быть честным, он ее побаивался. Она постоянно и много курила – в основном – папиросы через мундштук и видимо от этого голос ее приобрел низкий тон с охриплостью.
Занималась она очень выгодным бизнесом – изготовлением и продажей нелегального спирта – муншайна. Выгодным этот бизнес стал после введения запретов на продажу и потребление крепкого алкоголя законом Волстеда. Начинала она со своим мужем Вилли Эйшем и сыновьями. Но стараниями итальянских конкурентов скоро овдовела и вынуждена была взять бразды правления в свои руки. У нее все было отлажено как на серьезном заводе. Одни занимались производством спирта, другие – сбытом, третьи – охраной. Брайну была уготована участь продавца. На стареньком форде он развозил бутыли с пойлом и собирал деньги. Клиентами были в основном фермеры да работяги, что и дня прожить не в силах без огненной воды. А потому на любезное отношение к себе Брайн и не рассчитывал.
Как-то раз он привез товар одному фермеру. Фермерский дом был покрыт мхом, а его хозяин – щетиной. У этого типа были оплывшие щеки и поросячьи глазки, а кроме того, имелась привычка брать спирт в долг. Его Брайн прозвал – боров. Как правило, боров являлся на встречу трезвым – долг отдавал и брал новый товар. Но в этот раз что-то пошло не так… Брайн остановил машину у дома… На стуки в дверь никто не среагировал. И он уже хотел было поехать дальше, но тут на порог явился боров пьяный и злобный:
– Привез? Мне как обычно два больших мэйсона!
– Ты мне еще за прошлый раз должен!
– Чего?! – зарычал боров.
– Пять баксов!
Боров сплюнул и изрек:
– Я всегда плачу по счетам, сынок! Так что.. даже не пытайся меня надуть!
– Сперва верни пять баксов.
– Ты что, глухой? У меня нет долгов! – рычал боров, наступая.
Он толкнул Брайна и пошел к авто, соображая где могут находиться заветные бутыли. Но Брайн уже решил, что делать в этой ситуации. Он рассудил так: лучше раз потерять клиента, чем постоянно терять прибыль.
– Хорошо! Нет проблем! Вот твоя порция! – торжественно объявил он, вручая борову огромный пузырь мутной жидкости. Боров сразу обнял вожделенное поило, не подозревая подвоха. – А это добавка лично от меня! – с этими словами Брайн зарядил борову правым хуком в челюсть. Толстяк покачнулся и рухнул вместе с бутылкой наземь. Он лежал и стонал, когда Брайн подошел, взял бутыль двумя руками, размахнулся и разбил ее о голову толстяка.
– Освежись! Сучье дерьмо! – а после сел в свой старенький форд и уехал прочь. Этот форд принадлежал ему условно: старуха Эйш купила его для своих парней, причем, уже изрядно подержанным. От того он часто ломался. А может он ломался от того, что своим неказистым видом раздражал Брайна. Во истину Чарли Кастет ненавидел это авто всем своим сердцем и ругал его каждый раз, когда садился за руль, называя не иначе как «чертово корыто». Но одними словами тут дело не обходилось: в минуты ярости Брайн лупил кулаком по рулю, надеясь, что от этого машина будет легче заводиться, пинал ногами решетку радиатора, чтобы вода не закипала, и колеса, чтоб не смели пробуксовывать в грязи. Но однажды это самое корыто спасло своему водителю жизнь.
Получилось вот как: Брайн уезжая от борова должен был доставить крупную партию в одно питейное заведение так называемый спикизи, замаскированный под невинный с виду салон причесок где-то на окраине Чикаго. Клиентами этого заведения были сплошь проверенные и надежные люди, ибо попасть в этот алкогольный клуб мадам Эйш можно было только по рекомендации. Местные рабочие и даже средний класс приходили в эту парикмахерскую и «причесывались» там всю ночь напролет. Выходили, а точнее выползали на четвереньках уже под утро.
В это самое время, когда последние посетители уже растеклись по домам, подъехал Брайн на своем корыте с товаром. И надо же такому случиться, корыто заглохло, не доехав каких-то две сотни метров. Брайн пытался завести, но корыто начисто отказывалось подчиняться. Стукнув кулаком по приборам и отвесив пинка колесу, он собрался уже пойти пешком, чтоб сообщить парням из парикмахерской, мол товар прибыл, надо только дотолкать его до дверей. Но эта мысль вылетела из его головы начисто, потому как из паккарда, что стоял напротив кабака, вышли четверо прилично одетых мужчин. Пить они, скорее всего, не собирались – у каждого из них был автомат Томпсона с дисковым магазином, а приходить в заведение вдовы Эйш с подобными вещицами – было весьма дурным тоном.
Брайн смекнул: сейчас начнется бойня, и чтобы не словить пулю он прыгнул за руль и нырнул под сиденье. Дышал он через раз и слышал, как застрекотали автоматы, а им в ответ загрохотали ружья. Лежал он до той поры, пока не кончилась стрельба и звук удаляющегося паккарда растаял в предутреннем затишье. Раздался женский крик и кто-то громким мужским голосом затараторил:
– Зовите полицию! Немедленно! Этот еще жив…
Чарльз поднялся, огляделся по сторонам. У кабака возле открытой двери на залитых кровью ступенях лежали двое парней, из тех что занимались охраной заведения. Какие-то случайные прохожие стояли и безмолвно смотрели на эту картину. Только одна женщина, схватив свой ридикюль плакала и кричала:
– О, боже, убили! Их убили! Помогите, ну кто-нибудь! Что вы стоите?!
Как машина сумела завестись – этого Брайн так и не узнал. Он ехал и не видел перед собой дороги – все мысли его были там, где остались лежать эти двое. А еще он думал, как вовремя сломался этот старый добрый славный форд, и что, наверное, у этой машины тоже душа имеется. И если бы она не заглохла, то как знать, может и он присоединился к тем несчастным, над которыми сейчас стоят зеваки, и благодаря которым эти же самые зеваки уже вечером с газетами в руках попивая чаек в кругу семьи будут долго и усердно пустословить, припоминая подробности, которых не было, да сгущая краски, коих они не разглядели, делая вывод, что весь этот ужасный мир неотвратимо катится в черную бездну греха и порока.
Работая на старуху Эйш, Брайн, как никто другой понимал, что сможет разбогатеть только при одном условии – если он отважится на самостоятельное плавание. И вскоре случилось одно знаковое событие, которое дало возможность Брайну осуществить его мечту: федералы накрыли подпольный цех, где гнали самогон. Помимо оборудования был конфискован и целый склад готовой продукции – несколько сотен литров муншайна. В газетах писали, что это дело рук конкурентов, но сама Эйш и ее парни были уверены: тут поработал кто-то из своих. Чтобы вычислить стукача каждого, кто так или иначе был причастен к изготовлению или продаже товара подвергли допросу. Чарльз исключением не стал. Его заманили на один из складов где хранился готовый спирт, скрутили за спиной руки и усадили на табурет.
– Эй, ребята, что происходит? – недоумевал Брайн. – Я пришел за товаром.
Трое крепких охранников не удостоили его ответом. А он сидел, ожидая объяснений, осматривал подвал где единственным источником света служила лампочка, подвешенная к потолку на длинном проводе. Вокруг одни деревянные бочки да пустые стеклянные бутыли. Охранники продолжали безмолвно стоять над ним, затем быстро переглянулись меж собой и один из них протянул Брайну пачку сигарет:
– Закуришь?
– В другой раз. – ответил Кастет со злобой и тут же получил кулаком в солнечное сплетение. Били его втроем, от души, не жалея сил. Он потерял сознание, а когда его окатили водой перед ним уже сидела сама Эйш. На ней было черно-белое платье с широким подолом и массивные серебряные бусы. Она дымила мундштук и пристально глядела на Чарльза.
– Зачем ты натравил федералов на меня? Сколько тебе за это заплатили?
Брайн сидел, согнувшись и молчал.
– Андре! – скомандовала Эйш.
И снова со всех сторон посыпались удары. Второй раунд продолжался дольше первого. Но Чарльз сознанья не терял.
– Так и будешь молчать? – спросила Эйш, глядя Брайну в глаза, в то время как Андре держал его за подбородок. – На что ты надеешься?
– Ты был последним продавцом, кто появился на складе. А за тобой пришли легавые… – констатировал Андре. – Нынче они тебя не спасут…– и снова отвесил удар по ребрам. Чарльз захрипел и выдавил:
– Можешь убить меня, но знай, если б я был стукач, вы бы… сейчас за решеткой казенные харчи глотали…
За это Андре вкатил Брайну по печени и тот свалился со стула.
– Рассказывай правду – легче будет умирать. – прохрипела вдова.
Андре и его подручные били ногами Кастета. Тот лишь изредка стонал.
– Нет, ребята… та… так не пойдет. – молвил Кастет, переводя дух. – Давайте заканчивать… этот… цирк. Не верите, пристрелите меня. Больше мне сказать нечего.
Андре достал револьвер и приставил ствол к виску Кастета.
– Последний раз спрашиваю. – угрожающе молвила Эйш.
– Давай, Андре, не тяни…
Большой палец взвел курок.
– Ну, стреляй! – повторил Брайн.
– Андре! Угомонись. Помогите ему! – тон голоса вдовы стал заметно дружелюбнее и общее напряжение сошло на нет. Брайна тут же развязали, усадили на табурет.
–Ты славный малый, Чарли! – просипела Эйш с улыбкой. – А на ребят, не обижайся, работа у них такая! Оставьте нас! Хромого Дейва жаль. Его посадили надолго. – сказала она, когда Андре с ребятами вышел прочь.
– Да, это тот, что варил пойло.
– Тот самый. Его забрали вместе со всем складом.
– Ты думаешь это я?
– А как бы ты подумал на моем месте? Федералы ворвались сразу после тебя. Они и тайник в лесу нашли, а про него немногие знали… А ты знал… Теперь мне нужен человек на место Дейва…
– Ты и старик Вилли многое сделали для меня.
– Это твое согласие? – сказала Эйш затягиваясь сигаретой.
– Я не буду с тобой хитрить. Скажу, как есть, а дальше сама решай. Место Дейва – почетное и я готов его занять, но… у меня будут и свои клиенты… – Брайн намеренно сделал акцент на последних словах. – По-другому я не согласен.
– Хочешь стать самостоятельным?
– Хочу.
– Что ж! Тебя на привязи не удержишь! – вздохнула Эйш и многозначительно добавила: – Но…если что… я думаю мы поняли друг друга.
Глава четвертая.
Так Брайн организовал свой цех, и начал варить муншайн для своих клиентов и для вдовы Эйш. Он уже сумел подобрать нужных людей на производство и продажу, но ему требовался компаньон, причем очень надежный компаньон, который в непредвиденной ситуации мог бы его собой прикрыть.
Почему именно в тот вечер Брайн решил зайти в ресторан – это осталось загадкой даже для него самого. Может просто захотелось вкусно и дорого поесть, а за одно разогнать грусть-тоску каким-нибудь веселым джазом, или просто расслабиться, поглазеть на дам из приличного общества, а может и не только поглазеть…
Он вошел, сел за свободный столик и для разогрева аппетита принялся изучать меню. Для начала предлагалось: брускетта с печеными баклажанами и мятой, зеленые персики, маринованные в трюфельном масле, манчего из овечьего молока, а также карпаччо из осьминога с нитями чили. Брайн все это внимательно читал и пытался угадать что стояло за этим хаотичным нагромождением слов. Далее на основное шли: медальоны из свинины в беконе с картофельным гратеном и грибным соусом, стейк из тунца со свежим шпинатом, сыром горгонзола и кедровым орехом, филе чилийского сибаса с муссом из пастернака и соусом велюте, филе миньон из мраморной говядины зернового откорма с жареным гребешком, печёным фенхелем а также имбирный демиглясс.
Наконец, Чарльз устал ломать свой мозг и решил предъявить первому же официанту в жесткой форме за то, что из прочитанного не понял ничего. Он уже представил себе, как скажет ему: «Послушай, дружище, переведи-ка это все на английский!» И вдруг перед ним явилась фигура со знакомым лицом…
– О! Вот так встреча! – воскликнул Брайн – перед ним стоял Джордж Эванс. На нем были черные брюки, такого же цвета жилет и белая, идеально отглаженная рубашка. Он несколько растерялся и будто случайно обронил:
– А… да…. Привет! Как дела?
– Садись! Садись. Мир тесен, верно?
– Нет… я не могу… просто сейчас я немного занят…
– Понимаю… Карьера! Все так же работаешь в фирме своего дяди? Наверное, уже стал известным адвокатом!
– Да… карьера… – выдавил из себя Джордж. – В общем… дела идут неплохо. Рад, что тебя встретил… Увидимся еще как-нибудь…
– Эй, Джордж! – крикнул парень что был одет точь-в-точь, как и Эванс. – Ты работать собираешься сегодня? Я один не справлюсь.
– Ты, что тут работаешь? Официантом??? – изумился Брайн.
– Это временно… – Джордж осторожно присел на краешек стула. – Понимаешь, фирма моего дяди сейчас переживает не лучшие времена… И мне приходится…
– Джордж! Хватит болтать! – на ходу перебил усатый толстопузый господин в белых перчатках – видимо метрдотель.
– Что стало с фирмой?
– Ничего особенного, – оправдывался Джордж, поглядывая вокруг.
– Ничего особенного, просто она обанкротилась! Так? – напирал Брайн. – Сколько тебе здесь платят?
– Семь долларов в неделю.
– Да это просто унизительно!
– Ну, еще… чаевые там…есть…иногда… – поерзал на стуле Эванс. – Но меня все устраивает…
– Джордж! Давай за работу! – крикнули из-за стойки.
Брайн, изобразив на своем лице глубочайшее сочувствие с оттенком печали, сложил руки в замок, облокотился на стол и с хорошо разыгранной отцовской заботой в голосе заметил:
– Твой босс тебя явно не ценит!
– Ты его не знаешь! Он хороший человек. – чем дольше Эванс говорил, тем больше он смущался. Ему было неловко от этой встречи: он чувствовал себя не в своей тарелке постоянно приподнимался на стуле, оглядывался, растирал то одной, то другой рукой лоб и искал формальный повод закончить беседу. Искал и не находил. – Да. У нас тут дружный коллектив. Мы здесь как одна семья!
Тут в лицо Эванса прилетело скомканное полотенце.
– Принимайся за работу, придурок! – сделал замечание усатый толстопуз и уверенно пошел дальше по своим делам.
Брайн откинулся на спинку стула, сложил руки на груди, напустил на себя философской задумчивости и, покачав головой, протянул:
– М-да-а! Не хотел бы я жить в такой семейке!
Джордж сам того не замечая, начал теребить полотенце в руках. А Брайн тем временем для порядка откашлялся, слегка нахмурил брови, затянул дорогую сигару и неторопливо начал излагать:
– Послушай, у меня есть свой бизнес он приносит неплохой доход. А я планирую расширять свое дело и мне нужен серьезный человек. Человек, который станет моим личным компаньоном.
Эванс, слушая эти сладкие речи, глотал каждое слово и даже забывал моргать. Он боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть свою удачу. А Брайн не спеша затягивал сигару, смотрел в окно и как ни в чем продолжал:
– Работа не пыльная, но очень выгодная. Есть у меня, правда, один знакомый… я ему предложил…но он пока в размышлениях… Не знаю согласится ли…а время… время поджимает…
– Я согласен! – сорвалось с языка Джорджа. Этот день для него был особенно счастливым. Он смог уволиться с работы громко, хлопнув дверью, зарядив на прощание усатому толстопузу черпаком в лоб.
Так Эванс приобщился к процессу самогоноварения. И надо сказать приобщился он с радостью. Он быстро почувствовал себя человеком, даже исключительным человеком – при деньгах; обзавелся оружием – купил здоровенный револьвер и всегда носил его с собой. Стрелять Эванс не умел, но это его не смущало – с оружием ему было спокойнее. А бизнес шел в гору, доходы росли.
Но однажды случилось то, чего до смерти боялся Эванс и о чем не принято было говорить с Брайном – в цех нагрянули агенты ФБР. Все случилось на заброшенном ранчо, подвал которого был оборудован дистилляторами, а в этом подвале был еще и небольшой секретный погребок, где Эванс и Брайн устроили себе нечто вроде кабинета с простой неструганной мебелью. Стол с керосиновой лампой, два стула и тайник в стене, где хранились деньги и бухгалтерская книга. Бухгалтерскими делами ведал Джордж. Вот и в тот день он сидел долго за книгой сводил счеты, а Брайн распоряжался погрузкой товара наверху. Эванс слышал, крики Чарльза на рабочих, нецензурную брань грузчиков, звуки тяжелых шагов, как вдруг сверху донеслось:
– Всем лежать! Руки на затылок!
– Лежать, я сказал!
– В доме еще кто-нибудь есть?!
Судя по шагам, федералов было человек десять не меньше. Эванс тихо загасил лампу, но лучи сквозь большие зазоры в половицах проникали к нему в подвал. А он смотрел наверх, не шевелясь, совершенно забыв про свой револьвер и думал: «Только бы они меня не сдали…»
– Обыщите здесь все! – скомандовал старший агент. – Выводи всех по одному!
Федералы устроили погром уничтожая все запасы товара и на голову Джорджа полился самогон сначала тоненькой струйкой, а потом целым потоком. Джордж хотел встать, но предательский скрип половиц заставил сидеть смирно под спиртовыми процедурами. Когда же все стихло он с револьвером в руке тихонечко приоткрыл люк, осмотрелся и вылез. Он был весь проспиртован насквозь и при этом абсолютно трезв. Как замечательно – думал он – замечательно, что меня не нашли! Спасибо, Чарли, я в долгу не останусь!
А Брайн тем временем ходил по тесной клетке в полицейском управлении; ходил, ждал, и надеялся на того, кто остался на свободе. Но с каждой минутой его надежда неумолимо таяла как весенний снег под лучами солнца. Он мерил шагами диагонали камеры и спрашивал себя, что может сделать Эванс для него сейчас; и как бы он поступил на месте Эванса. Измотав себя ходьбой и еще более вопросами, на которые он не находил ответа, Брайн лег в одежде на жесткую койку, рваные пружины которой незамедлительно впились ему в спину через шерстяную ткань пиджака и ему пришлось сесть, облокотившись на стену, расстегнуть ворот рубашки, ослабить галстук и закрыть глаза. Он тут же представил себе Джорджа, который спокойно берет деньги из тайника и уходит с ранчо глубоким вечером в неизвестном направлении. Хотя… почему в неизвестном? Очень даже известном! Наверняка он перепрячет деньги и заляжет на дно где-то на южной окраине Чикаго, а потом… Потом найдет себе более подходящее место для жизни, и продолжит заниматься бизнесом уже без партнера и будет получать неплохой доход. А про меня он, конечно же забудет. Но ничего… выйду на свободу и напомню ему…
– Эй ты! – крикнул охранник, когда Брайн уже стал засыпать. – Встать! На выход!
Какие-то бесконечные коридоры с одинаковыми камерами, где-то уже спали, а если и бодрствовали, то почему-то с любопытством таращились на Брайна, как на диковинного зверя и в нем это только распаляло гнев.
Обстановка в кабинете, куда его привели была более чем скромной. Стол с одним жестким креслом и табурет. На кресле сидел молодой полицейский с невинно – детским лицом; старший – с бульдожьей мордой – стоял возле стола, засунув руки в карманы брюк и раскачиваясь испытующе буравил взглядом арестанта. Этот старший был упитанным типом с круглой физиономией, действительно похожей на морду бульдога, маленькими усами и усталым взглядом – этакий типичный служака. Оба были в штатском.
Брайн развалился на табуретке, облокотившись на стену и закинул ногу на ногу.
– Ну, мистер Брайн, – начал старший, – самое время рассказать где находятся остальные склады.
– И назвать посредников! – подхватил младший, ерзая на стуле. – В ваших же интересах рассказать нам всю правду.
– Правду хотите? Вот она, правда: да, я действительно делал спирт, делал для себя. Я это признаю. Сам варил сам и пил. – Брайн говорил медленно и при этом невозмутимо разглядывал свои ногти.
– Шестьдесят бочек, не считая мелкой тары – это все для себя?!
– А я люблю повеселиться… Самогон у меня хороший, а все хорошее так быстро заканчивается…
– Тебя сдали! – крикнул старший. – Свои же сдали!
– Жалость-то какая! – вздохнул Брайн.
– Отпираться бесполезно! – пискнул младший.
– Знаешь сколько тебе светит?!
– Это знает только судья! – парировал Брайн.
Тут старший потерял всякое терпение: он нагнулся к самому лицу Брайна и тихо проговорил:
– Тебе светит приличный срок, ублюдок, и я уж постараюсь, чтобы каждый день этого срока был для тебя сущим адом.
– Вообще-то я бы сейчас поужинал… – спокойно отозвался Брайн. – Имею право.
– Обойдешься! – рявкнул старший.
– Завтрак будет только утром. – вставил молодой
– Рассказывай, кому продавал… меня интересуют крупные покупатели… – старший понемногу успокаивался, видимо надеялся, что задержанный измотавшись, рано или поздно станет более сговорчивым.
А Брайн сложил на коленях руки в замок, повертел большими пальцами и выдал:
– А меня интересует смогу ли я сегодня хотя бы покурить. Или курить у вас тоже по утрам дают?
Полицейские переглянулись.
Уходил Брайн в свою камеру с лицом победителя. Он понимал, что придется на некоторое время отойти от дел, но присутствие духа он не терял, и тому были причины: замели его впервые, ничего дурного на нем не висит, а если Эванс не дурак и хочет жить, то по крайней мере будет молчать.