«Полуслужебное помещение.
Кресло. Перед ним стол – массивный, письменный – более старый, чем старинный; наверняка списан. На столе – телефонный аппарат, на своем веку немало повидавший (послышавший).
На полу стоит высокий предмет, накрытый простыней. Похоже на столб.
Кривобокая табуретка – для мебели.
Входит ОН – с корзиной в руке.
Заурядная внешность…»
Какое-то невремя длинных пространных рецензий.
А тут, может быть, и некнига.Потому что я вот – прочитала.
И возникло два вопроса: для чего я вообще читаю современную драматургию – и почему эти пьесы так мучительно отнесены прочь от пьес Островского и Лопе де Веги в моей голове (символические представители «классической драматургии»)? И кажется вот как: у текстов Носова и Москвиной нет классического повествовательного позвоночника. Есть проблематика (конечно), но нет её очевидных проявлений, никакой тебе завязки на семнадцатой странице и кульминации в пятой картине первого действия (да и попытайся написать сочинение – впрочем, я не могу даже придумать тему для такого сочинения) (хотя сейчас вдруг я понимаю, что это отличные пьесы для уроков АХТ в десятом классе, что их можно обсуждать, в них есть, о чем рассуждать, и это альтернатива уже классическому «современному» Вампилову). И современные «истории» фактически не работают без сцены. Они молчат и смотрят на тебя со страниц, они как контур без внутренности. В них мало человека – хотя поставь их на сцене, и человека будет много. В них мало характера – хотя вынеси их в театр, и характеров будет достаточно. Их можно лепить, и это очень здорово.
Они не самостоятельны, и в чтении оказываются либо скучны, либо предсказуемы, потому что очень много жизни (в ваших зомби, Поттер, слишком много жизни). Но это и вдохновляет, когда смотришь их на сцене, потому что – потому что тут очень много жизни.