Сергей Самаров
Департамент «X». Нано-убийцы
– Думаю, Владимир Алексеевич, на время своих отпусков я буду оставлять вместо себя именно тебя. Мы с тобой, я уже заметил, довольно часто мыслим в одном и том же направлении; значит, ты не напортачишь... Я уже сам задавал себе тот же вопрос. Задать его тому, кто в курсе дела, – это вне правил игры. Но, судя по методам, которые они уже демонстрируют в работе, хорошего от них ждать не приходится. ФСБ худо-бедно справлялась со своими задачами, да и сейчас ее соответствующие отделы не расформированы, просто туда переводят новых сотрудников взамен ушедших в «Зет». В чем смысл такого дублирования? Я думаю, со временем мы сумеем понять, что представляет собой эта система. Но только со временем. Пока же мы вынуждены сопротивляться им, не зная их общих интересов, но понимая частный. Значит, ты считаешь, что это ловушка?
– Несомненно, – сказал Владимир Алексеевич. – Я думаю, там нашлась какая-то женщина с амнезией, но они не могут прислать ее качественную фотографию, потому что мы сразу определим, что это не моя жена. Тогда они присылают два низкокачественных снимка той женщины, отдаленно похожей на Надежду, и один подлинный снимок жены, но изуродованный с помощью компьютера. Делается это с целью выманить нас туда, где на наше исчезновение сразу не отреагируют так, как отреагировали бы здесь.
– Размышления резонные, – согласился генерал. – И довод весомый, – он кивнул в сторону монитора, который все еще показывал две фотографии. – И что же ты думаешь делать?
– Я полагаю продолжать поиски жены, – твердо сказал полковник Кирпичников.
– А предложение, которое поступило от Департамента «Z»?
– Документы?
– Документы. Подумай, Владимир Алексеевич, хорошенько. Может быть, найдешь возможность логическим путем вычислить, куда твоя жена могла их спрятать.
– Как будто я не пытался, – вздохнул полковник.
– Попытайся еще раз. А я, в свою очередь – чтобы совсем у тебя совесть была чиста, – запрошу из Ростовской области видеозапись для опознания. Там будет сложнее смухлевать...
Генерал ушел, а полковник выглянул в окно кухни, выходящее во двор. Увидел, как Виктор Евгеньевич подошел к своей машине, как торопливо выбрался с переднего водительского сиденья Гималай Кузьмич и пересел на заднее. Тяжелый внедорожник неслышно отъехал.
– Хороший у вас командир, – сказал со спины Геннадий.
– Нормальный, – согласился Владимир Алексеевич...
2
Утром, выждав время, чтобы соблюсти приличия и не стать нежданным гостем, Владимир Алексеевич поднялся этажом выше и позвонил в дверь к соседям. Открыла долговязая и неуклюжая, всегда суетливая Настя.
– Доброе утро, Настя. Можно к вам на минутку?
– Здрасте. Что, опять вас заливает? – спросила Настя недовольно, всегда готовая атаковать в ответ на любые претензии.
С полгода назад в квартире Владимира Алексеевича часто капало с потолка. Претензии, естественно, предъявляли соседям сверху. Оказалось, напрасно, потому что текла труба в стене дома. Но трубу в тот раз благополучно заменили, и больше, кажется, проблем не возникало.
– Нет. Я по другому вопросу.
– Заходите, – Настя распахнула дверь шире, и Владимир Алексеевич шагнул за порог.
– Извините, я знаю, что у вас произошло. Примите соболезнования. У меня вот тоже неприятности. Я в командировке был, а в это время Надежда Павловна пропала. Не можем найти. И по этому поводу у меня к вам вопрос. Клару Филимоновну когда похоронили?
– Три дня назад.
– А до этого за день или за два, ночью, около двух часов, «Скорую помощь» ей не вызывали?
– Нет. Мама уже две недели в госпитале для ветеранов лежала. Как отправили туда, больше не возвращалась.
– А не знаете, к кому ночью «Скорая помощь» приезжала? Может быть, слышали?
– Нет. Не слышала. Вам лучше на станцию «Скорой помощи» обратиться, там все вызовы регистрируются.
– Да, я понимаю. Но Коля Трофимов – он мне про «Скорую» и сказал – говорит, что у врача под халатом был военный мундир. Я потому и подумал, что машина приезжала к Кларе Филимоновне из военного госпиталя. В простой «Скорой помощи» военные не служат.
– Коля наговорит... Вы ему поменьше верьте.
– Говорит, что видел. И врач, и два санитара.
– Вот, точно – в глазах у него двоилось. В «Скорой» ездят только врач, фельдшер и водитель. Это вся бригада. Я точно знаю.
– Ладно. Спасибо. Извините, – Владимир Алексеевич попятился к двери. – Еще раз примите соболезнования.
– Я понимаю. Спасибо... А что, Надежда Павловна болела?
– Бывает так, что и не болеет человек. У меня в это же время брат в деревне... полковник в отставке... сердце прихватило, и умер. Вчера ездил могилу навестить... А вы давно Надежду Павловну видели?
– Ой, – Настя рукой махнула. – Я разве помню! Сегодня увижу – а буду думать, что неделю назад. Вы меня о таких вещах лучше не спрашивайте, все равно совру. Видела... Кажется, вчера видела... Вечером...
Владимир Алексеевич громко вздохнул. В принципе ему и не стоило надеяться на память этой взбалмошной особы. Такие люди часто забывают, завтракали они или нет, и на всякий случай завтракают второй раз.
– Вчера вечером вы ее видеть не могли.
– Значит, это на прошлой неделе было. Не помню...
Настя опять рукой махнула. Владимиру Алексеевичу осталось только вздохнуть и выйти из квартиры. Тем более что из комнаты рвался выйти громадный и суровый тибетский мастиф по очень подходящей ему кличке Саньда[9], не отличающийся добрым нравом. И дверь в комнату грозилась вот-вот раскрыться.
– С наступающим вас Новым годом, – сказал Владимир Алексеевич на прощание.
– Да, тридцать первое сегодня, – сказала Настя. – Найти вам жену в этом году...
– Ваши бы слова да богу в уши... – И Владимир Алексеевич перекрестился.
* * *
Геннадий ждал у двери в прихожей. Ничего не спросил, но взгляд его выражал откровенный вопрос.
– Клара Филимоновна умерла в госпитале для ветеранов, – сообщил Владимир Алексеевич. – «Скорую» к ней не вызывали. И вообще, Настя говорит, что в «Скорой помощи» бригада состоит из врача, фельдшера и водителя. А Коля нам говорил о двух санитарах... Нужно на станцию «Скорой помощи» съездить, посмотреть журналы регистрации вызовов. Иначе...
– Иначе что? – спросил сын.
– Не понимаешь?
– Догадываюсь. Иначе мне придется накрутить за рулем еще тысячу километров.
– Да, возможно, придется отправиться в новогоднюю ночь в гости к матушке покойного отца Викентия. Может быть, и еще с кем-то встретимся. Там, возможно, располагается какое-то отделение базы Департамента «Z». Прячут там тех, кого желают придирчиво допросить. И боюсь, с применением психотропных препаратов.
– После психотропных препаратов бывает...
– Все зависит от самого препарата. Они разного класса. Есть простые, типа скополамина, они только языки развязывают. Хотя для мамы он неприемлем – у нее гипертония, и скополамин ее сразу убьет. Он резко повышает давление. Это должен знать каждый врач. Думаю, если будут мерить давление – а это обязательно делают перед применением таких препаратов, – то врач не рискнет. Он знает, что это бесполезное убийство. Можно с тем же успехом ввести в вену цианид, результат будет один и тот же. А есть целая группа препаратов, которые вводятся постоянно и на протяжении длительного времени. Они полностью разрушают психику, и часто без возможности восстановления, но в итоге приводят к положительному для следствия эффекту. Значит, чем быстрее мы туда попадем, тем лучше. Но сначала все-таки на станцию «Скорой помощи». Этот вопрос необходимо выяснить до конца. Если ответ будет отрицательным, нам понадобится помощь. У меня есть помощники. Кстати, один из них со странным даром... Капитан Радимов.
– Костя? – спросил Геннадий.
– Ты его знаешь?
– Мы вместе в училище учились, только я – на курс старше.
– Так вот, Костя обладает некоторым даром провидения. Не всегда у него получается, но чаще да, чем нет. Стоит попробовать.
– Хочешь всю группу с собой взять?
– Нет. Только бывших спецназовцев ГРУ.
– Генерал, думаешь, согласится?
– Мы находимся на отдыхе еще двое суток. Третьего выходить на службу. Третьего и выйдем. А до этого вольны распоряжаться своим временем. Если генерал спросит, я просто скажу, что товарищи по прошлой службе помогают мне в поисках. Я не буду говорить, что это только те товарищи, которые сейчас находятся в моем подчинении. Принцип Марко Поло. Знаешь такой принцип?
– Нет.
– Вернувшись с Тибета, Марко Поло написал книгу. И там было много правды. С одной стороны, сказать, что он обманывал, было нельзя. Но и говорить, что он писал исключительно правду, тоже было неверно. Например, Поло написал, что тибетский мастиф размером с осла. Тот самый тибетский мастиф, что живет этажом выше и стучит когтями над нашей головой. И это была правда. Тибетский мастиф действительно ростом с осла. Но с осла тибетского, который намного ниже европейского. Мы в жизни часто пользуемся методом Марко Поло, не задумываясь. Но иногда этот метод приходится применять и намеренно. Да, я говорю генералу не всю правду, но при этом оберегаю его от неприятностей. Он не сообщил мне, какие у него состоялись договоренности с руководством и с руководством Департамента «Z», а я намеренно не спрашивал. Возможно, ему высказали категоричный запрет на любую активность. Если я введу его в курс своих намерений, он будет обязан запретить мне действовать. А так у меня развязаны руки, да и генерал остается в стороне от событий. Обращаться к нему придется только в случае крайней необходимости. В этом случае я злоупотреблю генеральским доверием разве что в том, что воспользуюсь экспериментальным оружием своего Департамента. Но это будет чисто моим нарушением. Генерал опять окажется ни при чем.
Генерал-лейтенант Апраксин оказался человеком, легким на помине, – словно почувствовал, что о нем говорят. Он тут же позвонил на мобильник Геннадию. Капитан, ответив, сразу протянул трубку отцу и при этом с улыбкой развел руки. Полковник понял, кто звонит, даже не посмотрев на определитель.
– Слушаю, товарищ генерал. Здравия желаю.
– Утро доброе. Ночь прошла спокойно?
– Так точно.
– Чем сейчас занимаешься?
– Собрался обзвонить бывших сослуживцев, поискать, кто свободен и может составить компанию мне в моих поисках. Мне нужны опытные люди.
– Это хорошо. Продолжай. Не забудь, что третьего на службу.
– Я помню, товарищ генерал.
Апраксин отключился. Полковник сел в кресло перед городским телефонным аппаратом и сразу набрал номер своего заместителя. Через некоторое время на другом конце ответили:
– Подполковник Денисенко. Слушаю...
– Зачем общество в заблуждение вводишь? Пора привыкать говорить правду. Я своими глазами уже читал приказ министра обороны о присвоении тебе звания полковника. Можешь смело так и представляться. Отобрать у тебя звание уже не могут без приговора трибунала. Но я предлагаю тебе рискнуть и постараться обойтись без этого приговора. Возможно, будет нужна помощь, Анатолий Станиславович...
– Понял. По тому же делу?
– Да.
– Когда и куда прибыть?
– Ко мне домой по дополнительному звонку. Предположительно часа через два. Есть просьба. Созвонись и захвати с собой Валеева, Лукошкина и Радимова. Хорошо было бы, чтобы Бахтияр приехал на своей машине.
– А остальных?
– Пока больше никого.
– Я уже говорил со всеми. Готовы все.
– Я повторяю: никого. Для генерала – я привлекаю своих бывших сослуживцев. Не уточняя, кого именно. А Старогоров и Ставрова никогда не были моими сослуживцами. Не тормоши их. Хотя к помощи Ставровой, возможно, впоследствии придется прибегнуть... Ладно. Жди моего звонка. Мне сейчас нужно по делу съездить...
* * *
До гаража добрались без приключений, но на выходе из двора Владимир Алексеевич насторожился. Неподалеку стояла «Хонда Аккорд» одного цвета с той, что пыталась сбить вечером отца с сыном. Разница была только в том, что эта «Хонда» была с номерами. Номера московские, но это ни о чем не говорило – Кирпичников прекрасно знал, что номер на машине можно при желании поменять за несколько секунд, и многократно делал это во время городских учений.
Взгляд Геннадия говорил, что он тоже отметил эту темно-серую «Хонду». Но определить, та это машина или другая, возможности не было. По пути до станции метро то отец, то сын время от времени ненавязчиво посматривали себе за спину. Ненавязчиво – это, например, остановиться у газетного киоска и бросить взгляд на отражение в стекле... «Хвоста» за собой они не обнаружили, и это радовало. Впрочем, несильно – оба знали о существовании современных электронных систем слежения, при которых вовсе не обязательно чихать наблюдаемому в затылок. Но бороться с такими системами они возможности не имели и потому просто предпочитали соблюдать осторожность.
В этот раз до гаража добирались другим путем: от площади «трех вокзалов» две остановки на электричке. Все-таки электричка – такой вид транспорта, в котором больше возможностей контролировать окружающее пространство, чем в метро, и электронное слежение здесь производить из-за помех сложнее. Но заметить что-то подозрительное не удалось и сейчас. В гараже тоже все было спокойно. Владимир Алексеевич сам осмотрел машину на случай, если кто-то вскрывал гараж. И коробка передач была не вскрыта, о чем говорил слой пыли, который невозможно было бы нанести заново так аккуратно и естественно, и под днищем посторонних предметов не было.
Выехали в город, предпочитая передвигаться по небольшим улочкам, где легко контролировать ситуацию. Лишь через некоторое время пришлось влиться в плотный поток на проспекте Мира, но Геннадий удачно пользовался маневренностью «Нивы» и собственными навыками и продвигался быстрее других машин. Так добрались до своей станции «Скорой помощи», находящейся через два больших квартала от их дома.
Беседовать с регистратором пошел Владимир Алексеевич, а сына оставил в машине. Но Геннадию не пришлось долго ждать – полковник вскоре вернулся.
– За три дня посмотрели, в компьютере это быстро. На наш адрес вообще вызовов не было. А на наш дом за три дня был один вызов – в четвертый подъезд. Значит...
– Значит, новогодняя ночь нам предстоит веселенькая, – спокойно подытожил Геннадий.
– Будем работать, – подтвердил Владимир Алексеевич.
– Сейчас куда?
– Домой. Буду собирать свою гвардию...
* * *
Во дворе машину можно было оставлять без опасений – там всегда было много людей, да и из кухни двор хорошо просматривался. Вряд ли недруги Кирпичниковых захотели бы так рисковать. К окну отец и сын и в самом деле подходили достаточно часто – по очереди.
Сразу по возвращении домой Владимир Александрович позвонил полковнику Денисенко.
– Анатолий Станиславович, я созрел и жду.
– Мы тоже на чемоданах. Встречай. Я тебе небольшой сюрприз приготовил. Будешь доволен. Все, звоню Бахтияру. Он уже в гараже сидит, машину подготовил.
– Давайте. Сюрпризом, старый интриган, заинтересовал...
– Я почти на год тебя моложе.
– И даже несмотря на это, жду.
Теперь полковник Кирпичников подходил к кухонному окну даже чаще сына. И как раз подгадал к моменту, когда черный «Джип Рэнглер», наследник знаменитого военного «Виллиса», принадлежащий подполковнику Валееву и хорошо знакомый Владимиру Алексеевичу, въехал во двор и припарковался рядом с «Нивой». Внешне, на дороге, «Рэнглер» обычно выглядит почти миниатюрной машиной – наверное, за счет того, что он очень верткий и легко перестраивается из ряда в ряд. И только когда видишь его рядом с «Нивой», понимаешь, что это все-таки большой внедорожник, хотя имеет, как и «Нива», только две пассажирские двери и дверь багажника. «Рэнглер» – машина, официально считающаяся четырехместной. Полковник Кирпичников и ждал четверых сослуживцев. Но из машины вышли пять человек в зимних камуфлированных костюмах, в которых раскраска грязи сочетается с расцветкой снега. Кто был в компании пятым, Владимир Алексеевич не знал, и лица сверху рассмотреть было невозможно, но полковник предположил, что это и есть тот сюрприз, о котором говорил полковник Денисенко. Анатолий Станиславович – не тот человек, который будет устраивать какие-нибудь глупости. Значит, взял с собой нужного человека. Не дожидаясь звонка, Владимир Алексеевич сам вышел к двери, загодя открыл ее и слушал, как молча поднимаются по лестнице люди, не любящие пользоваться лифтом.
Когда уже был преодолен последний поворот лестницы, Владимир Алексеевич узнал пятого члена своего подкрепления, и глаза его довольно блеснули. Это был старый сослуживец, с десяток лет назад ушедший из бригады служить в отдельную мобильную офицерскую группу, то есть в непосредственное подчинение диверсионному управлению ГРУ, подполковник Вельчанинов – своего рода человек-легенда и проверенный воин. Легендой он стал благодаря умению договариваться с людьми. После недолгого разговора с, казалось бы, откровенным противником подполковник мог перевербовать его и уговорить работать на себя. Таким образом, у Вельчанинова по всему Северному Кавказу были разбросаны осведомители, и он один знал о положении в регионе лучше, чем все местные силовые структуры, вместе взятые.
– Теперь я могу не сомневаться в успехе нашего предприятия, – сказал Владимир Алексеевич, уступая дорогу группе. За порогом, закрыв дверь за капитаном Радимовым, вошедшим последним, поздоровался со всеми, а с Вельчаниновым даже обнялся.
– Было бы дело стоящим, а справиться мы с ним справимся, – за всех ответил Вельчанинов. – Если нам предстоит совершить государственный переворот, то, надеюсь, не в своих краях?
Кто не знал подполковника, мог бы предположить, что он – тот еще хвастун. А кто знал, был уверен: если он даже в одиночку захочет сменить династию на английском престоле, он это сделает. А уж с такой группой поддержки – тем более. Ростом чуть повыше небольшого, сухощавый, то вдумчивый и молчаливый, то стремительный и решительный, он умел всегда, если требовалось, принимать нестандартные и даже неожиданные решения; мало того, рядом с Вельчаниновым другие начинали действовать так же.
– А в своих краях, Василий Юрьевич, ты не хочешь?
– В своих – чуть позже, хотя, кажется, время подходит быстро. Но надо сначала жену предупредить, чтобы купила муки, спичек и керосина, а потом можно и за дело браться...
– К несчастью соотечественников, наша сегодняшняя задача скромнее. Сейчас объясню, что к чему. Геннадий, давай чай на всех...
* * *
Владимир Алексеевич пересадил в свою машину подполковника Вельчанинова. В «Рэнглере» пятерым было явно тесно, как было бы тесно и в «Ниве». Полковник приказал Геннадию выложить из кармана свою трубку.
– По ней могут отследить, где ты находишься, даже если звонить не будешь. И даже задним числом определят, где ты находился, если захотят.
Сын неохотно подчинился. Он не был уверен в сказанном, но возражать не стал.
– Остальных это тоже касается...
Вельчанинов однозначно настаивал, чтобы все оставили свои мобильники на квартире Кирпичниковых. Его знание современных цифровых технологий сомнению не подлежало. И вновь возражений не последовало.
Сначала выехали полным составом на базу Департамента «Х». Необходимо было доэкипироваться, вооружиться и захватить еще кое-что. Машины, естественно, оставили за воротами, потому что пропусков не было ни на ту, ни на другую. В качестве охраны при машинах оставили капитана Кирпичникова и подполковника Вельчанинова, которые войти на территорию тоже права не имели.
Заместителя командира оперативной группы Гималая Кузьмича Слепакова, естественно, не было на месте. И без того генерал таскал его с собой ночью. К счастью, не было на базе и самого генерал-лейтенанта Апраксина, на монитор к которому сходилось изображение со всех камер наружного наблюдения. Генерал мог бы неправильно понять Владимира Алексеевича, если бы тот застал своего непосредственного начальника на месте и не доложил о своем прибытии. А так... Дежурный обязательно передаст генералу, что приезжал Кирпичников и спрашивал его, но Апраксин дозвониться до Владимира Алексеевича не сможет, поскольку собственную новую трубку полковник еще не приобрел, а трубка сына, номер которой Виктор Евгеньевич тоже знает, осталась дома. И вмешаться в события, пресекая в приказном порядке всякую активность, выходящую за рамки закона, Апраксин уже никак не сможет.
Ключ от каморки Слепакова Кирпичников имел собственный и имел право опечатывать дверь своей печатью, поэтому большого нарушения совершено не было. Где хранятся коротковолновые радиостанции, называемые в обиходе «подснежниками», полковник знал. А от «оружейной горки» ключ вообще был только у самого Кирпичникова, и Гималай Кузьмич доступа к оружию не имел.
Подполковник взял по комплекту «подснежников» на каждого из членов группы и по световому пистолету в дополнение к штатному пистолету «Грач»[10]. Подполковник Вельчанинов и Геннадий имели свои пистолеты, и им Владимир Алексеевич захватил только световое оружие. Это было обговорено еще до выезда. Для себя полковник захватил и трубку спутниковой связи.
Можно было бы взять хотя бы парочку пистолетов-пулеметов «ПП-2000», компактных и удобных, к тому же снабженных глушителями. Но такое мощное вооружение требовалось бы для серьезного боя, а Кирпичников на такой бой не настраивался. Меньше жертв – меньше шума.
Полковник Денисенко имел в каморке Слепакова собственный сейф с взрывчатыми веществами и со всем сопутствующим изготовлению взрывных устройств. И долго копался там, подбирая то, что могло пригодиться. В результате набрал только небольшой пакет.
Кирпичников рассчитывал найти еще хотя бы несколько нанокостюмов из той серии, что ночью вручил ему и Геннадию Гималай Кузьмич. Но в каморке костюмов не оказалось. Должно быть, они хранились на центральном складе, если вообще были дополнительные комплекты.
Так, вооружившись и загрузившись, группа покинула территорию базы.
– Передайте генералу, что я хотел с ним проконсультироваться, но дольше ждать не могу, – во избежание вопросов Кирпичников сам обратился к дежурному.
Полковник правильно просчитал психологию момента. После такой категоричной фразы тот не будет досматривать, с чем выходят офицеры. А ведь только содержимое пластикового пакета в руке Денисенко могло заставить дежурного нажать тревожную кнопку. Обычно при выносе чего-то подобного требуется подписанный генералом пропуск с отметкой «Груз проверке не подлежит». Но все обошлось благополучно. Дежурный, озадаченный полковником, уже думал, как и что он будет докладывать генералу...
