Сергей Семенович Монастырский
Ночь, метель, аэропорт
С романами и сексом у меня нет проблем. Всегда кто-то есть и так недельки на две. Больше я не выдерживаю.
Зачем ты мне?
Тогда чего же я боюсь пошевелиться?! – Но какое-то от тебя идет тепло. Наверное, это ночь. Ночь все увеличивает. И что уж совсем не мое – так это нежность. Нежность к тебе, совсем незнакомой мне девушке. С чего бы это? Может ты на самом деле горластая и скандалистка?! Может ты охотница за мужчинами?
Но ты лежишь на моем плече, – И твои волосы на моей щеке и они нежно пахнут. Чужой, но уже близкой мне жизнью.
А может и правда – проснуться, взять на руки твоего ребенка, взять за руку тебя и пойти дальше вместе?! И никогда не отпускать тебя больше одну.
Господи, чего это я?! Вот что ночь делает с людьми! И кто это? Какая-то на вокзале встреченная девушка, измученная своими проблемами, и своей жизнью, изменит мою судьбу?!
Ладно! Ночь пройдет. Мы проснемся. И все исчезнет».
Константин спал. Спала на его плече Татьяна, поцеловав его в щеку во сне еще раз.
Повинуясь какому-то инстинкту, прикоснулся губами к ее лбу Константин.
Спала девочка, сжимая во сне свои пальчики и вздрагивая.
Шлепала по окну горстками снега метель. Спал засыпанный снегом самолет.
… Рано утром, едва начало светать, объявили посадку.
Константин осторожно снял с плеча голову Татьяны:
– Просыпайся!
Она с трудом открыла глаза, недоуменно оглянулась вокруг, пытаясь понять, что происходит, и увидев Костю, улыбнулась.
– Спасибо тебе!
И погладила его ладонь.
– Я успею покормить? – спросила, кивая на ребенка.
– Да, есть полчаса.
Татьяна взяла девочку на руки, взглянула на Константина, улыбнулась ему, и расстегнула кофту, высвобождая грудь.
– Ничего? – спросила она, перехватив его взгляд.
– Даже очень красиво! – ответил он, глядя на мелькнувшую острую маленькую грудь.
Она опять благодарно улыбнулась.
Потом они вдвоем перепеленали и сменили девочке памперос, и он выбросил в урну использованный.
