Сергей Сергеевич Родин
Сердце самурая

Полная версия

Глава 1. Предзнаменование

Дождь начался внезапно, как это часто бывает в горах провинции Мито. Такэси остановил своего коня и поднял лицо к небу, позволяя каплям стекать по коже. Он никогда не боялся дождя. Его наставник, старый Танака, всегда говорил, что небесная вода смывает не только пыль с тела, но и тревоги с души. А тревог у Такэси в последнее время было слишком много.

Приказ отправиться в отдалённую деревню Китаяма пришёл неожиданно. Даймё призвал его среди ночи, и в мерцающем свете масляных ламп его лицо казалось восковой маской, застывшей в вечном выражении властного превосходства.

– Жители жалуются на проклятие, – сказал господин, не глядя на Такэси. – Говорят, лисьи духи мстят им за что-то. Несколько человек пропало, урожай гибнет. Разберись с этим, Сакамото. Если найдёшь кицунэ – уничтожь.

Такэси склонил голову в глубоком поклоне, но внутри что-то дрогнуло. Он был самураем, воином, а не охотником за призраками. Впрочем, приказ есть приказ. Бусидо не оставляло места для сомнений.

Дождь усилился, и Такэси направил коня к видневшейся впереди роще. Там можно было найти временное укрытие. Странно, но чем ближе он подъезжал к Китаяме, тем сильнее становилось ощущение, что его направляет нечто большее, чем просто долг. Словно невидимая нить тянула его вперёд.

В роще пахло смолой и мокрой землёй. Капли барабанили по листьям с причудливым ритмом, напоминающим слова старинной песни, которую его мать пела в детстве. О путнике, встретившем в лесу свою судьбу. Такэси никогда не придавал значения этим сказкам. Мир для него всегда был прост и понятен: есть долг, есть меч, есть путь воина. Всё остальное – лишь отвлечение.

Привязав коня под раскидистым деревом, он устроился на поваленном стволе и достал походную флягу с сакэ. Не лучший напиток для самурая в пути, но холод пробирал до костей. Сделав глоток, Такэси почувствовал, как тепло растекается по телу.

"Путешественник, ищущий укрытия от дождя, должен быть осторожнее с выбором дерева".

Голос прозвучал так неожиданно, что Такэси мгновенно оказался на ногах, рука легла на рукоять катаны. Но меч остался в ножнах. Перед ним стояла женщина в кимоно цвета закатного неба, расшитом узорами из серебряных нитей. Её чёрные волосы с рыжеватым отливом были собраны в сложную причёску, украшенную заколками с подвесками, звеневшими при каждом движении. Но больше всего поражали глаза – янтарно-золотые, они, казалось, светились изнутри.

– Кто ты? – спросил Такэси, не ослабляя хватки на катане.

Женщина улыбнулась, и в её улыбке было что-то древнее, как сами горы.

– Меня зовут Рэй. Я дочь местного травника. А ты выбрал для отдыха дерево, под которым похоронен старый тануки. Говорят, его дух не любит, когда нарушают его покой.

Такэси огляделся. Никаких признаков могилы он не видел, но было в словах незнакомки что-то, заставившее его отойти от дерева. Возможно, суеверия и не имели власти над его разумом, но уважение к местным обычаям было частью кодекса воина.

– Благодарю за предупреждение. Я Сакамото Такэси, самурай на службе у даймё провинции Мито.

– Я знаю, кто ты, – просто ответила Рэй. – Тебя ждут в деревне. Говорят, ты должен избавить нас от проклятия.

Она произнесла последнее слово с едва уловимой насмешкой, словно делясь с ним какой-то тайной шуткой.

– Это мой долг – защищать людей, – ответил Такэси. – Если в ваших краях завелась нечисть, я разберусь с этим.

– Нечисть… – задумчиво повторила Рэй. – Интересное слово. Как определить, кто чист, а кто нет? По каким признакам?

Вопрос застал Такэси врасплох. Он привык к прямым разговорам, к ясным целям и понятным задачам. Эта женщина говорила загадками, словно дзенский монах.

– Злые духи приносят вред людям, – ответил он наконец. – Этого достаточно, чтобы считать их нечистью.

– А если люди первыми причинили вред? – спросила Рэй, и её глаза на мгновение вспыхнули ярче.

Такэси нахмурился. В этом вопросе чудился вызов, почти обвинение.

–Почему ты здесь, в лесу, одна, во время грозы? – спросил он, меняя тему.

Рэй рассмеялась, и её смех звучал как перезвон маленьких колокольчиков.

–Я собираю травы для отца. Некоторые из них обретают особую силу, когда их собирают в дождь. – Она протянула руку ладонью вверх, и Такэси заметил маленький холщовый мешочек, привязанный к её поясу. "И я не боюсь леса. Здешние духи знают меня".

В этот момент раздался громкий треск, и одна из ветвей дерева, под которым недавно сидел Такэси, обломилась и рухнула точно на то место, где он отдыхал. Самурай инстинктивно отпрыгнул в сторону, хотя находился на безопасном расстоянии.

– Видишь? – сказала Рэй. – Я же говорила. Старый тануки не любит гостей.

Внезапно лесную тишину нарушил отдалённый звук рога. Три коротких сигнала – знак тревоги.

–Это из деревни, – пояснила Рэй, её лицо стало серьёзным. – Похоже, у нас новые неприятности.

Такэси быстро подошёл к коню и отвязал поводья.

–Ты знаешь короткий путь? – спросил он.

Рэй кивнула и указала на едва заметную тропу, уходящую вглубь рощи.

–Следуй за мной. Но будь настороже – путь будет непростым.

Такэси вскочил на коня и протянул руку женщине:

– Садись. Вдвоём мы доберёмся быстрее.

Рэй на мгновение замерла, словно оценивая его жест и его самого. Потом легко, почти невесомо, оказалась позади него. Такэси ощутил лёгкий аромат, исходящий от её кожи – смесь горных трав и чего-то неуловимого, напоминающего запах осеннего леса перед первым снегом.

– Держись крепче, – сказал он и пустил коня рысью по указанной тропе.

Рэй обхватила его за талию, и Такэси почувствовал странное тепло, растекающееся от её прикосновения. Конь уверенно шёл по незнакомой дороге, словно чуял цель. Дождь почти прекратился, лишь отдельные капли падали с веток.

– Что происходит в вашей деревне? – спросил Такэси.

– То, что всегда происходит, когда люди забывают старые истины, – ответила Рэй. – Они нарушают равновесие, а потом удивляются последствиям.

– Говорят о проклятии лисьих духов…

– Люди любят объяснять непонятное проклятиями и духами, – в голосе Рэй зазвучали новые нотки, более глубокие и печальные. – Проще обвинить невидимых ёкаев, чем посмотреть правде в глаза.

Такэси хотел спросить, что она имеет в виду, но тропа внезапно вывела их на открытое пространство. Перед ними раскинулась долина с рисовыми полями, за которыми виднелись крыши домов Китаямы. Вдалеке, на возвышенности, стояло святилище Инари, красные тории ярко выделялись на фоне тёмного леса.

И тут Такэси увидел дым – чёрные клубы поднимались над восточной частью деревни.

– Пожар, – констатировал он, пришпоривая коня.

– Нет, – возразила Рэй, и её голос звучал странно спокойно. – Это сигнальный костёр. Они пришли снова.

– Кто?

– Скоро узнаешь. – Рэй соскользнула с коня так быстро и легко, что Такэси не успел её удержать. "Езжай прямо к святилищу. Там старая жрица Аяко. Она расскажет тебе всё, что нужно знать. А мне нужно идти другой дорогой".

– Постой! – окликнул её Такэси. – Как я найду тебя снова?

Рэй обернулась, и на мгновение Такэси показалось, что её глаза вспыхнули золотым огнём.

– Не беспокойся, самурай. В этих краях все дороги в конечном счёте ведут друг к другу. Мы встретимся снова, когда придёт время.

Она побежала по тропинке, ведущей через бамбуковую рощу, и скрылась из виду так быстро, словно растворилась в воздухе. Такэси пристально смотрел ей вслед, пытаясь понять странное чувство, охватившее его. Словно он только что упустил что-то важное, какую-то деталь, которая могла бы изменить всё.

Сигнальный рог прозвучал снова, возвращая его к действительности. Долг звал его в деревню, а загадочная женщина… что ж, если судьба сведёт их снова, он обязательно выяснит, кто она на самом деле.

Такэси развернул коня и поскакал к святилищу, не замечая, как в бамбуковой роще мелькнула тень с очертаниями лисы – слишком большой для обычного животного и с слишком многими хвостами.

Глава 2. Святилище

Святилище Инари стояло на вершине холма, словно парило над деревней Китаяма. Красные тории, выстроившиеся в ряд по тропе, напоминали застывшие врата в иной мир. Такэси спешился и привязал коня к деревянному столбу у подножия лестницы. Животное нервно переступало копытами, будто чувствовало что-то недоступное человеческому восприятию.

Самурай медленно поднимался по каменным ступеням, отмечая следы запустения: потрескавшиеся плиты, мох, разросшийся в щелях между камнями, поблекшая краска на деревянных воротах. И все же, несмотря на явные признаки времени, место излучало странную силу. Такэси чувствовал её – словно невидимый туман, обволакивающий тело и проникающий под кожу.

У входа в основное строение его встретили каменные статуи лисиц – стражи святилища. Их морды были стерты временем, но глаза, казалось, следили за каждым движением. Такэси непроизвольно положил руку на рукоять меча, хотя и понимал абсурдность этого жеста перед каменными изваяниями.

– Воин, готовый обнажить меч против камня, должен сначала задуматься о прочности своего клинка, – раздался скрипучий голос.

Из тени святилища появилась старуха, опиравшаяся на узловатую трость. Её белые волосы были собраны в тугой пучок, а лицо напоминало карту с тысячами крошечных линий – следами долгой жизни. Белоснежное кимоно жрицы контрастировало с красным передником, расшитым золотыми нитями.

– Я ищу жрицу Аяко, – сказал Такэси, кланяясь с уважением, которое в нём вызывал возраст женщины.

– Ты её нашел, – старуха прищурилась, изучая его. – Сакамото Такэси, самурай из Мито. Тебя прислали разобраться с нашим… проклятием.

То, как она произнесла последнее слово, заставило Такэси насторожиться. Оно звучало так же, как у Рэй – с оттенком скрытой иронии.

– Даймё обеспокоен сообщениями о беспорядках и пропаже людей, – сдержанно ответил он. – Я должен выяснить причину и устранить угрозу.

Аяко медленно кивнула, постукивая тростью по каменным плитам.

– Угроза… – она покачала головой. – Следуй за мной, самурай. Старые кости не позволяют мне долго стоять на холоде.

Такэси последовал за ней в глубину святилища. Внутри пахло благовониями и временем. Мерцающий свет масляных ламп танцевал на стенах, создавая причудливые тени. В центре комнаты стояла статуя богини Инари – женщины с лисьими ушами, держащей рисовый колосок. У её ног были разложены подношения: рис, саке, маленькие фигурки из соломы.

Аяко опустилась на циновку и жестом пригласила Такэси сесть напротив.

– Чаю? – предложила она, словно они встретились для светской беседы, а не для обсуждения мистических угроз.

– Благодарю, – Такэси принял предложение, понимая, что отказ был бы проявлением неуважения.

Пока жрица готовила чай, самурай внимательно наблюдал за ней. Её движения, несмотря на возраст, были точными и уверенными. Словно отточенный за десятилетия ритуал.

– Расскажите мне о проклятии, – наконец произнес Такэси, когда чашки были наполнены.

Аяко отпила чай, словно обдумывая ответ.

– Проклятие… – она улыбнулась беззубой улыбкой. – Люди всегда ищут внешнего врага, когда не хотят признавать собственные ошибки. Нет никакого проклятия, самурай. Есть только нарушенное равновесие.

– Что вы имеете в виду?

– Три луны назад в нашу деревню прибыли торговцы. Говорили, что хотят построить дорогу через лес к побережью, чтобы упростить путь для караванов. Красивые слова о процветании и богатстве для всех. Но настоящей целью были земли вокруг святилища.

Такэси нахмурился:

– Земли святилища принадлежат храму и не могут быть проданы без разрешения властей.

– Именно, – кивнула Аяко. – Но жадность затмевает разум. Они пытались подкупить старосту, запугать местных жителей. Когда это не подействовало, начались… несчастные случаи.

– Несчастные случаи?

– Пожары в домах тех, кто открыто выступал против них. Исчезновения людей. Порча урожая. А потом пошли слухи о лисьих духах, мстящих за оскверненное святилище.

– Эти слухи… их распространяли торговцы?

Аяко пожала плечами:

– Кто знает? Страх – удобный инструмент для манипуляций. Испуганные люди легче поддаются давлению.

Такэси медленно поставил чашку:

– Но если всё дело в алчных торговцах, почему не обратиться напрямую к властям?

Глаза старухи сверкнули:

– Ты думаешь, не обращались? Гонцы были отправлены три раза. Никто не вернулся. – Она вздохнула. – А потом явился ты, посланный тем же даймё, который игнорировал наши просьбы о помощи. Странное совпадение, не находишь?

Такэси почувствовал, как внутри него шевельнулось беспокойство. Его господин не упоминал о пропавших гонцах или просьбах о помощи. Говорил только о лисьих духах и проклятии.

– Вы считаете, что торговцы связаны с кем-то из окружения даймё?

– Я стара, самурай. Слишком стара, чтобы высказывать такие опасные предположения, – Аяко улыбнулась. – Особенно тому, кто служит этому даймё.

Такэси не сразу нашел, что ответить. Такой поворот событий не вписывался в его представления о долге и чести. Уже не в первый раз за последние месяцы он ощущал разрыв между идеалами бусидо и реальностью мира, в котором жил.

– А что вы скажете о женщине по имени Рэй? – спросил он, меняя тему.

Аяко, казалось, замерла на мгновение:

– Где ты услышал это имя?

– Я встретил её по дороге сюда. Она сказала, что дочь местного травника и направила меня к вам.

Старуха медленно встала и подошла к статуе Инари. В тусклом свете ламп её тень на стене казалась странно двоящейся.

– Рэй… – произнесла она задумчиво. – Да, можно сказать и так. Она помогает своему отцу собирать травы. И она… особенная.

– Особенная?

– Вот что, самурай. Раз ты встретил Рэй, и она направила тебя ко мне, значит, ты заслуживаешь знать правду. Но не сейчас. – Она повернулась к нему. – Сейчас тебе нужно отдохнуть. Путь был долгим, а завтра… завтра ты увидишь то, что поможет тебе понять.

– Что я увижу?

– Истину, – просто ответила Аяко. – Истину о том, что происходит в Китаяме. И о том, кто такая Рэй.

Звук гонга прервал их разговор. Три удара, отдающиеся эхом в горах.

– Они пришли снова, – сказала Аяко. Её голос внезапно стал твердым, как сталь. – Самурай, если ты действительно хочешь помочь, сейчас самое время доказать это.

Такэси уже был на ногах, рука на рукояти меча:

– Кто пришел?

– Люди Сато Кендзи, главаря торговцев. Они часто приходят с наступлением темноты, запугивают жителей, иногда забирают кого-то из молодых женщин. Называют это "компенсацией за потерянную прибыль".

Такэси двинулся к выходу, но Аяко остановила его:

– Погоди. Ты не можешь идти один. Их много, и они хорошо вооружены.

– Я самурай, – просто ответил Такэси. – Мой долг – защищать тех, кто не может защитить себя.

– Даже если это противоречит интересам твоего господина?

Такэси внимательно посмотрел на старуху:

– Я еще не знаю, противоречит ли это его интересам. Но я знаю, что бесчестье не входит в них.

Он вышел из святилища и быстро спустился по каменным ступеням. Закат окрасил небо в кроваво-красный цвет, отбрасывая длинные тени на землю. Деревня внизу казалась застывшей в ожидании беды.

Отвязав коня, Такэси уже собирался вскочить в седло, когда заметил движение на краю леса. Сквозь бамбуковую рощу к нему приближалась знакомая фигура в кимоно цвета заката.

Рэй шла медленно, словно в трансе. Её глаза были закрыты, а руки вытянуты вперед, будто она что-то искала в воздухе.

– Рэй? – окликнул её Такэси.

Она открыла глаза, и самурай невольно отступил на шаг. Её зрачки светились янтарным светом, а кожа казалась полупрозрачной в сумеречном свете.

– Они забрали Юну, – сказала она голосом, в котором слышалась неприкрытая ярость. – Дочь старосты. Ей всего четырнадцать.

Такэси сжал рукоять меча:

– Куда они направились?

– К северным пещерам. У них там лагерь. – Рэй подошла ближе. – Я проведу тебя.

Что-то в её движениях, в её голосе было не так. Такэси вспомнил слова Аяко о том, что Рэй "особенная".

– Кто ты на самом деле? – спросил он прямо.

Рэй улыбнулась, но в её улыбке не было тепла:

– Я та, кто поможет тебе спасти невинную девушку. Сейчас этого достаточно, самурай?

Такэси колебался лишь мгновение, потом кивнул:

– Веди меня.

Они двинулись через лес, Рэй впереди, Такэси следом, ведя коня в поводу. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и темнота обступила их. Но Рэй, казалось, видела путь так же ясно, как днем.

– Они не ожидают погони, – сказала она, не оборачиваясь. – Думают, что деревня парализована страхом.

– Сколько их?

– Пятеро. Все вооружены, но я не видела самураев среди них. Наемники, бандиты.

Такэси кивнул, рассчитывая шансы. Пятеро против одного – не лучший расклад, но он был обучен сражаться с численно превосходящим противником.

– Почему ты помогаешь мне? – спросил он, когда они углубились в лес.

Рэй на мгновение остановилась:

– Потому что Юна – невинная душа. И потому что ты, возможно, отличаешься от других людей в форме.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты спрашиваешь, прежде чем делать выводы. Это редкое качество.

Они продолжили путь в молчании. Лес становился гуще, тропа почти исчезла под ногами. Стволы деревьев смыкались над головой, образуя непроницаемый полог. Лунный свет пробивался сквозь него редкими серебристыми нитями, едва освещая путь.

Внезапно Рэй замерла и подняла руку, призывая к тишине. Её голова чуть наклонилась, словно она прислушивалась к чему-то, недоступному человеческому слуху.

– Они близко, – прошептала она. – За тем холмом есть расщелина в скале. Там они разбили лагерь.

Такэси привязал коня к ближайшему дереву и бесшумно вынул катану из ножен, проверяя лезвие. Сталь тускло блеснула в полумраке.

– Я отвлеку их, – сказал он. – Ты найди девушку и уведи её.

Рэй покачала головой:

– Нет. Мы сделаем иначе. – Её глаза снова вспыхнули тем странным янтарным светом. – Ты должен довериться мне.

– Почему я должен тебе доверять?

– Потому что у тебя нет выбора, самурай. Против пятерых даже такой воин, как ты, может не выстоять. Особенно когда на кону жизнь невинной.

Их взгляды встретились. В темноте леса глаза Рэй казались двумя золотыми монетами, брошенными в колодец ночи. Такэси почувствовал странное умиротворение, глядя в них. Словно эти глаза видели века и смотрели сквозь него – в самую суть его естества.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Каков твой план?

– Я создам отвлекающий маневр. Когда они будут сбиты с толку, ты проникнешь в лагерь и найдешь Юну. – Рэй сняла с шеи маленький мешочек на шнурке. – Возьми это. Если окажешься в опасности, брось его на землю.

– Что это?

– Защита, – просто ответила она. – Теперь иди. Следуй вдоль ручья, он приведет тебя к задней части их лагеря.

Прежде чем Такэси успел задать ещё один вопрос, Рэй скользнула между деревьев и исчезла в ночной тьме. Он остался один, сжимая в руке странный амулет и пытаясь понять, правильно ли поступает, доверяясь загадочной женщине.

Самурай бесшумно двинулся вдоль ручья, как она и сказала. Вода тихо журчала, перекатываясь через мелкие камни, и этот звук помогал скрыть шорох его шагов. Через несколько минут он увидел отблески костра и услышал грубые мужские голоса.

– …даймё обещал не вмешиваться, пока мы не закончим здесь, – говорил кто-то. – Земли будут наши, святилище снесем, а на его месте проложим торговый путь.

– А что делать с девчонкой? – спросил другой голос. – Сато-сан хотел, чтобы мы доставили её ему нетронутой.

– Сато-сан далеко, а ночь длинная, – раздался смех.

Такэси стиснул зубы. Он видел много жестокости на войне, но никогда не принимал бесчестья и насилия над беззащитными. Его рука крепче сжала рукоять меча. Он был готов действовать, но вспомнил о Рэй и её плане. Нужно ждать сигнала.

И тут он услышал это – странный, протяжный звук, похожий на стон ветра в горах, но неестественно высокий и мелодичный. Такэси почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Звук не был человеческим.

– Что это? – воскликнул один из бандитов.

– Лиса! – крикнул другой. – Я видел её! Огромная, с горящими глазами!

– Глупости! Это просто…

Остаток фразы потонул в диком крике ужаса. Затем послышался топот ног – люди бежали, спотыкаясь в темноте. Такэси услышал звон стали – кто-то выхватил оружие.

Воспользовавшись суматохой, самурай проскользнул к лагерю. Пятеро мужчин столпились у костра, вглядываясь в темноту леса. Их лица искажал страх. В стороне, привязанная к дереву, сидела молодая девушка с испуганными глазами.