Сергей Васильев
Фальшивый джокер
Глава 3. Помяни чёрта
Через два часа вышли из герцогства Гантас. Сражения вдалеке, и бывшие здесь слабыми, ещё сильнее ослабели. Да и везде надо полагать ослабели – больше суток такой войны просто истощают силы. Но разрушения были большие. Проскакавший на восток гонец проорал обгоняемым путникам, что Жебуркан сильно разрушен. Население сбежало в большинстве, а ночью там шли сильнейшие бои.
Ну а ещё через час путники поняли, что вышли из зоны боевых действий. Сначала над ними лениво помахивая крыльями величественно пролетел огромный дракон, размером с неплохой пассажирский самолёт. И судя по всему границу огромного поля сражений он и облетал. Флаг демонстрировал, как решила компания. Но совсем уж поняли, что достигли мирные земли, через полверсты.
Мирные старые добрые разбойники! Сначала мимо головы Саллика пролетела стрела. Путники начали быстро перемещаться, и больше и без того косой лучник не стрелял. Вместо этого прозвучал долгий заливистый свист, даже неплохо деморализовавший географа Барбака. А затем из леса слева вышли два разбойника, а из леса справа один.
Саллик долго не думая выхватил кинжал и атаковал к нему и направлявшегося всклокоченного типа с метровым фальшионом. А вариантов и не было – бой с коротким клинком против длинного в общем-то оставляет совсем дрянные шансы бойцу с кинжалом. Весь расчёт был на неумелость мечника, медлительность, уверенность в лёгкой победе и здорово нетрезвое состояние. Но всё равно… У храброго подмастерья или актёра-кукольника не то что жизнь перед глазами промелькнула, но анекдот про Чапаева, который зарубил шашкой каратиста и сказал: "Отчаянный парень, с голыми руками на шашку". Но справился, сблизившись, дождавшись слишком широкого замаха противника, во всю прыть ускорившись, и всадив кинжал в толстое брюхо, левой рукой перехватив атаковавшую мечом руку противника. После этого сразу ещё пара колющих ударов кинжалом и Саллик схватил выпавший фальшион и осмотрелся, надо ли помогать друзьям и есть ли ещё кому.
Как ни странно, Барбак успешно справился со своим противником! Невысокий мужик с топором пожалуй одолел бы гнома, если бы не одно «но». Очень хотевший жить географ метров с двух метнул один из трёх своих кинжалов, и попал и ранил. Затем присел, пропустив над головой топор, ну и дальше дело техники. Удар кинжалом в шею сбоку, ещё пара тычков, и готово.
Хуже всего началось у отставного наёмника. Ферг сливать бой не собирался, выхватил из-за голенища невысокого сапога острый немного кривой нож и приготовился дорого продать жизнь. Только у его молодого противника был кистень! И понесла бы ещё даже не боевая группа потери, если бы нетрезвый разбойник не решил с хохотом шикануть мастерством. Сближаясь начал вращать кистень вокруг себя замысловатым образом. Ну и оказался не таким крутым мастером, как думал, если так можно назвать загадочные процессы в пьяных мозгах. Отлично влепил боевым грузом себе по башке! Моменто море. Уже попрощавшийся с жизнью старый наёмник и башмачник сплюнул и расхохотался.
Вместе похохотали, выходя из боевого мандража, над блистательной победой над стаей ублюдочных разбойничков. Ферг веско сказал:
– А ты, командир, ловко сражаешься. Видывал и покруче, но и у тебя годы тренировок за плечами. А иначе быть бы нам уже на том свете или духами. Чем ещё умеешь?
– Да обычный набор. Меч, кинжал, топор, копьё, чекан, полэкс, лук, арбалет. А почему ты сказал про или тот свет, или духов?
– Давай я возьму себе лук и тесак. Я же лучником начинал. Эх, давно это было. Но руки помнят, – расслабленно проговорил башмачник. – А потом за меткость меня в топорники перевели. Хотя я и сам хотел. Думал по глупости молодой, что лучники дольше живут, пока не посмотрел как их кавалерия и маги месят. А ты себе фальшион возьми. А то грохнут нас на дороге, разбойники могут и покруче быть… Только надо как-то завернуть, приноровиться доставать побыстрее, да надеяться, что шмонать не будут.
– А я кистенёк возьму, – удивил друзей географ. – Пасти захлопните. Умею я. Не кокну себя. Потренироваться только… Как же меня отец лупил, тренируя топором да кистеньком махать. И алебардой. А ты, Саллик, значит готовился и латников полэксом брать. Молодец. И дурак. Шансы твои против бойцов как… как у меня в кабаре примой отплясывать… Могу и топорик взять, хотя он не боевой. И его можно к столярному инструменту сунуть. Будешь, командир, ещё и плотником.
Саллик рассмотрел фальшион – ничё так. Рубящий клинок с зелёным рисунком булатной стали с красивыми завитками. Такой благородный материал не очень согласуется со считающимся не самым крутым вариантом меча с односторонней заточкой. Выглядит как огромный нож Боуи. И от типа крутых или специализированных ножей даже есть пила на обухе. Острие тоже вполне сносное есть, но меч больше рубящий – балансировка не та. Простая крестовая гарда, немного загнутая вперёд. Потянет. Только фиг такой режик спрячешь. И Ферг на умное бормотание Саллика пояснил, уже сбегав за луком и стрелами и рассматривая трофеи:
– Булатная сталь, это не магическая. Лучше обычной и куда лучше дерьмостали, но магические сплавы куда круче, и у спецов только они ценятся. Хотя там клеймо должно быть, дай гляну… Ого! Да он даже зачарован на двоечку из семи! Ну и разбойнички. Надо их логово найти, точняк сэра какого грохнули… А лук… потянет. Обычный композитник. Сейчас тетиву сниму, чтобы упругость не терял. Стрелы обычные и бронебойные, и пара свистулек, чтобы слабаки в штаны напускали. Пара зажигалок и пакля. Ну… чудес не обещаю, но на сотню ярдов в стоячего попаду пару раз из трёх, потренировавшись и привыкнув к этому. Повезло, что слабый лук, не для тренированных, а мне уже 61 годик.
– Тетиву оставь, щас и стрельнём, и я, – сказал Саллик. – Потом поищем логово. И подумать надо, как чтобы и с оружием, и в городах и весях. И на дорогах.
Саллик взял себе ещё и трофейный ножик. Кинжал достался Фергу. Второй тесак, короткий, ржавый и весь зазубренный и источенный, взял себе гном, усмехнулся хищно:
– Много не мало!.. Эх, щас пивка бы, а лучше водяры или настоечки на слюнях ласточек! Молодость вспомнить. Как в горах!.. Мы живы! Но ты, Ферг, зря сказал про духами стать. Правильно командир заметил. В лесу духам фигово. Поэтому редко. А вот в замке каком, или в доме… Вылетел дух, и зацепился за что придётся. Это же не джинн, чтобы летать и горшок себе искать.
Саллик превратился во внимание, рассматривая и натягивая лук, хотел спросить про призраков, духов и джиннов, но боялся спалиться на том, что каждая собака знает. Хотя друзья и так разболтались. Ферг сказал, оттаскивая убитых с дороги и пряча ненадолго в кустах:
– Я б и от винца не отказался! Может эти трупики не всё вылакали?.. А призраков в лесу я сам видел.
– Кто ж спорит? – пожал плечами гном. – Саллик, да стрельни ты уже, только недалеко, чтоб не бегать. А ты про призраков поди только байки и страшилки знаешь? А я пока про призрачных расскажу, мне языком работать хочется, а не руками. Они из духа, маны и души состоят. Самая тупая ветвь из четырёх вариаций составных частей. И им кости совсем не положены. Поэтому надо им за что-то заякориваться. Причём джинны с комфортом в горшки всякие и лампы устраиваются. Внутри, говорят, целый дворец может быть. И таскают с собой бутылки свои, превращаясь в любого из белков. Правда слабеют при превращениях… Призрачные белки, это призраки. Только пугать могут, выть. Сребры… там полтеры уже и стукнуть могут, порой и насмерть, но редко конечно. А вот златы, это джинны. Те магией будь здоров огреть могут! Да так, что хоть целый дом развалить могут! Но тупые все… Ну что, пошли искать логово разбойничков-покойничков?
– Но с джиннами связываться не стоит. Обдуривают только так! Но джиннов мало кто встречал. Я только слышал, что в походах да кабаках сказывают… Молодец, командир! На тридцать ярдов всё в фут уложил, – сказал Ферг. – Вот помню случай был. Один кувшинчик с джинном нашёл, позвал. Попросил золота себе. Ну и джинн ему не только в задницу натолкал, а во все кишки! Ещё и изо рта высыпалось. Правда друзьям его повезло, выпотрошили помершего и разбогатели.
– Так что? Можно найти лампу, потереть и желания загадывать? Сколько? – восхитился Саллик, принеся стрелы и успев ещё подумать, что полтеры, это наверняка от слова полтергейст в его русском языке, на котором думает, и на котором хочет думать дальше, ну так Жалла перевод слова с языков мира Пунгет говорила, хотя тогда он и не знал настоящее значение.
– Насчёт потереть… Представь, сидишь ты в лампе своей, вина элитные, яства роскошные, музыка, девочки… А они, говорят, могут к себе призрачих и полтерок подселять, привязывая к сосуду. Ну и вдруг стена скрипеть начинает!.. Можно огрести… Но джиннам скучно наверно. Могут и подкинуть чего. Ну а сколько. Да так же как ты, если какой побирушка тебе в дверь постучал, и что-то гундосит, тряся грязной ладошкой… И не просто грошик или корочку хлебушка, а там… костюм роскошный, графский, шёлковый, рубашка, колет, штаны в обтяжку. Но ноги и задница у него не как у тебя, так он просит и их классными сделать. Шоб девкам нравиться. Ну и девок… Шанс у него только в том, что тебе скучно, тебе это раз плюнуть, ну и ты шутник… Правда тупой… – поулыбался и поболтал Барбак. – Пошли искать логово и бухло!
– Там, – раздался приятный женский голос.
Все резко обернулись. Из кустов вышла высокая красивая молодая очень фигуристая барышня. И она указала рукой направление за её спину. Саллик её не девицей назвал про себя, потому что решил, что вампирша или эльфийка какая. И выглядит на те же вечные 27 лет. Волосы светлые, даже вообще блондинка, со слегка голубоватым оттенком. Зрачки светло-голубые. Роговицы белые. Но так все сребры могут маскироваться. Красотка была в лёгких синих ботинках, похожих устройством на обувь Саллика – высокие, мягкие, со шнурками и застёжками, тонкие подошвы. И в потрясающем светло-голубом брючном костюме, причём и штаны, и колет поверх тонкой шёлковой рубашки очень аппетитно обтягивали выдающиеся формы. На изящном тонком ремне висела увесистая шпага, короткий широкий нож и большая, на пару литров, фляга. Красотка демонстративно осмотрела Саллика с головы до ног, широко улыбнулась, показав нормальные клыки баргянки, вровень с остальными зубами. Проворковала приятным низким голосом:
– Зря ты джиннов ругаешь, гном. Не тупые они, а очень даже умные. И маги могучие. Я знаю, многое изучала. Да вообще среди златов тупых не водится. Мало их и трудно таким стать. Дураки не доживают. А джинны не только самые сильные маги, но и самые умные. Но и бойцы неплохие. Весьма неплохие.
– Откуда ты взялась? – удивился Саллик. – Не боишься одна на дороге. Ээээ… а давай, мы тебя проводим.
– Шла туда же куда и вы, в городок впереди. Решила отдохнуть на полуденной жаре. Поспать на травке в кустиках… Мммм… Такое удовольствие… – девица даже губы облизнула, сверля Саллика взглядом, а потом и в доказательство валяния на траве достала из волос с невидимого затылка маленький цветочек на длинном стебельке, подбросила вверх, сделав вертолётик. – Ну а тут вы шум подняли. Не могут белки без шумных драк. Мы не можем. Но я же девушка, спокойная в пути и горячая в постели. А до этого видела откуда разбойники пришли… Ну а насчёт одна на дороге… Не хочешь проверить, кто из нас лучше клинками машет? Не бойся, не до смерти, и даже без ранений… Ладно, спешу я. И вы водки хотели. Есть вино, угощайтесь. А я пойду. В городке встретимся. Обязательно.
Девица ловко и легко кинула увесистую флягу, лёгкой походкой пошагала на восток. Друзья дружно отпили великолепного розового вина, и довольно крепкого. Отравления не опасались – ну не травят так! Хотя зря. Хотя и не отравление. Саллик увидел как затуманились глаза Барбака и Ферга. Девица оглянулась, помахала рукой. Башмачник и географ замедленно подняли руки и медленно помахали. Саллик, хотя кроме прекрасного послевкусия во рту ничего не чувствовал, повторил их жест. Девица звонко расхохоталась и скрылась за поворотом.
Саллик потряс Ферга, подержал руки на его пульсе, а потом и на висках, тихо чертыхаясь. И вдруг увидел как медленно ушёл дурман из глаз старого по возрасту друга. А потом уставился на Барбака и спросил Ферга:
– Гномы устойчивее баргов к ядам и магии?
– Да. И сильно. Глотнул наверно больше… Я как в тумане был. Отравила, сука! И не эльфийка, и не вампирша. У тех таких задницы и сисек не может быть. Неужели нежить?! Упыриха!
Саллик напряжённо думал. Что не подействовала на него отрава! И он ускорил исцеление друга! Как? А ещё и про упырей надо узнавать. Не стал прикасаться к гному, чтобы понять, через сколько времени тот сам очухается, сказал ему:
– Бери вещи. Пошли в логово и ускоренным маршем в городок. А то до ночи не дотопаем. И расскажи мне, Барбак, про упырей, да и про все варианты составных частей.
Гном, выполняя приказ, замедленно повесил на пояс тесак и кистень, повесил за спину свой сидор, пошагал. Начал чётко докладывать:
– Есть четыре составных части. Кости, то есть тело из плоти. Мана, то есть тело из маны с добавлением других магических энергий. Дух, то есть тело из призрачной энергии. Душа, неизвестно из чего, бывает во всех разумных, во многих живых и в некоторых неживых, имеется в виду не нежить, а камни, горы, реки, замки, дома, и почти любое другое. Комбинации составных частей создают четыре варианта разумных. Костяные. Включают в порядке убывания доли у большинства рас. Кости. Мана. Дух. Душа. У белков ещё есть основная стихия. У баргов нет основной стихии, относительно них указывают качества рас. У гномов, гоблинов и части редких, камень. Крепкие, живучие, выносливые, сильные, медлительные. Но гоблины слабее и быстрее. При падении с высоты летят быстрее, но могут и не разбиться. Удары тупыми предметами меньше вреда причиняют. Меня в воротах долго били, но без тяжёлых последствий.
Саллик, отправивший Ферга идти в полусотне ярдов сбоку, образуя поисковую цепь, глянул на только слегка побитую морду гнома. А тот без тени улыбки монотонно продолжил:
– Орки, земля. Сила, выносливость, быстрота немного понижена. Ранаки, песок, живучесть в пустынях, поэтому и рептилоиды. Эльфинги, вода, быстрота, ловкость, слабость, не выносливые. Стунки, воздух, ни силы, ни выносливости, ни быстроты. Два важных уникальных свойства. Медленно падают с любой высоты и не могут разбиться. Второе, хороши против нежити, могут вытягивать нЕжизнь за счёт того, что в них духа больше, чем маны, и за счёт весёлости фей воздуха. Часто колдуют над растениями. Очень красивы. Глупые. Вероятно предназначены для борьбы с нежитью и для удовольствия. Часто живут при правителях, защищая от нежити и даря радость. Мстительны, обижающим их расу странам могут уничтожить или изменить растительность. В остальном безобидны, и их не принято трогать. Опасны для нежити, которая их сильно боится и всеми силами избегает. Довольно многочисленны, входят в семь основных рас. В основные расы входят только костяные белки.
Гном заговорил чуть живее, приходя в себя:
– Нечисть. Состоят из маны, костей, духа и души. За счёт избытка маны, все более сильные маги. Хотя колдовать могут все разумные, но с очень разной силой и в зависимости от таланта и обученности. Нежить. Три части. Кости, мана, душа. Могут вытягивать жизнь за счёт отсутствия духа, то есть как бы вытягивают дух. Призрачные. Дух, мана, душа. Костей нет, тело могут создавать только златы джинны за счёт очень сильного колдовства, и на ограниченное время.
В логове разбойников денег не было, как и в их кошелях, кроме нескольких грошей. Зато был красивый синий костюм из штанов, рубахи и колета! Даже постиранные! И довольно тяжёлая потёртая портупея. На колете и рубашке были зашитые дыры и не до конца отстиранные пятна крови. И Ферг быстро глянул изнанку и карманы, вырвал пришитую изнутри в нагрудном кармашке тряпочку и кинул в крохотный костерок для сожжения опасного. Сказал:
– Это был убийца из гильдии ассасинов. Ранен был. Вероятно отлёживался в деревне, где ему и одежду постирали. А потом пришли разбойники, может и по наводке гостеприимной хозяйки. Ну и ассасин рядился под мелкого дворянина. Фальшион его.
Барбак нашёл огромную, на ведро, наполовину полную толстостенную бутыль с мутной самогонкой, щедро отпил в позе горниста, усмехнулся:
– Я ещё отравленный слабый потайной арбалет нашёл, но даже прикасаться к нему не стал. За такой в приличных местах сразу виселица. Маги и оракулы могут узнать, кто последним прикасался. Маловероятно, но ну его нафиг.
– Ты не один! – хохотнул башмачник. – Усосёшь и полведра! Хотя столько стекла с собой таскать… Но не бросим такое, сами себя проклянём. Будем пить!
– Пошли, алкаши, – улыбнулся Саллик, переодевшись в костюм дворянчика, написав бумагу с помощью найденного вместе с одеждой красивого походного письменного прибора, поставив на неё и размазав до нечитабельности печать, посыпав пылью, потоптав, потерев и встряхнув бумагу. – Буду я третьим сыном бедного сквайра, ибо идальго длинно. Сэр Сал бин Ив из разрушенного войной Жебуркана, где архивы погорели наверняка, да и можно сказать, что именно нужный сгорел. У ассасина даже печать нашлась, гильдии Дураков! За такую ноги не оторвут, носи не хочу, а кто разберёт оттиск на докУменте, которым только задницу не вытерли. И его фальшивый пачпорт для образца сгодился.
– Ты всё неправильно написал! – воскликнул Барбак, долго вчитываясь в уже почти не читаемую бумагу. – Не так оформляется. Не так пишут!
– Не так умные пишут, и в логовах суперкланов. А в захолустном городке как сумели, так и написали… Вы будете моими оруженосцами! Носи оружие, сколько хочешь. Ну и мне приятно, сеньор барахло не носит. Копьё, оруженосцы, не забудьте. И к бутыли лямки привяжите. У Ферга рюкзака всё равно пока нет… Будет гильдия Дураков на марше! Да я вообще клан учрежу! Джокер! То есть и шут, и дурак, и игральная карта, которая ничто, но может стать любой. Козырный Джокер!.. Нет. Будет клан Фальшивый Джокер! Есть одна тема, навевающая такое… Сходил игрок джокером, а оказалось фальшивым…
– Это не копьё, это целая рогатина, – весело бухтел Барбак, водрузив на плечо тяжёлое копьё с широким наконечником, но не печалился. – Давай мне и бутыль, старина Ферг! Гном круче ишака! И я не шучу. И мне и полтинника ещё нет, а ты уже стареешь, без обид, я от чистого. Ну и такой пузырёк носить в радость! Таскай свой лук, старина.
Саллик повесил на левый бок фальшион в потёртых ножнах, поправил толстую тяжёлую портупею, приладил на бок флягу с зачарованным на подчинение вином. Похлопал по куче подсумочков, привыкая. Сунул в зубы тоненькую сигарку, которых нашли в логове почти полную коробку на двести штук – может грабанули кого разбойнички, и берегли ценность, а неплохого трубочного табака у них было немало. Взял как посох полутораметровую сулицу, которую и как копьё можно использовать.
Весело щёлкнул пальцами по висевшим на портупее двум гранатам, здорово похожим на лимонки с ровными кожухами, про которые друзья сказали, что они зажигательные, с магическими запалами, сжатым воздухом для разбрызгивания напалма и даже окислителем для быстрого и мощного горения. И щёлкнул по двум факелам, похожим на маленькие цилиндрические гранаты с ручками, причём телескопическими. Это обычные факелы, но со специальной горючей смесью часов на шесть неяркого горения или меньше более яркого! А в подсумках были и крохотные и очень яркие, и ещё сильнее дорогие, магические два факела и фонарь! Магические ценности разбойники просто не распознали, такое только для профи доступно, но Барбак видывал такое.
Саллик повёл отряд к дороге и по дороге на восток, отхлёбывая вино и не спеша думая, да и просто наслаждаясь погодой и пока приятным весом хладного железа, без которого как-то грустно оказалось. Ещё и подумал, что стал много курить, но от такой жизни все дымят часто и смачно. Ну да, такое сбережение здоровья не канает в таких обстоятельствах. Через почти час сказал:
– Но мы и театр и столярство не бросим. Бедный я сэр. Третий нищий сын нищего сэра. Надеюсь для благородных актёрство не очень запрещено?
– Для клана Дураков всё можно. Ну и в театрах и графья выступают, особенно любительских. А за сборы позорно, но не запрещено. И «сэр», это как бы не для всех, рыцарем ещё стать надо. Понял, молчу, сэр Сал бин Ив из Жебуркана, – пожал плечами пьяный Барбак. – Но лучше оруженосцы будут заказы на столярку принимать и кукол гонять. И костюмы лисы и кота себе сварганим. Только ты буратину эту доведи до ума. Не подохнем с голоду и жажды, – тут он отвесил звонкого щелбана бутыли.
Саллик затолкал быстро задолбавшую в руке сулицу в петлю портупеи за спиной, потёр ладони, и весело провозгласил:
– Ну и отлично! А теперь, не замахнуться ли нам, друзья, на само наше всё, на него, на прогрессорство! Слово такое, проехали. Я о порохе. Гранаты зажигательные на мысль натолкнули.
– Главное подальше от него держаться. И в задницу не совать, – усмехнулся Барбак, вытянул вперёд руки, сделал несколько пассов, вперёд и очень далеко протянулся длинный рой искр! Барбак продолжил. – Любой даже не маг наколдует простейшее заклинание. На несколько вёрст. Я могу на лигу почти. Эти искры во всём неживом образуются. Даже в заднице и желудке, так что и там не спрятать. Ничего не повредят и не сожгут, кроме любого пороха, который бабахнет во всю свою дурную силу, разворотив умника хитрозадого и всё вокруг.
– А как… корабли летучие… шрапнелью и бомбами лупят? – удивился Саллик. – И ты маг?!
– Лупят магическими бомбами. Очень редкими и страшно дорогими. Ну и некоторые маги сильные могут задницы поморщить как следует и бабахнуть. А я не маг. Такое любой может, и научиться несложно. Ладно, половина баргов не осилит и это.
– А что ещё ты можешь?
– Жрать могу. И бухать… А когда-то… ну осветительный шарик мог состряпать. Но забыл уже поди, без тренировки. Нафиг надо корячиться, если фонари, свечи и факелы есть. Колдовство силы выматывает очень сильно. С искрами я погорячился спьяну, выпендрился перед… тёлками, ха! А для немага и светоч повесить уже напряжно.
Компания уставилась на развернувшуюся перед ними картину. На лугу слева от дороги паслось стадо коров. Ну и тёлки там конечно были, которые и навели на словечко немага Барбака. Но необычное было не во вполне заурядном стаде скотов, а в занятии пастуха, а вернее, хозяина похоже. А пацан-пастух с длинным кнутом ковырял в носу рядом. Хозяин недалеко от дороги привязал между двумя деревьями небольшую, даже пожалуй маленькую, коровку. И весьма необычную – при вполне обычном окрасе, белая с чёрными пятнами, скотинка была весьма лохматая, длинношерстная. А в остальном обычная. Хотя ещё мелкая. И чистая! У обычных коров с чистотой вечно не очень, и дерьмо висит позади, да и вообще. А эта прям какая-то как ухоженная породистая собачка!
Ну и собственно тот, для кого это делалось – бык – стоял неподалёку. Хозяин протяжно замысловато и матерно орал, что тёлка не даётся коровьей любви, а без этого ни телёнка, ни молока. Ну что сказать. Печальная сцена насилия над рождённой давать молоко и телят и стать стейком лет через десять. Хотя может и менее дорогим мясом. Стейки вроде и столько не живут.
Саллика поразило другое. Несчастная тёлка громко и разнообразно мычала, как будто говоря! А потом и повернула к путникам морду… и Саллик пошёл к месту безобразной сцены. Глаза! Разумные, отчаянные и молящие о помощи, хотя и без надежды. Сказал:
– Я хочу купить эту тёлку.
Мужик остановил шоу. Тёлка затихла настороженно. Пастушок затолкал палец в нос на половину, одновременно открывая рот. Через долгую минуту крестьянин отелился:
– Восемь крон!
Столь же как и Саллик разбиравшийся в ценах на коров Барбак пробормотал:
– У меня пара империалов наберётся тебе взаймы, командир… сэр… Я вижу, что тебе надо… Потом продашь трофеи…
Пацан затолкал палец в нос почти до упора! Как говорится, до характерно щелчка! А рот разинул так, что если рядом стоять, то желудок можно увидеть. Саллик уже даже начал кивать. Но более близкий к земле Ферг аж подпрыгнул, правда придержав висевшие за спиной лук в саадаке и колчан, заорал пьяно:
– Да ты сдурел! Да ей цена от силы крона! Да и то чересчур щедро. На базаре рупей сорок если очень повезёт. Нормально тридцать. Мелкая недоенная тёлка. Вымя маленькое, даже не видно, такую не раздоишь, хоть сутками мацай. И порода не местная.
Аграрий почесал задницу, которой и затеял аферу, хотя ведь почти выгорело. Но не сдался. Изрёк степенно:
– Вымя большое, просто шерстью скрыто. И эта порода очень удоистая. Четыре ведра молока в день!.. Это если кормить плохо. А вообще пять. И даже шесть. И вес нормальный. Тыща фунтов! Но вам же не на мясо, – глянул на пастушка, спровоцировал его кивок. – Так ведь? Вот! Пастух разбирается. Скину немного… Три кроны.
– Какая нахрен тыща?! Хорошо если четыреста фунтов. И столько молока даже твоя жена не даст. А с этой в день ведра полтора, ну два, потом, не скоро. Сорок рупей, – махнул рукой башмачник. – Не умею я торговаться.
– Две кроны, – расплылся в улыбке тороватый крестьянин. – Я её сам за две без таньги купил.
– Да чёрт с тобой, – усмехнулся Саллик. – Бери крону и радуйся выгодной сделке.
Не взял. Унёсся к стаду, там выбрал какую-то корову, начал тащить, вопя на весь луг про тактико-технические характеристики крупного рогатого скота. Пацан повесил кнут на плечо и потянул освободившуюся руку к заднице. Даже в штаны затолкал. Даже удивил покупателей, просто почесав. В это время предмет сделки повернула голову и человеческим голосом тихо сказала, ещё и на стункском языке:
– Он меня поймал. Я вообще не его. Работорговец и насильник.
Саллик постарался не разинуть варежку. И сделать глаза не такими выпученными. Глянул на удивившихся, но не особо, друзей, которые явно сказанное не поняли, но речь услышали. И они поняли, что проницательный командир понял это куда раньше них. Хотя любой бы понял, если бы не был пьяным. Был добрым. И смотрел на происходящее может более свежим, чем у них взглядом.
Хозяин приволок корову, начал трещать про цены и различия. Но Саллику это нафиг не сдалось. Хотя решил пока решить дело миром, но и не беря деньги у толкнувшего казённый инвентарь географа, тем более взаймы. Изрёк:
– Рупь. Последняя цена.
– Ээээ… так не торгуются! Ты цену поднимаешь. Я опускаю. Так и сговариваемся. А твоя предыдущая цена была крона. Так что полторы! – слегка офигел продавец.
– Рупь.
– Да ты издеваешься?! Люди добрые! Вы посмотрите на этого нахала! Все свидетели! – очевидно не переходя дозволенные при торге границы взвился крестьянин, указав на пастушка-свидетеля, а потом допустил ошибку. – Да ты в коровах не разбираешься! Зачем благородному сэру тёлка? Ты её для любви что ли покупаешь? А на шлюх денег нет! Только на раз, а тут своя много лет под боком травку щиплет. И жениться не надо. Или жениться хочешь?! Ха-ха-ха!
Саллик вспомнил, тем более напомнил добрый человек, что он теперь благородный рыцарь, молча хорошо поставленным ударом в челюсть отправил наглеца в нокаут. Достал из кошеля монету в полгроша, красиво бросил рядом с картинно разбросавшим руки и ноги продавцом. Разрезал кинжалом верёвки, мотнул головой спасённой и, уже уходя, сказал пацану:
– Учись торговаться. В жизни пригодится… Как в анекдоте. Привет, Пятачок! Привет, Винни! Чудный день, Пятачок! Прекрасный, Винни!.. Так слово за слово Пятачок и получил звезды.
Вышли на дорогу. Саллик потрогал прикольное мягкое ухо тёлки, сказал на стункском:
– Рассказывай. Я Саллик. Сэр Сал бин Ив. Бродячий рыцарь и много чего ещё. И лучше на более распространённом языке.
– Я Нарра, стунка. Фея. Садовница и цветочница. Другие языки не очень знаю… А уж в этом теле… Мысли путаются. Говорить даже на моём трудно. Не привыкла ещё, – ответила тёлка на стункском. – Меня несколько часов назад джинниха превратила… Я… Я дура! Шла я в Гантаскан, там поискать заработок и развлечения, да и дальше идти. Нашла. Приключения. Ой, как же дальше быть? Встретила джинниху.
– На восток шла? Блондинка в голубом? – спросил очевидное и невероятное Саллик. – Погоди я друзьям переведу. Это Ферг и гном Барбак.
Перевёл, и дальше переводил, очень неслабо удивив друзей. Барбак даже пробормотал не по делу:
– Ты знаешь стункский? Из белков его мало кто знает. Феи немного на белкском говорят, хватает. А все языки не выучишь. Стункский сребры знают… и златы… погоди-ка, – гном остановился внимательно уставился в глаза улыбавшегося бангянина, тряхнул головой. – Фиг поймёшь… Скажи, что все сребры и златы тупые напыщенные свиньи… хотя… Хватит с нас высших надрас на квадратную версту… И любой из них тех разбойничков выпотрошил бы не рискуя головы лишиться…
– Нет, – ответила Нарра. – Рыжая, симпатичная, в красном, шла на запад… Ну и я попросила её из вежливости дать мне что-нибудь простое и мне не очень нужное. Сигарку. Нельзя у джиннов просить то, что сильно хочешь или нужно, точно обманет и поиздевается. Но и ненужное просить нельзя, оскорбится. И ничего не попросить тоже чревато. А я редко курю, последний раз когда зомби напал, и я его убивала. Потом руки дрожат и хочется напиться. Она перенесла и дала мне огромную коробку… Потом мы говорили, идя рядом… А потом я… сдуру… сказала… даже не помню по какому случаю, что я красивее неё… Ну и мы поругались… И она обратилась в свой основной образ… Как только маны на всё хватило, сильная очень… И меня в корову превратила… В тёлку. Я ещё… девственница и молоко не буду давать… Так что и такой пользы от меня, сэр Сал, не будет.
Саллик показал коробку сигар, получил кивок и выразительный взгляд. Раскурил сигарку и сунул в рот корове. Потом и себе в рот её же сунул, усмехнувшись, что… нет, даже не брезгливость… просто оригинально. Ну и не две же в руках держать, а тёлка как мультяшный мафиози не могла сигару во рту гонять, да ещё и говорить. Начал думать, мощно. Для поддержания беседы, да и может мысль проскочит, уточнил:
– Молоко коровы дают после отёла, если я хоть что-то смыслю в сельском хозяйстве.
– Ну я же превращена. Навсегда!.. Там колдовство. Говорили мне, что опасно девственнице по дорогам бродить… Но я не думала что в ТАКОМ смысле! Я же хоть пользу смогла бы приносить. Может и с тобой… идти… хотя зачем тебе молоко… Но можно было бы хоть найти ту джинниху и уговорить заменить молоко на вино… А так… О! Что мне делать?! Меня же на мясо отправят! – заплакала несчастная.
– Так. Без паники. Найдём выход. Ну и сама посуди, понравилось бы тебе, если бы всякие тебя за… грудь дёргали?.. В крайнем случае будешь цирковая корова. Ты падаешь всё ещё медленно? Номер, как в анекдоте, говорящая корова, которая ругается когда её сбросят из-под купола… И мех у тебя классный. Почему кстати?
