Сергей Васильев
Космодятел. Галактические авантюристы – 3
– Благодарю, хозяин, – с едва уловимым сарказмом назвала меня так Хрюня, начав раздеваться.
– Никого насилия! И ты не наложница, – быстро сказал я.
– Я сама хочу любви, – твёрдо сказала наложница, – А ты добрый, и ты назвал меня красавицей. То есть я тебе нравлюсь.
Ого! И высокая, стройная и гибкая даргянка оказалась отличной и энергичной любовницей, ещё и радовалась большому размеру ТОГО САМОГО и силе меня-макока! И мы долго занимались любовью, три раза, очень истосковавшись по любви.
Еще я узнал много разного о пиратах. И что мы полетим на Тортугу – ого, она в честь острова на земле и названа, и этой базе пиратов лет сто, основана выходцами с Вавилона, которые, получается, внимательно следят за событиями на Земле, а их колонии как раз примерно три тысячи лет, основана во время расцвета древнего земного Вавилона. А ещё я узнал, что «рожки» даргов, это электрочувствительный орган, и Хрюня меня им как-то ощущает, но это не описать, у людей такого нет, а она с хихиканьем и про мои электрические «цвета» рассказала. А я понял, что даже её потешный очень курносый носик-пятачок мне нравится! А ярко-зелёный цвет кожи добавляет пикантности.
А потом бриг, в котором мы находились, взлетел. И меня с рабыней переправили на галеон – огромный, в четверть километра длинной, толстый вычурно кривой корабль, похожий на четыре слепленных боками в пучок цилиндра с двигателями между ними. И с кучей разных надстроек, высотой до десяти этажей, на корме и на носу. Мне с Хрюней выделили отдельную каютку даже с окном, со входом из большого ремонтного цеха. Впрочем, из-за недобора экипажей места на звездолётах было полно. Выяснилось, что до Тортуги лететь месяц! Она находится довольно далеко, и лететь туда не по прямой, да ещё по дороге надо заскочить в пару мест, продать уран и часть плутония, и ещё разное, что-то купить, кого-то высадить, а кого-то подхватить.
А через три часа я полюбовался на разбитый тяжёлый линкор кальмов, на котором пошакалили пираты из флотилии Флинта – ценное забрали спасательные команды кальмов, но отбуксировать пока не получилось. Да уж… 800 метров длины стройного корпуса из пяти наложенных краями друг на друга, образуя уступы, усеянных орудиями двухсотметровых шайб, производят впечатление. Команда несколько тысяч, большинство вроде спаслись. Но куда большее впечатление производили огромные дыры и лохмотья метровой толщины бронелистов стали, а ещё слои композита. Да уж, вот это мощь! И вот это глупость – губить жизни и тратить ресурсы, когда обо всём можно договориться… Хотя не мне, выходцу из мира, только недавно пережившего глобальную войну, и воюющему сейчас, говорить. Но хочется, я всё-таки пацифист.
Я быстро нашёл приятный плюсик – тренировочный центр, в котором и оружие поизучать можно, и пострелять в мишени, и потренироваться уклоняться от бластов, и отбивать сгустки плазмы с помощью мечей, которыми некоторые пираты и фехтовали больше для души, а самое главное, потренировать мышцы на тренажёрах. Личный бластер мне никто не выделил, не то чтобы боялись, просто их дефицит, а тоже дефицитных техников на абордажи не отправляют. И это очень бесило остальных пиратов – что без риска технари имеют полторы доли, а я ещё и девку.
Хотя как без риска? Если линкор подлетит и распознает, то все разлетятся в одном на всех взрыве. А если захватят правоохранители или военный флот, то всем казнь, хотя не испачкавшему руки кровью и насильно завербованному технику можно остаток жизни на каторге оттягиваться, но вроде могут и оправдать. Но вот насчёт отсутствия крови на руках… тут многие мне пророчили расстрелы неугодных пленных и безопасные захваты беззащитных баз и кораблей с отстрелом обитателей при малейшем неповиновении. Круговая порука мажет кровью…
Но пока я занимался любовью с симпатичной даргяночкой, ел, тренировался и работал. И копил остававшиеся после сборки узлов детали, даже порой стараясь запоминать, откуда они «образовались», и пока что я это делал не специально, а у меня всегда так, вот такой из меня технарь. А через три дня я замедлил продвижения «пузатого» галеона, а значит и всей флотилии, когда при сборке одного из двигателей привычно «не нашёл места» паре деталек, а через час двигатель сдох, а ещё один был как раз на ремонте мною и ещё парой грязных, взмыленных и похмельных технарей. А оставшиеся два сверхсветовых движка на ладан дышали, и их решили не форсировать.
Остальные пираты жёстко бухали, едва сменяясь с вахты, да и вахты несли полупьяными или похмельными. Начальнички лакали всякие бренди, полируясь вином, а простые головорезы пили в чудовищных количествах технический спирт, перегонную установку коего из награбленной нефти техники обслуживали в первую очередь.
Ну и я неожиданно попал в число лучших технарей, нифига не зная про космические двигатели, но крутя какие-то гайки и немного изучая схемы и теорию. И через месяц даже заработал серьгу технаря в виде крохотного серебряного гаечного ключа на короткой цепочке с крючком. А всё из-за того, что я вообще не пил – приличное мне не давали, а глушить спирт… да и не хочу я оскотиниваться.
Пирсинг в левом ухе мне куча «доброхотов» предложили мигом сделать, вертя острое в грязных лапах. Но и не носить серьгу нельзя – страшное оскорбление оценивших «друзей». Так что я обошёлся услугами Хрюни, прокалённым шилом и своими матами.
Вот так я и улетел с Тарбета, и даже расставшись с накоплениями. Но я радовался хотя бы тому, что спас Хрюню. Пока спас… А Хрюня отъелась, повеселела, но тоже беспокоилась о будущем.
Через полтора земных месяца прилетели на Тортугу. Я в офигении пялился через огромное окно в одной из кают-компаний на километровую почти шарообразную орбитальную станцию, облепленную разными довесками и причалами, у которых торчали десятки разномастных звёздных колымаг. И на огромную планету типа «газовый гигант» с кольцами, в одном из которых и вращалась Тортуга. И на косматую выбрасывающую подозрительно много протуберанцев оранжевую звезду за тёмным светофильтром другого иллюминатора. И на мешанину астероидов вокруг! А один из пиратов довольно вещал мне, «салаге», и моей рабыне:
– Ну да, лет двадцать назад спрятали нашу старую неуловимую базу в орбитальном кольце метеоров газового гиганта, вертящегося вблизи от нестабильной звезды. И это кольцо очень плотное, образовалось из совсем недавно развалившегося большого спутника. И мы недалеко от Великой Чёрной Дыры, вокруг которой весь Млечный Путь вертится. Да тут такое скопление звёзд! – мы полюбовались действительно очень обильно усеянным звёздами небом, а знаток болтал. – Да, опасно, но опасность, это наша жизнь! Ну и энергетические щиты и пушки отражают выбиваемые с орбит гравитационными возмущениями астероиды. Зато никакая зараза Тортугу найти не может! Ну невозможна жизнь в таких местах. Но живём, и не только мы.
Пристыковались. Вся команда перешла на Тортугу. Мне с Хрюней выделили каюту рядом с ремонтным цехом. Я сразу отправился побродить, прихватив и рабыню. Много пиратского отребья шарится по ржавой и грязной базе и сидит в жутких рыгаловках и чуть более приличных барах, пропивая награбленное. Мне тоже выделили пяток трямов, что во много раз меньше даже моей урезанной из-за отсутствия больших грабежей доли, а Тарбет крупно ограбили до меня. Но лично выдававший деньги Флинт, красовавшийся в клёшах, тельняшке и в бандане, пояснил мне и ещё нескольким новичкам:
– Долю получают, когда наступает время, или когда рядом банк или подходящее для кладов место. А это просто пропойные. Потратите, ещё получите, но раньше чем через пять дней вас не жду, славные ублюдки. А тебе, Дятел, ещё и за серьгу техника премия полагается, в виде спирта. Так что вали, и трезвым не возвращайся, потом работы начнутся, и я сам за пьянство в морды давать буду, ха.
И я отправился, но не напиваться, а изучать обстановку и присматриваться, как смыться. Сразу обратил внимание на немалое количество рабов в ошейниках. И рабынь, особенно много было красивых вергянок, явно в сексуальном рабстве. Нашёл вывеску «Букинистика», свернул, пошёл по скудно освещённому пустому ржавому коридору и разинул рот, увидев… Вульку со связкой книг! Но она была не в ошейнике.
Мы побежали друг к другу. Обнялись. Еноточка плача сказала:
– А меня после тебя поймали. Им нужны специалисты по награбленному барахлу. Ну и мне сдали кучу разного, а потом сказали, что раз енотов в банду не нашлось, а я скупщица, то можно меня прихватить. Нашли мои сбережения, вернее я с ножом у горла сама кассу и первый тайник выдала, забрали имущество, меня сунули в мешок и отнесли на каравеллу. Теперь я личная помощница Флинта с тремя долями, каптенармус. Но хоть не насилуют. А ты, Дятел, как вижу, ещё похорошел.
– Что, и Флинт такой благородный? – нетактично охнула Хрюня.
– Он брезгливый, лохматые и рогатые девки ему не нравятся, а чешуйчатые и не нравятся, и боится, – криво усмехнулась еноточка, – и у него есть походная вергянка, та ещё стерва, а теперь и русалка с Тарбета, она третья похищенная. «Не вынесла душа поэта», как смеётся адмирал, похоже цитируя какое-то земное произведение. А у него много земных книг, я даже прочитала дюжину. Он же и прозвище это взял из книжных героев. И прошу не называть меня прошлым именем, не хочу попасть в розыск под своим настоящим именем, Флинт зовёт меня Шваброй – когда я пыталась сопротивляться, он привязал меня к палке и мною помыли сто лет не мытый пол его каюты.
– Давай, мы тебя будем называть… Енькой, от слова енот на русском, и с вашим любимым окончанием, – пробормотал я, обнимая расстроившуюся от воспоминаний еноточку. – И… давай, Енька, мы не будем при свидетелях общаться… Я попробую угнать звездолёт, когда отправят чинить. А ты постарайся добыть пароль от управления… Ну и связь…
– Через русалку можно передавать информацию, её теперь Треска зовут. И Флинт ею наигрался, хочет дать попользоваться другим капитанам, и попродавать за большие деньги, сволочь сутенёрская. Но пока ценник в сотню трямов желающих отпугнул, а с другими главарями ему сначала долго пить и дела перетирать. Ну и… бежать нам надо. Здесь есть старые рабы, которых нам прикажут расстрелять или вообще зарезать… Я отправлю тебя на ремонт шлюпа или каравеллы поскорее. Руководство ремонтами не моё, но несколько дней все главари будут бухать, а я скажу, что Флинт велел мне передать приказ, как единственной трезвой из командования. Ну и пароли выкраду. И сообщу диспетчеру, что вылет по заданию Флинта. Но меня не пустят на звездолёт.
– Я притащу на ремонт ящики с инструментом, и с вами тремя, Треску тоже прихватим, – быстро придумал я.
– Ящики могут открыть, – прошептали два голоска, грустнея.
– В первом будут запчасти, во втором спирт, в третьем инструменты, до четвёртого не дойдут, – предложил я.
А потом я с Хрюней сходил в букинистику, где она купила пару даргских книг из награбленного пиратами, за двадцать центов. Сказала мне, что бумажных книг у всех развитых рас мало, для ценителей, и почти во всех есть вставленный в обложку инфокристалл для компьютера, с той же информацией. Я нашёл несколько очень древне выглядящих книг, одна даже на пергаменте, на вселенском языке, называлась «История макоков Русской равнины и Урала в эпоху зарождения первых цивилизаций Земли». Название равнины было не такое, конечно, тогда и русских не было, даже я видел карты, на которых она названа и Восточно-Европейской, но на вселенском для части географических названий есть и древние синонимы. Всего-то по десять центов.
Полупьяный «букинист» – в виде слезливого и матерного старого дарга без рук и ног, но он был не киборгом, хорошие запчасти для тел дорого стоят, а с еле работавшими скрипучими малофункциональными протезами – подивился оживлению в лавке, и за выбранные Хрюней следующие несколько книг заломил по двадцать центов. Оригинальный подход, цена за любые книги одинаковая. Я спросил:
– Я понимаю, что товар неходовой. Но хрена ли ты тогда здесь сидишь?
– В день пару покупают, мне на бухло хватает, – усмехнулся лавочник. – Чего удивляешься, у парней есть привычка, как при деньгах и напьются, покупают книгу, вытирают ею жопы, как культурные. Ну и меня радуют, помнят грозу галактики самого Кабана-Потрошителя. Вот мой нож знаменитый!
Мы полюбовались древним источенным, но острым как бритва здоровенным ножом, с кучей ниточек на рукояти и с расширяющимся к концу клинком длинной сантиметров тридцать, со скосом в виде вогнутой дуги на обухе у острия, то есть «нож Боуи», только этот теперь и на малоизогнутый кукри смахивает из-за глубоко источенной середины лезвия – о как меня на тренировках пираты просветили. А Потрошитель ещё добавил:
– Ну и иногда являются любители скопировать ЭТО! Книжке 110 тысяч галалет, а лучше значит не накропали. Час листания и копия десяти страниц за сто трямов, мне много не надо, но и ждать я не люблю.
Старый ублюдок порылся в куче книг и положил на стол древний фолиант под названием на даргском языке вычурным трудночитаемым шрифтом «Полное собрание достоверной информации о Древних, их Пирамидах и Храмах Могущества. И где это искать. По состоянию на 36180-й галагод от начала галактической эпохи даргов, первой выжившей галактической расы Млечного Пути после ухода Древних». Ого! Я восторженно попробовал открыть книгу, но пират стукнул по ней железной ладонью, и рявкнул:
– Сто трямов! И не беспокойся, бластер я выхвачу быстрее сосунка-технаря! Да ты видишь мои серьги Дыры, Душегуба и Счастливчика? Дыру дают за свирепую отвагу и ловкие отчаянные трюки уважаемая команда или авторитетные атаманы, Душегуба за сто убитых, а Счастливчика за выживание в нашем деле больше сорока галалет.
Я прикинул, что галагод, это десять галамесяцев по десять галасуток, то есть примерно двести земных суток, а сорок галалет, это более двадцати земных. Присвистнул. А потом выхватил из ножен Кабана-Потрошителя его знаменитый нож, и несколько раз проткнул выродка, старикан явно переоценил свою резвость, тем более с протезами, а я не зря качался грузчиком и тренировался в пиратском «фитнес центре». А ещё мне неожиданно помогла Хрюня, ловко схватив жертву за железные руки. Ну и помимо хоть какой-то расплаты для выродка, мне достались его бластер, нож, ценная серьга Дыры, а другие вряд ли пригодятся, немного моих же и Швабриных, ха, денег, любые книги от заведения бесплатно, включая и драгоценный фолиант, теперь ещё романтично залитый кровью аж самого обладателя трёх пиратских серег Кабана-Потрошителя.
Первым делом я снял приметные нитки с рукоятей ножа и бластера, потом протёр оружие от вековой грязи, сделав другого цвета и неприметным, затолкал в давно сделанные карманы на полах пиджака изнутри. Труп я утащил в дальний угол и завалил книгами, опрокинув шкафы. А Хрюня стёрла кровь, оставив не менее заметные следы в вековой пыли. Но я просто запер дверь на найденный механический очень красивый и неожиданно маленький ключик с одной вычурной бородкой, безумно древний на вид, я даже не выкинул его, а на шею повесил как украшение. Дня три труп не найдут, а нам надо рвать когти даже раньше.
Рассмотрел серьгу Дыры, золотое колечко с кольцами чёрной и ярко-красной эмали на нижнем полукруге. А на верхнем полукруге две золотых трубочки, которые можно сдвинуть вниз, получив простую золотую серьгу – очевидно для маскировки крутого пирата в ситуациях, когда блистать нежелательно.
Я отволок книги в своё логово, оставил там и Хрюню, и отправился в бар, посмотреть на пьянку пиратов, интересно же. Хотя сначала сходил на галеон, сказав часовым с очень похмельными рожами, что надо взять забытое ремонтное имущество, взял там ящик с бутылями со спиртом, повёз на тележке. Часовые, конечно, открыли ящик, конфисковали часть «контрабанды» и жадно присосались к живительной влаге, пробулькав:
– Ну наконец Дятел решил нормальным мужиком стать! А у тебя что, ВСЕГДА был ДОСТУП к спиртику?!
– Ладно, скажите если что, что меня здесь не было, и будет и вам доступ, – усмехнулся я.
– Дык как можно! Стучать на своих?! Падлой буду! Но и ты не скурвься, раз обещал, – радостно проорал дуэт.
Отправился по злачным местам. На «людей» посмотреть, себя показать, ну и пьяную болтовню послушать. Ничего интересного не увидел – буйные пьяные ублюдки в грязном убогом интерьере. Про смыться узнал только, что это трудно, но рабы и дезертиры порой убегают, некоторые и с концами. Но в целом ничего ценного не услышал, сплошное хвастовство о грабежах и убийствах. Ну и переводя болтовню на заинтересовавшую тему, послушал пиратские басни о Древних и их постройках, которые почему-то каждая задница ищет. Хотя про пиратов понятно, денег можно получить миллиарды, продав те технологии. А вообще никто кроме пиратов и не ищет, большинство кроме брехни ничего и не знает. Но есть одна организация, которая уже 6000 земных лет космос носом роет!
Великая Секта. Так и называется на вселенском, а значит и на остальных языках. Такое название этому сборищу религиозных фанатиков нравится. Они поклоняются богу Ракарду, несмотря на всеобщую непопулярность ущемляемых правительствами культов. Имеют базы-монастыри на негостеприимных планетах и всяких лунах-астероидах, но в основном снуют по галактике на огромных кораблях. Ищут. Духовное просветление и планеты Древних с ценными артефактами и знаниями, с которыми делать нечего будет весь Млечный Путь в лоно истинной, конечно же, церкви железной рукой привести.
Глава 5. Из «приличного» общества
В четвёртом, самом приличном и большом, баре я уже устало плюхнулся за пустой столик за колонной, без вида на сцену со стриптизом. Минут через пять ко мне подбежала официанточка. Что уже необычно, но я больше удивился другому. Макока! Хотя и очень маленькая. А приглядевшись, я решил, что она может больше макока, чем я, то есть ближе к обезьянам! Хотя я не прав, она похоже из другого вида Хомо. Из вымершего вида людей!
Ростом… примерно метр тридцать. Довольно темнокожая, кареглазая, с короткими красиво растрёпанными чёрно-каштановыми волосами. Формастая, но не толстенькая – кость широкая, попа отменная, сиськи крупненькие, талия узенькая, подчёркнутая фартучком поверх короткого розового с белыми рюшечками, кружевами и шнурочками платья служанки с белым фартучком, на крепких прямых пухлых вполне длинных ножках розовые чулочки. Челюсти массивные, большой губатенький ротик. Широкий симпатичный носик. Лоб невысокий. Густые, но не чрезмерно, брови украшают заметные надбровные дуги. И сильная, по крайней мере легко тащила поднос с дюжиной литровых кружек пива, одну по моему подтверждающему кивку поставив на мой столик.
Кокетливо сделала книксен, крутнулась с подносом и огорошила меня, заговорив на исковерканном даргском:
– Моя рада видеть здесь макок. Я Лулу с Земля. Помесь вымирающий людь и макок. Прилетать через время, сорок земной килогод, с моим спаситель. Он сказать, мы есть путешественник время. Это быть плохой идей. Никто здесь мы стать. Его пираты убить. Меня в рабы. Продавать. Дорого. Искать ценитель экзотика. Показывать. А пока работать в бар.
– Денисовка! – восторженно от такой симпатичной «вымирающий людь» пробормотал я.
А потом завис, размышляя, что не факт, что девица из вида «человек денисовский», может она и к пигмеям каким отношение имеет, и к неандертальцам. Но лицо не страшненькое, а весьма симпатичное милой необычной красотой закоренелой дикарочки. Очень древней и глупенькой. Хотя говорит странно – короткими исковерканными фразами, но быстро, и словарный запас нормальный.
Пока я тупил, Лулу поулыбалась и продолжила шокировать:
– Я очень красивая. Редкость. Но глупая, айкью 70. Я нравиться тебе? У тебя серьга техник. Пошли ко мне, там твоя моя взять! Только сначала снять пояс целомудрия.
Девица поставила поднос, задрала подол, явив моему офонаревшему взору стальные трусики с замочной скважиной! Я замычал нечленораздельно, но нахалка напирала:
– Я очень ждать и хотеть любовь. Шесть лет у дарг. До этого быть маленькой. Я 18 вёсен теперь. У нас любовь с начало цветения, а я цвести уже пять лет. А завтра меня продать муш и они меня отвозить на опыты. Биологическое оружие против землян разрабатывать. Но не муш, а их… как я. Протеже. Я умирать. Без любовь это грустно. Им моя любовь не надо. Мы идти?
Я встал, ощутил свою руку в маленькой сильной ладошке и пошагал за проказницей, размышляя, что надо отвести её в мой «номер» и вывезти отсюда, не беря оплату любовью в столь тяжёлых её обстоятельствах. Но девица на моё предложение помотала головкой и сказала:
– Моя твоя не понимай.
Ага, айкью не позволяет, блин! А шалунья и поднос с пивом прихватила на другую ладошку, и несла легко, и я передумал ей помогать – уроню нафиг. Но шли мы совсем недалеко, в служебную дверь за моей спиной, по коридору мимо нескольких дверей, и на месте.
А в своей комнатке соблазнительница сразу сняла фартучек и платье, красуясь безволосым, явно прошедшим предпродажную подготовку, телом в стальных трусиках, туфельках и чулочках, одной своей ручкой напористо приложив мою руку к своему прекрасному бюсту, тыча пальчиком в замочную скважину и говоря:
– Послушай как биться мой сердце! Моя изнывать. Открой замок, пират с серьга технарь.
Да какой из меня взломщик? Уже дымясь, я снял с шеи древний ключик от букинистики, сунул в скважину, повернул, и – о, чудо! – замочек щёлкнув открылся. Остатками утопающего в тумане любви сознания я решил, что на этой орбитальной станции много замков открываются одинаковыми ключами, вот один и на пояс девственности ценной рабыни для ценителей приспособили. Хотя я уже и зубами перегрыз бы этот пояс!
А целомудренная дикарочка оказалась в любви неумелой, но очень сильной, энергичной и страстной. Правда, уставала неожиданно быстро для такой «дикарки, спортсменки и просто красавицы». Когда она меня, резвясь, приподняла, я решил, что её немаленькие, но отнюдь не чрезмерные мускулы как у шимпанзе – я читал, что у них мышцы другие, в них больше быстрых волокон, а у нас медленных. Поэтому шимпанзе сильнее, для прыжков по деревьям, но люди выносливее, для беготни по саваннам. Но Лулу с шимпанзе в таком же родстве, как и я, конечно – это я для примера… Но моей выносливости хватило на три раза, с перерывами на отдых и приятную болтовню с очаровательной во всех отношениях маленькой красоткой!
А четвёртый раз и не состоялся бы. Когда я отпивался пивом, замотавшись в потрёпанную и залатанную, но чистую простыню как патриций, за моей спиной раздался удивлённый мужской голос на даргском:
– Тебе же надо было только привести техника, Лулу! Зачем позволила насиловать себя? Дёрнула бы верёвочку, мы и ворвались бы. А то ждали как дураки, пока не решили проверить.
Я резко обернулся, и уставился в дуло так недолго побывшего моим бластера. В мохнатой руке енота. В рабском ошейнике и в замызганном до цвета асфальта поварском колпаке. Но рабов ввалилось десятка полтора! Помимо единственного енота, были дарги, верги и два крока. С дубьём. И с ножами. Ну всё, пипец! Попался в медовую ловушку! Но подлая коварная денисовка, мартышка, блин, недраная, одеваясь, довольно сообщила, и не коверкая даргский язык, но говоря короткими предложениями:
– Не бойся, Дятел, тебя не убьём. Нам нужен техник. Вскрыть замки ящиков с яхтами. И расконсервировать их. Полетишь с нами.
– Ну да, негоже бросать папашу своего ребёнка. Ты же залетела, дурочка маленькая. Нашла же техника-макока, – сказал енот.
Маленькая не такая и дурочка достала из-под кровати похоже кустарный лук со стрелами, повесила колчан на ремень, говоря:
– Дятел хороший. И благородный, он даже хотел меня без оплаты натурой спасти. Его тоже поймали, просто не в рабы. Я хочу его своим добытчиком. Но детей нам нельзя. Я действительно глупая, нельзя таких детей. У меня есть таблетка. Надо идти убивать мушей и учёного-злодея криля. Зовите убегающих с нами наложниц.
– Можно не убивать! – воскликнул я. – Я с подругами скоро угоню звездолёт! На нём улетим. И диспетчеру скажем, что всё по приказу адмирала Флинта. А вы даже отлететь не успеете, вас зенитки сожгут. Мой план правильнее. Чего уставились? Да, повезло вам. Я убил легендарного пирата Кабана-Потрошителя! Его же ножом выпотрошил. Можете посмотреть, лежит в своей букинистической лавке.
С этими словами я снял с шеи верёвочку с ключом и бросил еноту, который ловко поймал, но отвёл бластер. Из чего я заключил, что боец он неопытный. И другие тоже не очень, потому что часть без приказа уже убежали за наложницами, а остальные смотрели на ключ. Хотя всё равно такую толпу я не одолел бы, ну не крутой спецназовец я.
А потом аж пятеро убежали с ключом. Лулу приняла свою таблетку, сообщила мне и своим товарищам:
– Нельзя с Дятлом сразу идти. Меня скоро покупать придут, обнаружат побег и шум поднимут. Надо убить мушей. Их пятеро, они трусливые. Привезли в оплату за меня и ещё за что-то трямы и свои знаменитые сигары. Торгуются с моим хозяином. А он напился на радостях, я ему много выпивки принесла, сам не скоро протрезвеет. И роскошные космояхты муши привезли для установления дружбы с капитанами, чтобы нанять потом пиратов на войну мушей с рыцарями света, которые единственные могут вмешаться в войну недоразвитых рас. Это не я такая умная, а при мне, дурочке, это обсуждали… Я хорошо стреляю из лука. Стреляем из бластера и лука, кидаем копья, справимся.
Енот посмотрел на бластер в своей дрогнувшей руке, сглотнул. Вошли ходившие смотреть на труп Потрошителя, ошарашенно кивнули, смотря на меня с ужасом в расширенных глазах. Я взял быка за рога:
– Ключ верните. И бластер с ножом. Ну что с вами делать? Пошли мочить членистоногих!
Я сам постарался взять своё недрожащей рукой. Но куда деваться. Попал. И в случае поднятой рабами заварушки, наш побег всё равно сорвался бы, по крайней мере до того момента, когда нам приказали бы убить пойманных восставших.
Собрались перед дверью логова злодеев. Я первый, за мною отважная Лулу с луком с наложенной стрелой. За нами толпа парней с копьями из палок с привязанными кухонными ножами. Дальше жмутся десяток рабынь из числа несмирившихся – отчаянные девицы сказали, что если мы проиграем, им лучше сразу погибнуть. Но дрожат как осиновые листочки, а под одной вергяночкой расползается лужица «страха». Я нагнал на себя ярость против уродов, которые виноваты в страданиях девиц, собираются замучить биооружием Лулу, а потом и поспособствовать нападению на Землю! И хотя до Земли другой недоразвитой расе ещё долететь надо, и земные вояки тоже не лыком шиты, и вообще непонятно, но мне и остального хватило.
Я решительно открыл дверь, шагнул, сразу выстрелил в фасеточный глаз обернувшегося ко мне ближайшего муша! Раз! За моей спиной куда-то вбок скользнула Лулу. Я шёл вперёд и часто стрелял в отчаянно забегавших инсектоидов и одного ракоида – красная антропоморфная креветка, блин, криль одним словом. И руки у него в виде трёхпалых сегментированных клешней. И я орал:
– Сдохни, креветко!
Креветко сдохло, не явив проворства, учёный, учёный и есть. Нахрена явился? Наверно хотел не тянуть с заражением подопытной, а может и изучить чего мерзкого и бесчеловечного, но скорее всего, чтобы муши были как бы ни при чём, а то из них всех энтомологическую коллекцию сделают, пришпилив, как и попытался поток копий моего отряда, и вроде даже задев кого-то. И ещё одного муша я подстрелил не до смерти. Два с половиной! И эта половина с жалобным воем корчилась на полу. Но остальные три муша скрылись за штабелем ящиков. И оттуда полетели бласты!
Я как наскипидаренный скакал, стреляя в ответ. Хорошо, что трусливые и неопытные муши палили не прицельно, только руки высовывая, а головы совсем редко. Но и я в них попасть не мог. Остальные наши, из тех кто всё-таки решился ворваться, попрятались где получится, периодически швыряя что придётся. Но тут два раза с короткими интервалами щёлкнула тетива и отчаянные вопли сообщили, что оба раза удачно, а учитывая, что один вопль вскоре перешёл в хрип, то очень удачно! Оставшийся муш кинулся за другое укрытие, за разделявший кровати шкаф. Я выстрелил в него один раз, мимо, а потом мой бластер просто и страшно щёлкнул впустую!
Я отшвырнул бластер, выхватывая нож. Сначала страшным ударом пригвоздил раненого в начале боя муша, который наконец взялся за бластер, наверняка с привязкой к руке. Выдернул из пола и ещё живого врага нож и ринулся на шкаф, повалив его на едва выскочившего с паническим воплем инсектоида. Который начал поднимать свой бластер, пытаясь сориентироваться, но я уже налетел на него, страшным ударом ножом в живот пробил, повернул клинок на полоборота и, взревев от натуги, вспорол не особо и прочный хитиновый покров аж до горла! А потом одним ударом почти перерубил тонкую шею.
Остальные мои бойцы добивали валявшегося на полу раненого стрелой муша. Я хохотнул над своим залитым красной кровью видом, протёр простынёй нож, поцеловал и сунул в ножны. Подобрал бластер. Затем снял истрёпанные приключениями пиджак, рубаху и штаны и кинул в стиралку с сушилкой – полчаса, и получу чистое и сухое. И мятое, но потрошителю сойдёт. И сам в душ сходить успею.
Красовавшегося в трусах меня обняла дрожащая Лулу. Рядом восторженно шептали про Бабуина-Потрошителя. Я усмехнулся, гладя черноволосую головку славной лучницы:
– Тогда уж Дятел-Потрошитель. Но мне и просто Дятла достаточно. А слава потрошителя сомнительна. Собираем трофеи, бластеры прячем. Мне дайте неразряженный, если найдёте без привязки к руке или сможете снять. И идём в моё логово. Поодиночке. Что в ящиках?
– Ящик с трямами, десять тысяч однотрямовыми монетами, и сигары, – сказал кто-то. – Знаменитые сигары мушей. Вкууусныыыеее… Можно?
Я кивнул, а потом отвесил шлепка тоже взявшей сигарку и умело затянувшейся Лулу. Отнял, растоптал, сказал, что маленьким девочкам не положено. Девочка похихикала, развинчивая и убирая в чехол со стрелами лук, но спорить не стала.
Через час я зашёл в свою комнату. За мной пара рабов с картинно унылым видом катила первую тележку с трофейными сигарами. На меня вылупились три пары глаз – Хрюня, Енька и Треска! Енька шёпотом возопила:
– Где ты шаришься?! Мы тебя уже искать собрались. Я добыла пароли от брига и галеона! И сказала диспетчеру, что один из кораблей улетит по приказу Флинта. Который ты раньше чинить закончишь. Скорость одинаковая, но бриг меньше, проворнее и легче в управлении. Его лучше взять.
– Я на всякий случай побродила по складам с бутылками спирта, напоила кладовщиков и охранников, разузнала где и что лежит, – быстро доложила умница Хрюня. – Нашла припасы и, неожиданно, склад с космояхтами.
