Сергей Владимирович Аванесов
Не обманула ведьма
Все в комнате молчали, потрясённые увиденным. Первым очнулся старлей
– Что случилось? Какой Барсик сдох. Сломалось?
Владимир уловил в его вопросе страх. Да это и понятно. Времена….
– Нет, ответил, просто села батарея, нужно электричество.
Старлей вздохнул с облегчением, достал папиросу, прикурил. Посмотрел на Владимира, ничего не сказал. Повернулся к радисту, – Петренко, связь со штабом армии, быстро.
– Есть ответил радист, и начал включать радиостанцию.
– Не здесь Петренко, в ту комнату. Радист схватил рацию и ушёл в другую комнату, закрыв за собой дверь. Старлей обвёл всех присутствующих взглядом, и сказал, – все, что видели забыть, иначе трибунал. Затем бережно начал все складывать со стола обратно в вещмешок, но не успел, из-за двери раздался голос радиста, – товарищ старший лейтенант, штаб армии.
– Что этот председатель на меня так смотрит, – подумал Владимир, а вслух сказал,– что ты на меня так смотришь отец? Я тебе, что красная девица?
Старик как-то испугано дернулся, и отошел к печке.
13
Минут через десять старлей вышел из комнаты, подошел к столу, аккуратно сложил оставшиеся вещи в рюкзак и завязал. Старик, обратился к офицеру
– Товарищ старший лейтенант, чайник давно закипел.
– Спасибо, сказал старлей, нужно спешить.
Затем он обратился к стоявшему у двери рядовому с автоматом, Лихачев, позови старшину.
– Есть, ответил рядовой и скрылся за дверью. Через минуту в комнату вошли старшина, а следом за ним Лихачев. Старшина остановился и молча ждал приказа. Старлей посмотрел на него и сказал, – через пять минут выдвигаемся на Майкоп. Найдите и принесите бушлат или фуфайку для задержанного. Да и шапку тоже найдите. Старшина удивлённо посмотрел на старлея, потом перевел взгляд на Владимира, и сказал, – есть найти. Разрешите исполнять? Услышав утвердительны ответ, скрылся за дверью.
– Старлей, услышал он голос Владимира, какое сегодня число? Владимир, уже отметил для себя, что сталей был не глуп, и ответ офицера еще раз подтвердил его догадку.
– Второе февраля 1943 года.
Странно, но ответ совсем не удивил Владимира. Он помнил из истории, что погоны ввели в январе 1943 года, и освобождение Северного Кавказа тоже началось в декабре 1942, январе 1943. Его родной город Ставрополь, недолго носивший имя Ворошиловск, освободили от немецко-фашистских захватчиков 21 января 1943 года. Чертова собака, чертова старуха, подумал Владимир.
Старшина появился минут через пять, с не новой, но на вид чистой фуфайкой и шапкой ушанкой. Владимир встал, взял в руки фуфайку и надел. Фуфайка оказалась, на размер больше, ну это и хорошо, не стесняет движений. Знает свое дело старшина, подумал Владимир. Старлей встал, бережно взял рюкзак, и сказал, – поехали. Повернувшись к старику добавил, – спасибо за гостеприимство отец, и большое спасибо за помощь. Повернулся к Владимиру, произнес, – Владимир Сергеевич, вы едите со мной.
Первым с территории сельсовета выехал виллис, за ним метрах в тридцать катила полуторка. Владимир повернулся, и увидел на крыльце старика, прикрывавшего рукой глаза от утреннего солнца, и смотревшего вслед удалявшимся машинам.
14
Автомобили выехали на узкую, асфальтированную разбитую временем и последствиями войны дорогу, медленно двинулись в сторону Майкопа. Примерно через несколько километров, все услышали гул приближающегося самолёта. Водитель виллиса притормозил и прислушался. Потом повернулся и сказал: Товарищ старший лейтенант, лаптежник.
Старлей встал, и крикнул, – воздух, в укрытие.
Полуторка еще не успела остановиться, а из нее уже выскакивали солдаты и бежали под прикрытие деревьев.
– Все за мной, крикнул старлей выскакивая из машины, бережно прижимая рюкзак Владимира к груди. Владимир тоже выскочил из виллиса, не так быстро, как остальные, и побежал под прикрытие деревьев вместе с водителем, услышав голос старлея, который прокричал, – Матвеев, присмотри за Беловым.
– Есть ответил водитель.
Звук самолета нарастал, и над машинами пронесся одномоторный самолёт с изгибом крыльев, как у перевернутой чайки и не с неубранными шасси. Юнкерс, подумал Владимир, ни с чем не спутать. Самолет пролетел над машинами и стал удаляться. Владимир, посмотрел в след удаляющемуся самолету и сказал водителю, – ну что Матвеев пошли обратно.
– Зачем, не поняв Владимира, спросил водитель.
– Так уже улетел.
– Он вернется, сказал Матвеев, лучше еще отойти.
И правда, прошло несколько минут и Владимир услышал нарастающий звук приближающегося самолёта, увидел и сам Юнкерс. Он был теперь выше. Через некоторое время звук самолета изменился и перешел в рев сирены.
– Пикирует, крикнул Матвеев.
Юнкерс и правда резко полетел вниз, раздались звуки то ли пушек, то ли крупнокалиберных пулемётов, прошивая дорогу, и выбивая из асфальта брызги мелкой крошки, но не задевая стоявшие автомобили. Когда самолёт почти поравнялся со стоящими автомобилями из-под Юнкерса отделилась «чушка» и по диагональной траектории полетела вниз прямо в полуторку.
– Ложись, услышал Владимир голос Матвеева. Не надеясь видно на свои слова, водитель повалил Владимира на снег. Раздался оглушительный взрыв, и в ушах у Владимира зазвенело. Вокруг по земле и деревьям застучало, что-то осыпало Владимира.
– Ну вот теперь все, услышал он сквозь звон в ушах. Матвеев поднимался и отряхивался. Владимир поднялся, стряхивая с себя землю со снегом, старые листья. Там, где стояла полуторка была воронка, а покореженный автомобиль лежал на правом боку на обочине дороги и горел. Снаряд видимо попал рядом с автомобилем.
– Подождите здесь, услышал Владимир, я пойду посмотрю сказал Матвеев.
Вот мой шанс, подумал Владимир. Водитель направился к дороге. Остальные солдаты на этой стороне, занятые своим делами, совершенно не обращали на него внимания. Владимир быстрым шагом направился в лес. Последнее что он услышал, это вопрос старлея адресованный Матвееву. Как там Белов? – Услышал он вопрос.
– Нормально, прозвучал ответ.
Быстрым шагом по лесу Владимир пошел в сторону дольмена. Пройдя поворот дороги, он вышел на нее и перешёл на бег трусцой. Через некоторое время, с левой стороны дороги через деревья он увидел поселок, значит до дольмена уже рукой подать. Еще один изгиб дороги, и он увидел место утренней стоянки автомобилей. Позади себя Владимир услышал крики и нарастающий топот многих пар бегущих людей. Они его нагоняли. Обернувшись, он увидел погоню. В основной группе бежал старлей, и Владимир услышал его голос, – не стрелять, волос не должен с него упасть.
Владимир свернул с дороги, дольмен был где-то там впереди метрах в ста пятидесяти на пригорке. Продираясь среди деревьев, Владимир услышал впереди хруст сломанной ветки, поднял голову и увидел старшину и еще двоих солдат. Все, дорога к дольмену была перерезана, одной минуты не хватило, подумал Владимир и остановился. Физическая форма у закаленных в боях и длинных пеших переходах бойцах Красной Армии, была лучше, чем у немолодого офисного инженера. В груди болело, кисть левой руки онемела. Сердце, подумал Владимир, медленно развернулся тяжело дыша, и пошел к дороге. Навстречу уже шел старлей. Подойдя спросил, – зачем вы так Владимир Сергеевич.
– А то ты не знаешь? – зло ответил Владимир. Оттуда мне уже дороги домой не будет. Воды дай.
Старлей повернулся к солдатам и сказал,– воды.
Ближайший солдат отцепил флягу, подошел и протянул Владимиру. Он открутил крышку и приложился к горлышку. Вода была холодной и от нее стало легче. Владимир налил в руку воды и несколько раз смочил лицо. Старлей обратился к старшине,– осмотрите местность.
Пошлите к дороге Владимир Сергеевич, и старлей двинулся первым, солдаты сопровождения двинулись следом.
– Отпустил бы ты меня старлей, сказал Владимир.
– Не могу, ответил офицер, тогда меня ждет трибунал.
– Это точно, и к гадалке не ходи.
Они вышли к дороге и уселись на поваленное дерево у дороги.
– Петренко, связь со штабом.
– Есть товарищ старший лейтенант.
Переговорив по рации старлей подошёл к Владимиру, достал пачку Казбека, и спросил, – курить будите.
Владимир достал из протянутой пачки папиросу, переломил мундштук и прикурил от зажжённой спички старлея. Табак был очень плохой, он закашлялся.
– Ну и гадость вы курите, впрочем, удивляться не приходится, война.
Послышался гул мотора и из-за поворота показался виллис, с разбитым лобовым стеклом, левой фарой, за рулем которого сидел Матвеев, а рядом еще один боец. Матвеев остановился, и доложил,– товарищ старший лейтенант, колесо заменил, можно ехать.
В это время из леса появился старшина с двумя бойцами. Один из них нес оставленный Владимиром в дольмене коврик. Ваше спросил старлей? Да ответил Владимир.
В Майкоп на этот раз добрались без происшествий, где Владимир имел недолгую встречу с более высокими чинами 23 – го погранполка НКВД, и другим руководящим составом 46 армии. Далее его отвели в отдельную небольшую комнату на втором этаже, накормили, и оставили наедине с собой, если не брать в расчет двух молчаливых рядовых стоявших у дверей. За окном начало смеркаться, двери отрылись и в комнату вошли два офицера. Один уже был старый знакомый старлей, в руке которого был вещмешок Владимира, второй майор, виденный ранее. При их появлении Владимир встал, майор подошел к нему, и сказал,– Товарищ Белов, прошу следовать за нами. Владимир одел фуфайку, взял шапку и пошел за ними.
– Свободны, сказал майор двум постовым.
Троица спустилась на первый этаж и вышла на улицу. Перед входом стоял тентованный студебеккер с бойцами внутри, черный легковой автомобиль. По внешнему виду Владимир не смог определить марку. Майор открыл переднюю дверь и сел. Старший лейтенант, открывая заднюю дверь, сказал, – прошу садится Владимир Сергеевич, затем сел и сам. Автомобили тронулись, пересекая темный город. Скоро Майкоп остался позади, и через некоторое время фары автомобиля высветили фюзеляж самолета. Рядовой состав выскочил из студебекера, и присоединился к уже стоявшему охранению стоявшего транспортника. Владимир был не очень большой знаток в военной технике периода Великой отечественной войны, но ему показалось, что это «Ли -2». Троица подошла к самолету, майор повернулся к Владимиру и сказал, – с вами полетит в качестве сопровождающего старший лейтенант Зотов. Я надеюсь, что неприятностей для старшего лейтенанта во время полета с вашей стороны товарищ Белов не будет. Владимир, хмыкнул, и сказал, – какие тут уж неприятности.
Майор пожал руку Зотову, потом протянул Белову.
– Удачи товарищи.
Владимир начал подниматься по трапу, в проеме двери стоял летчик, который подал ему руку. Следом поднялся Зотов. Летчик втянул трап, и зарыл дверь. В самолете, на деревянных лавках, установленных вдоль бортов, уже сидело человек восемь в камуфляже. Зотов и Белов сели на свободные сиденья поодаль от сопровождающих, и старлей обратился к летчику, – сколько лететь будем. Часов семь ответил летчик, придется заложить дугу, и он скрылся в кабине. Взревели двигатели, корпус самолета задрожал. Самолет постоял, прогревая движки, потом медленно покатился, набрал скорость, и оторвался от земли.
– Точно не бизнес-класс, сказал Владимир.
– Что спросил старлей?
– Проехали, ответил Владимир.
– Дай закурить Зотов.
Старлей полез в карман доставая пачку Казбека.
– Мои дай сказал, Владимир.
– Не могу, сказал старлей.
– Черт с тобой, давай твои.
Потянулся и вытащил папиросу, взял спички, протянутые старлеем, закурил. Попыхивая папиросой, спросил, – как тебя зовут старлей?
– Михаил.
– Ну что ж Михаил, сказал Владимир, готовь дырку для ордена, и внеочередное звание тебе точно присвоят, как пить дать.
Михаил, покачал головой и сказал,– как оно еще будет?
– С тобой все ясно, а вот для меня обратной дороги домой уже нет. Черт бы подрал эту собаку.
– Какую собаку, спросил Зотов.
– Рыжую, зло ответил Владимир, бросив на пол окурок, придавив его подошвой кроссовка, облокотился спиной на корпус самолета и закрыл глаза. И никакого выхода нет, подумал Владимир. Все двери домой закрыты, а открыта только одна, которая ведет в неизвестность, и когда ты ее пройдешь, она закроется, окончательно отрезав путь домой.
15
Владимир, быстро приближался к дольмену. Надо спешить, вертелось у него в голове, погоня близко. Дул сильный ветер, твердые снежинки иголками били по разгоряченному лицу, забиваясь в уши, ноздри, глаза. В груди горел раскаленный шар об быстрого бега, опять онемела левая рука. Хотелось упасть и лежать. Владимир обернулся, услышав крики настегавшей погони, и через пелену косого летящего снега силуэты преследователей. А вот и дольмен. Ха-ха-ха, шиш вам с маслом, а не Белов, злорадно подумал он. Сделал я вас НКВДешников. На ходу Владимир снял фуфайку, и направился к круглому отверстию в плите дольмена. И когда уже до отверстия было не более полуметра, из него высунулась озлобленная, рычащая с капающей слюной из пасти рыжая собачья морда. А рядом с дольменом появилась старуха и прокричала, – я ведь тебя предупреждала, не опали крылышки. Владимир вскочил с сиденья, огляделся, не совсем понимая, где находится. Потом сел, обхватил голову руками, и простонал,– зачем, мне это все, зачем. Сидел бы дома, нет же поперся письмецо отправить.
Владимир Сергеевич, курить будете, – спросил Михаил.
– Давай.
– Понимаю, сказал Зотов, сон плохой приснился.
– Ни хрена ты не понимаешь, зло сказал Владимир, и взял папиросу. Потом помолчав, сказал, – не злись старлей, это я не на тебя, на себя злюсь. Сам во всем виноват.
– Да ничего, с вами не будет товарищ Белов, наоборот, почет и уважение. Даже наградят, наверное.
– Посмертно, отрезал Владимир. Ты же не дурак Зотов, понимать должен. Не будет никакого почёта и уважения, подопытная крыса я. А знаешь, что потом с ними делают? Зотов не ответил. Докурив папиросу, Владимир спросил,– долго я спал.
– Да часов шесть, наверное, ответил Михаил. Пилот сказал скоро на посадку пойдем. Не прошло и десяти минут, как транспортник начал снижение. Самолет коснулся земли, несколько раз подпрыгнул и вильнул из стороны в сторону, прокатился, и остановился. Замолкли двигатели. Из кабины появился тот же пилот, открыл дверь, спустил трап и отступил. Первым спустился по трапу Зотов, затем спустился Владимир. В метрах тридцати от транспортника стояли две легковушки, а рядом с ними четыре человека. У трапа стоял подполковник. Зотов подошел, и отрапортовал,– Товарищ подполковник госбезопасности, сопровождаемый Белов доставлен.
Подполковник ответил,– молодец старший лейтенант, остановил свой взгляд на Белове, потом сказал,– по машинам товарищи. Вы Зотов и Белов со мной.
Белова посадили на заднее сиденье между Зотовым и каким-то майором, подполковник сел впереди. Владимир подумал, что его повезут сразу на лубянку, и оказался не прав. Машины остановились возле четырехэтажного дома. Подполковник, не поворачивая головы сказал,– Зотов вы остаетесь, а вы товарищ Белов пойдемте со мной, и вышел из машины. Охранник уже открыл заднюю дверь и стоял рядом. Владимир вышел из машины и пошел следом. В подъезде за стеклянной перегородкой сидел рядовой. При появлении подполковника вскочил и вытянулся в струнку. Подполковник проследовал к лифту, открыл дверь и вошел. Следом вошел Владимир. На даже, подумал он: я такие лифты только в детстве видел, да и то в Москве. Подполковник нажал кнопку второго этажа, лифт дрогнул и начал подъем. На лестничной площадке их уже ждали. Крепкого телосложения мужчина в штатском лет сорока, сказал,– здравия желаю товарищ подполковник.
– Вольно.
– Заходите товарищ Белов, сказал подполковник.
Владимир вошел в квартиру. Большой коридор вел в гостиную, слева была дверь, наверное, ванна и туалет, слева кухня. Они прошли в гостиную, где в центре стоял большой круглый стол и шесть стульев. У одной стены ближе к окну стоял книжный шкаф, у другой журнальный столик на котором стоял радиоприёмник, и два кресла. В комнате уже находился небольшой полный, с лысиной на голове и седыми вьющимися волосами человек в штатском, лет шестидесяти. Подполковник повернулся к Владимиру,– У вас есть часа четыре, чтобы привести себя в порядок и поесть, потом я за вами заеду. Все необходимое здесь есть. Обращаясь к штатскому сказал, – Шниферсон, работайте, не стойте. Полный человек, быстро подошёл к Владимиру, обошел его по кругу, и сказал,– Размер пятьдесят, рост третий, ворот сорок один, обувь сорок два. Сорок один, сказал Владимир.
– Пардон, сказал Шниферсон, поглядев на кроссовки. Через час все сделаем, в лучшем виде.
Все, пошли Шниферсон, сказал подполковник, и они ушли.
Владимир сел на стул, и уставился на пепельницу, которая стояла на столе. Посидел так некоторое время, потом посмотрел на штатского, и спросил,
– Как к вам обращаться?
– Голодец, ответил штатский.
Значит просто Голодец, проговорил Владимир.
– А что товарищ Голодец, курить есть. Я как сюда попал, как все время и стреляю закурить.
Голодец, вышел на кухню, и вернулся, неся пачку папирос Беломорканал, и спички.
– Пожалуйста товарищ Белов.
Владимир, взял протянутые спички и папиросы, и сказал: Давненько я Беломора не курил. Покурив папиросу, спросил, – Ну и что у нас дальше по плану, товарищ Голодец?
– Направо ваша комната, там есть все необходимое, там ванна, кивнув на коридор. Потом завтрак.
– Понял, сказал Владимир, поднялся и пошел в комнату.
Комната была небольшая, бежевые обои, паркетный пол. В комнате стояла односпальная кровать, рядом тумбочка с настольной лампой, двустворчатый платяной шкаф с зеркалом, и стул. На потолке горела двух рожковая люстра. Владимир снял телогрейку, подошел к окну, отдернул коричневую штору, и ничего не увидел. Совсем забыл, подумал он, светомаскировка закрывала все окно.
На кровати лежал халат, и синего цвета, семейного типа, трусы. Владимир разделся, накинул длинный махровый халат, сунул трусы в карман, и отправился в ванну. С удовольствием полежал в ванной, потом хорошо вымылся под душем с мочалкой, ополоснулся, обтёрся, на сухо, махровым полотенцем. Возле раковины на небольшой тумбочке лежали, зубная щетка из натуральной щетины и порошок, бритвенные принадлежности. Раритет, из прошлой жизни. Владимир взял в руку помазок, намыл мылом, бритвенным станком тщательно выбрил четырехдневную щетину, и как обычно порезался. Одеколон Шипр, налил на руку, и смазал выбритое лицо, Ранки защипали, по ванной разнесся запах одеколона. Владимиру вспомнился из детства отец, в форме офицера, чисто выбритый и надушенный одеколоном Шипр. В груди защемило. Как все это уже далеко, детство, настоящая жизнь. Сколько ему отведут времени, в этой новой для него жизни, могущественные руководители с Лубянки.
Его размышления прервал аккуратный стук в дверь, затем Голодец сказал,
– Товарищ Белов, завтрак готов.
Владимир вышел из ванной и напарился на кухню. Меню составляло картофельного пюре, котлеты размером с большой пирожок, и чай с лимоном. Когда Владимир, вошел в комнату, сел и прикурил, Голодец сказал,– товарищ Белов, ваша одежда готова. Пора собираться, уже звонили, скоро за вами приедут. Владимир прошел в комнату. На кровати лежал шерстяной в светлых серых тонах костюм, белая выглаженная рубашка, носки, черное пальто, цигейковая шапка. На полу стояли черные теплые ботинки. Одевшись, Владимир подошел к зеркалу, оглядел себя. На даже подумал он, и ничего. В прошлой жизни он уже давно не носил костюмов. В зале разговаривали. Ну вот подумал Владимир, начинается новая, но наверняка с плохим финалом, для него новая жизнь. Интересно, к кому его повезут.
