Сергей Владимирович Аванесов
Не поможете?
17
Вадим подошел к месту встречи на несколько минут раньше, но оказалось, что его уже ждали.
– Доброе утро Вадим Дмитриевич!
– Здравствуйте Евгений Петрович!
Оба одновременно протянули руки для рукопожатия. После этого Евгений Петрович вытащил из внутреннего кармана куртки флешку и протянул ее Вадиму.
– Здесь данные за то время, что вы были в местах не доступных для встречи. Остальное, то что я ранее вам обещал, отдал жене вашего погибшего друга. Не надеялся, что вас отпустят, уж больно они крепко за вас взялись.
– Да, так оно бы и случилось, если бы не друзья.
– Я мог бы и у себя подержать, да вот уже гараж и машину продал, и на квартиру нашелся. Скоро в Москву все поедем, дочку специалистам покажем, а потом к моим.
– А когда квартиру продаете?
– Планируем оформить в следующий вторник.
– Ну надеюсь не придется продавать Евгений Петрович, сегодня хочу закончить с Кожемякой.
– Вы поаккуратней Вадим Дмитриевич, очень опасный человек. Ему бы с его способностями при Сталине работать в НКВД, кучу людей бы положил без суда и следствия.
– Согласен, он себя уже вчера проявил.
– Надо же, как он оперативно решения принимает. Ну раз вы в добром здравии значит, не так уж он и хорош.
– Это у него проколы только из-за недостатка информации. Все бы получилось если бы я был правша. А потом он купил бы у Галины за бесценок долю погибшего мужа в бизнесе, и у меня бы все тоже забрал. Это уже дело техники.
– Вы совершенно правы.
– Как здоровье дочки Евгений Петрович?
– Аллочке все хуже, и хуже.
– Не расстраивайтесь Евгений Петрович, я уверен все будет хорошо. Завтра проверьте свой счет Евгений Петрович. До свиданья.
– И вам всего доброго Вадим Дмитриевич.
18
– Господин Шелест, доброе утро, обратился незнакомец к выходившему из парка после встречи с Вадимом Евгению Петровичу.
– Да, это я. А вы простите кто? Мне кажется мы с вами не знакомы?
– Это не страшно. Прошу вас уделить мне Евгений Петрович несколько минут для разговора.
– А что собственно вам может быть от меня нужно, не знаю, как к вам обращаться молодой человек.
– Извините, забыл представиться, Дмитрий Сергеевич, юрист небезызвестного вам Валентина Петровича Кожемяки.
Шелест моментально напрягся, предчувствуя недоброе. Непроизвольно оглянулся, ища взглядом угрозу.
– Зачем так нервничать господин Шелест. Все будет хорошо, если вы ответите на мои вопросы.
– Не нужно меня пугать, как вас там, кажется, Дмитрий Сергеевич. Прощайте.
– А вы совсем не любите свою семью Евгений Петрович.
– Что? Вы не посмеете.
– Евгений Петрович, просто ответьте на несколько вопросов, и спокойно уезжайте в Москву. А сейчас позвоните домой, и поинтересуйтесь, как у них дела.
Шелест, вытащил телефон, от волнения с первого раза не смог правильно найти номер. Со второй попытки вызов пошел, и через нескольких гудков ответил взволнованный голос жены.
– Женя, тут люди, они ворвались в квартиру.
– У вас все нормально?
– Да, но Аллочка боится, и плачет.
– Все будет хорошо Катя, все будет хорошо.
Шелест отключился, засовывая телефон в карман, спросил, – Что вам нужно?
– Нам нужно знать, какую информацию вы собирали для Гаранина?
– Какие гарантии, что с моей семьей все будет нормально?
– А никаких. После того как вы расскажите то, что нам нужно, вы нам будите не интересны. И предупреждаю, не вздумайте предупредить Гаранина о нашем с вами разговоре, подумайте о своей семье.
– Спрашивайте.
– Тот же вопрос, какую информацию вы передали Гаранину?
– Всю информацию о ранее купленных помещениях Кожемякой. О суммах, которые не дополучили бывшие собственники. О проблемах, с которыми они столкнулись, и несчастных случаях, происшедшие с ними.
– Что он собирается делать с этой информацией?
– Не знаю.
– Подумайте о семье Евгений Петрович.
– Да правда не знаю. Я спросил у него зачем ему это нужно. Он мне не ответил.
– Зря вы так Евгений Петрович.
– Правда не знаю. Я объяснил ему, что для следствия это не доказательства. А он ответил, что ему это и не нужно.
– Будем надеяться Евгений Петрович, что вы сказали правду.
– А моя семья?
– Простите забыл совсем.
Он набрал номер телефона, ему ответили сразу, – Все нормально, уходите.
19
– Дядя Вадимка приехал, ура!
Ася, дочка Рината выбежала навстречу Вадиму, обогнав маму и бабушку. Подбежав схватила его за указательный палец, и начала тянуть в сторону гостиной.
– Пошли в зал, мама и бабушка уже стол покрыли, обедать будем.
– Асенька, не покрыли, а накрыли, – поправила Ольга Семеновна, бабушка Аси.
Вадим протянул девочке яркую коробку.
– Держи красавица, это тебе.
– А что там дядя Вадимка?
– Открой и увидишь.
Девочка схватила коробку и побежала в комнату.
– Заходи Вадим, – сказала подошедшая Галина. – Пообедаем, потом поедешь.
– Ура, дядя Вадимка мне собачку подарил. Смотрите.
– Ася, ты у нее на животе рычажок найди, и сдвинь.
Девочка поискала выключатель, нашла, и включила игрушку. Рыжая собачка не спеша пошла по полу, переступая мохнатыми лапками, не громко тявкая.
– Спасибо Вадимка.
– Дядя Вадим, – поправила мама девочки.
– Да ладно тебе Галюся, вырастит, поймет, что я старый и больной, тогда и будет называть меня дядей. Покажи лучше Ринатика.
– Пойдем,– сказала Галюся, и ее глаза наполнились слезами.
Вадим смотрел на маленького Рината, мирно посапывающего в своей кроватке, и сожалел, что его друг так и не увидел рождение своего сына, о котором так мечтал. Сволочь Кожемяка, подумал он, – Я не убью тебя физически, но уничтожу твою жизнь.
А в слух произнес, – у него твои глаза.
– Да, только глаза, все остальное Рината.
Когда обед был закончен, Вадим спросил у Галины,– К тебе приходил Евгений Петрович и отдал тебе флешку. Куда ты ее положила?
– Она лежит в тайнике, там куда Ринат ноутбук убирал иногда.
– В бильярдном столе?
– Ну да. Вот возьми ключи от дома. Галина немного помолчала, – Слушай Вадим, а давай я с тобой поеду. Мне там вещи нужно кое-какие взять. Сама я туда ехать не хочу. Просто не могу. Ты меня обратно привезешь?
– Легко. Пока ты там будешь собираться, я сделаю все что нужно. И все будет хорошо.
– Хорошо уже не будет никогда.
Вадим ничего не ответил, да и что он ей мог сказать. Рината не вернуть.
Внедорожник легко катил по извилистой дороге, с каждым оборотом колеса сокращая расстояние до дома Рината.
– Может всё-таки передумаешь продавать дом Галюся? Возьмёшь маму и переедете. Ринату так нравился этот дом.
– Не знаю, не хочу. Этот дом мне стал чужой, я его ненавижу. В нем Рината убили. Да и не потянуть мне его теперь.
– Из-за этого можешь не переживать. Финансовый вопрос – это моя проблема. Мы с Ринатом такую программу придумали, что проблем с деньгами не должно быть.
– Так может всё-таки, то что с вами произошло, это из-за этой программы, а не из-за магазина?
– Нет, об этом никто не знал, кроме нас.
– Гала, ты не торопись дом продавать. Подумай. Детям там будет лучше, да и Ольге Семеновне. Болеет она. А какая медицина в деревне сама знаешь, если у нас тут в городе бардак.
Галина хотела ответить, но осеклась и крикнула,– Вадим смотри.
Со второстепенной гравийной дороги набирая скорость им навстречу выезжал по их полосе Камаз. Груженный, – пронеслось в голове Вадима.
Оценив ситуацию понял, что столкновения лоб в лоб не избежать, вдавил педаль акселератора до упора и выскочил на встречную свободную полосу. Мощный двигатель Лексуса заревел под капотом и автомобиль начал ускорятся. Вадим уже решил, что успеет проскочить, но водитель Камаза начал выворачивать на встречную полосу, перерезая путь внедорожнику. Сильный удар Камаза пришелся в переднюю пассажирскую дверь, там, где сидела Галина. От удара ее голова с размаху ударилась о стойку и неестественно повисла, на подушке безопасности сработавшей на мгновение позже. Тяжёлый груженный автомобиль продолжал всей своей массой тащить перед собой внедорожник выталкивая его с асфальта, на обочину и дальше в сторону обрыва. Вадим кое-как порвал мешавшую подушку и попытался открыть дверь, но от сильного удара ее заклинило. Он вдавил и держал кнопку стеклоподъемника. Стекло водительской двери начало опускаться, но ему казалось слишком медленно. Стекло еще не опустилось и наполовину, когда обочина кончилась. Внедорожник, толкаемый Камазом, сломал несколько молодых деревьев, растущих на краю обрыва, наклонился и полетел в пропасть. Последнее, что увидел Вадим, быстро приближающаяся землю.
– Ну вот и все, – успел подумать он.
На обочине притормозила потрепанная десятка. Из не вылез молодой человек, и направился к Камазу, стоящему у обрыва.
– Ну что там Цыркуль, – спросил подошедший Генка, держащегося за бампер Камаза, и заглядывающего на дно пропасти.
– Нормалек, классно я его задвинул. О, уже задымил и разгораться начал.
Отступив от края обрыва, произнес, – Как сказал какой-то революционер, «из искры возгорится пламя».
Оба приятеля засмеялись.
– Это ему, за покурить, должок,– сплюнув на землю, сказал Генка, – Звони Димону, скажи все тик-так. И давай отсюда валить. Вон уже зеваки останавливаются.
Они сели в машину, и поехали в сторону города.
20
Кожемяка зашел в свой офис, и персонал увидев его начал сливаться с местностью. Никто не хотел попасться под горячую руку надменного шефа, в последнее время прибывающего в скверном настроении, а сегодня судя по выражению лица, еще и взбешенного чем-то боса. Секретарше Анечке деваться было некуда. Она в очередной раз подумала, – нужно увольняться.
– Доброе утро Валентин Петрович.
– Какое на хрен доброе. Быстро найди мне Димку, Генку и этого, как его Алексея-Циркуля. И ни с кем меня не соединяй.
Он зашёл к себе в кабинет, снял и бросил на кресло пальто. Открыл бар, налил коньяку, и выпил одним залпом. Уселся в другое кресло, закурил сигарету. Пепельница стояла на столе, он не стал вставать, сбил пепел на ковер. В дверь постучали, но не вошли, ожидая разрешения.
– Входи, – он встал, пару раз затянулся, и вдавил окурок в пепельницу. Развернувшись, увидел всех троих. Подошел к столу, опять налил коньяку, выпил. Чуть поморщился, и опять закурил.
Вошедшие стояли и молча наблюдали за шефом, предчувствуя бурю.
– Я за что вам плачу такие бабки. Я так и не получил помещения этих хреновых программистов, и уже не получу. Посадить вы его не смогли, а его опустили. Подрезать тоже не смогли, он вам накостылял. Аварию устроили, бабу нужную убили. Зачем бабу этого Рината вы замочили? Как я теперь помещение получу, а? Я вас спрашиваю мудаки.
А я вам скажу уроды, никак.
– Не знали мы, что она с ним поедет, – промямлил юрист.
– Вы точно идиоты. Что нельзя было посмотреть с кем он выезжает? Для этого мозгов много не надо. Ты куда смотрел, – обратился он к Генке.
– Я на соседней улице в машине сидел, чтобы не светиться.
– Господи, да почему мне приходится работать с такими тупорылыми курицами, которые элементарных вещей не понимают. И где этот Вадим?
– Как где? – нестройно спросили все.
– Так это я у вас спрашиваю где он?
– На дне ущелья, сказал Цыркуль.
– Нет его там. Мне менты сказали нет. Машина, сгоревшая есть, баба, сгоревшая тоже. А больше никого.
– Не может быть шеф,– громко сказал Циркуль. Там от дороги до обрыва метров десять. Я его протащил, он даже дверь открыть не успел. И даже если, он в полёте, выпрыгнул, все равно верная смерть. Не мог он уцелеть. В пропасть он полетел, мамой клянусь.
– Мамой он клянется, слыхали. Ты Алексей юморист. Твоя алкашка мать давно на кладбище сгнила, а не сдохла бы сама, ты бы ее сам порезал. Если бы не я, ты пожизненно уже бы лет пять на зоне гнил. Так что заткнись лучше.
Кожемяка подошел к столу, и бросил окурок в пепельницу.
– Дима, вы проверили дом Рината?
– Да Валентин Петрович.
– И что?
– Ничего интересного. Программист поковырялся в его компьютере, тоже ничего интересного.
– Ну зачем-то он туда ехал, раз жену Рината взял? Просто не нашли. Я не знаю куда испарился этот Гаранин, как он вас облапошил, но судя по всему он задумал какую-то подляну. И я хочу знать, какую? Надо же, какой-то вшивый программистик, а сколько мороки. Найдите мне его, хочу с ним побеседовать. Везде где он может появиться поставьте людей. Особенно возле дома Рината. Он должен там появиться. Не сможете взять живым, мочите. Но найдите мне его.
