Сергей Владимирович Еримия
Агентство «Застрахованные мечты»
Ноги Вадима вдруг взбунтовались и сами собой начали останавливаться. С каждым мгновением он шел все медленнее, шагал все неувереннее, а заметив примерно посредине улочки небольшой, утопающий в зелени сада домик, единственный, в окне которого горел свет, так и вовсе остановился.
Вслед за ним остановился и Денис. Замер, задумался. Он заметно нервничал. Это все ощущения. Чувствовал он – вот она тайна его товарища, близко она, просто руку протяни. А нет! Невозможно! Тут не только руку протянуть не получится, тут даже не разглядишь, где она, мечта эта, что она, кто она, зачем все это…
Пользуясь практически полным отсутствием освещения, Денис решился подкрасться поближе, благо на обочине в том месте, где остановился товарищ, густо росли то ли кусты, то ли деревья, темно ведь не разобрать…
Прошло несколько секунд и Денис, счастливо улыбаясь, стоял буквально за спиной друга. Поглядывал на Вадима, смотрел через его плечо на домик с одиноко светящимся в темноте ночи окошком. Смотрел внимательно, ждал продолжения.
В качестве такового Вадим нерешительно подошел к калитке, нащупал рукой кнопку звонка. Коснулся ее и тут-таки убрал палец. Снова коснулся, снова убрал, хотел нажать, но все не мог решиться. Застыл на мгновение, будто изваяние. Энергично мотнул головой, прогоняя из ее недр несвоевременные мысли. Несколько минут внимательно смотрел в освещенный прямоугольник окна, затем вздохнул, так тяжело и так громко, что прячущийся в зарослях Денис не выдержал и ехидно хихикнул. Вадим этого не услышал, он лишь низко наклонил голову и медленно, еле-еле передвигая ноги, побрел обратно, теперь уже вне всяких сомнений к себе домой.
Денис же выбрался из густых зарослей, отряхнулся, проводил взглядом товарища, посмотрел в сторону домика, того, что так интересовал Вадима. В единственно освещенном окне, размыто-темный на фоне желтоватого света, покачивался силуэт. Женщина. Ни фигуру, ни тем более черты лица не разглядеть, слишком уж далеко, да и вечер давно уступил свое место темноте ночи, но это…
– Это все ладно! – прошептал Денис. – Главное, теперь я знаю его секрет, следовательно, нужно будет этими знаниями воспользоваться. Особенно в той их части, что улочка, куда меня привела погоня за чужой тайной, вне всяких сомнений та самая улица Садовая. Занимательное совпадение!
19. Квартирант поневоле
– Эй, Сашок! – Григорий Иванович вышел на крыльцо. Обвел свои владения оценивающим взглядом, внимательно посмотрел на старенького «Москвича», стоявшего просто посредине двора с распахнутыми дверями, открытым багажником и поднятым капотом. Особенно заинтересовал его капот, из-под которого выглядывали одни только ноги его неимоверно энергичного постояльца. – Бросай это дело! Отдохни. Знаешь, я вот смотрю и думаю, такими темпами ты скоро из моего старичка иномарку сделаешь, не приведи господи! Завязывай, говорю, хватит, ты проживание свое уже и так отработал… на ближайшие полгода вперед…
– Ладно вам! – послышался печальный перезвон. Из рук Сан Саныча выскользнул ключ и упал под машину. – Еще накаркаете чего доброго. Полгода! Да вы представить себе не можете, с какой радостью я бы вдавил педаль газа в пол и понаблюдал за тем, как крайние домики вашего гостеприимного городка растворяются в облаках пыли!
– Почему же не могу представить? Очень даже могу! – дед сел на колоду, достал наполовину пустую пачку, вынул сигарету, помял пальцами, закурил. – Дело ведь как было, а Санек? Я, точно как и ты, всего лишь мимо проезжал. Только не заблудился, нет, я на местный элеватор ездил, зерно возил. Так вот, почти на том самом месте, где ты сломался, я заглох. Да, честное слово и крест тебе в придачу! Так со старушкой своей и познакомился… ныне покойной…
– Значит, мы товарищи по несчастью? – Сан Саныч присел рядом. – Бывают же совпадения. Значит, именно на этом самом месте?
– Да чтоб не сойти мне с этого места! Как сейчас помню, жарище стояло жуть, движок моего «газончика» перегрелся, закипел. Что мне было делать?! Я в одну хату ломлюсь – никого там, в другую – тоже никого, а вот в этой девчонка мне двери открыла. Улыбнулась так… ласково. Воды колодезной дала, накормила. Первое время я тоже уехать порывался, но после свыкся…
Морщинистое лицо старика расплылось в улыбке.
– Эх, были же времена! Спина не болела, да и во всем остальном ладилось. Хотел бы вернуться в те года, да и остаться там… – дед печально вздохнул, – навсегда. Мечты, мечты, где ваши… эх, не помню что. Слушай Сашок, а ведь это, ты газету часом не читал?
– За последние два года ни одной в руках не держал.
– А вот и напрасно, сиди, жди!
Прихрамывая, дед побрел в дом и скоро вышел, размахивая сложенной бумагой, будто комсомолец со старого агитплаката времен его далекой молодости.
– Вот что люди пишут: открылась, значится, у нас некая контора, которая мечты страхует!
– Ну и что? Каждый выманивает деньги как может…
– Так это еще не все, пишут, будто бы эти самые мечты сбываются еще и в кратчайшие сроки! Вот паренек машину заполучил, кстати, знакомый наш из «Авто-Мира».
– Дедушка, вы действительно во все это верите?
– Скажу честно – не очень. Да если бы верил, то поскреб по сусекам, эх, «Москвича» бы продал, а может еще и кредит взял, да пожелал бы оказаться там, тогда, полвека тому назад… – Григорий Иванович заговорщицки подмигнул. – Но, ничего, я пока в раздумьях. Все может статься, вдруг еще и надумаю. Не сразу, для начала подожду, пока у народа количество мечтаний поубавится, тогда, глядишь, и страховщики эти цены в рамки здравого смысла втиснут.
20. Мечты не для всех или дискриминация иногородних
Облаченный в длинный махровый халат Илларион Карлович не спеша спустился на первый этаж. Прошелся по пустому помещению, заставляя раскачиваться многочисленные шторы, подошел к входной двери, внимательно посмотрел на улицу, с удовлетворением отметил – пусть еще нет и восьми, но посетитель уже имеется.
– Кажется, правоохранителей у нас пока не было, – сказал он и тихонько хихикнул, заметив, как в ответ на его слова взялась мелкой рябью ближайшая занавеска. – Ну что ж, с него, пожалуй, и начнем.
Насмотревшись на вышагивающего по тротуару молодого парня, в котором наметанный глаз без труда разглядел представителя силовых структур, владелец страхового агентства протянул руку к большой круглой кнопке. Вдавил ее. В тот же миг прикрепленная к стеклу двери табличка вспыхнула ярким изумрудным цветом. Открыто…
– Разрешите? – разнеслось по пустому залу.
– Проходите сержант, проходите, не стесняйтесь, будьте как дома, – послышалось в ответ.
Тканевые стенки дрогнули, качнулись, одна за другой занавески пришли в движение и образовали широкий, ведущий через все помещение коридор. В дальнем его конце вспыхнул неяркий свет, высветив маленький журнальный столик, рядом с ним два удобных на вид кресла.
Ждать повторного предложения посетитель не стал. Подошел к «уголку уюта», удобно устроился в кресле, закинул ногу на ногу, достал сигарету, принялся мять ее в руках, глядя по сторонам в поисках пепельницы.
– Вообще-то, курение в нашей с вами стране в целом, как и в моем конкретном заведении, не приветствуется, – послышался тот же насмешливый голос. – Это истина, но для вас так и быть мы сделаем исключение. Закуривайте, не стесняйтесь. Пепельницу вы без труда найдете на столике.
Сержант повернул голову и с удивлением заметил на толстом глянцевом журнале пепельницу темного стекла. Непроизвольно пожал плечами, тщетно пытаясь убедить себя в том, что она там и раньше лежала. Не удалось, но он не очень-то и расстроился.
– Я к вашим услугам! – за ближайшей занавеской материализовался Илларион Карлович. – Чем могу быть полезен?
– Осадчук. Витя, – посетитель поднялся и протянул руку.
– Знаю, знаю! Да и кто не знает нашего, я бы так сказал, главного борца за порядок на дорогах! Илларион Карлович, к вашим услугам.
– Ладно вам, «главного»! – щеки польщенного сержанта стыдливо запылали.
– Конечно главного, как иначе! – Илларион Карлович кивнул в сторону тени, мелькнувшей на занавеске. – Да вы присаживайтесь. Сейчас нам кофеек принесут, сделаем так, как вы любите – большая чашка, побольше сахара.
– Похоже, вы знаете мои привычки гораздо лучше нежели… – начал сержант и тут-таки замолчал.
Занавеска отодвинулась и перед ними предстала Зумруд. На ней было длинное полупрозрачное платье нежного лилового оттенка, щедро украшенное самоцветами. Она низко, но с достоинством поклонилась мужчинам. Поставила на столик кофейник, рядом с ним две чашки: одну, маленькую почти крохотную пододвинула к Иллариону Карловичу, вторую, большую, просто огромную, к посетителю.
– Красивая девушка, – утвердительно кивнул хозяин. – Зумруд, моя помощница. Так о чем мы говорили?
– Я уже и забыл, – глуповато мигая глазами, пробормотал сержант.
– Тогда предлагаю начать сначала. У вас есть мечта?
– Да, конечно, – пожал плечами тот. – У каждого человека есть мечта.
– Вот и хорошо, – искренне обрадовался владелец агентства, – а давайте мы ее застрахуем!
– Ну и зачем мне это надо? Что я получу?
– К примеру, уверенность.
– Вариант…
– Значит, вы заинтересованы?
– Пожалуй, – тот откинулся в кресле. – Да, а почему нет?! Не зря же я к вам зашел. Хочу стать долларовым миллиардером! Хорошая мечта?
– Увы, – Илларион Карлович изобразил подлинное участие на лице. – Никак невозможно. Мы не страхуем денежные средства, как и мечты, на них основанные. Согласитесь, смешно как-то получается, вы хотите застраховать на миллион мечту, стоимостью в миллиард…
– Да? Жаль, я бы над такой страховкой не посмеялся.
– Тогда давайте другое желание!
– Понимаете, Илларион Карлович, я ведь не ваш клиент, просто проходил мимо, с дежурства возвращался, остановился, засмотрелся, а зашел исключительно из чистого любопытства, – гость хихикнул, – еще и кофе выпить. Не знаю я, чего хочу. Денег вы не даете, а со всем остальным у меня полный порядок. Жена, любовница, сын подрастает. По работе? Да тоже все отлично. Пожелать стать начальником ГАИ, к примеру, можно, только зачем? Я на дороге больше зарабатываю и все это без налогов, без лишних нервов. Может, вы что-то предложите, что-то исключительно для меня, эксклюзивное что-то?
– А пожелайте-ка вы выздоровления!
– Разве кто-то заболел?
– Вы уж простите, я не практикую, но некоторое образование имею, так вот, если я ничего не путаю, а я никогда ничего не путаю, то у вас очень даже здорово сердце шалит. Все на это красноречиво намекает: и цвет лица, и влажные руки, и блуждающий взгляд, плюс губы…
Осадчук мгновенно побледнел и несколько раз мигнул глазами. Он отчетливо почувствовал, как сердце, орган, о существовании которого он знал, что называется, лишь понаслышке, пронзила колющая боль. Тут-таки оно бешено забилось, отражаясь гулкими ударами в глубине черепной коробки. В глазах потемнело, чашка выпала из ослабевших рук и разлетелась на мелкие осколки.
– Чувствуете, да? – Илларион Карлович с укором покачал головой. – Что же вы так безответственно к организму своему относитесь! Запустили вы сердечко, ой как запустили. Увы, кофе для вас синоним яда, а о сигаретах я уже и не говорю! В больницу сержант, быстренько! Незамедлительно в больницу, не волнуйтесь, вас отвезут…
Силясь разогнать туман, клубящийся в глазах, сержант Осадчук начал энергично размахивать руками. Как ни странно, это подействовало. Стало лучше видно, даже удары сердца и те уже не так отчетливо ощущались. Сквозь редеющую дымку он смог разглядеть стеклянные двери. Мгновение и они распахнулись. Совсем рядом промелькнуло знакомое лицо. Промелькнуло и тут же скрылось. Остался только автомобиль. Старенькие «Жигули» с открытой дверью. Его положили на заднее сиденье, дверь сразу же захлопнулась, машина резво рванула с места. Еще мгновение и все стихло, полностью все, не осталось ни гула двигателя, ни голоса водителя, лишь долго в голове звенело, пульсируя: «В больницу, незамедлительно в больницу!».
Проводив взглядом человека, которому (видно невооруженным глазом) стало плохо, Сан Саныч мысленно выругался. Он сразу вспомнил, где и при каких условиях познакомился с этим пареньком, воспоминание не прибавило уверенность, как и не улучшило настроения.
Подошел к двери, остановился, помялся в нерешительности у входа, вытер ноги о коврик, постучал в стекло…
– Входите! – вежливый с отчетливыми нотками грусти голос протиснулся в щелку неплотно закрытой двери. – Проходите, располагайтесь, простите, не знаю вашего имени-отчества…
– Сан Саныч, я. Простите, Александр Александрович Астахов.
– А.А.А, – пробормотал Илларион Карлович и равнодушно пожал плечами. – Знатные инициалы. Нет, ничего, проходите, присаживайтесь. Рассказывайте, чем могу помочь?
Посетитель развернул газету, положил ее на столик.
– Увидел вашу рекламу, решил зайти, разузнать, что, как да почему. Может, решусь, стану вашим клиентом, желаний, сами понимаете, полно, только исполнять их некому…
– Сразу нет! – решительным тоном возразил владелец агентства. – Во-первых, мы не исполняем желания, боже нас упаси! Мы лишь страхуем мечты, только и всего. Но даже и этого мы вам предложить не сможем. Увы, наша юрисдикция распространяется исключительно на жителей данного городка. Приезжим, равно как и проезжим, нам нечего предложить…
Выстрелом захлопнулась входная дверь. Никто не успел ничего сообразить, как вдруг, решительно отодвигая занавески, в уютный уголок со столиком и креслами ворвалась раскрасневшаяся блондинка. Леночка. Она не обратила ни малейшего внимания на посетителя, бросилась к Иллариону Карловичу, подпрыгнула, повисла у него на шее и звонко от всей души чмокнула того в щеку. Отпрянула, наткнувшись на холодный взгляд, чуть смущенно хихикнула, поцеловала еще раз.
– Простите, что я так на вас набросилась, – девушка, по-прежнему не обращая внимания ни на Сан Саныча, ни на лед в глазах Иллариона Карловича, беззаботно рассмеялась. – Все получилось точно так, как я того и хотела, просто не могу нарадоваться! Спасибо вам! Огромное спасибо!
Девушка еще раз чмокнула владельца агентства в щеку, чуточку отстранилась и прошептала, тихо, чтобы не слышал посетитель:
– Вижу, вы заняты, я позже зайду. Дело к вам есть, – она почти натурально покраснела. – Хочу еще одну мечту застраховать. Понимаете, муж у меня уже есть, практически. Теперь любви хочу настоящей, такой, какая только в сериалах бывает. Решим? Вот и хорошо…
Леночка счастливо хихикнула, подскочила на месте, переполняемая предвкушением скорого счастья и, так же стремительно как вошла, выбежала на улицу.
– Что сказать, и такое тоже бывает! – Илларион Карлович потер рукой щеку. – Но, да, как уже было озвучено, вам я ничем помочь не могу. Увы!
Сан Саныч остро почувствовал обиду. Он медленно поднялся, повернулся и направился в сторону дверей. Отошел метра на три, остановился у очередной шторы, коснулся ее рукой, обернулся.
– А если, предположим, я стану местным жителем?
– К примеру, женитесь? – совершенно иным, радушным и немного заискивающим тоном вторил ему Илларион Карлович.
– Да.
– Тогда какие могут быть вопросы?! – слова вылились в приветливую улыбку. – Случись нечто подобное и милости просим, так сказать, ваши мечты станут нашими заботами. А пока, счастливо!
С другой стороны двери промелькнул силуэт. Женщина. Стройная фигура, симпатичное лицо. Она остановилась, всмотрелась в свое отражение, машинально поправила прическу, нерешительно взялась за ручку.
– Проходите, – Сан Саныч открыл дверь и посторонился. Внимательно осмотрел посетительницу с головы до ног, слегка смущенно улыбнулся. – Простите, а вы не согласитесь выйти за меня замуж?
– Что вы говорите? – женщина прикусила губу и оценивающе посмотрела на «жениха». – Замуж? Нет, спасибо, я уже…
– Лариса Павловна! – послышался голос Иллариона Карловича. – Как я рад вас видеть! Уважаемый Сан Саныч, мы ведь с вами уже закончили, не отпугивайте мне клиентов, особенно таких очаровательных. Проходите, Лариса, проходите. Хотите шампанского?
Дверь захлопнулась, расстроенный сам особо не понимая чем, Сан Саныч спустился на тротуар. Остановился. Растерянно посмотрел по сторонам. Припомнил расположение улиц, решительно шагнул направо, туда, где, как он точно знал, находится рынок. Не то чтобы он шел за покупками, или рассчитывал купить себе там невесту, просто захотелось пройтись, на людей посмотреть, да и себя показать…
Проходя мимо въезда на территорию «свободной городской торговли», он непроизвольно замедлил шаг. У ворот ровной шеренгой сидели старушки с ведрами жареных семечек. Сидели, плевались шелухой и говорили, говорили много, громко, монотонно, не слушая друг друга.
Обрывок разговора привлек внимание несостоявшегося клиента страхового агентства.
– Вот те крест! Сама слышала, как Никитична рассказывала, будто бы ее соседка, да она, прости господи, жениха себе «заказала». Вот сразу, только застраховалась, даже дня не прошло, приехал к ней! Высокий, статный, еще и с усами. Машина у него такая, длинная, черная. Нет, к ней и раньше регулярно приезжали всякие, но этот остался, – эмоционально, хоть и приглушенно бубнила одна старушка, другая в такт ее словам кивала. – Говорю тебе, колдовством попахивает! Семечки, молодой человек, свежие, еще горячие, куда ты, мил человек, да хоть попробуй!
21. Клиент пошел
Несколько огромных капель, предвестниц приближающегося ливня, упали на металлический козырек, прибитый с наружной стороны стены. Барабанная дробь приближающейся непогоды вывела Павла Андреевича из состояния глубокой задумчивости. Внимательно, будто впервые увидел, он осмотрел частичку двора, видимую из его окна. Разглядел с десяток мальчишек, которые гоняли мяч, стайку дворовых собак, устроившихся в тени ближайшего дерева, будто болельщики, что с трибун наблюдают за ходом матча…
– Паша, тебе пора! – донеслось из соседней комнаты, в ответ он печально улыбнулся.
– Но ведь это ж не на работу. Я могу и вовсе не пойти.
– Не стоит, ты же сам видишь, мне стало лучше, иди!
– Хорошо, – Павел Андреевич вошел в спальню, присел на краешек кровати. – Я недолго, да как всегда.
– Иди уже, – вздохнула Ирина Сергеевна, – пока ты проветришься, я немного вздремну. Зонтик не забудь! Дождь обещали…
– Похоже, он уже начался…
Беззвучно открылась и закрылась входная дверь. Павел Андреевич запер квартиру, не в силах совладать с одолевающими сомнениями, несколько раз подергал ручку, дабы убедиться в том, что замок действительно сработал. Не спеша спустился вниз, выглянул из двери подъезда. Будто дождавшись нужного момента, дождь пролился на землю со всей своей силой.
Громко визжа, мальчишки, моментально позабыв о мяче, кинулись врассыпную. Двое соседских малышей, бросив на ходу безликое «Здрасте!», протиснулись мимо улыбающегося пенсионера и, громко шлепая босыми ногами, помчались наверх по лестнице.
Щелкнул, раскрываясь, зонт. Капли дождя, обрадованные новым предметом, который можно использовать в качестве барабана, весело застучали по туго натянутой на спицы ткани. Павел Андреевич шагнул в непогоду. Отошел на несколько шагов от дома, привычно поднял голову, взглянул в окно своей квартиры, туда, где уже несколько дней не вставая, лежала его жена. Стараясь не думать о том, что единственная причина, которая в последние дни заставляет его выбираться из дому – попытка отвлечься от болезни дорогого ему человека, он направился прямо, вдоль центральной улицы к почте, а после обратно.
Желающих прогуляться под дождем было немного, потому, увидев совершенно безлюдный центр, Павел Андреевич ничуть не удивился. Зато, когда он подошел к зданию почты и отвернулся, с трудом убедив пальцы не тянуться к давно ставшей чужой дверной ручке, он удивленно замигал глазами. И было чему удивляться…
Впереди, на противоположной стороне дороги, там, где как он прекрасно знал, располагалось страховое агентство, шумела толпа. Человек двадцать, никак не меньше, кто, прячась от дождя под зонтами, кто, кутаясь в целлофановые дождевики, весело переговариваясь, стояли на ступенях лестницы, стараясь протиснуться как можно ближе к входу.
Не успел он толком удивиться, как толпа дрогнула и пришла в движение. Те, кто был ближе к двери, прошли в помещение, прочие потянулись за ними, стараясь спрятаться под небольшим козырьком, прикрывающим вход в здание. Стоило первой партии посетителей скрыться в помещении, одновременно со всех сторон к агентству заспешили новые люди. Они смешались с толпой, некоторые, самые шустрые, попытались пробраться без очереди, их оттеснили, началась вялая перебранка, грозящая перерасти в потасовку.
Павел Андреевич поймал себя на том, что и сам движется к агентству. С большим трудом, будто преодолевая немыслимое сопротивление, он заставил свои ноги остановиться, чудом убедил глаза отвести взгляд от знакомой вывески…
– Надеюсь, вы уже надумали? – вкрадчивый голос Иллариона Карловича, кажется, зазвучал у него в голове. – Дражайший вы мой Павел Андреевич, признайтесь, хоть самому себе признайтесь, ведь есть же у вас заветное желание, есть настоящая мечта. Перестаньте игнорировать реальность. От себя не убежать…
Пересиливая себя, Павел Андреевич попятился назад. Ему удалось отступить до угла здания почты, но тут внезапно кольнуло сердце. Он остановился, одной рукой уперся в стену, другую прижал к груди.
– Да подойдите вы, зайдите, подпишите и все! Она тут-таки выздоровеет. Вы не забыли… скидка…
Удалось пройти еще несколько шагов. Здание с манящей вывеской скрылось за строем старых каштанов. Стоило исчезнуть из вида агентству, нашептывающий голос тут-таки смолк. Павел Андреевич убрал зонт, позволив веселому летнему дождю пролиться просто ему на голову. Сразу стало легко, спокойно, даже сердце, которое, так некстати, напомнило о себе, угомонилось.
Смолк липкий вкрадчивый голос, но остался осадок, поселился в сознании червь сомнения, с ним зародилась мысль: «А ведь может так и есть… может, стоит всего лишь подписать и все исправится?».
– К чему эти глупые размышления? – вслух ответил он себе. – Врач ведь осматривал, сказал – острое респираторное заболевание. Только и всего. Хотя наши врачи…
Павел Андреевич снова раскрыл зонт, достал мобильный телефон, набрал номер своего бывшего подчиненного, водителя.
– Васек привет! Слушай, ты в область не собираешься в ближайшие дни? Когда, завтра? Слушай, а сделай доброе дело, супругу мою захвати, в больницу ей надо. Сможешь? Вот спасибо, ты настоящий друг!
Вновь послышался шум с ним гам. Двери агентства распахнулись, и, точно как и входили, дружной толпой посетители выплеснули на улицу. Послышались хлопки раскрывающихся зонтов, зазвенел, заглушающий прочие звуки, веселый почти счастливый смех. Стоило одним выйти, новые ряды посетители хлынули вовнутрь.
Две пары прошли мимо старика. Молодежь. Их глаза светились удивительным мистическим светом. Один из парней повернулся к Павлу Андреевичу, кивнул тому почти по-дружески, и тут-таки укоризненно покачал головой.
Отзвуком недавних воспоминаний промелькнуло:
– Подпишите, Павел Андреевич, подпишите…
