Сергей Владимирович Еримия
Отблески купальского костра
Глава 28
«Удивительные ощущения! Действительно этот затерянный в глубине оврага лесок пропитан подлинной мистикой. Мистическим очарованием. Очаровательной загадочностью. Наверняка тому виною праздник. Из-за него и благодаря нему эта ночь совершенно не похожа ни на одну из тех, что уже давно миновали и вряд ли похожа она на любую из тех, которые еще будут. Сегодня все не так, все по-другому, все по-новому. Даже непроглядная тьма и та не столь густа, темна, мрачна, какой казалась бы где-нибудь в другом месте, не говоря уже о другом времени. Все вокруг уникальное, все странное, непонятное. Куда ни глянь, на что ни посмотри. Все удивляет: и необычайно яркие светлячки, озаряющие лес своим волшебным светом, и на удивление отчетливо видимые средь темноты стволы деревьев, а особенно бездонное, исполненное звезд небо над головой…»
Первым делом Саша внимательно осмотрел землю вокруг огромного дерева, перевернул каждый сухой листик, передвинул каждую веточку, коих много притаилось в густой траве. Смотрел внимательно, но никаких следов присутствия Анатолия Константиновича не видел. Единственное прямое доказательство того, что был здесь начальник экспедиции и был совсем недавно – отпечаток ботинка на свободном от травы участке рядом с телефонным аппаратом. Живописно вписанный в простенький узор протектора, ярко-оранжевым пятном на общем сером фоне красовался окурок, растоптанный тем же ботинком. Наверняка Константиныч сам нарушил свое же указание, не удержался и закурил.
Стоило убедиться в том, что под деревом никого нет, как нет и намека на то, что начальник экспедиции пробирался куда-то через густые заросли подлеска, Саша растерялся, благо ненадолго. Он серьезно задумался и удивительно быстро решил предложенную задачку. Биолог понял, что единственный маршрут, который надо внимательно изучить – тропинка, ведущая от места дислокации начальника экспедиции, к его, Сашиной, ели. Воображение тут-таки ухватилось за некое подобие ниточки. Саша ярко представил, как он отправляется на поиски товарища, а тот, по известным лишь одному ему причинам, направляется разыскивать его, Сашу. «Вполне вероятно! Пусть тропа и не особо широкая, но ночь. Темно, а коль так, все может быть – мы разминулись, это же в свою очередь означает…» – мелькнула мысль и тут-таки переросла в сказанную вслух фразу:
– А это означает, что надо внимательно все осмотреть…
Погас фонарь. Выключился. Сам, не спрашивая на том мнения биолога. Саша печально пожал плечами и непроизвольно поднял голову вверх. Посмотрел, мигнул глазами и удивился. Разве тут не удивишься, если небо просто-таки усыпано звездами! Странное дело, если раньше лесок, строй деревьев, густые ветви которых даже в летний полдень практически не пропускали солнечный свет, жил в вечной полутьме, то теперь он сиял, озаренный звездным свечением! «Это же просто отлично! Достаточно взглянуть наверх и вот она Большая медведица, кажется, даже средь чистого поля ее так хорошо не разглядеть. А если чуточку повернуть голову, покажется и младшая ее сестренка. Теперь же надо вернуться к медведице старшей, да проведя условную линию, отыскать ту самую Полярную звезду! Страшно подумать, сколько поколений путешественников, что сухопутных, что мореплавателей, уходили в странствия, доверив свои жизни этой маленькой, тусклой звездочке!»
Не считая себя знатоком звездного неба, Саша искренне обрадовался, когда оказалось, что время, проведенное в стенах школы, не было прожитым зря. Вот, оказывается, даже из курса астрономии что-то отложилось в голове! Правда, медведицы были единственными обитателями ночного неба, познания о которых хранились в сосудах вместилища памяти, именуемого мозгом, но это гораздо лучше, чем вообще ничего! Еще бы, ведь теперь, зная направление, удастся без труда отыскать Константиныча! «Как? Легко! – на удивление быстро выстроилась логическая цепочка. – Он же пошел в направлении, что указывает путеводная звезда, разве может быть иначе?!»
Уверенность переполняла биолога. Ему захотелось как можно быстрее идти в указанном звездой направлении. Спешить, ведь все может быть, погода она как женщина, такая непостоянная. Все может случиться, достаточно одного единственного облачка…
Дерн, покрытый слоем прошлогодних листьев, приятно пружинил под ногами. Деревья тихо перешептывались, желая удачи забравшемуся в их мирок путнику. Покачивали они верхушками, отодвигали ветви, дабы помочь путешественнику, человеку, ведомому путеводной звездой, Альфой Малой медведицы…
– Теперь и я, точно как многие путешественники прошлого, вверил ей свою судьбу. До чего же это здорово, как же это хорошо, что ее можно увидеть из любой точки северного полушария, что с горных вершин, что из глубин оврагов…
На минуту биолог задумался: «А как такое может быть? Овраг, он ведь глубокий. Высокие деревья, густая листва». Он так серьезно задумался, что звезда не иначе как, испугавшись его мыслей, померкла, казалось, еще немного и вовсе погаснет.
– Вот какая мне разница! К чему сомнения? Видно и все тут! – услышав не очень-то и научный вердикт ученого, звезда вспыхнула и засияла особенно ярко.
На очередном шаге нога уперлась во что-то мягкое. Повинуясь мысленной команде, вспыхнул луч фонарика. Он высветил мох, траву, ствол дерева, прислоненный к нему рюкзак. Сашин рюкзак.
– Отлично! Как я раньше об этом не подумал, разве можно идти в дальний поход, не прихватив с собой рюкзак! В нем же столько всего полезного! Фонарик, не мешай, выключайся…
Теперь уже полностью экипированный Саша резво зашагал туда, куда звала его она, Полярная звезда. Цель похода потихоньку отходила на задний план, а скоро и вовсе забылась. Благородное стремление спасти начальника экспедиции уступило место радости от путешествия, удовольствию от самого похода. Минута-другая и он уже просто шел, шел прямо, периодически сверяя свой маршрут с путеводной звездой. Не разбирал он дороги, не нужно было это, зачем, ведь она сама стелилась перед ним, расталкивала зазевавшиеся деревья, отодвигала непроходимые кусты. Шел он, обласканный природой. Получал удовольствие от самого движения, наслаждался удивительными неизведанными ранее ощущениями.
Неизвестно столько он так прошагал, но вдруг случайно подняв голову вверх, остановился. Путеводная звезда, та, что вела его, блестела в противоположной стороне небосвода. Будто перепрыгнула. Прочие небесные ее сестры сияли, как и прежде, подмигивая растерянному путнику, а эта непоседливая убежала. Саша попытался проанализировать ситуацию, для начала осмотреться. Конечно же, он увидел именно то, что можно было увидеть в ночном лесу – темные стволы деревьев, да покачивающиеся на ветвях не менее темные листья.
– Наверняка я увлекся, засмотрелся, задумался о чем-то своем, вот и свернул не туда. Но это поправимо! Левое плечо вперед, шагом… – энергично топнув ногой, биолог направился дальше, вперед, в погоню за Полярной звездой!
***
Тихое царапанье в трубке. Тишина, потрескивание. Опять тишина. Секунда абсолютного безмолвия, две, без малого минута… вкрадчивый шепот:
– Алло, кто здесь? – возможно это лишь иллюзия, но, казалось, в голосе Алены промелькнули нотки чего-то очень похожего на подлинный страх. – Кто-то меня слышит? Ау отзовитесь!
– Я здесь! – точно таким же вкрадчивым шепотом ответила Наташа.
– Ой, как хорошо, ты меня успокоила! Вот почему вы все меня пугаете?! – облегченно вздохнула Алена. – Ну, рассказывай, что у нас интересного происходит. В смысле, что у нас интересного из того, чего я не еще знаю!
– Давай ты для начала расскажешь, что сама знаешь…
– Справедливо. Что знаю я? Знаю о том, что Константиныч куда-то пропал. Дальше Саша отправился его разыскивать и, похоже, тоже исчез, во всяком случае, дозвониться я до него не могу. Пожалуй, это и все новости…
– Нет, не все. Виктор услышал чей-то крик, решил, что это Игорь. Пошел проверять. Да, похоже, там внизу что-то происходит!
– Конечно, происходит, насколько я понимаю, все это затеяли именно из-за того, что здесь что-то должно произойти!
Послышался треск, сопровождаемый царапающимся звоном.
– Похоже, Витька нашелся, – встрепенулась Алена, – сейчас будут еще новости, готовься, я перезвоню…
***
А звезды светили по-прежнему ярко. Как и раньше тихо перешептывались листики, волнуемые неощутимыми колебаниями воздуха. Казалось, ничего не меняется в мире, казалось, спокойствие вокруг, но нет, это лишь видимость. Менялся лес, медленно, практически незаметно, но неумолимо.
Дух перемен витал в воздухе, пропитывал лесную атмосферу, опутывал весело вышагивающего по лесу биолога. Всецело поглощенный ночной прогулкой, он ничего вокруг себя не видел. Ничего не замечал: ни нарастания шума пробуждающегося леса, ни резкого понижения температуры, ни все сгущающегося тумана, не видел он даже глаз. Множества ярких любопытных глаз, внимательно рассматривающих его. Он просто шел, размеренно, быстрым шагом, часто поглядывал на небо, сверял направление и совершенно не обращал внимания на то, что творилось вокруг него.
Если бы он остановился, огляделся, впустил в себя реальность, он бы изрядно удивился. Прежде всего, звездам. Ярким, нереально ярким звездам, ведущим его к неведомой цели. Ему бы сделать остановку, передохнуть, отчитать разыгравшееся воображение, выбросить из головы его творения и вот она истина – ничего кроме непроглядной тьмы, порожденной переплетением ветвей наверху, нет и быть не может. Дальше – больше. Он мог бы трезво взглянуть на стволы деревьев, на природные колонны, подпирающие лиственный свод. Осветить их фонариком. Мог бы убедиться в том, что мимо него мелькают одни и те же стволы, одних и тех же деревьев. Это же так просто! А еще мог бы посветить себе под ноги и удивиться гораздо больше – он увидел бы смятую траву, истоптанные листья, аккуратную тропинку, протоптанную ним самим. Увидел бы он все, собрал бы, что увидел воедино, и пришло бы к нему понимание очевидного факта – ходит он в темном лесу, кругами ходит. Вот тут бы снова подключилась фантазия и нарисовала бы занимательную иллюстрацию ко всему происходящему. Выглядел бы на той картине Саша не уважаемым ученым, не кандидатом наук, а простым необразованным осликом. Вислоухим осликом, приводящим в действие некий общественно полезный механизм, к примеру, винт Архимеда…
Никто не знает, сколько километров он прошел, сколько кругов «намотал». Сам он того не осознавал, а те, кому посчастливилось наблюдать за ним, премудростям математики обучены не были. Да и не до него было лесным жителям, у них имелись куда более интересные занятия, нежели следить за бродячим биологом, пусть даже подобную диковинку не каждую ночь увидишь. Более того, любопытные светящиеся глаза, огоньки, которые первое время внимательно его изучали, быстро потеряли к его персоне всяческий интерес. Они к нему привыкли, он их более не интересовал. Воспринимали его как некую неотъемлемую часть природы, пусть малополезную, но ничуть не опасную.
Правда, не все так думали, не все смирились с присутствием чужака на своей территории. Два тлеющих уголька средь темноты, два волчьих глаза, в глубине которых пылал лишенный злобы и агрессии огонь, продолжали внимательно следить за ним. Смотрели они на шагающего биолога с выражением искреннего любопытства, смешенного с нотками не по-волчьи задорного веселья.
Огромный серый волк, зверь, коего природа наградила столь выразительными глазами, первое время преследовал человека. Шел за ним по пятам, ступал шаг в шаг, но так продолжалось недолго. Скоро умный зверь понял, что преследуемый движется одним и тем же маршрутом, правильно оценил ситуацию, сошел с пути человека, улегся под деревом и принялся ждать. Не шевелился он, только изредка мигал большими яркими глазами. Закрывал их, заметив биолога, гасли огоньки на секунду и снова разгорались. Можно было подумать, что умное животное подсчитывает количество пройденных человеком кругов, хотя вряд ли, слишком уж рассудительным выглядел зверь для столь бессмысленного времяпрепровождения.
Сколько времени прошло неизвестно. Волку надоело, он поднялся. Потянулся, хрустя суставами. Вышел на протоптанную человеком дорожку, повернулся в сторону противоположную направлению движения биолога, сел. Устроившись, оглянулся, посмотрел на мелькающую средь деревьев Сашину спину и громко зевнул. Повернул голову и принялся терпеливо ждать. Он не волновался, он прекрасно знал, откуда должен появиться человек, знал и верил в то, что тот его не подведет.
Движущийся с регулярностью рейсового автобуса в просветах между стволами, отчетливый в зорких глазах животного показался силуэт. Саша. Он приближался. Волк медленно поднялся, снова зевнул, только на этот раз приглушенно, слегка пригнулся и, двигаясь на полусогнутых лапах, пошел на биолога. Тот по-прежнему ничего не видел кроме ведущей его Полярной звезды, шел, улыбаясь своим мыслям.
Не обращая внимания на тот оскорбительный для волчьего самолюбия факт, что его попросту игнорируют, зверь ничуть не разозлился. Приблизился он, приготовился, подпрыгнул, умудрившись в прыжке громко чихнуть, и всеми четырьмя лапами толкнул Сашу в грудь…
7 июля 2013 года
Саша
– Вот слушаю я вас и поражаюсь! Создается такое впечатление, будто я все это время находился в другом лесу, в другой стране, а то и вовсе на другом континенте. Ну, как минимум, в другом климатическом поясе! Правда, вот вы говорите холод?! Да, не стану возражать, было прохладно, но ведь ночь все-таки! Не бывает такого, чтобы ночью так же тепло было, как и днем! Солнце ведь садится, лучи не греют. Будто сами не понимаете… как маленькие. Мороз? Нет, не согласен! Чуть-чуть посвежело. Да, только и всего! Вас же послушать, так и вовсе снег выпал, местами…
Еще новость – туман! Не было никакого тумана! Я, лично я, звезды видел. Да, видел! И шел я не просто так, я шел по звездам, на Полярную звезду ориентировался. Именно так все и было, а если кому-то смешно, смейтесь себе на здоровье!
И насчет Константиныча, что вы такое выдумываете?! Не искал я его, даже и не собирался! Не надо я все прекрасно помню. Алена попросила проверить, вот я и сходил, нет не нашел, но ведь мы тут-таки пришли к консенсусу, решили – он просто отошел! Все, зачем его искать?! И вообще у меня дело было, важное. Именно так, я шел исключительно по делу, по важному безотлагательному делу. Вынужден признать, что я не помню по какому именно делу, но это ничего не меняет, я точно знаю – по очень и очень важному!
Хорошо-хорошо, я ведь ничуть не возражаю! Даже и не думал возражать. Я просто рассказываю. Да, как и должно быть, все начистоту, как на духу, так сказать…
Все, начинаю. Детально и по существу.
Проверил я, значит, как там, у Константиныча и сразу понял – мне надо идти. Да, по тому самому неотложному делу. Точно не вспомню, сколько именно я прошел, но немало, ноги до сих пор гудят. И шел я до тех пор, пока на меня волк не набросился. Самый настоящий, громадный такой. Нет, не выдумываю, имеются улики – вон ссадина на шее, кровь запеклась, его работа! Плюс шерсть на футболке, серая со стальным отливом. Что-что?! Да ну тебя, не было там никаких блондинок страстных с маникюром и брюнеток также не было…
Так вот, набросился он на меня, с нос сбил. Тут я немного не помню. Одно скажу с уверенностью – здорово я тогда ударился, вполне возможно, потерял сознание, благо ненадолго. Когда же глаза открылись, я увидел его, хищника зубатого! Он не пытался откусить от меня кусок себе на ужин, даже зубы не скалил, просто сидел рядом, и внимательно так, не мигая, смотрел на меня.
Только заметив, что я очнулся, он поднялся, отошел на несколько шагов и замер, по-прежнему глядя на меня. Легко догадаться чего он хотел – звал меня. Разве тут откажешься?! Поднялся я и ступил шаг к нему. В тот миг и до того яркие глаза хищника буквально вспыхнули жарким пламенем. На мгновение мне даже показалось, что он хвостом вилять начал, просто как собака…
Что? Это я-то собаку от волка не отличу? Да, я все понимаю, ночь была, темно было, но я каким-то образом все видел! Не верите? Ну и ладно, ваше дело. Я же оставляю запись не вам, баламутам, а потомкам. Верю, они гораздо рассудительнее вас будут…
Дальше. Помню, голова у меня чуточку закружилась, я наклонился, палку поднял (исключительно для того, чтобы использовать в качестве трости). Он тут-таки зарычал, снова незлобно, скорее предупреждающе, а после зевнул, но уже совершенно равнодушно. Головой мотнул, странно так. Жест исконно человеческий, все выглядело так, будто зверь сказал что-то вроде: «Да делай, что хочешь, а мне это не интересно!»
После прогулялись мы. Я на карте отметил примерный маршрут, правда, ничуть не уверен в отправной точке. Все-таки долго я бродил, в первой части истории. Помню, мы шли вдоль ручья, не по берегу, а в нескольких метрах от него. Да, я отлично помню – слышал журчанье. Потом свернули правее, оказались на склоне. Там подъем был, не слишком крутой, но я его с трудом одолел.
Он шел впереди. Медленно шел, не иначе как следил за тем, чтобы я не потерялся. Шел и постоянно оглядывался, проверял, успеваю ли я. Вот точно помню его взгляд в те моменты. Просто глаза не волка, а хорошо обученной породистой овчарки. Умные такие, глубокие, можно даже сказать, бездонные. Да, вы можете смеяться, но я у некоторых из людей такого осмысленного взгляда не встречал, как у того волка.
Кстати, я почти уверен, что это именно тот зверь, который загнал меня на дерево, тогда, во время моей лесной ночевки. И я просто-таки убежден, что в его действиях присутствует логика, наверняка тогда он меня увел от чего-то, теперь же привел, куда-то…
Да, привел он меня. Тогда я особо не понимал куда. Чувствовал только, что под ногами мерзко так чавкает. Воздух влажный, тиной несет. Остановился он, я тоже остановился. Он зубы оскалил, тихо так, беззвучно, но красноречиво. Понял я, сразу понял – это значит, привел он меня куда собирался, дальше нам не по пути.
Уже позже, когда светлее стало, я осмотрелся. Оказалось, стою на маленьком клочке суши, посреди топи. В центре моего островка пень возвышается, удобный такой, для использования в качестве табурета.
Там меня и нашли, позже…
Глава 29
– Порядок! Во всяком случае, частично…
– Но все-таки, что произошло? – настаивала Алена.
– Как вам сказать… – за последний час Виктор несколько осмелел, он не видел лица Алены Сергеевны, телефонная линия была надежным барьером между ним и ее парализующими глазами. Это придавало уверенности, но не сильно. Все-таки он понимал, что рано или поздно они встретятся, со всеми вытекающими последствиями. Понимал, а потому изо всех сил старался не злить собеседницу. Подбирал слова, выдерживал паузы… – Со стороны это выглядело так, будто бы с виду здоровый человек решил лечь спать. Только устроился он не на постели и даже не на голой земле, а на ветке дерева, повиснув на ней, согнувшись пополам. Это нормально с точки зрения психологии?
– А сейчас, что с ним происходит, он проснулся? Как выглядит? Самочувствие, ощущения, поведение? – сквозь заботливый тон отчетливо проскальзывали нотки исключительно профессионального интереса.
– Это опять-таки как сказать… – Виктор проглотил готовящееся вырваться на волю язвительное замечание, касаемо чрезмерного любопытства. Уж кто-кто, а он точно знал – подкалывать Алену это далеко не лучшее развлечение, которое можно себе подыскать. – Пока я его тащил, все было нормально – спал он. А вот теперь, когда проснулся, первым делом… обругал меня… Игорь, куда это ты собрался?
– Пойду, поищу телефон, – просочилось в чувствительный микрофон.
– Вот, а это вам в качестве иллюстрации, – прокомментировал Виктор.
– Что происходит? – исконно женское любопытство перемешалось с профессиональным интересом и попыталось сквозь трубку пробраться на поляну.
– Так я и говорю – буянит! Алена Сергеевна, простите, я перезвоню чуть погодя, а пока догоню одного любителя ночных прогулок… – дабы не позволить любопытству собеседницы просочиться в атмосферу ночного леса, Виктор положил трубку на рычажок и с силой вдавил ее в корпус.
В то время у самого края поляны на границе густого тумана разыгрывалось представление. Ничуть не новое оно, зрителем подобной постановки Виктору уже доводилось бывать. Более того, не просто зрителем, совсем недавно ему выпала сомнительная честь стать одним из непосредственных ее участников. Там, у ближайших деревьев, двигаясь боком низко наклонив голову, вдоль кустарника брел Игорь. Он неестественно размахивал руками и что-то невнятное бормотал себе под нос. Тут-таки отчетливо и в цвете вспомнилась полянка с гуляющими средь нее утопленниками. Яркое воспоминание разбудило неприятное чувство, то самое, загоняющее душу в пятки и хватающее за горло костлявой рукой. Становилось страшно, страх грозил перерасти в ужас. Шансы у него были, еще бы, ночь как-никак…
Пока Виктор боролся с воспоминаниями, щедро подпитываемыми разыгравшимся воображением, Игорь прошел с десяток метров вдоль кустарника, миновал проход, ведущий на полянку, остановился, присел, втянул голову в плечи и гусиным шагом двинулся вперед, наверняка рассчитывая пройти напрямик сквозь густые колючие заросли.
Вытаскивать друга из переплетения ветвей и колючек не хотелось. Виктор не стал медлить, он подбежал, схватил физика за руку и изо всех сил потянул на себя. Тот не устоял на полусогнутых ногах и грузно рухнул на землю. Медленно поднялся, невидящим взором посмотрел в сторону кустов, задержал взгляд на работающем фонарике, эффектно подсвечивающем траву, пустыми глазами просветил Виктора, грозно зарычал и всей своей массой навалился на него.
Виктор, который меньше всего на свете ожидал подобной прыти от упитанного физика, не успел среагировать и рухнул на спину. Воспользовавшись ситуацией, тот навалился сверху, занес руку, намереваясь ударить. У него почти получилось, но Виктор, пытавшийся найти в траве хоть что-нибудь похожее на оружие, нащупал фонарь. Яркий луч ударил в глаза физика, ослепил. Тот застыл, ритмично дергая головой, будто пленка в проекторе заела…
– Витек! Ты? Чего это ты дерешься? Свежего воздуха надышался? – все еще нервно дергаясь, пробормотал Игорь. – А что тут вообще происходит?
– И это я еще и дерусь! Слезь с меня для начала, – Виктор столкнул физика и с трудом поднялся на ноги. – Вот дождешься ты у меня! Пусть только мы вернемся, доберемся до цивилизации, я с тобой поговорю. Аргументировано! Очень надеюсь, что твои камеры хоть что-то пишут. Ты все-таки живой и упитанный, нет у них причин отказываться тебя, как это, фиксировать. Посмотришь на себя со стороны…
Игорь молчал, он лишь удивленно мигал глазами и медленно вертел головой. То, что можно было разглядеть в неярком свете фонарика, ему явно не нравилось. Насмотревшись, он попытался подняться, для начала встал на четвереньки, энергично взмахнул головой, довольно реалистично изображая оглушенного теленка. Поднял фонарь, встал на обе ноги. Медленно обернулся, освещая поляну, деревья, ровный строй кустов, Виктора, бревно…
– Ничего не понимаю, я ведь должен быть не здесь, – медленно выговорил он. – Нет, правда, не понимаю! Объясни, почему я на твоей поляне и еще, где мой телефон?
– Совсем другое дело. Теперь вижу – ты в порядке! Начну с ответа на второй вопрос (поверь мне на слово, ты уже спрашивал и не раз), я действительно не знаю, где твой телефон! Честное слово! Полагаю, ты его потерял, – Виктор неуверенно повертел головой и вяло махнул рукой в темноту, – тогда еще, когда на ветке болтался. А может, посеял еще раньше, боюсь, этого мы никогда не узнаем. Касаемо первого вопроса, ответить на него сложнее. Как я тебе объясню, что ты делаешь на моей полянке? Дерешься, разве что…
– Ладно, а который час?
– Без четырех минут двенадцать, или двадцать три пятьдесят шесть, если тебе так больше нравится…
– Четыре минуты… – безлико произнес Игорь.
– Именно так, а поскольку за эти минуты ты свою «точку» в тумане не отыщешь, так и быть, проявлю гостеприимство, побудь моим гостем. Располагайся. Я вот бревнышко облюбовал, очень скажу тебе, удобное, – Виктор направился к бревну, на полпути остановился, обернулся и добавил: – Нет, ты если хочешь, можешь идти, но я тебе не советую. Замерзнешь, опоздаешь, а то и вовсе заблудишься…
Вид старого трухлявого бревна не вызывал особого доверия. Игорь потоптался на месте. Несколько секунд луч его фонаря освещал туман окружавший поляну, после переключился на Виктора и его своеобразную скамейку. Идти в туман не хотелось, тогда Игорь еще раз осветил поляну, убедился в том, что ничего более подходящего для сиденья нет, подошел и аккуратно сел рядом с Виктором. Искренне удивился, когда бревно не развалилось, облегченно выдохнул, попытался расслабиться.
– Ты слышал? – не успев устроиться, встрепенулся Игорь.
– Что я слышал?
– Вот это, еще, еще…
В ночной тиши приятными перекатами зазвучал колокольный звон. Тихий и печальный он на удивление гармонично вписывался в атмосферу колдовской ночи. Так кстати был он, что на мгновение захотелось подняться, вслушаться, а то и вовсе перекреститься…
– Будильник? Слышу, конечно! Надо же, а я о нем и забыл. Значит без двух минут двенадцать, время, так сказать, – Виктор похлопал себя по карманам и рассеянно пожал плечами. – Сейчас выключу. Только телефон найду, не пойму, куда я его запрятал. Похоже, это ты меня заразил. Ага, вот он…
Перезвон стих, померк экран, подмигнул, погас. В тот же миг ярко разгорелся и тут-таки отключился фонарь, на волшебную поляну опустилась ночь, настоящая, темная, безлунная. Вместе с ней пришел и страх. Протянул он свои липкие щупальца к обоим наблюдателям, проник в их сознание, заставляя с бешеным темпом биться их сердца.
Несколько мгновений отголоски пульса были единственным звуком, витающим в ночной тиши, но вот и они затихли. Резко, будто выключились. Парализовал сердца новый приступ страха. Удивительно, сколь сильно может повлиять на человека такая безделица, как тихий шум птичьих крыльев, звучащий в абсолютной тишине…
7 июля 2013 года
Игорь
– Думаю, нет, не думаю, я просто уверен – меня спасло сомнение! Я ведь целиком и полностью был уверен в том, что наши ночные посиделки перерастут в банальный розыгрыш. Опущу то, чего не помню, но лишь очнувшись на полянке, открыв глаза и увидев неизменно улыбчивую физиономию друга Витьки, я окончательно уверовал – меня готовят к розыгрышу! Как иначе? Почему это я, скажите мне на милость, вдруг, непонятно почему, оказался совсем не на том месте, где должен был быть изначально? Хороший вопрос…
Тогда, на полянке, в ожидании чуда я много чего успел передумать, всего не вспомню, но много разного было. За все не стану, но за то, что помню, прошу прощения! Заманили, думал, опоили, думал, лишь бы разыграть, думал. Да неправ был я, однозначно неправ, заблуждался, все такое…
Точно! Именно это меня и спасло. Я воспринимал происходящее, как нечто само собой разумеющееся. Во всяком случае, первые минуты, а уже к тому времени, когда начал осознавать – это все реальность, страшная реальность, пугаться было слишком поздно. Потому так и получилось, что первую часть представления я глупо улыбался, вторую же растерянно мигал глазами. Но Витька, да, вот он молодец! Хотя, если быть честным до конца, благодарить надо не его…
Правильное замечание, принимаю, рассказывать, так по порядку…
Только отзвучал перезвон Витькиного будильника (вот хорошо было раньше, если будильник, значит, звенит противно, ни с чем не спутаешь, а сейчас изобрели всякое разное!), все и началось. Сообразили мы, что это церковные колокола, что не на утреню нас созывают, а лишь намекают, мол, готовьтесь, сейчас все будет. Не успели мы толком приготовиться, как все действительно началось! Витька говорил, будто ему кукушка послышалась, мол, такая как та, что в часах время озвучивает. Я ее не слышал, может потому что не было ее вовсе, а может, оттого, что я слишком сосредоточился на предстоящем розыгрыше, не было мне дела до фоновых сторонних звуков. Не знаю, да и никто не узнает, как минимум до следующего года.
К слову, вся наша затея с камерами так ни к чему и не привела. Вообще ни к чему! Да, камеры изредка когда им того хотелось, подмигивали, выводя разноцветные (большей частью синие и фиолетовые) пятна. Загорались они, вспыхивали, меркли, снова загорались. Одно они записали – нашу с Витькой потасовку. Вот сейчас смотрю на это… дело, да расстраиваюсь. Вот где остальное? Отличные же камеры, хорошее качество, все видно, видно как он меня на поляну затаскивает, вот, уронил, безобразие! Дальше да странности начались, я краба изображаю, сухопутного, боком куда-то бреду, Витька меня оттаскивает, тут я на него набросился. Вот обидно же! Чуть было друг другу… физиономии не побили, а я ничегошеньки не помню! Ага! Опять мы. Сидим смирно на бревнышке, не иначе как колокола слушаем.
Но это ладно, а ведь столько всего камеры могли бы записать! Не могу сказать о других местах, наверняка там тоже было на что посмотреть, но на одной только нашей полянке! Ведь был домик, сам видел! Точно такой, как Наташа рассказывала и именно в том месте, где его фундамент разыскал магнитометр. Странный такой теремок, зеленоватый, будто призрачный! И огонек в окошке горел, далекий такой, нереальный, но теплый и уютный, домашний, я бы сказал. Озаряла столь ничтожная искорка полянку, отблесками играла на стволах ближайших деревьев…
Точно помню, в тот момент я серьезно размышлял, каким образом можно было создать столь реалистичную проекцию здания. Так, не найдя ни одного сколько-нибудь внятного объяснения, я собрался даже подойти и рассмотреть все детально, руками потрогать. Поднялся и удивился невиданным ранее ощущениям. Чувство было такое, будто время для меня застыло. Будто вокруг меня оно течет полноводным потоком, а я стою на месте, будто огибает оно меня, обгоняет. Будто персонально для меня оно замедлилось, идет не останавливается, только не так быстро, как для всего, что окружает меня. Оттого и мир мне виделся не как сплошная череда кадров, а редкими фрагментами, изрядно разнесенными… во времени.
Мгновенья, кадры, те, которые мне удавалось различить, меня не радовали, более того, они старались меня испугать, вот только не готов я был еще пугаться…
Мне виделись чьи-то страшные бесформенные лица, лишенные каких-либо черт, размытые, невнятные, а от того особенно пугающие. Возникали они предо мною, материализовались из пустоты, вырванными эпизодами из киноленты событий. Некоторые, имеющие хоть какие-нибудь черты, гримасничали, иные просто появлялись и тут-таки исчезали.
