Сергей Владимирович Корчажкин
Некоторые особенности национальной науки в советское время

Полная версия

Статья

– Павел, зайди! – раздался голос из-за приоткрытой двери кабинета начальника отдела.

Павел отделился от троицы научных сотрудников, которые не спеша возвращались к работе после сытного обеда и посему пребывали в самом благодушном настроении, и вошел в кабинет.

– Да, Георгий Николаевич. Слушаю.

– Где статья? – На Павла вопросительно глядел лысоватый, плотного сложения человек, расположившийся в глубоком кожаном кресле во главе длинного стола, заваленного статьями, отчетами, макетами и прочими необходимыми в научной деятельности вещами.

Брови Павла поднялись вверх, рискуя достать до всклокоченных волос.

– Какая статья?

– Как какая? Твоя! У меня по сборнику завтра крайний срок. Ты один не сдал, – сказал с укором начальник отдела, еще и подкрепив свои слова для убедительности тяжелым вздохом.

До Павла, наконец, дошло. Где-то полгода назад начальник отдела, он же научный редактор сборника статей, предложил Павлу поучаствовать в этом сборнике. Павел с энтузиазмом откликнулся и отдал записку с авторами, названием статьи и короткой аннотацией из четырех строчек. На тот момент группа Павла должна была за пару месяцев продвинуть одну любопытную тему. То есть теоретически осмыслить и экспериментально попробовать. Тема инициативная, ни в каких планах не стояла. И на практике подтверждала высказывание академика Арцимовича, что в СССР наука – это удовлетворение собственного любопытства за государственный счет.

Но тема не пошла. Так бывает. Не то чтобы совсем не пошла, но первоначальный энтузиазм, наскочив на ощутимые экспериментальные трудности, сошел на нет. А тут и другие дела накатились. И как-то это все подзабылось…

– Так нет статьи. Не пошла тема. – Павел смущенно пожал плечами.

Теперь уже брови у начальника отдела пошли вверх.

– Ты что, издеваешься? Аннотации, названия – все уже в набор пошло.

Дело в том, что Георгий Николаевич и его подчиненный Павел, несмотря на значительную разницу в возрасте, давно состояли в приятельских отношениях. Вместе ездили инструкторами на турбазу на Верхне-Волжские озера. Бывало, по выходным играли в одной команде в волейбол. Доктор физико-математических наук и заместитель директора института по науке Георгий Николаевич часто приходил в комнату научного сотрудника Павла и прокатывал на нем свои новые идеи. В работу Павла никогда без приглашения не лез. Редкое качество для начальника. За это Павел был ему очень признателен, поскольку предпочитал работать самостоятельно.

Так вот, в силу этих доверительных отношений, работы Павла, одного или с соавторами, не рецензировались, а брались в готовом виде, как есть. Поэтому со сдачей можно было дотянуть до самого последнего предела, когда статьи отправлялись в набор.

– И какой крайний срок? – Павел задумчиво поглядел на начальника отдела.

– Я же говорю: завтра утром, – с расстановкой произнес Георгий Николаевич и даже перестал перекладывать бумаги, завалившие его стол, как бы подчеркивая важность сказанного.

– А я сегодня свидетелем на свадьбу иду, – не сдавался Павел.

– Поздравляю! А мне что делать? За тебя писать? – голос начальника постепенно утрачивал благодушные нотки.

– Так я же говорю: тема не пошла. Писать нечего, – явно выходил на второй круг Павел.

– Раньше надо было говорить! Недели две назад еще бы исправили. А теперь все. Пиши! С тебя статья завтра к десяти утра. Название напомнить? – Георгий Николаевич снова занялся бумагами, показывая, что разговор окончен.

– Да как-нибудь сам… – Павел медленно повернулся и пошел к двери.

Свадьба проходила в кафе, а кафе работало до одиннадцати часов вечера. Поэтому, проводив молодоженов до их семейного гнезда, Павел примерно к двум ночи добрался уже до собственной кровати и, поставив будильник на шесть утра, завалился спать. Причем завалился в прямом смысле, поскольку сил хватило лишь на то, чтобы снять ботинки и брюки.

Будильник не подвел. Разбудил ровно в шесть.

Голова трещала. У Павла это бывало даже от небольшой дозы спиртного. Хотя вчерашнюю дозу назвать небольшой мог только сильно и давно пьющий мужчина. Павел к таким не относился.

Кофе не помог, а опохмеляться Павел категорически не любил и никогда не делал этого. Будто наказывая себя поутру за несдержанность вечером. Правда, такие ситуации возникали не часто. Так и свидетелем на свадьбу не каждый день приглашают.

Однако надо садиться и писать. Деваться некуда. Обещал!

Итак, расклад: под готовые название и аннотацию надо с нуля за два часа написать статью. И это, когда даже простой поворот головы в сторону вызывает желание закрыть глаза и уткнуться носом в подушку.

– Хорошо хоть количество страниц не указывал. Или указывал? Да какая теперь разница? Будет как будет! – Мысли медленно бродили по пустой до звона голове, иногда натыкаясь на редкие ленивые извилины, не успевшие вовремя увернуться.

– Из того, что делал раньше, как-то сюда ничего не ложится. Из того, что делал по теме, которая не пошла, публиковать нечего. Две корявенькие экспериментальные схемы, не доведенные до результата. – Павел уныло подпер голову кулаком.

– Так. А вот если… Если? Да ты в своем уме? Школьный учебник почитай. Ну, хорошо, хорошо! Так не пойдет. А так… Так? Слушай! Есть хорошая профессия – дворник. Все время на свежем воздухе. И нагрузка физическая. Ты же это любишь?

Что-то все это уныло! А если первое «так» и второе объединить, ну и вот тут подредактировать? Та-а…к? Так это совсем другое дело! Это ваще другой расклад!

Правда, и схема оптическая иная, и цель эксперимента меняется. Ну и что? Под название подпадает? Да не только под название. И в аннотацию ложится. И с экспериментом можно повременить. То есть вот – цель, вот – путь к этой цели. А потом, в следующей статье, – результаты. Да и кто сказал, что каждую идею надо самостоятельно реализовывать? Подкинешь кому-нибудь из молодняка. Пусть упражняются.

Вроде и голова начала проходить? Или кажется?

Давай! У тебя почти полтора часа. «Войну и мир» не успеешь, а странички три–четыре реально. Да и насчет десяти часов – это, скорее всего, с запасом.

Тонкий карандаш побежал по бумаге. Что-то зачеркивалось. Что-то писалось отдельно, вырезалось ножницами и вклеивалось¹.

Через два часа четыре страницы, слегка прореженные рисунком оптической схемы и парой формул, были готовы.

Павел оглядел черновик и поморщился.

– Конечно. Без ссылок на предшественников неприлично. Ладно. Сделаем прилично. Пара ссылок на монографии классиков. Ну да. Беспроигрышно!

Всего с двухчасовым опозданием статья направилась по назначению.

Года через три, составляя список собственных печатных работ, Павел наткнулся на эту статью.

– Надо же! Забыл про нее совсем!

Павел погрузился в прочтение. Что-то бормотал себе под нос. Дважды начинал чертить какие-то схемы на огрызке мятого листа. Один раз полез по справочникам.

Наконец, почти час потратив на ознакомление с собственной статьей, откинулся на спинку стула.

– А ведь неплохо! То есть не просто не стыдно, а еще и очень неплохо! Не шедевр. Но вполне добротно. Жаль только, что и сам не попробовал реализовать и не подкинул никому.

Так у нас новенький себя еще ничем не проявил. Вот пусть попробует.