Сергей Волчок
В бой идут… Книга первая
– Я то – управляющий этой локацией, а вот ты что за хрен с бугра? «Товарищ капитан». Даже майора не выслужил, что ли? Извилин не хватило? Впрочем, по вашим никам понятно, что она у вас на всех одна – и та от фуражки.
– Я охотник, – и Митрич зачем-то предъявил собеседнику свой лук, сунув его буквально под нос. – А управляющий – это тот, что куда-то свалил, бабе своей легендарку выколачивать?
Это он определенно зря сказал. Красавчик побелел как мел, и нас на несколько минут накрыл неостановимый поток отборного мата.
– Молодой человек, – дождавшись затишья, выступила вперед Снежная Королева и ледяным тоном продолжила, – вы что себе позволяете? По какому праву вы так с нами разговариваете?
– Я вообще-то ваш работодатель, – рявкнул ей в лицо он. – И вы, старье утильное, здесь тусуетесь на наши деньги. А вместо того, чтобы хоть что-то отбивать, сидите здесь и лясы точите. То, что в карантине нормы нет, необходимости работать не отменяет, что тут непонятного? Бесплатный допуск в игру жмет? Так я помогу, завтра же вашего духа здесь не будет. Охерели уже вконец, кошелки старые. «Как вы с нами разговариваете…» – передразнил он. – Да о чем с вами вообще разговаривать, вы же мусор, который нахер никому не нужен – даже детям вашим, иначе они бы вас в богадельню не отправили. Если бы не мы – гнили бы вы у себя, маразматики, давились бы овсянкой. Жаль PvP здесь залочен, сложил бы вас всех здесь, твари оборзевшие.
И он сплюнул, попав Сергеевне на платье.
– А ну стоять, урод! – двинулся вперед я. Митрич тоже дернулся, но козлина уже вскочил в седло.
– Короче так, – выкрикнул он оттуда. – Я сейчас в поселке ваши аккаунты заблокирую, завтра в 12 будем с вами разбираться. Чтобы все пятеро были в управлении. Папа вам быстро все объяснит!
И, дав лошади шенкеля[49], он унесся прочь.
– Кто это был? – спросил я Андрея.
– Сын владельца «Бигбанка», папа его этой локацией управлять поставил. Сволочь редкая, конечно, но сегодня его точно кто-то покусал, я его таким никогда не видел. Только это, вас минут через пять вырубят. Не знаю, как меня, но вас – точно.
– А здесь что – нормально так с людьми разговаривать? – влез в разговор Митрич, – Меня даже в армии так не нагибали, за такое можно и по щам словить.
– Так это… Первая степень идентичности на локации. Хотя сегодня он всяко перегнул, это как минимум вторая, а то и третья. А по щам… Ничего вы им не сделаете. У меня у самого семья не из последних, но когда меня сюда отправили, мне сразу сказали – не залупаться. Они нас размажут и не заметят, а уж вас-то…
– Погоди, а что за первая ступень идентичности?
– Ну это… В игре же типа Средневековье. Ну вот владельцы всяких замков и локаций из богатых чуваков и вводят для тех, кто на них по договору работает, условие – мол, мы ролеплейщики[50] и отыгрываем средневековые отношения черни с бароном или там графом. На первой ступени ничего особого не требуют, ну там типа – барин мимо едет, надо шапку снимать и кланяться, говорить почтительно, не возражать, не сраться и все такое. Чем выше уровень идентичности – тем хлеще тебя нагнуть могут, вплоть до порки на конюшне, но и ставка по договору больше. И народ вербуется – а что, в реале-то сами знаете какая безработица. А этим, типа олигархам, все в кайф. В реале-то на них сразу бы наехали – ну там, права человека, политкорректность, все дела. А здесь что – это же типа игра, не хочешь, не играй. Вот они душу и отводят, в игру бабло вливают, это же теперь самая модная фишка: меряться, у кого замок круче и княжество сильнее.
– Понятно. А это, значит, наш молодой граф проезжал? – спросила Семеновна.
– Герцог – поправил Андрей.
– А он еще про нормы говорил – напомнил я. – Это что, они еще на пенсионерах зарабатывают здесь, что ли?
– Ну вы даете! – хмыкнул Андрей. – Я не скажу, что миллионы заколачивают, но уж точно не в убыток себе этот проект ведут. Пенсионерам что – они же на игру подсаживаются как на наркотик, они бы и бесплатно здесь фармили, а тут им еще и денег платят. Конечно, когда у этого мудака закидоны начинаются, всякое бывает, но, по-моему, пока еще никто из контингента добровольно из игры не ушел. Вам вот, небось, тоже уже уходить не хочется?
– Ты прав, – ответил я, думая о своем. – Уходить не хочется.
Андрей вздохнул и попытался меня утешить.
– На самом деле, я думаю, все нормально будет. Из игры без визы старого герцога – ну, который владелец «Бигбанка» – не выкинут. А он, сколько я слышал, мужик нормальный, без закидонов. Логи посмотрит, и максимум это… пожурит.
– Пожурит? – очень нехорошим голосом спросила оплеванная Сергеевна, которая так и стояла с бледным лицом, закусив губу. – Пожурит, говоришь?
Она провела ладонями по лицу, как бы собираясь, и обратилась к нашему куратору.
– Андрей, я понимаю, что это не твоя война, но ты можешь мне рассказать все, что знаешь про отца с сыном и про эту локацию? Все, что угодно – слухи, сплетни, ты же наверняка здесь всякого наслушался за полмесяца.
– Да мне-то что? – пожал плечами Андрей. – Я завтра свалю отсюда, и как звать их забуду. Только говорю же – без толку это все, не вам с ними бодаться. Ну… Я вот уже рассказывал – сейчас аккредитация на участие в соцпрограмме идет…
– Аккредитация? – очень нехорошо улыбнулась наша стерва. – Аккредитация это хорошо…
Тут меня в бок толкнул Митрич, которому явно не терпелось потрепаться.
– Ни хера себе мы влетели, братан, на пустом месте, самое главное! Мне, кстати, тоже сваливать отсюда навсегда совсем неохота. Опять в телик целыми днями пялиться? Да ну нафиг!
Он еще что-то бубнил, но я не очень вслушивался. Все произошло очень быстро, а я, видать, уже отвык от таких резких зигзагов судьбы, поэтому все никак не мог собрать мысли в кучу.
Именно в этот момент меня и выкинуло из игры. Последнее, что я услышал, была реплика Митрича:
– И нахера я этот лук покупал?
***
Выбросило нас всех одновременно. Едва мы с Митричем успели одеться, как из-за ширмы уже вышла Сергеевна, по горло затянутая в свою накрахмаленную броню.
– Значит, так, мужчины. Я этому сученышу это не забуду, но нам сейчас надо хотя бы не проиграть. Утираться я не буду, и попробую до завтра кое-что сделать. Врать не буду – кончится все может плохо, гарантий никаких. Времени у нас мало. Я сейчас иду к Алевтине. Вы со мной?
– Ну, в самом крайнем случае я вернусь туда, где был, заплатив за развлечение 40 штук. Но на них я уже все равно попал, так почему бы не потрепыхаться? – философски ответил Митрич.
Я был более лаконичен:
– Я с вами.
Объяснять я ничего не собирался. Что тут, собственно, объяснять?
– Отлично. Семеновна, что ты там свой халат линялый полчаса уже напялить не можешь? Я его выкину когда-нибудь. Donnerwetter[51]!
И Сергеевна неожиданно улыбнулась – злая и красивая.
***
Чутье у Алевтины было – как у охотничьего пса, о котором так мечтал Митрич. Едва взглянув на нашу банду стариков-разбойников, ввалившуюся к ней в кабинет, она мгновенно сфокусировалась на нашей предводительнице.
– Что – опять? Сразу говорю – нет! Даже не просите, Светлана Сергеевна. Я вас уважаю, но у меня ваши авантюры уже вот где! Мне и прошлого раза с избытком хватило. Я, в отличие от вас, пенсию еще не заработала.
– Аля… – Сергеевна присела рядом и накрыла руку Алевтины Семеновны своей – Аля, послушай меня. Ситуация довольно серьезная.
И старушка рассказала директрисе о случившемся.
– … сама понимаешь, если нам закроют аккаунты, это и для тебя подстава. Капсулы-то пустые стоять будут.
Директриса, не стесняясь, длинно выматерилась.
– И что вы хотите?
– Мне нужны все документы по программе «Вторая молодость». Все, что есть. Есть у меня одна мысль.
Директриса побарабанила по столу длинными ногтями.
– Я ведь вас знаю, Светлана Сергеевна. Вы сдаваться не умеете, вы же до конца играть будете. А когда полученные от меня козыри выложите, они ведь поймут, где вы их взяли. А я с «Бигбанком» ссориться не хочу. Можете дать мне гарантии, что вы четверо хотя бы полгода будете играть?
– Если все получится, играть мы будем, хотя не факт, что на прежних условиях. Но гарантии я дать не могу – я даже не знаю, что там в этих документах. Но могу пообещать – если я увижу, что дело проигрышное, козыри, полученные от тебя, я светить не буду. Ты меня знаешь, я обещаний никогда не нарушаю.
Директриса опять вздохнула. Потом, помедлив, встала и достала из шкафа три толстых папки.
– Вот все. Из кабинета документы не выносить, работайте здесь. Я мешать не буду, все равно собиралась уходить. Закончите – закроете кабинет.
Светлана Сергеевна подтянула к себе верхнюю папку, открыла ее, и впилась в нее рентгеновским взглядом матерого бухгалтера. Тут же подняла голову, посмотрела на нас, так и стоявших у двери, и улыбнулась.
– Ребят, вы идите, я тут сама справлюсь. Все у нас получится!
Прода 1
Без пяти двенадцать мы уже стояли под зданием управления. Юный поганец не обманул – наши аккаунты оставались заблокированными весь день, все следующее утро, и лишь около полудня нас пустило в игру. Мы, впрочем, времени даром не теряли – сразу после завтрака травница созвала нас на совещание, где доложила обстановку, а мы после бурных дебатов выработали совместную тактику проведения переговоров. Тактика исчерпывающе описывалась фразой: «Все заткнулись, чтобы не напортачить, говорит одна Сергеевна».
Оказавшись в игре, я в ожидании приглашения к банковладельцу озирался по сторонам. Поселок приветствовал высокое начальство бурной деятельностью – немногочисленные сотрудники носились как испуганные, повинуясь резким командам низенького крепыша с рыжей бородой, над головой которого синела надпись «Sir Gray. 32 уровень». Очевидно, это и был тот Сергей, которого упоминали Индиго с Эриком. С реальным управляющим локацией я так и не познакомился, и, если все пройдет как задумано, уже и не познакомлюсь.
Ровно в полдень дверь конторы открылась, из нее выглянул Эрик, и махнул нам рукой – заходите, мол. Мы вчетвером и державшийся наособицу «Лука жжот» потянулись внутрь. Я успел подумать, что если папаша хотя бы вполовину такой же истерик, как сын, нас ждут очень нелегкие полчаса. Услужливая память тут же подсунула фразу Индиго о «коленках-маракасах». Я вздохнул в ожидании визгливого колобка-банкира. Меж тем Эрик поднялся на второй этаж, довел нас до неприметной двери, буркнул: «Заходите», но сам с нами не пошел, оставшись снаружи.
В кабинете за массивным столом сидел массивный же мужчина и изучал не менее массивную книгу. Мои ожидания не оправдались ни на йоту. Владелец банка производил не менее яркое впечатление, чем его сын, хотя типаж был совершенно иным. Если сын был ярким красавцем, то отец – матерым волчарой. Очень большой, очень сильный, очень уверенный в себе. Грубые рубленые черты лица лишь подчеркивали эту ауру альфа-самца. Но при этом вся эта мощь была абсолютно органичной – не наносной, не деланной. Я был готов голову заложить, что никаким имиджмейкером здесь и не пахло – папаша наверняка и в реальности такой же большой, спокойный и смертельно опасный. Встать у такого на пути без очень веского повода мог только идиот.
Большой босс коротко кивнул нам, сесть не предложил, и немедленно перешел к делу.
– Так, значит, по вчерашнему инциденту. Алексей мне изложил свою версию событий, но, посмотрев логи, я понял, что мальчик несколько преувеличил. Отдыхали вы не более пяти минут и его претензии я вынужден признать необоснованными. Однако бесспорным остается факт нарушения субординации. Молодой человек – обратился он к Андрею – вы были сопровождающим группы. Был ли проведен инструктаж по нормам поведения внутри локации? Если нет – то почему?
В его голосе послышалась сталь.
– Я не знаю… – замялся Андрей. – Этим обычно Эрик занимается…
– С Эриком разговор впереди, там много тем для разговора, в том числе – как вы вообще оказались сопровождающим. Я пока спрашиваю – вы лично инструктаж проводили?
– Нет. – признался Андрей.
– Понятно.
Он помолчал несколько секунд, затем повернулся к нам.
– Значит, так. Ваша вина если и была, то невольная – он на секунду замолчал, явно раздумывая: говорить или нет, потом все-таки продолжил – Для понимания ситуации: Леша вчера расстался с девушкой. Причем его бывшая уже пассия внешне принадлежит к тому же типу, что и вы, Светлана Сергеевна. Вы, проще говоря, очень похожи. Этим и объясняется некоторая эксцентричность поведения моего сына.
Банкир сделал паузу и продолжил:
– Поступим мы вот как. Работать дальше под руководством Алексея вряд ли разумно – это не нужно ни вам, ни ему. К тому же «Вторая молодость» и без того перегружена. Я переведу вас в нашу вторую, еще запускаемую, социальную локацию. Там лучше условия для работы, больше выработка, и обычно мы отправляем туда только после третьего уровня мастерства. Но в вашем случае, думаю, вполне можно сделать исключение. Кроме того, за этот инцидент вам будет выплачена компенсация – деньгами или вещами, на ваш выбор. Через полчаса подойдите к Сергею, он озаботится вашей доставкой на новое место.
Теперь с вами, гражданин прикомандированный. Когда у вас заканчивается срок прикомандирования?
– Сегодня в два часа, – буркнул Андрей.
– Отрадно слышать. Разговор с вами мог бы быть очень долгим, но я, честно говоря, смертельно от вас устал. Я редко появляюсь здесь чаще, чем раз в полугодие, но за последние две недели это уже второй визит. И оба раза я вынужден общаться с вами. По-моему, это чересчур. Вы немедленно после разговора подойдете к Сергею, он вам поставит все нужные отметки, и я очень – очень! – надеюсь на этом навсегда завершить знакомство.
И банкир вновь уткнулся в книгу, показывая, что аудиенция закончена. Я, честно говоря, почувствовал облегчение. Старый герцог оказался нормальным мужиком и непростую ситуацию разрулил классически – сразу видно старую школу «веселых времен». Мужик, по всему видать, если не наш ровесник, то близко к этому, что объясняет и неуместного в деловой беседе «Лешу», и потакание сынку-идиоту. Поздний ребенок, обожаемый до безумия со всеми вытекающими.
Митрич, судя по довольной ухмылке, мыслил так же. Семеновна тоже улыбалась, а вот Сергеевна… Едва бросив взгляд на нашу Снежную королеву, я понял, что все еще только начинается. А заодно догадался, чего же так боялась Алевтина. И не ошибся.
– Вы не извинились, – громко отчеканила Светлана Сергеевна.
– Что, простите?
Банкир не обиделся, не оскорбился и не вскипел. Он просто немного удивился.
– Вы не извинились, – повторила наша предводительница.
Банкир громко вздохнул, и заметно погрустнел. Не таясь, открыл ящик стола, извлек оттуда пузатую бутылку и стакан с толстым донышком, плеснул туда на два пальца, и прикончил одним глотком. Даже не поморщившись, он уставился в пространство перед собой, и с искренней горечью изрек:
– Ну вот что вы за люди такие? Вот почему, когда ты хочешь все сделать по-человечески, по-людски, всегда найдется какая-нибудь мартышка, которая твою человечность принимает за слабость. И тут же начнет на тебя карабкаться с намерением оседлать. А то и насрать на голову, при удаче.
Он опять плеснул в стакан, но пить пока не стал. Э, да дядя, похоже, с утра уже за галстук закидывает.
Босс вперился взглядом в Сергеевну и спросил:
– Вот что тебе не хватало-то, а? Извинений моих? Может, мне еще на колени перед вами встать надо было?
Но тут же взял себя в руки, и продолжил уже ровным голосом, без эмоций:
– Ладно, это все лирика, просто тяжелый разговор утром был. Собственно, остался последний вопрос – остальные думают точно так же? Мне один аккаунт сносить или четыре?
Митрич и Семеновна с удивлением и тревогой смотрели Сергеевну, в очередной раз на пустом месте подтвердившую свою стервозность. Я, признаться, тоже не понимал – зачем она это все устроила. Сейчас этому олигарху, да еще после утреннего разговора с наследником, вообще крышу сорвет.
Травница меж тем взяла стул и, не спрашивая позволения, подсела поближе к начальству.
– Вы не поняли – нахально улыбнулась она – Это была не просьба, а объяснение. Мне ваши извинения даром не нужны, я просто объяснила – почему я больше не желаю иметь ничего общего ни с вами, ни с вашим сыном.
– Ну так в чем проблема? – поднял брови банкир – Через минут пятнадцать мы оформим удаление аккаунта и расстанемся навсегда.
– У меня другое предложение – почти промурлыкала Сергеевна – Мы с вами расторгаем договор, проводим взаиморасчеты, после чего наша четверка уходит из локации в свободное плавание, и мы больше не встречаемся.
– Исключено – ответно улыбнулся банкир. – Во-первых, это невыгодно мне. Этого, в принципе, достаточно, но все же продолжу. Во-вторых, это невыгодно вам – вы, с вашим игровым опытом и уровнем мастерства, за пределами нашей песочницы и недели не протянете. Ну и в третьих, это невозможно юридически – договор не предусматривает расторжения по инициативе клиента.
– А вот последнее – не факт – откликнулась Сергеевна. – Понимаете… Простите, как вас по имени-отчеству? А то вы меня знаете, а я вас – нет.
– Анатолий Михайлович – откликнулся банкир.
Сергеевна царственно кивнула.
– Прежде всего, Анатолий Михайлович, согласно договору, наши капсулы и аккаунты – зона ответственности «Альтернативного мира», а ваша епархия ограничена самим процессом игры. Разумеется, я в курсе существования параграфа 2.3.7, но тут вот какое дело – наши юридические отношения еще не вступили в полную силу, согласно пункту 3.1.2 у нас сейчас идет тестовая неделя. Меж тем…
Это был бенефис, причем бенефис блистательный. Улыбка с лица Анатолия Михайловича сошла быстро, но слушал он, казалось, невнимательно, что-то просматривая в интерфейсе. А Сергеевна продолжала сыпать цифрами параграфов и номерами разделов. Пару раз банкир попытался возразить, но Сергеевна только удовлетворенно улыбалась, явно подготовившись к этой реплике. По крайней мере, хоронила аргумент она очень убедительно – засыпала ворохом отсылок к федеральным и региональным законам и положениям.
Мы, не отсвечивая, стояли у стены – когда дерутся орлы, мухи не встревают.
– Достаточно – изрек банкир, когда монолог явно покатился к финалу. – Смысл понятен, дальше я и сам могу продолжить. Вы, конечно же, все сняли на видео.
– Разумеется – подтвердила Сергеевна.
– И ролик уже смонтирован – банкир не спрашивал, а утверждал.
Травница молча кивнула.
– … и приготовлен к отправке в аттестационную комиссию, и, полагаю, в СМИ.
– Со СМИ не так хорошо, как хотелось бы, большинство из моих журналистов уже на пенсии. Но пару-тройку борзописцев старой школы в федеральных изданиях я еще найду. Информационную волну запустить хватит. Сами понимаете – любая тема про потерявших берега сынков и дочек больших людей гарантирует миллионы просмотров и любые СМИ в нее вцепятся руками и ногами. Даже ваших денег не хватит перекрыть все каналы.
– Конечно, конечно… – рассеяно пробормотал банкир. И продолжил абсолютно ровным голосом – что-что, а удар держать он умел. – Ну что ж, признаю: раунд ваш. Особенно с юридической точки зрения вы все красиво провернули. Эту «дырку» я действительно упустил, а вы ее вскрыли блестяще. За сутки, да, небось, еще и в одиночку.
Сергеевна скромно потупилась.
– Экс унгвэ леонэм[52] – непонятно резюмировал Анатолий Михайлович, и с какой-то обидой продолжил – Вот почему молодые так не умеют? Не отвечайте, вопрос риторический, сам все понимаю. Нет у молодых в анамнезе старта в 90-е, тёрок и рамсов с братвой, прыгания по льдинам в период выстраивания вертикали, торговых войн нулевых/десятых, импортозамещения и Второй Холодной войны, мирового бардака двадцатых, ну и вишенкой на торте: как минимум пяти пережитых кризисов масштаба «раздели всех до трусов».
Банкир вновь набулькал себе виски и, подняв голову, спросил:
– Вам налить?
– Почему нет? – пожала плечами ex-старушка. – У таких, как вы, выпивка всегда верхнего качества, хоть вкус вспомню.
Босс жестом фокусника извлек второй стакан и, щедро плеснув, толкнул его по столу. Пригубили не чокаясь, причем оба собутыльника даже не поморщились.
– Да, школа-школа, старая школа… – опять рассеяно пробормотал банкир. – Светлана Сергеевна, вы позволите личный вопрос?
– Смотря какой. – Малефисента вновь вступила в свои права.
– Я, естественно, сразу же запросил у референтов справку о вас, уже получил и ознакомиться успел. Разрешите мое недоумение – у вас в личном деле указано, что работали вы уборщицей. Зачем вам этот фуфел? Чай, на дворе не 90-е, подложные документы давно не в ходу.
– Это не фуфел – невозмутимо ответила стерва. – Я действительно пять лет проработала уборщицей на одном крупном комбинате. Вы правильно сказали про молодых – верхогляды они, глубоко не роют, все бы им побыстрее отчитаться. Вот и ограничились моей последней должностью в трудовой книжке.
– Уяснил – откликнулся банкир – Так до того – кем работали?
– А до того – генеральным директором этого комбината.
– Вона как… – протянул Анатолий Михайлович. – Практически коллеги, я тоже в реальном секторе начинал. Кризис 29-го?
– Почти. Передел 31-го. Рейдеры.
– А что ж не отбились-то, с вашей хваткой? На меня тогда тоже прыгнуть пытались, но как прыгнули, так и отпрыгнули.
– Сила солому ломит, Анатолий Михайлович. Весовые категории были больно уж разные.
– Ой, да ладно, вот только не надо меня лечить, тоже мне – пацана нашли. Скажите еще – Председатель правительства самолично пришел комбинат ваш отжимать.
Виски тек не бесследно, банкира, похоже, уже повело. Он, не спрашивая, опять плеснул в оба стакана.
– Знаете что, Светлана Сергеевна – я мог бы прямо здесь и сейчас предложить вам очень завидную позицию в своем банке. Очень завидную, за пару лет смогли бы свою богадельню в личную собственность выкупить. Я уже полгода человека туда ищу, а вы подходите идеально. И предложил бы, если бы не ваша фраза про извинения. Я, знаете ли, давно на свете живу, и таких, как вы, видел много. Хотите, угадаю, как у вас на самом деле завод отжали? К вам пришли большие люди, вы уперлись рогом, намеков не понимали, советов не слушали. Стояли до конца, воевали геройски и даже пару раз чувствительно приложили супостата – верю, верю, таланты ваши я оценил в полной мере. Но в итоге все ушло песком сквозь пальцы, и вы остались на бобах. А закончилось это все пятилетней шваброй и самозахоронением живьем в доме престарелых, потому что по-другому закончиться не могло.
Я первый раз видел, как за ледяной маской Королевы проступают эмоции. Похоже, банкир попал в точку и теперь бил по больному.
– Признаюсь, мне только одно непонятно – уборщица. Пять лет с тряпкой… На сломленную вы не похожи. Зачем вам это было надо?
– Не ваше дело. Можете считать это наложенной на себя епитимьей[53].
– Ну и как результат? Обучились смирению?
– Не особо. Но выводы сделала, и кое-что запомнила накрепко.
– Да никаких выводов вы не сделали! – матерый банкир махнул рукой, и снова пригубил. – Говорю же, я таких видел много. Никаких выводов вы не делаете, и ничему не учитесь. Знаете, почему вы здесь работяга, а я герцог; а там я сижу в банке, а вы – в богадельне?
Потому что вы никак не можете понять одну простую истину – в соцпакет любого руководителя входит ложка дерьма. Которую, бай зе вей, периодически приходится съедать – причем улыбаясь и преданно глядя в глаза. Да, потом кормильца можно и нужно накормить дерьмом втрое, но бывают моменты, когда надо отступить. Директор не может быть максималистом, слишком много человеческих судеб на нем завязано. Сколько ваших людей новые хозяева в белый свет голыми с комбината выперли? А у них – семьи, дети, планы, кредиты… Это вы, вы их не защитили! А они на вас, между прочим, надеялись. Казалось бы – что непонятного: ну сделай ты шаг в сторону, пропусти противника туда, куда он так рвется. А потом соберись с силами – и бей насмерть. Нет – упрутся, и стоят на своем, пока их не схарчат.
Он досадливо поморщился, здесь было что-то явно личное.
– А вообще – интересная вы женщина, Светлана Сергеевна. У вас, похоже, талант какой-то – мужчин из нашей семьи на неприятные эмоции разводить.
– А вы – нет! – отчеканила железная бабка. – Неинтересный вы мужчина, Анатолий Михайлович. Я ведь тоже много таких, как вы, видела, и вашу породу знаю. Кстати, и комбинат у меня тогда отжали тоже из-за такого же, как вы – рационально мыслящего. Вот всем вы хороши – и говорите умно, и действуете правильно, и деретесь здорово, я бы очень хорошо подумала – стоит ли с вами в драку лезть. Но – как на духу признаюсь – меня всегда на смех пробивало, когда видела, как вас, таких послушных, с ложечки дерьмом кормят.
– Ага, ага. Зато мы остаемся и делаем дело, а вы – уходите свои белые одежды донашивать да собой, любимым, восхищаться. Ну и чем же вы нас лучше?
– Я не знаю, чем, и не уверена – лучше ли – медленно проговорила Сергеевна. – Понимаю только, что я дерьма не ем, и поэтому во мне его меньше.
Она провела ладонями по лицу, одним глотком осушила стакан и толкнула его по столу к банкиру.
– Спасибо за виски, Анатолий Михайлович. Может, хватит уже, а? Давайте я в очередной раз уйду, а вы в очередной раз останетесь. Что там с нашими договорами?
– С договорами все хорошо – принял предложение волчара. – Я вам все уже сказал – этот раунд ваш. Команду я дал, с минуты на минуту вы четверо получите на мейл сообщение о расторжении контракта. Оригиналы придут по почте на вашу богадельню через пару дней. Но не обольщайтесь – раунд – это еще не вся партия. Принципы у меня, может, и гибкие, но вот память – долгая. Игра еще не закончена, правда не факт, что она будет длинной.
И он демонстративно отвернулся от нас, просматривая что-то в интерфейсе. В наступившей тишине у меня блымкнула почта, сообщая о поступлении нового письма. Письмо, естественно, было от администрации «Второй молодости». Через минуту такие сообщения получили все четверо.
– Нажмите в письме согласие с расторжением договора. Ну что ж, поздравляю, вы теперь вольные люди – директор так и не оторвался от интерфейса – Посмотрим, что там у нас. Кредиты не брались, услугами социального магазина пользовались все, кто бы сомневался, долгов нет, снаряжение… О! Прошу сдать выданное из кланхрана снаряжение.
Я сделал шаг вперед и молча положил на стол свою розовую панамку. Анатолий Михайлович посмотрел на нее почему-то с отвращением.
– Камни.
На столе появилась кучка из пяти камней.
– Ну, пожалуй, что и все. Можете быть свободны.
Мы двинулись к двери, и в спину нам раздалось:
– Да, чуть не забыл. Рекомендую поторопиться. Поскольку вы четверо теперь абсолютно посторонние люди, в течение часа вам нужно покинуть территорию «Второй молодости». Иначе ваше пребывание здесь будет расценено как незаконное проникновение в социальную локацию. А это – весьма серьезное нарушение. В зависимости от тяжести содеянного, предусмотрено несколько видов наказания, от социальных работ до стирания персонажей. Указ герцога об ужесточении наказания по этой статье оглашен и обнародован семь минут назад, все в рамках общеигровых норм. Это раз. Высшей судебной инстанцией в нашем герцогстве являюсь я. Это два. А три – новых персонажей без визы «Бигбанка» вы завести не сможете. Есть такой пункт в общем договоре, какой там у него номер, Светлана Сергеевна?
– Восемь-два-четырнадцать – механически ответила стерва, которая сейчас явно лихорадочно прокручивала в голове варианты.
– Эх, Светлана Сергеевна, Светлана Сергеевна, вам бы другой характер – цены бы вам не было! – директор просто истекал хорошим настроением.
– Мы же не успеем с Митькой! – опробовал себя в роли Капитана Очевидность Товарищ капитан.
– Ничем не могу помочь, закон есть закон – банкир развел руками – Да, на магазин время можете не тратить. Он обслуживает исключительно работников локации. Нет, посторонним ничего не продает. Да, и свитки телепортации тоже. Как видите, я играю честно. Вы так и будете здесь стоять? Мне работать надо.
За дверь Сергеевна выскочила первой и сразу взяла за грудки Рукожопа, о котором за напряженностью диалога все забыли:
– Андрей!
Залетчик сразу замотал головой:
– Мне тоже ничего не продадут, я же больше не прикомандированный, у меня срок вышел.
Из-за не успевшей закрыться двери послышалось:
– Именно так.
– Черт! – королева бросила пацана и горохом ссыпалась по лестнице. Мы втроем последовали за ней.
Оказавшись на улице, мы завертели головами, но наша атаманша, бросив: «Сюда!», уже встала на курс.
– Ты уверена? – засомневался Митрич.
– Дебилы, вы что – до сих пор карту не раскрывали?
– А чо ты сразу обзываешься, кто же знал?
Но Сергеевна опять заморозилась, и ответом его не удостоила.
Я поднял голову – у окна стоял Анатолий Михайлович и, улыбаясь, наблюдал за нами.
***
Через пятнадцать минут я в очередной раз сидел на дороге, восстанавливая выносливость, и в очередной же раз взывал к разуму.
– Слушайте, ну это уже просто смешно! Ну вот объясните мне – зачем пропадать всем, если можно откупиться одним человеком?
– Заткнись и не трать энергию! – грубил в ответ Митрич.
– Да пошел ты! Не, ну правда, ну что вы как дети? Вы меня что – в плену у фашистов бросаете? Ну найдут меня, ну выключат – что я, помру без этой игрушки? Семьдесят три года жил и ничего, не похудел даже. Ну глупо же просто. Будете мне по вечерам сказки рассказывать о своем житье-бытье.
– Закрой рот! Русские своих не бросают!
– Сам заткнись, брат-два доморощенный. Свет, ну хоть ты им объясни – даже если вы втроем выйдете до срока, все равно мы его этим умоем!
– Мить, прекрати. – отозвалась Светлана. – Сто раз уже говорили. Ему именно это и надо – чтобы мы тебя бросили. Рациональное, мать его, поведение.
– «Бросили…» – проворчал я, внутренне признавая ее правоту – Вы меня еще и не поднимали.
– Дайте я его пну? – мрачно потребовала гражданка Динкилякер.
– А это идея! – заорал Митрич. – Не, не пинай! Давай его поднимем! Не, правда, давайте его вдвоем потащим, пока он восстанавливается. Минут пять пронесем, а больше и не надо. Блин, ну что вы тупите, на НВП[54] что ли переноску раненых не изучали? Семеновна, иди сюда! Санитаркой будешь. Руки крест-накрест!
– Отработала я свое санитаркой – ворчала Семеновна, но послушно следовала командам.
Вскоре я, как падишах, восседал на скрещенных руках, а с боков ко мне нежно прильнули отдувающиеся немка с военным. Хоть сейчас на плакат с пропагандой бисексуализма, тьфу!
– Ну что, восстанавливается? – интересовался пыхтящий Митрич.
– Все, опускай, я зеленый уже.
И мы скорым шагом двинулись дальше.
– Сергеевна, как мы там по таймеру? Сильно выбиваемся? – поинтересовался неугомонный Митрич. Угодив на импровизированный марш-бросок, он почувствовал себя в родной стихии и всех доставал.
