bannerbannerbanner
Охота на Динозавра

Сергей Юрьевич Борисов
Охота на Динозавра

Полная версия

Глава 5

«Бессовестный» узник

Матвей взглянул на Мордатого. Он тоже хотел бутерброд. Да и не удивительно, с утра маковой росинки во рту не было. Впрочем, к маку и его производным, даже к песне «Красные маки» в исполнении Юрия Антонова, он относился с предубеждением. Поэтому Быстров внес коррективы, заменив маковую соломку, то бишь росинку, на черствую корочку хлеба, что, однако, сути не меняло. Есть хотелось ужасно!

Спецагент с завистью смотрел на мордатого Степана, представляя, как вырывает у того поднос со снедью, подхватывает ломоть хлеба, на котором распластался кружок колбасы, и…

Прожорливый садист по-своему истолковал взгляд пленника.

– Чо зыришь? – прохрипел он. – Ща мы тебя маненько мучить будем. – Из кармана широких клетчатых штанов, некогда столь любимых подмосковными ребятами, в просторечии называемых «люберами», вновь появились пассатижи. Озарившись сладострастной улыбкой, Мордатый клацнул ими. – Не жалко ноготков-то?

Угроза никак не подействовала на Быстрова: за свои ногти он не переживал – они уже давно были накладными. И вообще, в данный момент его больше занимала другое: про какого такого кальмара ему толкуют?

– Не перестарайся только! – предупредила заплечных дел мастера лжемедсестра, стараниями которой Матвей Быстров, спецагент со стажем, оказался в этом сыром подвале, на этом разделочном столе, беспомощный, спеленутый ремнями.

– Что вы от меня хотите? – спросил он.

– Вопрос тот же: что вам известно о кальмаре?

– Моллюск из класса головоногих… – снова стал цитировать Быстров. – Ареал обитания…

– Да он издевается над нами!– взревел Мордатый. – Всю совесть растерял. Кальмара моллюском назвать!

– Спокойно, Степа, не шуми, – осадила подручного Бука. – Зря вы упорствуете.

Ноздрей Матвея коснулся изысканный аромат косметики. По достоинству оценив парфюмерные пристрастия Буки, он тем не менее не проникся к ней симпатией. С преступниками у него разговор короткий!

– Вот что я вам скажу, драгоценная вы моя, – начал он. – В силу какого-то странного стечения обстоятельств, чудовищного недоразумения, вы пытаетесь получить от меня сведения, носителем которых я не являюсь. Должен с прискорбием констатировать, что мои знания о кальмарах ограничиваются статьей энциклопедического словаря 1979 года издания, а также неприятием кальмаров как ингридиента для салата «оливье». А посему…

Быстров говорил и говорил, одновременно напрягая и расслабляя мускулы. Веревки не поддавались.

Бука явно не была очарована его красноречием, и все же кое-чего Матвей добился. Отсрочки!

– Даю вам пятнадцать минут на размышление. Подумайте о незавидной судьбе инвалида. Прикиньте, стоит ли молчание здоровья. Хорошенько подумайте! – Лжемедсестра повернулась к томящемуся в ожидании своего часа палачу. – Присмотри тут.

С этими словами она исчезла из поля зрения спецагента и, судя по скрипу дверных петель, из подвала тоже.

– Ну, погоди! – процедил Мордатый.

– Ты погоди! – ответствовал Быстров.

Он опять напряг мускулы – нет, не получается, и криво усмехнулся, выказывая свое презрение стражу. Обрюзгшая физиономия мужика пошла пятнами. Он что-то проворчал себе под нос, придвинул стул, сел и вновь зачавкал. Бутерброды с невероятной быстротой исчезали с подноса, проваливаясь, как в бездонный колодец, в окруженную многодневной щетиной пасть.

Быстров отвел глаза. Зрелище набивающего утробу тюремщика было неудобоваримо. Да и другие у него сейчас задачи. И первая из них: как обрести свободу? Что делать?

Непрошенным ему вспомнился одноименный роман Чернышевского. Ах, какой замечательный ответ дал автор на поставленный вопрос. Увы, сейчас спецагенту надо было думать не о свободе духа, а о свободе тела. Иные времена, иные нравы!

Глаза Матвея шарили по потолку, точно ожидая, что на нем вдруг возникнут письмена, указующие путь к спасению. Опять-таки тела.

Вместо слов появилась узкая полоска света. Щель медленно расширялась, и Быстров понял, что кто-то осторожно открывает давно примеченный им люк, с которым он, опутанный веревками, не связывал никаких планов.

Что это? Шампанское? Пару раз качнувшись у края люка, зеленого стекла бутылка отправилась в полет. Бросавший точно рассчитал траекторию, имея в виду совершенно конкретную цель. Целью оказалась голова мордатого Степана.

Расколовшись о весьма твердую поверхность, бутылка лишила тюремщика возможности двигаться, говорить и соображать. И не мудрено!

Последовав на пол вслед за подносом с бутербродами, Мордатый застыл бесформенной неподвижной грудой, усыпанной осколками и залитой благородным напитком.

– Вы живы?

– Конечно, – успокоил спрашивающего Быстров. Он терялся в догадках, кто этот неизвестный, пришедший ему на помощь. Но изумление его стало поистине безграничным после того, как спаситель с акробатической ловкостью свесился из люка, прыгнул и выпрямился, явив свой облик.

Это была девушка!

– Сейчас я вам помогу.

Через минуту веревки были распутаны. Матвей со стоном приподнялся.

– Кто вы?

– Это потом. – Девушка отвела со лба роскошные белокурые волосы, и Быстров увидел, что она очень красива – той красотой, что не приемлет оговорок.

– Как вы себя чувствуете?

– Самочувствие нормальное, – бодро ответил Матвей, немного лукавя. Ему сегодня вообще не везло: сначала зубы, потом желудок, а теперь вот .

Глава 6

Побег возможен!

– Самочувствие нормальное, – бодро ответил Матвей, немного лукавя. Ему сегодня вообще не везло: сначала зубы, потом желудок, а теперь вот мышцы. Надо полагать, потянул, когда пытался веревки порвать. Позорник несчастный!

Это было не совсем верно, поскольку в данный момент несчастным себя Быстров не считал. Знакомство с такой привлекательной девушкой, пускай даже при столь необычных обстоятельствах, это ли не удача? Впрочем, знакомство еще не состоялось…

– Как вас зовут?

– Марина.

– Морская… – сказал Матвей, желая блеснуть знанием латыни.

– Лисичкина моя фамилия.

– Очень приятно. А меня Матвей Быстров.

– Я знаю.

– Знаете?

– В противном случае меня бы здесь не было.

Матвей соскочил со стола. Ноги подкашивались, но усилием воли он заставил себя держаться с должной выправкой.

– Благодарю за спасение. Только… Чем обязан?

– Вы мне ничего не должны, – отрезала девушка, сверкнув прекрасными зелеными глазами. – Я с другого человека долг хочу стребовать. И за спасение вы рано благодарите. Мы еще отсюда не выбрались.

– Это верно, – кивнул Быстров. Он шагнул к стальной двери подвала и задвинул засов. – Так лучше.

Девушка с иронией смотрела на него.

– Выломают. Что сделаете?

Матвей нагнулся, приподнял брючину и достал из-за носка пистолет, незамеченный тюремщиками.

– Посмотреть – игрушка, а работает как большой. – Он подбросил «лилипута» на ладони. –Так что проникнуть сюда, без моего позволения, будет затруднительно.

– А отсюда?

– Вы хотите уйти?

– Нет, здесь останусь. До конца жизни!

– Я не про то… Что же вы тогда меня спасали?

– Да я с вами уйти хочу, понимаете?

– Со мной? Куда?

– На волю!

Груз ответственности, и без того внушительный, стал и вовсе тяжким. Теперь на его попечении еще и эта Лисичкина. Им предстоит на пару выбираться из этого мрачного узилища.

Матвей тверже сжал в руке пистолет. В этот момент кто-то толкнул дверь, но та, разумеется, не шелохнулась.

– Степан! Ты чего заперся? Приказ нарушил? Замучил насмерть?

Охранник все так же недвижимо лежал рядом со стулом, с которого сверзился следом за подносом с бутербродами. Было совершенно очевидно, что говорить он сейчас не в состоянии. А когда-нибудь? Матвей нахмурил брови.

– Оклемается, – сказала девушка. – Вот если бы я его «советским полусладким», а то – спуманте. Очухается!

– Ошибаетесь, – сказал Быстров. – Он мертв.

Лисичкина побледнела:

– Не может быть!

– Очень даже может. Классическая асфиксия. Подавился бутербродом и задохнулся. Прямой вашей вины в его смерти нет.

– А косвенная? Хотя, черт с ним, воздух чище будет.

– Вы из «зеленых»? – живо поинтересовался Быстров. – Боретесь за экологию?

– Я воюю с хищниками!

– Я слышал, они тоже нужны природе… – начал Матвей, но его слова потонули в грохоте ударов, обрушившихся на дверь.

– Открывай, Быстров! – усердствовал мужской голос. Ему вторил женский: – Откройте, не то хуже будет!

– Сообразили, что не все тут чисто, – кивнул на дверь Матвей.

– Тебе не уйти! – продолжала грозить женщина, голос которой Быстров распознал безошибочно. Это была лжемедсестра. Впрочем, надо отдать Буке должное: укол ею был сделан весьма профессионально. При иных обстоятельствах Матвей обязательно похвалил бы ее за «легкую» руку.

– Чего вопишь? – спросил спецагент, воспользовавшись паузой между порциями оскорблений и угроз. – Клятва Гиппократа спать не дает? А еще медик…

– Она когда-то ветеринаром работала, – сказала Лисичкина. – Ее тут за глаза Скотницей зовут.

– Эта Скотница мне снотворное ввела, потому я здесь и очутился, – посчитал нужным объяснить Быстров. – Обвела вокруг пальца.

– Эта она может. Недаром же она доверенное лицо Кальмара.

– Опять кальмары! – Матвей чуть не выругался. – Да причем тут эти моллюски головоногие?

– Вы что, и вправду ничего о нем не знаете? – удивилась Лисичкина. – Они же вас пытать собирались!

– Ничего не знаю ни о кальмарах, ни об осьминогах. Правда, сериал «Спрут» по телевизору когда-то смотрел.

– Ну, а о Динозавре хоть слышали?

– Так это один человек? – попробовал догадаться Быстров.

– Наконец-то сообразили. Однако пора нам отсюда убираться.

– Я вас подсажу, – сказал Матвей, имея в виду люк в потолке, через который Марина проникла в подвал.

 

– Нет, эта дорога теперь заказана. Мы пойдем другим путем. – Девушка несильно надавила на один из кирпичей стены, и часть оной со скрежетом ушла в сторону. – За мной! – приказала она и скрылась в темноте лаза.

Прежде чем последовать за Лисичкиной, Быстров не отказал себе в удовольствии подойти к сотрясаемой ударами двери и сказать на прощание:

– Граждане дорогие, поберегите .

Глава 7

Во мраке

– Граждане дорогие, поберегите связки.

Вопли бессильной ярости были Матвею ответом. А он не унимался:

– Зачем надрываетесь? Чай не на митинге.

В проеме лаза появилось сердитое лицо девушки.

– Скорее!

– Бегу!

Точнее было бы сказать «прыгаю». В два прыжка спецагент преодолел необходимое расстояние и, пригнув голову, ступил под низкие своды.

Лисичкина ухватилась за змеящуюся по полу цепь, рванула раз, другой, и кусок стены стал медленно возвращаться на место, замуровывая вход.

В этот момент дверь подвала с треском распахнулась, и в помещение, приспособленное бандитами под пыточную камеру, ввалились Бука», она же лжемедсестра, она же Скотница, и два гориллоподобных субъекта с пистолетами наготове. Пули, вылетевшие из их стволов, застучали по краю лаза, обдав лицо Матвея кирпичной крошкой. Он припал к стене, опасаясь за целостность своего облика, хотя мог бы и не делать этого, поскольку в следующее мгновение кирпичный блок закупорил отверстие, став непреодолимой преградой.

У Лисичкиной, впрочем, было собственное представление о надежности каменного щита, отгораживающего их от преступников. Кромешную темноту прорезал луч фонарика, и Быстров увидел, что девушка склонилась над пластиковой коробкой, из-под которой выползала цепь. Откинутая крышка явила взорам сплетение проводов, какие-то датчики, никелированные детали непонятного назначения. В отличие от спецагента, Лисичкина знала что здесь к чему: ничуть не колеблясь, она запустила руку в свои роскошные волосы и вытащила шпильку. Незатейливый предмет женского обихода, зависнув над коробкой, через секунду выскользнул из девичьих пальцев и упал на сверкающие медью клеммы. Посыпались искры, запахло горелой изоляцией. Матвей напряг слух. И так еле слышное гудение сервомоторов, приводящих в движение кирпичный блок, совсем истончилось и, наконец, пропало.

– Теперь не доберутся! – удовлетворенно произнесла девушка.

– Спасибо вам, Марина, – с чувством сказал Быстров. – Спасибо!

– Что вы заладили! Окажемся на поверхности, тогда и поговорим.

Матвей насупился, обиженный неприглядной резкостью ее слов.

– Ладно вам дуться. – Лисичкина примиряюще улыбнулась. – Потерпите с благодарностями десять минут. Сможете? Тем более что еще не все позади.

Быстров оглянулся. Позади никого не было. Только мокрые, словно в испарине, кирпичи, разделившие преследователей и беглецов.

–Ну, разве что десять минут, – неуверенно проговорил он.

…Увы, обещанию Марины Лисичкиной не суждено было сбыться. Четверть часа спустя они сидели у завала, перегородившего их путь. Когда стало понятно, что сквозь завал не пробиться, Матвей посоветовал девушке погасить фонарик – надо экономить батарейки. Растерявшаяся, ставшая вдруг беспомощной, она никак не прореагировала на его слова.

Быстров взял фонарик из ее безвольно разжавшихся пальцев. Положив руку на хрупкое плечо, заставил опуститься на каменную глыбу, вывалившуюся из стены туннеля, который должен был вывести их к свободе и свету. Сел и сам. И только потом щелкнул переключателем, отдавая себя и свою спутницу во власть непроглядного мрака.

– Расскажите мне о Динозавре, – попросил он после нескольких минут молчания. – То есть о Кальмаре. Чем он страшен?

Лисичкина вздохнула.

– Зачем это вам сейчас?

– А что случилось? – как можно беззаботнее поинтересовался Матвей. – Вот передохнем, и будем выбираться отсюда.

Преисполненный бодрости тон произвел на девушку противоположный его ожиданиям эффект.

– Отсюда нет выхода!

– Должен быть! И к чему паниковать? От голода пока не умираем, от жажды тоже, воздух свежий… Воздух!

Он достал из кармана зажигалку, крутанул колесико. Выпрыгнув из его кулака, пламя задрожало, а затем уверенно качнулось влево.

– Что я говорил?

Поднявшись и, следуя направлению, указанному пламенем, он сделал несколько шагов прочь от завала. Огонек затрепетал. Быстров включил фонарик и увидел пролом в стене туннеля.

– Марина, идите сюда.

– Я боюсь, – прошелестело из темноты. – Там могут быть… – Девушка не договорила.

– Кто? А-а… Мыши, крысы, да? Мыши… Дались они вам, безобиднейшие существа.

– Я боюсь существ противоположных.

Всегда стремящийся к полной ясности, спецагент хотел спросить, что же это за существа, но тут случилось то, чего он никак не ожидал. Его предельно обостренные тренировками и сложившимися обстоятельствами чувства за какую-то долю секунды до нападения просигнализировали о нем. Но либо легкое колебание воздуха, схожее с тем, какое бывает при замахе ножом, оказалось совсем уж легчайшим, либо дали о себе знать усталость и напряжение последних часов, как бы то ни было, Матвей не сумел должным образом подготовиться к отражению агрессии. Правда, он уберег горло и глаза, однако мерзкая тварь, вскочившая ему на плечи, сумела разодрать когтями щеку.

Быстров изловчился, схватил отвратительное существо одной рукой за голову, другой за туловище, повернул… Затрещали позвонки. Отбросив дергающийся в предсмертных конвульсиях полутруп, Матвей поднял руку ко лбу, чтобы вытереть пот, да так и застыл: от пролома донеслось злобное .

Глава 8

Лысые кошки

Отбросив дергающийся в предсмертных конвульсиях полутруп, Матвей поднял руку ко лбу, чтобы вытереть пот, да так и застыл: от пролома донеслось злобное мяуканье. Он повел фонарем и увидел у стены богомерзкую тварь, исторгающую из усыпанной зубами пасти рвущие душу и барабанные перепонки звуки.

Никогда спецагент не встречал ничего подобного. И не слышал ни о чем похожем. Да что там! Самые смелые фантазии, самые кошмарные видения бледнели перед открывшимся ему зрелищем.

Это была кошка. Но что это была за кошка! Раза в два больше обычной. С огромными, налитыми кровью глазами. С горбом изогнутой спиной, мощными лапами, выпирающими челюстями. И все-таки это животное не было бы столь отталкивающим, если бы… На нем не было шерсти! Оно было молочно-белым, с толстыми синими венами, проглядывающими сквозь кожу. По какой-то странной прихоти ассоциаций Быстров вспомнил рекламный ролик фирмы «Жиллет». Впрочем, почему странной? Кожу существа будто выбрили «плавающей головкой», такая она была лоснящаяся, гладкая, точно полированная.

– Мутакот! – раздался за спиной спецагента искаженный ужасом голос Лисичкиной.

– Что? – Посчитав, что не расслышал, Матвей чуть повернул голову, и в ту же секунду чудовище кинулось в атаку.

Ему был неведом страх. Вытянувшись в струну, выбросив вперед увенчанные длинными когтями лапы, оно летело на человека, имея целью его лицо.

На этот раз реакция не подвела спецагента. Он легко отклонился в сторону, ребром ладони буквально перерубив позвоночник существа. Упав на землю, оно заверещало, все еще пытаясь ползти к Матвею, дотянуться до него растопыренными когтями. Горящие дьявольским огнем глаза животного словно гипнотизировали Быстрова. Он поднял ногу, и кованый каблук ботинка опустился на череп чудовища. В наступившей тишине Матвей тряхнул головой, прогоняя наваждение. Уф-ф! Кажется, все. Что это было? Морок какой-то, затмение.

Но опасность все еще была на пороге. О ней предупредила Марина:

– Берегись!

Поберечься действительно стоило. Из пролома, от которого на Матвея пахнуло тошнотворным ароматом гниющих водорослей, выскользнули четыре тени, за ними еще три. Кошки мяукали, урчали и угрожающе шипели. Припадая животами к земле, они крались вдоль стены, а потом, изменив тактику, стали охватывать Быстрова полукольцом. Это была стая!

Следя за перестроениями омерзительных существ и не забывая о девушке, которая была теперь под его опекой, Матвей между делом посетовал на неправоту когда-то прочитанных книг, авторы которых уверяли, что кошки, дескать, сугубые индивидуалисты, что они всегда «гуляют сами по себе», что им чужд стайный инстинкт. Чепуха! То, что происходило на его глазах, в пух и прах разбивало эти утверждения.

«Они сейчас бросятся, – подумал Матвей. – Разом. Скопом».

И кошки бросились. Как и предполагал Быстров, одновременно, будто повинуясь услышанной лишь ими команде.

Двух тварей Матвей, сделав выпад, убил еще на подлете. Однако смерть товарок не остановила остальных. Две кошки запрыгнули спецагенту на спину, две занялись его ногами, а пятая вцепилась в лацканы и без того изрядно потрепанного предыдущими приключениями пиджака. Быстров плюнул прямо в разверстую пасть чудовища и повалился наземь, подминая тех кошек, что карабкались по спине. Своим маневром он внес сумятицу в боевые порядки нападавших и, воспользовавшись этим, перехватил инициативу. Вновь заняв вертикальное положение и выхватив пистолет, он расстрелял двух корчащихся на земле тварей. Вцепившиеся в ноги сами прекратили глодать его икры и пустились наутек. А та кошка, что почти добралась до его горла, вдруг прекратила поступательное движение, замерла и, вероятно, уже готова была последовать примеру удиравших, но рука Матвея ухватила ее за горло и сжимала железной хваткой до тех пор, пока чудовище не испустило дух.

Твид пиджака трещал и рвался, когда Быстров отдирал от себя отвратительное существо. На хищно загнутых когтях животного оставались клочья ткани.

Размахнувшись, Быстров забросил кошку в темноту. Не долго думая, отправил туда же и остальных. Он поступил так потому, что вид неподвижных и еще агонизирующих чудовищ был непереносим: его подташнивало и мутило при одном взгляде на них.

Может быть, кто-то назовет это малодушием. Пусть! Но Матвей был не только отлично обученным, опытным профессионалом, он был еще и человеком, и, как всякому представителю рода людского, ему были присущи маленькие слабости. Тем не менее Быстров поспешил успокоить себя следующим соображением: сражаться с врагами – обязанность спецагента, лицезреть их поверженными долг не предписывает.

– Вы справились!

Матвей удивился словам Лисичкиной и сказал:

– Конечно.

Марина все так же сидела на камне у завала. В неверном свете фонаря, в начале схватки выпавшим из руки агента и сейчас освещавшим низкие своды туннеля, все же было заметно, что она дрожит.

– Это кошки-мутанты, – бесцветным голосом сообщила девушка. – Мутакоты. Исчадия ада. Их тут много. Вы их не знаете.

– Уже познакомился.

– Кальмар запрещает их убивать.

– Зачем они ему? – удивился Матвей.

– Мутакоты охраняют его сокровища.

– Достойная охрана.

Быстров оглянулся. Дыра провала зияла непроглядной чернотой. Путь ли это к спасению? Крылья его носа затрепетали, ощутив запах страха и .

Глава 9

Отходное место

Быстров оглянулся. Дыра провала зияла непроглядной чернотой. Путь ли это к спасению? Крылья его носа затрепетали, ощутив запах страха и йода.

Совсем некстати он вспомнил свой последний отпуск. Десять дней блаженного безделья, если чем и заполненных, то лишь любованием изменчивой красотой моря! Вот так же пахли выброшеные на берег водоросли… Отдых был прерван срочной депешей: ему приказывали покончить с шайкой Хромого Хомы. Трижды прав отец: это задание куда труднее.

Матвей посмотрел на Лисичкину.

– Надо выбираться отсюда, Марина. Вперед дороги нет, назад тоже. Попробуем через этот пролом, – он показал на угольно-черную дыру в стене туннеля. – А вдруг там сокровища? Xто-то вроде пещеры Али-бабы. Жемчуг, яхонты, слитки золота… «Не счесть алмазов в каменных пещерах…» – нещадно фальшивя, спел он.

Девушка через силу улыбнулась, но секунду спустя ее глаза вновь наполнились страхом.

– А как же мутанты?

– Знаете, Марина, – уже серьезно, не рисуясь и не играя в супермена, сказал спецагент, – другого варианта все равно нет. Не помирать же тут! А мутанты… Здесь они могут напасть на нас с тем же успехом. Пойдемте. Смелее! Ничего не бойтесь!

Он расправил плечи, и девушка тут же спряталась за ними.

Как ни бодрился Матвей, но у пролома притормозил. Вздохнул глубоко, приструнил себя и нырнул в ощетинившееся камнями отверстие.

Через пять-шесть метров они натолкнулись на мутакота с развороченным пулей брюхом. Едва живая тварь злобно поводила глазами и угрожающе шипела. Тратить на подранка патрон агент не захотел – сколько им еще встретится вполне здоровых? – и просто перешагнул через издыхающее существо. Когда маневр попыталась повторить его спутница, кошка-мутант вытянула лапу, стараясь дотянуться до ее ноги. Лисичкина вскрикнула и потеряла равновесие. Матвей подхватил девушку и поверх ее вздрагивающего плеча направил на мутакота луч фонаря.

 

Видимо, попытка атаки отняла у кошки последние силы. Она вытянулась и замерла, напоследок оскалив острые, как бритва, клыки. Быстрову показалось, что мерзкая тварь усмехается, отказываясь и после смерти признавать свое поражение.

Это впечатление было настолько сильным, что Матвей не сразу осознал, что продолжает сжимать девушку в объятиях. Он отстранился смущенно и сказал, сглаживая неловкость:

– Что же мы стоим?

И они пошли дальше, то и дело задевая плечами стены. Проход становился все уже, потолок прижимал их к земле, метров пятьдесят им даже пришлось преодолеть на четвереньках.

Туннель, сейчас больше напоминающий нору диаметром сантиметров в восемьдесят, закончился неожиданно. Кирпичная кладка перегородила путь в неизвестность. Матвей подумал, что теперь-то уж точно не известно, чем все это закончится.

Он исследовал преграду. У самой земли в перегородке была дыра, достаточно большая для кошки, но не для человека.

– Тупик, – безжизненным голосом проговорила Лисичкина.

– Чепуха! – отмахнулся Быстров. – Давайте присядем. Передохнем малость.

Девушка послушно опустилась на пол. Матвей пристроился рядом.

– Не знаете, что там? – он кивнул на перегородку.

– Догадываюсь. Хранилище.

– Кальмара? – уточнил агент, выбрав из двух кличек Сидорова ту, которая была Лисичкиной привычнее. Про себя он произнес: «Динозавра?».

– Радиоактивных отходов.

– Что? – Быстров подумал, что ослышался.

– Радиоактивных отходов, – повторила девушка. – Что вы так на меня смотрите? А как, по-вашему, кошки стали мутантами?

– Но откуда они здесь взялись?

– Мутакоты?

– Отходы.

– Над нами куча заводов и институтов. В сороковые и пятидесятые годы там разрабатывалось атомное оружие. Тогда еще не было толком ясно, чем опасна радиация, и потому отходы сбрасывались в смонтированные под землей металлические цистерны. Когда же стало понятно, что держать здесь эту дрянь нельзя, отходы вывезли под Загорск в специальное хранилище. Но поздно: радиация успела натворить бед. Те же мутакоты…

– А чем они питаются?

– По ночам выбираются на поверхность и охотятся на обычных кошек и собак. Вы знаете, что в районе между станциями метро «Тушинская» и «Октябрьское поле» почти нет бездомных дворняжек? Ни одной стаи! Это все их работа, мутантов. Ну и, конечно, помойки. В общем, пищи хватает. Задолго до рассвета, эти твари видят только в темноте, они уже снова под землей, в этих катакомбах.

– Марина, вы говорили, что мутакоты для Кальмара вместо охраны. А сам он и подручные его как же?

– К его логову ведет специальный ход, но я не знаю, где он.

– И что, никто не пробовал пробраться сюда? – не поверил агент.

– Да кто же сюда сунется? А коли сунется – живым не вернется. И нам не спастись! – Она всхлипнула.

Слезы женщины – сущее наказание для мужчины. Но именно они проложили путь к спасению, побудив Быстрова в ярости ударить кулаком по кирпичной перегородке. И она покачнулась!

Матвей зажег фонарь, направил его на кладку. Что ж, может быть, и не померещилось. Раствор сырой, рыхлый… Он лег на спину, уперся ногами в кирпичи, нажал, нажал еще раз – так, что запросили пощады мышцы, и стена рухнула! Отплевываясь от пыли, он посветил вперед – метрах в двух виднелся округлый бок какой-то емкости; посветил вверх – луч фонаря не достигал сводов.

– Вот и обещанная пещера с сокровищами, – сказал Матвей. – Не хватает только .

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20 
Рейтинг@Mail.ru