Сергей Зверев
Особо сильный противник
Потянувшись к пиджаку, висевшему на спинке кресла, командир извлек коробок спичек и подал подполковнику.
– Можете взять его себе, у меня еще есть.
Именно в этот момент пилот заметил кейс, пристегнутый наручниками к руке военного. Минуту назад он не имел возможности осмотреть незнакомца полностью: мешала высокая спинка кресла. Но лишних вопросов пилот решил не задавать.
Подполковник проницательно всматривался в пилота.
– Я – начальник охраны посольства, и мне нужна связь с Москвой, – в руке подполковника мелькнуло удостоверение.
– Сейчас это невозможно сделать, – ответил командир, – только после посадки в аэропорту.
– Спасибо за спички. Скоро дозаправка?
– Где-то через полчаса. В Эмиратах.
Неожиданно в кабине появилась стюардесса с двумя пластиковыми стаканчиками, из которых исходил приятный аромат кофе.
– Наконец-то, – сказал пилот, протягивая руку, чтобы взять кофе.
– Спасибо. Извините, я забыл сказать, чтобы вы приготовили кофе и для моей жены. Вы не против? – подполковник посмотрел на командира.
Тот отрицательно покачал головой, давая понять, что нет. Спорить ему с незнакомцем в погонах подполковника не хотелось.
– Ну вот и замечательно, – произнес военный, – кофе не даст заснуть. А то разное может случиться.
Подполковник покинул кабину, и, прежде чем командир успел закрыть дверь, в нее потянуло приятным запахом кубинской сигары.
В салоне самолета уже было тихо. Изредка тишину нарушали всхлипывания детей, но заботливые мамы успокаивали их.
В динамиках раздался голос командира:
– Наш самолет совершит посадку в международном аэропорту на территории Эмиратов. Просьба пристегнуться.
Самолет пошел на снижение. На иллюминаторах потихоньку таяли маленькие кусочки льда. Корпус потрескивал. Допив кофе, подполковник обнял жену.
– Эмираты?
– Да, дозаправимся и в Москву, – голос военного звучал уверенно.
Самолет выравнивался перед посадкой на полосу. В иллюминаторах мелькнули строения аэропорта. Салон наполнялся солнечным светом. Яркие лучи резали глаза, охранник Михаил почувствовал головную боль, сказывалась водка.
На соседнем сиденье спал Дмитрий, изредка переворачиваясь с боку на бок.
Не прошло и пяти минут, как «Ту-154» соприкоснулся с землей. Посадка прошла мягко. Пассажиры смотрели в иллюминаторы, ожидая, пока к самолету подъедет топливозаправщик.
Топливозаправщик подкатил к авиалайнеру. Процедура заняла не более десяти минут. Лариса поднялась:
– Ноги размять хочу.
Она вышла в отсек между салонами и достала из сумочки мобильник. Говорила коротко, прикрыв микрофон ладонью.
Пребывание в Эмиратах оказалось совсем кратким, не успели пассажиры даже заскучать, как из динамиков прозвучало сообщение о том, что самолет взлетает. Набрав скорость, авиалайнер оторвался от земли.
Безмятежный полет продолжался. Вот только не нравилось командиру то, что подполковник говорил с Москвой один на один, без свидетелей. И от этого разговора можно было ожидать сюрприза.
– Вас вызывают на связь, – пилот повернулся к командиру экипажа.
Командир надел наушники, в них раздался голос:
– Пункт назначения придется изменить. У вас на борту, возможно, находится больной человек… В целях избежания эпидемии вы должны лететь в Новосибирск, где находится наш лучший эпидемиологический центр. Вам следует выдержать двухдневный карантин. После чего экипаж и пассажиров спецрейсом доставят в Москву. До следующего сеанса связи. Счастливого пути.
– Прекрасно, – вымолвил командир, откладывая наушники.
– Сидят там себе, прикрыв свои задницы, и командуют. Эпидемия. Придумали же… – выругался пилот.
– Если летим в Новосибирск, то где будет следующая дозаправка? – бортмеханик смотрел на командира.
– Еще сообщат, но я думаю, в Таджикистане…
– Ну что там такое? – блондинка вопросительно посмотрела на мужа.
– Осталось дозаправиться в Таджикистане… А потом домой, – он крепко обнял ее.
– Первым делом, когда приедем в Москву, сходим в ресторан. Я так соскучилась по хорошей кухне.
– Мне кажется, что в Москве мы окажемся чуть позже, чем ты думаешь.
* * *
Самолет тряхнуло. На пути авиалайнера попалась очередная воздушная яма. Раздался глухой щелчок. Пассажиры ухватились за поручни кресел. Подполковник Загорский, куривший в хвосте самолета, стал пробираться в салон. С трудом сев на первое попавшееся кресло, он пристегнулся ремнем безопасности. Из соседнего салона, где находились африканские беженцы, раздавались крики.
– А вот это уже херня, – проговорил Михаил, который сидел на противоположном ряду, слева от подполковника.
Его испуганные глаза были направлены на иллюминатор со стороны Алексея Загорского. От крыла за самолетом тянулась струя дыма. «Ту-154» снижался. Сильная тряска не позволяла подняться с места.
«Надо срочно пробраться в кабину пилотов и узнать, в чем дело», – решил подполковник.
Отстегнув ремень безопасности и хватаясь руками за спинки кресел, Загорский осторожно двигался в переднюю часть авиалайнера.
– Вы куда? – раздался голос Дмитрия.
– Узнать, что произошло. Я в кабину пилотов.
– Я с вами, – поднявшись со своего места, Дмитрий последовал за ним.
Отдернув занавеску, они попали в середину самолета – в тамбур между салонами.
– Пошли, нельзя допустить паники, – прошептал подполковник.
Со всех сторон доносились крики женщин и детей. Пассажиры с надеждой смотрели на двух мужчин, продвигавшихся по проходу. В экстремальных ситуациях всегда хочется верить, что кто-то другой возьмет на себя груз ответственности.
– Успокаивай пассажиров, – нагнувшись к самому уху Дмитрия, проговорил подполковник, – а я дальше…
Загорскому мешал идти кейс, пристегнутый наручниками к правой руке. Из первого салона крыло просматривалось плохо, но и тут уже заметили, что с двигателем не все в порядке. Лариса испуганно смотрела на пробиравшегося к носу самолета Алексея.
– Оставайся на месте и пристегнись, – сказал ей муж.
– Что произошло?
– Пока еще не знаю. Но, кажется, отказал один из двигателей. Я узнаю у пилотов. Не вставай с места, – перекрывая гул турбин, сообщил он.
Подполковник сжал руку жены, поцеловал ее в щеку. Подоспел Дмитрий.
– Все в порядке, не вставайте, – налево и направо бросал охранник посольства и поглядывал на своего начальника.
Загорский обернулся:
– Побудь с Ларисой, я и сам справлюсь.
– Может… – хотел было возразить Дмитрий, но его прервал подполковник:
– Выполняй приказ!
Молча кивнув, Дмитрий присел рядом с блондинкой. Паника так и не началась, хотя самолет трясло заметно сильнее. Стюардесса преградила подполковнику путь к кабине.
– Сообщите командиру, что я хочу с ним переговорить.
– Не думаю…
– Это важно, я только что говорил с Москвой.
Стюардесса почувствовала в мужчине, стоявшем перед ней, человека сильной воли, к тому же она видела, как тот заходил к пилотам.
– Хорошо, отойдите в сторону.
Уже через несколько секунд она появилась вновь:
– Заходите.
Лица командира и пилота были сосредоточены. Пилот буквально сросся со штурвалом.
– Что произошло? – военный держался за спинку сиденья.
– Пришлось отключить правый двигатель, но горение продолжается, дымит, – незамедлительно ответил командир, – но это только для вас, для других – случилась временная техническая неисправность, которую можно устранить в полете.
– Мы падаем?
– Если не приземлиться через двадцать минут, то я не могу гарантировать, что наш самолет не упадет на скалы.
– Где мы сейчас находимся?
– Над Афганистаном. Ближайший действующий аэродром – это международный аэропорт в Таджикистане, но до него лететь сорок минут. Если двигатель загорится… Мы сделали запрос, для нас подыскивают приемлемый вариант, – без особого энтузиазма сообщил командир. – В Новосибирск нас развернули из-за вашего чемоданчика?
Подполковник пропустил вопрос мимо ушей.
Штурман с напряженным лицом внезапно просветлел и, сбросив громоздкие наушники, закричал:
– Только что сообщили координаты заброшенного аэродрома в Северном Афганистане… До него пятнадцать минут лету. Взлетная полоса в относительном порядке.
– Ну что ж, продолжаем снижаться. Координаты, курс… – в глазах командира появилась надежда на спасение.
– Москва обещает помощь, – добавил штурман и протянул небольшой листик с цифрами.
«Ту-154» продолжал снижение. Подполковник вздохнул и сжал покрепче мокрую от пота ручку кейса.
Глава 6
Крупные хлопья снега опускались на землю. Под Астраханью такого раннего снега уже давно не было. Неподалеку от казармы мокрый сугроб разгребали солдаты. Снег валил уже второй день подряд. А прогноз на ближайшие дни не обещал никаких перемен. Лопаты врезались в мокрую слипшуюся массу, скребли по асфальту, издавая противный звук. Отставив лопату в сторону и достав из кармана пачку сигарет, один из солдат закурил. Облокотившись на рукоятку, он наблюдал, как работают его товарищи.
– Хватит отдыхать, – недовольно бросил ефрейтор.
– Что, уже и покурить нельзя? Сколько снег ни разгребай, а он валит и валит.
– Снег валит, а служба идет.
Жадно затянувшись, рядовой отбросил бычок в сугроб и вновь взялся за работу. На дороге к аэродрому показался «УАЗ» и крытый брезентом «Урал».
– Едут, – с уважением произнес ефрейтор, – «УАЗ» майора Лаврова.
– Учения? – рядовой продолжал работать лопатой, но не отрывал взгляда от машин.
– Кто ж его знает. Подняли по тревоге, – отозвался ефрейтор.
– Если не учения, то что?
– Спецназ. Всякое может быть. Майор Лавров добровольцев-контрактников отбирал. Тридцать человек. И старлей Барханов с ним. Боеприпасы – боевые, – ефрейтор был чуть более осведомлен, но и ему не было известно, куда направляется спецназ.
– Ребята говорят, что спецрейсом из Москвы какой-то капитан прилетел.
– Говорят… а ты повторяешь, – огрызнулся ефрейтор.
В «УАЗе» и впрямь ехал командир батальона спецназа ВДВ майор Лавров. И самое странное, что он знал немногим больше ефрейтора. Единственное, что ему было известно доподлинно, так это то, что придется десантироваться на территорию Северного Афганистана и что его подразделение поступает в оперативное подчинение капитану ФСБ Вежновцу, которого он еще и в глаза не видел. Все происходило в спешке.
Машины выехали на летное поле. Огромный «Ил-76» уже был готов к взлету.
– А вот и фээсбист, – пробормотал майор Лавров, вглядываясь в молодого капитана, тот стоял, прикрыв щеку от мокрого снега ладонью, – к нему подъедь, – бросил он шоферу.
Фээсбэшник нырнул в «УАЗ» и тут же протянул руку Лаврову:
– Капитан Вежновец. Вас ознакомили с приказом?
Лавров не очень охотно пожал руку. То, что ему придется находиться в оперативном подчинении у чекиста, не предвещало ничего хорошего.
– Майор Лавров, – представился он, – естественно, ознакомлен. Вы в курсе обстановки?
– Вы следите за теленовостями? Про эвакуацию нашего посольства из Африки слышали?
– Только то, что прозвучало в телевизоре.
– На нас возложена миссия государственной важности. Мы десантируемся в Северном Афганистане. Неподалеку от места высадки находится заброшенный аэродром. Всего пару часов назад туда приземлился гражданский «Ту-154» с пассажирами на борту: сотрудники посольства и эпидемиологического центра. Наше руководство беспокоится за жизнь людей, это район с традиционно нестабильным режимом. Он не контролируется официальным Кабулом. Командование остается за вами. Я буду координировать действия десантников и поддерживать связь с Москвой, – Вежновец демонстративно выставил перед собой небольшой кейс – ноутбук с системой космической связи.
Он передал Лаврову несколько снимков.
– Изображения со спутника?
– Именно. Они сделаны час назад, – Вежновец улыбнулся.
– Ваши ребята без дела не сидят, – бесстрастно проговорил Лавров, чекист ему не нравился все больше и больше. Слишком уж острый и злой был у него взгляд.
– На снимках виден силуэт «Ту-154», он приземлился, вроде удачно, – капитан указал пальцем на вытянутый, чуть размытый крестик, – но нас тревожит другое. Посмотрите сюда. Здесь, согласно нашим разведданным, подтвержденным американцами, находится база полевого командира Омара. Обратите внимание на прямоугольники, предположительно это «Уралы» и, возможно, бронетехника. Вы должны обеспечить охрану самолета и пассажиров. Есть два варианта эвакуации. Первый – если удастся исправить поломку «Ту-154» на земле, и второй – самолет остается в Афганистане, пассажиров заберут вертолетами. С американцами договорено, сами они в этот район соваться опасаются, но закроют глаза на высадку российского десанта.
– Дело серьезное, – Лавров вглядывался в снимок.
– Омар – полновластный хозяин в тех краях. Он сам объявил себя бригадным генералом. Собрал вокруг себя недобитых талибов. За ним охотятся афганское правительство и американцы. Ну, а у нас к нему особая любовь. Он занимается транзитом героина через Среднюю Азию в Россию.
– Задача максимум – защитить пассажиров и расправиться с Омаром? – перебил фээсбэшника Андрей.
– Пока – защитить пассажиров. Надеюсь, Омар не среагирует так быстро. Хотя ему может придти в голову и захватить самолет. Он не должен успеть.
Лавров насторожился:
– Этот снимок сделан два часа назад. На нем техника – в лагере боевиков. Когда будет более свежая информация?
– Как только, так сразу, – улыбнулся капитан Вежновец, – в таких делах главное – быстрое реагирование и внезапность. Через два часа наш спутник-шпион выходит из зоны Афганистана. Если повезет, получим новые снимки, нет – до завтрашнего дня у нас не будет иного источника информации.
– Плохо, капитан.
– Не то слово, майор.
– Вы раньше прыгали с парашютом?
– А вы как думаете?
– Кажется, что нет.
– Все когда-нибудь приходится делать впервые. Я заметил, что вы, товарищ майор, не очень рады нашему сотрудничеству. Меня предупредили, вы прекрасный профессионал, но очень своенравны.
– Ни у меня, ни у вас нет выбора.
Вежновец выглянул в окно, в метели показалась «Волга».
– Ваше командование вместе с моим руководством пожаловали дать последние напутствия перед взлетом.
* * *
Пейзажи Северного Афганистана не для слабонервных – унылая однообразная картина. И только человек, родившийся здесь, может спокойно и даже иногда с умилением смотреть на безжизненные горы, чередующиеся с пустынными равнинами. На одной из таких равнин и располагался окруженный невысокими скалами заброшенный аэродром. Построенный советскими специалистами в начале восьмидесятых годов, он прослужил по назначению лишь пару лет. Последний самолет поднялся с него чуть меньше двадцати лет назад, унося на родину советских военных диспетчеров и технический персонал, передавший некогда важный военный объект недоученным афганским военным режима Наджибулы. Через полгода аэродром был переведен в разряд «запасных», а с приходом к власти талибов о нем в Кабуле и вовсе забыли. Все, что можно было унести, растащили местные жители.
Огромные восьмиугольные железобетонные плиты летного поля местами покрылись трещинами, через которые пробивалась чахлая растительность. Кирпичная трехэтажная коробка здания аэропорта зияла пустыми оконными провалами. У диспетчерской башни высились груды мусора и ржавого металла, блестело битое стекло, громоздились обломки строительных конструкций. Ближе к скалам расположился ряд высоких ангаров, покрытых облезлой, местами отвалившейся голубой краской. Впрочем, взлетно-посадочная полоса все еще имела приличный вид и могла принять современный авиалайнер. Тишину нарушал лишь ветер, гудевший в скалах, да шелестел под его порывами серый песок.
На расстоянии около полутора километров от полосы, на вершине одной из многочисленных скал затаились два человека. Темные от въевшегося многолетнего загара обветренные лица. За спинами – автоматы «АК-47» старого советского образца, обязательные для каждого настоящего мужчины в этой вселенской глуши. Заношенные до дыр, густо покрытые пылью халаты позволяли им раствориться среди камней. Один из афганцев, прильнув к окулярам бинокля, неотрывно следил за гребнем недалеких гор. Другой – полой халата старательно протирал ствол видавшего виды автомата. Находились они здесь довольно долго и охотно бы сменили позицию, но оба они были людьми подневольными: что сказал командир, то и следует делать, пока не получишь новый приказ. Моложавого нетерпеливого боевика уже стало раздражать бесстрастное молчание старшего товарища, он смахнул пыль с полы халата, отложил автомат на камни.
– Ну что? – спросил он, чтобы хоть что-то сказать.
– Ничего! – такой же дежурной репликой агрессивно ответил первый, но все же добавил, уже смягчив тон, – не видно еще его. Четыре часа уже ждем.
– Может, он и не прилетит вообще. Сколько нам еще сидеть здесь?
– Сколько надо, столько и будем. Должен прилететь.
– Точно?
– Омар так сказал. Не понимаю только, зачем он ему? – боевик недоуменно покрутил головой.
– Может, оружие?
– Самолет пассажирский. Наверное, вещи Омару нужны.
– Заложники, – подхватил молодой, – у родственников выкуп можно потребовать.
Не привыкшие долго рассуждать над приказами командира, боевики замолчали, замерли без движения. Через четверть часа афганец с биноклем встрепенулся. Толкнув в бок товарища, он указал ему на зубчатую линию гор. Тот прищурился и радостно усмехнулся:
– Кажется, есть!
– Подай рацию.
Подняв и закрепив антенну старой громоздкой рации, боевик прокричал в микрофон:
– Они показались, снижаются… нет, еще не приземлились. Что нам делать?.. Ясно!
Вскочив на ноги, боевик в годах подхватил автомат.
– Уходим. Быстро.
– Слава Аллаху. Мы куда? На аэродром, на поле?
– На базу.
Сноровисто прыгая с камня на камень, афганцы в пыльных халатах скрылись в зарослях кустарника.
На горизонте, прямо над горной грядой, росла черная точка, набухала, приближаясь. К привычным звукам безлюдного пространства добавился новый, успевший позабыться в этой местности со дня прекращения эксплуатации аэродрома. Гудение реактивных двигателей нарастало, и в выцветшем небе уже прорисовался силуэт пассажирского лайнера. Он шел низко, явно намереваясь зайти на полосу.
Чуть различимый с земли шлейф дыма тянулся за самолетом. Лайнер выровнялся над полосой, выпустил шасси. Колеса коснулись бетона, он подпрыгнул, тут же взревели двигатели, гася скорость, густая пыль понеслась из-под шасси над посадочной полосой, и гражданский лайнер с российским триколором на хвосте покатился, вздрагивая, пригибая воздушным потоком пробившиеся сквозь трещины пучки полыни и саксаула. Не доезжая до конца полосы, «Ту-154» свернул на рулежку и остановился.
Двигатели замерли. Но к выходу никто из пассажиров не спешил. Не спешили и развернуть аварийный надувной трап. Никто не проявил сильного желания ступить на незнакомую, чужую землю. Люди, недавно вырвавшиеся из охваченного мятежом города, чувствовали себя увереннее, когда от внешнего мира их отделял тонкий борт самолета. Хотя эта защита и была на самом деле иллюзорной. В лучшем случае она могла защитить от ветра.
По истечении десяти минут после приземления первые эмоции прошли, и народ, уже немного освоившись, настроился на ожидание обещанной помощи из российской столицы. Правда, на лицах некоторых из пассажиров читалась озабоченность создавшейся ситуацией. Это были те немногие, кто реально оценивал обстановку, понимал, что все не так просто. Пресловутой помощи скоро ожидать не приходилось: пока известие об аварии дойдет до соответствующих чинов, пока будет принято окончательное решение… пройдет немало времени, а учитывая формировавшуюся и успешно развивавшуюся семьдесят лет бюрократическую систему и нежелание кабинетных начальников всевозможных рангов брать на себя ответственность, о скором спасении можно было вообще забыть.
Люди осведомленные учитывали сложность создавшейся ситуации – для эвакуации людей требовался второй самолет. А починить «Ту-154» в полевых условиях практически невозможно, да и бросать пассажирский авиалайнер в дикой стране в высшей степени неразумно.
Оставалось надеяться, что к делу подключатся военные или российские спецслужбы, которые все задачи решают не в пример оперативнее штатских господ из МИДа. Для этого существовали свои резоны – наличие среди пассажиров сотрудников посольства, да и самолет оказался в стране, которая хотя и не вся, но большей частью находилась на военном положении. Малейшее промедление угрожало безопасности людей.
Подполковник Загорский – начальник охраны посольства – то и дело поглядывал в иллюминатор, в его взгляде сквозила озабоченность. Его спутница нервничала, недовольно теребила ручку кресла:
– Как ты думаешь, надолго мы здесь застряли? – спросила с капризным оттенком в голосе женщина.
– Нет, скоро мы покинем это гиблое место. Не волнуйся, о нас не забыли… – не поворачивая головы в ее сторону, бросил подполковник Загорский и тут же осекся. – Я сейчас, – он торопливо поднялся.
Насторожилась и Лариса. Посторонние звуки нарушили однообразный свист ветра. Люди льнули к иллюминаторам, пытаясь рассмотреть, что же происходит там, снаружи.
На рулежку, гремя гусеницами, заезжал старый советский танк «Т-64» грязно-зеленого цвета. На башне, сквозь покрывавшую танк серую пыль, еле читался бортовой номер. Следом за ним показались «Урал» и четыре джипа с бородачами в камуфляже. Колонну замыкала БМП.
Из остановившегося грузовика на бетон высыпало полтора десятка вооруженных афганцев в пыльных халатах, головы большинства из них покрывали бесформенные шапки из тонкого войлока. Держа на изготовку автоматы Калашникова, боевики молча, словно по заранее составленному расписанию, рассредоточились, окружив самолет.
Из головного джипа грузно вылез Омар, и тут же его взяли в кольцо боевики в камуфляже – личная охрана полевого командира. Омар немного постоял, скользнул взглядом по иллюминаторам и, убедившись, что его появление навело ужас на пассажиров, вальяжно двинулся к самолету. В круг охраны вбежал и зашагал рядом с Омаром одноглазый, устрашающего вида боевик. Стараясь идти в ногу с командиром, Мустафа заглядывал в лицо своему хозяину и нетерпеливо спрашивал:
– Что дальше?
Резко остановившись, Омар произнес нарочито по-русски, слова давались с трудом, все-таки много лет прошло с тех пор, как он во времена правления Наджибулы обучался военному делу в СССР:
– Сначала надо, чтоб какая-нибудь собака вышла. – И, хищно щерясь, добавил: – Будем переговоры вести, – и, добавил: – Мегафон.
Мустафа повернулся и махнул кому-то рукой. Тут же подбежал боевик, услужливо подал мегафон. В свою очередь одноглазый передал его Омару. Командир, брезгливо кривя губы, поднес ко рту переговорное устройство.
– Внимание! Слушайте все, кто находится на борту. Ваш самолет, нарушив границы, приземлился на территории нашего государства, и этим вы нагло нарушили наш суверенитет и наши законы. Поэтому с данного момента все, кто в самолете, считаются арестованными и обязаны подчиняться моим приказам.
Хриплое карканье главаря недобитых талибов разносилось над заброшенным аэродромом и далеким эхом возвращалось с гор.
– Сейчас ко мне должен выйти человек, с которым я, как с вашим представителем, смогу вести переговоры. Я жду, – Омар опустил мегафон.
