Сергей Зверев
За час до казни
Глава 3
Полет до Душанбе не запомнился Кириллу Переверзеву ничем. Едва сев в самолет и убедившись, что все бойцы на месте, оружие и боеприпасы тоже, он провалился в сон. И проспал все пять часов, пока длился полет. Проснулся, когда самолет уже катился по посадочной полосе. И первое, что ощутил после пробуждения – какая здесь стоит жара. Он весь обливался потом. Да и его бойцы тоже. Однако не станешь же переодеваться в самолете! Приходилось терпеть.
Девять человек разобрали оружие, снаряжение и по трапу спустились на летное поле. Чужих глаз здесь можно было не опасаться: известно, что самолет сядет на военном аэродроме и посторонних здесь не будет.
Возле трапа их ждали два человека. Один был одет в песочного цвета летнюю форму, на плечах были полковничьи погоны. Второй – стройный пожилой человек в темных очках – был в свободной цветной рубашке и белых брюках.
– Майор Переверзев? – спросил полковник. – Я командир бригады российских войск полковник Резников. Командование поручило мне встретить вашу группу, помочь со снаряжением, если понадобится, и отправить дальше, в Кабул. Всю остальную помощь вам окажет генерал-лейтенант Кузьмин.
И Резников кивнул на человека в темных очках.
«Ага, значит, это тот самый консультант, про которого говорил Тихонов», – догадался майор. Он поздоровался с полковником, затем протянул руку консультанту. К его удивлению, рука у этого пожилого человека оказалась крепкая, жилистая; в ней все еще ощущалась немалая сила.
– Как я понял, товарищ генерал-лейтенант, нам есть о чем побеседовать? – спросил он.
– Есть, майор, – подтвердил консультант. – Только не надо так официально. Ведь я генерал-лейтенант в отставке. Просто командование иногда привлекает меня к работе с нашим контингентом. Поэтому договоримся так: меня зовут Михаил Павлович. А тебя как?
– Кирилл Антонович, – отвечал майор.
– Вот и познакомились. Теперь так. Перемещаемся вон в тот барак, видишь? Там вы будете дислоцироваться до вечера, когда будет готов ваш борт. Как стемнеет, полетим.
Переверзев дал команду своим бойцам, и они направились в сторону барака. По дороге майор спросил генерал-лейтенанта:
– А почему так долго ждать? Раньше нельзя вылететь?
– Вылететь можно хоть сейчас, – отвечал Кузьмин. – Вон он, ваш самолет.
И он кивнул на край поля, где стоял «Як» армейской модификации.
– Так в чем дело? – продолжал настаивать Переверзев.
– В соблюдении режима секретности, – объяснил генерал-лейтенант. – Чем меньше людей вас увидят в Кабуле, тем лучше. Вы прилетите глубокой ночью, увидят вас немногие.
– Что ж, это хорошо, – заметил Переверзев. – Успеем отдохнуть.
Кузьмин усмехнулся:
– Отдыхать, майор, будете в горах, на марше. А сейчас у тебя и твоих бойцов будет много дел.
– Это каких же?
– Солдаты будут учить пуштунский язык. Надо, чтобы они к моменту прилета освоили хотя бы полсотни слов, могли произнести три-четыре фразы. Особо рекомендую выучить такие слова, как «врачи», «боевики» и вопрос «как пройти?» А еще будете переодеваться, привыкать к новой амуниции.
– Нам дадут летнюю форму, как у полковника? – спросил майор, кивнув на шедшего рядом Резникова.
– Нет, майор, не угадал, – покачал головой генерал-лейтенант. – В такой форме вам в Кабуле делать нечего. Замерзнете. В Кабуле довольно прохладно, особенно ночью. А в горах просто холодно. Нет, вы оденетесь в афганскую национальную одежду. Так, чтобы ничем не отличаться от группы крестьян. Только куртки свои оставите. Без курток там нельзя – опять же из-за холода.
– Ну да, обычная группа крестьян с «калашами»… – усмехнулся Переверзев. – Уж скорее мы будем похожи на группу душманов.
– Правильное сравнение, – кивнул Кузьмин. – Будет хорошо, если о вас так и подумают. Главное, чтобы приняли за своих. Я обратил внимание, что у тебя в группе есть узбеки и таджики…
– Таджиков нет, – покачал головой майор. – Два татарина и один узбек.
– И то хлеб, – кивнул головой консультант.
Они вошли в казарму. Полковник Резников провел их в комнату, где на столах была разложена одежда.
– Вот, мы постарались подобрать разные размеры, – сказал он. – Рассчитывали, конечно, на рослых ребят. В спецназе малыши обычно не служат.
– Угадали, – сказал Переверзев, осматривая одежду. – А как с обувью?
– Обувь оставьте свою, – ответил Кузьмин. – Сейчас многие афганцы ходят в кроссовках – оценили их удобство. Да, и пусть каждый возьмет вот это.
Он открыл лежащую на столе сумку и достал девять одинаковых книжечек карманного формата. Это были разговорники с русского на пуштунский.
– Вот, берите и учите, – сказал он, обращаясь к бойцам группы. – Там, на месте, от знания этих выражений может зависеть ваша жизнь.
– Ну что, я тоже сяду учить язык, – заявил Переверзев, взяв один из разговорников.
– Нет, Кирилл Антонович, учить язык ты потом будешь, в самолете, а еще лучше – в вертолете, – объяснил генерал-майор. – Сейчас тебе необходимо получить от меня всю необходимую информацию. Так что у нас с тобой будут индивидуальные занятия. И здесь, и во время полета в Кабул.
– Так вы что, полетите с нами в Афганистан? – удивился Переверзев.
– А ты что думал – я тут на аэродроме прописался? – рассмеялся генерал-лейтенант. – Нет, я теперь с вами надолго. В горы, правда, не пойду – врачи запрещают, из-за сердца. А вот там, куда можно подъехать или долететь – я с вами. Начать нам с тобой лучше прямо сейчас. Так что выбирай себе штаны с распашонкой и пойдем поговорим.
Майор Переверзев не был уверен, что ему срочно нужна консультация, но возражать не стал. Он выбрал себе комплект одежды подходящего размера, и они с Кузьминым перешли в соседний класс.
Через открытую дверь сюда доносились голоса бойцов, старательно повторявших незнакомые слова, – группа учила чужой язык.
– Вот, вы пойдете в горы, одетые в одежду афганцев и хоть немного зная язык, – сказал Кузьмин. – Когда меня с моей ротой в феврале 1980-го забросили в Мазари-Шариф, я вообще не знал, что такое Афган и с чем его едят. Все пришлось узнавать на собственной шкуре. И ладно бы еще на собственной! А то ведь за мои огрехи, за мое незнание обстановки расплачивались мои солдаты…
В помещении генерал-лейтенант снял темные очки, и Переверзев увидел, что глаза у него синие и очень усталые.
– Значит, слушай меня, Кирилл Антонович, – заговорил Кузьмин. – Перед тобой стоит задача – отыскать и освободить группу наших врачей. Скорее всего их захватила группировка «Талибан». Тебе надо знать об этих людях как можно больше.
Изначально талибы были студентами мусульманских духовных училищ. Они взялись за оружие уже после того, как наши войска ушли из Афганистана и у власти в Кабуле остался Наджибулла. Талибам не нравились командиры моджахедов, такие как Ахмад Шах Масуд или Гульбеддин Хекматиар. Они видели, что эти люди думают только о власти, что они стремятся к богатству, хотят жить в роскоши и не слишком заботятся о соблюдении норм ислама. А талибы хотели, чтобы в Афганистане все было устроено по заповедям пророка Мухаммеда. Сначала они только критиковали руководителей моджахедов. А когда поняли, что их критику никто не слышит, решили сами взяться за оружие. Так возникло движение «Талибан».
Вначале этих студентов никто не принимал всерьез. Но тут выяснилась одна вещь: их поддерживала основная часть населения. Практически весь сельский Афганистан был за талибов. Люди, жившие в кишлаках и возделывавшие землю, хотели жить по нормам шариата. Они массово вступали в армию талибов. Вскоре она стала сильнее всех прочих группировок, авторитетнее правительства. Армия талибов вошла в Кабул. Они повесили президента Наджибуллу, расправились с его соратниками и установили свои порядки.
– Выходит, за них вообще весь народ? – спросил Переверзев. – Тогда с ними нельзя справиться…
Однако Кузьмин покачал головой:
– Нет, не весь. За те годы, пока советские войска находились здесь, страна изменилась. Возросла доля городского населения. Появились люди, принявшие европейские нормы, чужие жизненные стандарты. И вот эти люди, особенно молодежь, не хотят возвращаться в прошлое. Тебе надо уяснить: в Афганистане, как ни в одной другой стране, налицо острый конфликт между городом и деревней, молодежью и стариками. Мы всегда опирались на горожан, на молодых. И теперь то же самое делают американцы, занявшие наше место. Однако надо иметь в виду, что деревня пока сильнее. И если американцы уйдут, городская власть, власть президента Ашрафа Гани, не продержится и полгода.
– И талибы снова придут к власти, – заключил Переверзев.
– А вот это еще неизвестно, – ответил генерал-лейтенант. – Ведь за последние десять лет в стране возникли новые группировки, еще более радикальные, чем талибы. С одной стороны, они более радикальные, более кровожадные. А с другой – более циничные. В отличие от талибов, они охотно занимаются производством и продажей наркотиков. Ведь этим, по их мнению, они достигают сразу двух целей. Во-первых, зарабатывают деньги на «священную войну», а во-вторых, увеличивают число наркоманов во всем мире и тем ослабляют «проклятую цивилизацию неверных». Самая сильная среди этих новых групп, конечно, известное «Исламское государство», запрещенное в нашей стране. Но есть и другие: «Воины пророка», «Знамя ислама», «Мученики веры».
– И может оказаться так, что наших медиков похитил кто-то из них? – спросил майор.
– Да, это очень возможно, – кивнул Кузьмин.
– Но тогда наши врачи скорее всего уже мертвы… – заметил Переверзев.
– Нет, не обязательно, – сказал консультант. – Ведь я только что говорил, что это люди циничные, склонные к торгу. Правда, с ними очень трудно вести переговоры, ни одному их слову верить нельзя. Но с другой – они могут рассматривать пленников как живой товар, который можно выгодно обменять. Они могут оставить врачей в живых, чтобы позже обменять их на своих командиров. А еще они будут стараться обратить их в свою веру, завербовать. Мне почему-то кажется, что на этот раз так и происходит. Что наши люди живы, хотя, конечно, им сейчас не позавидуешь.
– А какую роль в этом играют американцы? – спросил Переверзев. – Можно ли надеяться на их помощь? Или они, наоборот, будут нам вредить?
– Тебе надо уяснить несколько вещей, – сказал генерал-лейтенант. – Во-первых, в Афганистане действуют не только американцы. Здесь расквартированы Международные силы обеспечения безопасности, английская аббревиатура ISAF. В них входят соединения 14 стран. Но американцы, конечно, главные. Второй важный момент – что они, в отличие от нас, избегают участия в боевых действиях. Официально считается, что военные действия ведет только афганская армия, а западные союзники выполняют роль советников. На самом деле, когда исламисты активизируются и правительственные войска с ними не справляются, союзники вступают в бой. Но почти всегда – с воздуха. Наземных операций они не проводят, поэтому и потери у них небольшие. Разве что на минах иногда подрываются. Тут же многие дороги заминированы. И не только дороги, но и тропы… Кстати, тебе, когда будешь в горах, надо иметь это в виду. По горным тропам нужно передвигаться крайне осторожно. Теперь идем дальше. Ты спрашивал, как американцы отнесутся к нам. Вредить, я думаю, не станут. А вот помогать… Пока что я помощи с их стороны не видел. Впрочем, и ситуаций, таких как сейчас, до сих пор не было. Посмотрим, побеседуем… Меня они вообще знают, как облупленного – я часто бываю в Кабуле. И с тобой охотно познакомятся. Твои бойцы во время этих переговоров подождут где-нибудь за дверью.
– Ну да, по базару походят, в языке потренируются, – сказал Переверзев, усмехнувшись.
Однако Кузьмин шутку не принял.
– По базару твоим бойцам ходить не стоит, – сказал он. – Вообще показываться на людях не надо. И рот открывать тоже не советую. Применять свои познания в языке они будут только в крайнем случае.
– То есть мы скроем, что приехали группой? Будем говорить, что я один?
– Нет, обманывать афганское правительство, а также союзников мы не будем, – отвечал Кузьмин. – В конце концов мы будем просить у них вертолет, чтобы десантироваться на место поисков. Так что они должны знать, сколько нас. Просто не будем показываться им на глаза.
Кирилл Переверзев осмыслил все услышанное и сказал:
– То есть нам вообще ни на кого рассчитывать не стоит, так? Помощь нам никто не окажет?
– Нет, не совсем так, – отвечал генерал-лейтенант. – Я уже говорил, что все эти годы не терял связь с руководством афганской армии и сил безопасности. В свое время у меня там было много знакомых. Даже не знакомых, а настоящих друзей. Эти связи установились еще во времена Кармаля и Наджибуллы, и все эти годы не прерывались. Правда, многие из моих афганских друзей погибли во времена господства талибов. Причем погибли самые лучшие…
Он замолчал ненадолго, и Переверзев заметил, как на скулах генерал-лейтенанта вздулись желваки.
– Да, многие погибли, – повторил он. – Еще больше людей новые власти изгнали из органов безопасности. Но кое-кто остался. Вот эти мои старые друзья и будут нашими помощниками. По-настоящему я надеюсь только на них. Они дадут нам всю информацию, которую смогут получить. Могут адреса назвать, указать людей, к которым мы сможем обратиться на месте.
– Так вы для этого с нами летите? – догадался Переверзев. – Чтобы помочь установить контакты с вашими друзьями?
– Да, в первую очередь для этого, – кивнул генерал-лейтенант. – Ну, может, еще чтобы какой-нибудь совет дать. Опять же смогу повидать своих старых друзей. А то я по ним соскучился.
Глава 4
Беседа Переверзева с генерал-лейтенантом продолжалась до позднего вечера. Так что консультант оказался прав – до вылета у майора так и не нашлось времени открыть полученный разговорник. Но когда погрузились в самолет, Переверзев постарался наверстать упущенное. Учил прежде всего вопросы: «где?», «как пройти?», «кто?», «что?» А еще рекомендованные генерал-лейтенантом «врачи», «боевики», а также такие слова, как «солдат», «друг», «враг», «еда», «вода», «да», «нет».
Бойцы, заметив, чем занят их командир, подсели к нему, и каждый постарался показать, что кое-что уже успел выучить. Получилось нечто вроде общего экзамена, где все экзаменовали друг друга. Оказалось, что лучше всего получается у Мусагалиева и, как ни странно, у веселого рядового Куликова. Зато Терехин с Таракановым, как ни старались, все время путали слова.
Хоть и пытался Переверзев использовать каждую минуту полета с пользой, но через два часа не выдержал и начал засыпать. Да и солдаты устали, это было заметно. Тогда все отложили разговорники и легли отдыхать.
Проснулся майор от того, что кто-то тронул его за плечо. Переверзев открыл глаза и увидел склонившегося над ним генерал-лейтенанта.
– Просыпайся, майор, – сказал Кузьмин. – Внизу Кабул, садимся.
Переверзев выглянул в иллюминатор и удивился: внизу царил почти такой же мрак, как и в горах, над которыми они пролетали. Лишь кое-где виднелись редкие россыпи огней. Если бы это было в России, он бы решил, что они подлетают к какому-то поселку, но никак не к крупному городу.
Кузьмин заметил его удивление.
– В афганской столице иллюминации немного, – сказал он. – С одной стороны, электричества не хватает, его берегут. А с другой – здесь нет ни ночных клубов, ни баров, плохое уличное освещение. Да и люди рано ложатся спать. Здесь другая жизнь, не та, к какой мы привыкли.
Впрочем, когда подлетели к аэродрому, оказалось, что здесь все штатно: горят все положенные огни, хорошо видна посадочная полоса. Вот колеса ударились о бетон; самолет развернулся, прокатился немного и замер. Один из пилотов открыл дверь, снаружи уже подкатили невысокий трап, и Переверзев вслед за Кузьминым спустился на бетон.
Сначала ему показалось, что их вообще никто не встречает. Но потом от стоявшей неподалеку машины отделилась темная фигура. Человек подошел к ним, и майор увидел пожилого афганца в кожаной куртке. Тут Переверзев ощутил, что на летном поле довольно холодно, дует резкий ветер.
Встречавший шагнул к Кузьмину, и они обнялись.
– Рад тебя видеть, Михаил, – сказал незнакомец. – Как долетели, нормально?
Он говорил по-русски совершенно правильно, только с небольшим акцентом.
– Да, все в порядке, – отвечал Кузьмин. – Вот мои друзья. Им надо переночевать – ну, ты знаешь.
– Да, ты говорил, – кивнул встречавший. – Сколько вас?
– Со мной десять человек, – отвечал Кузьмин.
– Тесновато будет, но ничего, как-нибудь поместимся, – сказал афганец, после чего повернулся и направился к автомобилю.
Переверзев обратил внимание, что встречавший не представился и Кузьмин не сделал попытки их познакомить. Видимо, так было надо.
Машина оказалась вместительным, хотя очень старым и побитым «Лендкрузером». Вместить в него десять человек, да еще с оружием и багажом, оказалось трудно, но в конце концов все влезли, и водитель, резко взяв с места, погнал внедорожник по ночным улицам. Ехал он очень лихо: на редкие светофоры внимания не обращал, на поворотах скорость почти не снижал. В общем, ехали с ветерком.
Через полчаса машина въехала в ворота какого-то дома. Водитель открыл еще одни ворота и загнал автомобиль внутрь дома.
– Все, теперь можно выходить, – сказал он.
Прибывшие выбрались из машины. Они оказались в низком, тесном гараже. Хозяин позвал:
– Фарид!
Вошел молодой парень в ковбойке и джинсах. Хозяин обратился к нему на своем языке, и Переверзев с сожалением должен был констатировать, что не понял ни слова. Выслушав распоряжение (а по тону легко было понять, что это именно распоряжение, а не просьба), парень молча ушел. Вслед за хозяином гости миновали несколько комнат и вошли в просторное помещение, посредине которого стоял длинный стол. Видимо, это была столовая, и гостей сюда позвали не просто так: несколько женщин сновали взад и вперед, внося вкусно пахнущие блюда. Вскоре стол был накрыт, хозяин прочел короткую молитву, и все приступили к еде. Переверзев понял, что это была баранина, так хорошо приготовленного барана ему есть еще не приходилось.
За столом, кроме гостей, сидел только сам хозяин. Ни Фарид, ни женщины с ними не сели.
– Какая ситуация с нашими переговорами? – спросил Кузьмин, утолив первый голод. – Кто-то из правительства сможет нас принять?
– Да, на десять часов назначена встреча с Махмудом Тахиром, советником министерства госбезопасности, – отвечал хозяин.
– А сам министр, значит, встретиться не захотел? – сказал Кузьмин и покачал головой: – Ох и осторожный он человек…
– Только осторожные люди выживают в наши времена, – заметил хозяин. – Ты пойдешь один или вместе со твоим другом?
Генерал-лейтенант быстро взглянул на Переверзева и ответил:
– Кирилл тоже пойдет. Надо же ему посмотреть на живого афганского чиновника.
– Вы что, хотите сказать, что потом мне придется видеть только мертвых чиновников? – уточнил майор.
За столом раздался дружный смех – солдаты оценили шутку. Однако ни генерал-лейтенант, ни хозяин дома даже не улыбнулись.
Пока они ели, рассвело. Вновь появился Фарид и провел гостей в отведенное для них помещение. Солдаты, не выспавшиеся в самолете, вновь улеглись подремать, а Переверзев принялся переодеваться. Кузьмин объяснил, что перед чиновником министерства безопасности он должен предстать как официальное лицо. Поэтому майор надел свою обычную форму.
Одевшись, Переверзев вышел во двор, где его уже ждал Кузьмин. Консультант переодеваться не стал, так и остался в своей цветастой рубашке. Через плечо у него висела холщовая сумка. Хозяин довез их, в центре высадил и быстро уехал. Переверзев оглянулся, ожидая увидеть здание министерства, но вокруг были только магазины, да еще здание, похожее на школу.
– Министерство за углом, – объяснил Кузьмин. – Мы немного пройдемся, не помешает. А вот нашему хозяину может помешать, если он продемонстрирует слишком большую дружбу с русскими. Не надо, чтобы власти знали, что он пригласил в свой дом русскую военную группу. Так что, если советник спросит, где твои солдаты, скажи, что они остались на аэродроме.
Они свернули за угол и прошли один квартал. По дороге Переверзев внимательно осматривался. Теперь, днем, Кабул уже не выглядел пустыней, как показалось ночью. Это был шумный, оживленный восточный город. Майору он напомнил Стамбул, в котором он не раз бывал.
Здание министерства было ограждено двумя заборами, возле каждого прохода стояли часовые, проверявшие документы. Кроме документов, они проверили и сумку, которую нес Кузьмин.
– Меры предосторожности совсем не лишние, – объяснил Кузьмин. – Здесь все правительственные здания находятся под усиленной охраной. А также гостиницы, где живут иностранцы, школы, где учатся дети чиновников, банки… «Непримиримые» то и дело устраивают провокации.
В здании министерства царила деловая суета. Люди с папками бумаг сновали по коридорам, слышно было, как там и сям звонят телефоны. Переверзев обратил внимание, что здесь немало женщин, одетых по-европейски.
Кабинет советника Тахира находился на третьем этаже и был обставлен весьма скромно. Советник, человек средних лет, одетый в европейский костюм, встретил гостей у двери, проводил к столу, усадил. Выяснилось, что по-русски он не говорит, зато бегло изъясняется по-английски. На этом языке и шла беседа.
– Прежде всего я хотел бы выразить свое глубокое сожаление в связи со случившимся, – начал советник. – Мы были уверены, что в этом районе не будет боевиков. Их там не было весь последний год. Поэтому мы и послали туда ваших врачей без сопровождения солдат. Теперь мы сожалеем об этом.
– А что говорят местные жители? – спросил Переверзев.
– Да, мы посылали туда человека из нашего министерства, – ответил Махмуд Тахир. – Он поговорил с каждым жителем кишлака. Жители рассказали, что на рассвете в кишлак вошли люди с автоматами. Они не представлялись, ничего не говорили. Они точно знали, в каком доме находятся врачи, и направились прямо туда. Врачей разбудили, заставили одеться и увели в горы. При этом нападавшие захватили с собой большую часть медикаментов, привезенных медиками.
Услышав эти слова, генерал-лейтенант Кузьмин подался вперед.
– Они взяли с собой медикаменты? – спросил он. – А какие именно?
– Я же говорю – почти все, что были, – отвечал советник. – Антибиотики, обезболивающие, противовоспалительные… Впрочем, если вам интересно, у меня есть список.
И он протянул Кузьмину листок бумаги. Тот погрузился в чтение, а советник Тахир спросил Переверзева:
– Скажите, какую помощь мы могли бы вам оказать? Наверное, вы захотите вылететь в провинцию Парван, в тот кишлак, поговорить с людьми? Мы дадим вам вертолет, несколько солдат для охраны, переводчика.
Майор замялся. Он не знал, что ответить на это предложение. Лететь в кишлак ему казалось бессмысленным. Что он может там узнать? Взять след в горах, спустя четыре дня после похищения, тоже нереально. Но надо ли отказываться от вертолета?
Он оглянулся на генерал-лейтенанта. Тот как раз закончил изучать список похищенных медикаментов, засунул листок себе в карман и сказал:
– Надеюсь, я могу оставить это у себя, советник? Что касается вашего предложения, то российская сторона выражает вам глубокую признательность за заботу. Но мы знаем, что у афганских войск не так много техники и людей, чтобы отвлекать их для сопровождения моего коллеги. Я надеюсь, что нам предоставит вертолет командование ISAF.
– Разумно, очень разумно! – похвалил советник Тахир. – Вертолетов у нас действительно не хватает. Так вы еще не встречались с представителями Международных сил? Надеюсь, вы встретите с их стороны полное понимание. Если же возникнут какие-то проблемы – обращайтесь ко мне.
С этими словами советник встал, давая понять, что беседа закончена. Они попрощались как лучшие друзья.
Когда вышли из кабинета, Переверзев спросил:
– А почему вы отказались от их вертолета? У них что, действительно такие проблемы с техникой?
Генерал-лейтенант усмехнулся:
– Техники у них и правда не хватает, но дело не в этом. Советник давал нам вертолет, чтобы лететь в провинцию Парван, где пропали наши медики. Но какой смысл нам туда лететь?
– Да, я подумал о том же, – поддержал его Переверзев. – Даже если местные жители будут с нами откровенны (а это не факт), они не смогут сказать, куда именно душманы увели пленных.
– То-то и оно, – сказал Кузьмин. – Лететь нам надо туда, где держат наших врачей. Узнаем место – тогда и вертолет можно заказывать.
– И где же мы его узнаем? – спросил майор. – Может, в Интернете поищем?
– Шутишь? – спросил генерал-лейтенант. – Это хорошо, что ты шутишь. Это признак уверенности. А по существу вопроса отвечаю: узнать место – моя задача. За этим я с тобой сюда и прилетел. Так что мы сейчас разделимся. Ты пойдешь на встречу с представителем Международных сил, а я… навещу старых друзей. После встретимся, обменяемся впечатлениями. Штаб-квартиру ISAF ты легко найдешь – она через два квартала отсюда. А когда выйдешь от американцев, тебя будет ждать наш хозяин, он отвезет тебя домой. Там и увидимся. Задача ясна?
– Вроде ясна, – ответил Переверзев. – Один вопрос. Если американцы будут предлагать вертолет и помощь своих солдат, соглашаться или нет?
– Вертолет обязательно бери, – отвечал Кузьмин. – От их солдат я бы тоже не отказался, но только их не будет. Я же говорил, что они без крайней нужды не участвуют в боевых операциях. С их точки зрения, тут нет крайней нужды. Ну, нам пора расставаться…
Майор ожидал, что генерал-лейтенант просто повернется и уйдет. Но тот поступил иначе. Он полез в свою сумку и вытащил оттуда нечто вроде рубахи – одежду, в которой ходили большинство афганцев. На голову он надел шапку песочного цвета, на нос – темные очки и совершенно преобразился. Своим загорелым лицом он теперь совсем не отличался от большинства прохожих.
– Ну вот, теперь я могу отправляться на встречу с друзьями, – сказал консультант. – Понимаешь, они любят гостей, одетых в традиционный наряд.
И, не говоря больше ни слова, генерал-лейтенант повернулся и двинулся прочь.
