Серж Бэст
Гламурная ржавчина
Письмо к читателю
В современном мире совершается уйма всяких событий, которые, в силу разных причин, человеческий мозг не в состоянии воспринять, не говоря о том, чтобы дать правильную оценку происходящему.
Герои моего романа, как и большинство из нас, проживают не просто жизнь, а судьбу, наполненную изгибами, переменами, потерями… Они совершают ошибки, исправляют их, страдают, мучаются, любят…
Главным побудительным мотивом к написанию романа явилось заявление министра иностранных дел России о нарастании вербовочной активности спецслужб США в отношении российских дипломатов. В качестве доказательства, им были приведены примеры неудавшихся вербовок. Подобное событие описано и в данном романе.
Другим побудительным мотивом для меня явился нарастающий в обществе тренд «детей коррупционеров и мажоров», которых отдельные «горячие головы» уже кличут вестниками «цветной» революции в России. Кто эти гламурные революционеры и что они реально несут в российское общество читатель также узнает из прочтения моего романа.
По ходу написания романа мной часто овладевала мысль, а не сгустил ли я краски, описывая как покрывается ржавчиной гламурное общество, названное кем-то «конгломератом гламурных бл@дей» – КГБ. В такие моменты я подвергал беспощадной ревизии все то, что мной уже было написано.
В один из таких периодов, устыдившись, что буду неправильно понят читателем, я отправил в корзину немало описаний бесовства, творящегося в нынешней гламурной тусовке. Но вот в России замаячили на горизонте новые выборы президента России и широкой публике стали доступна в социальных сетях «глусь», исходящая от одного из кандидатов в президенты. Я откровенно пожалел о проведенной мной ревизии, но восстанавливать ничего не стал, ибо теперь каждый может увидеть то, о чем я хотел написать, и сделать собственный вывод о степени кислотного разъедания гламурной части российского общества…
P.S. Когда книга мной была уже написана, стало известно, что в одном из российских городов администрация кинотеатра не пустила в кино боевого офицера в военной форме с орденами и медалями, в звании полковника. Офицер-спецназовец был оскорблен как за себя, так и за честь Российской Армии… В такой же форме, как у него, погибали его боевые товарищи в Чечне, где он побывал дважды. Эта форма была на нем и в Кремле, на встрече российских командиров спецназа с Президентом РФ. В ней он был, когда министр юстиции вручал ему наградное оружие…
Администрация кинотеатра объяснила свои действия тем, что военная форма может вызвать у клиентов их элитного заведения негативный ассоциативный ряд – воспоминания, что где-то идет война и проливается кровь. А то, что в этом кинотеатре показывали зарубежные боевики, где блистали удалью вымышленные, киношные герои, ни коем образом не занимало растленные умы представителей этого эфемерного сообщества, «съехавших с глуси».
С уважением, Серж БЭСТ.
Пролог
Даша с плачем устремилась к медицинским носилкам, на которых лежал окровавленный Влад.
Фельдшер «Скорой помощи», молодой парень лет двадцати пяти, перегородил ей дорогу.
– Ты куда? Тебе сюда нельзя… И вообще откуда ты взялась? – процедил сквозь зубы он.
– Я его… – замялась на мгновение она, – сестра я его…
– Сестра? – гримаса перекосила его лицо. – Может подружка дней его суровых? Ты себя видела в зеркало?
– А может она действительно его сестра? – усомнилась девушка – врач, лет тридцати, в круглых очках…
– Она ему, Марина, не сестра, – буркнул молодой в свое оправдание…
– Но ведь она вызвала скорую помощь…
– Ее мог вызвать любой проходивший мимо…
В их спор вмешался водитель «скорой», пожилой мужчина, лет за шестьдесят.
– Да пусть едет, бедолага, к тому же девушка и сама вся в крови, – настойчиво сказал он. … – И вот еще что, Андрей, или как тебя, Анри, заруби себе на носу, что в жизни всякое бывает. Не дай бог, тебе или твоим близким когда-нибудь оказаться в такой же ситуации…
Даша растерла ладошкой слёзы на щеках, бросила благодарный взгляд на водителя, и ухватилась за поручни кузова «скорой помощи».
– Мерси, – пролепетала она.
– Иностранка что ли? – оторопел водитель «скорой».
– Не совсем… Я родилась в Москве, потом жила во Франции, – с акцентом сказала она, залезая в салон санитарного авто…
– А что тебя нелегкая туда занесла? Небось за женихом в чужие страны подалась?
– Нет, папу на работу туда определили…
– Да уж, – протянул задумчиво водитель. Он хотел еще что-то спросить, но не стал, не до расспросов было…
Влад по-прежнему находился в бессознательном состоянии. Его красивое лицо было бледным и мало узнаваемым, но только не для Даши…
Впервые она увидела его неделю назад. Тогда она, закрыв глаза, играла на скрипке в подземном переходе станции метро «Театральная» свой любимый «Шторм» из Вивальди. Играть на скрипке – это все, что она умела делать в свои двадцать пять… Раздавшийся над головой мужской голос заставил ее вздрогнуть:
– Браво! Не хуже, чем в аранжировке британской скрипачки Ванессы Мэй! Не хватает только гитары…
Подняв голову, она увидела перед собой его – Владислава Корнева, свою первую школьную любовь… Его она узнала сразу. Все те же красивые болотной зелени глаза, необычные для юноши длинные ресницы, подбородок с ямочкой, как у главного героя из фильма «Спартак», смуглое, скуластое лицо…
Она ответила не сразу, потому как внезапно оробела под пристальным взглядом его глаз, хотя и понимала, что Влад вряд ли её узнал. К тому же, как ей показалось, он был слегка подшофе. И в этом не было ничего удивительного, ведь она в его глазах обыкновенная уличная скрипачка, коих нередко можно встретить в подземных переходах метро. Ту, которую он знал ранее, была совсем другой. Её выдать могла только скрипка, вернее её звук, это ведь был необычный смычок, а творение рук известного итальянского мастера Николо Амати.
– Вы проницательны… Вернее у вас хороший слух. Наверное, играете на скрипке? А может играете на гитаре, как Стив Вай? – сказала она.
Брови на лице Влада скакнули вверх.
– Браво еще раз! Стив Вай – компаньон Ванессы Мэй, он мой любимый гитарист… Кстати, где ты научилась так великолепно играть?
Она опустила голову собираясь с мыслями. Ей не хотелось давать ему подсказки. А то, что его любимым гитаристом был Стив, она хорошо знала. На выпускном вечере в школе, в которой они учились в одном классе, он играл на гитаре его композицию «Эй тупой», а она на скрипке свой любимый «Шторм».
Потом они расстались, она с родителями уехала во Францию, где продолжила обучение в Парижской русской консерватории имени Сергея Рахманинова, он же остался в Москве, поступил в МГУ на юрфак…
Влад наседал с расспросами.
– Может расскажешь, как ты оказалась в этом подземелье?
– Je suis ici pour gagner sa vie, – ответила она по-французски в расчете, что он не поймет ее, а уточнять не станет…
Когда она вновь посмотрела на него, то увидела в его глазах смятение. Неужели узнал. Ее охватил панический страх. Однако ее тревога была напрасной.
– У тебя великолепный инструмент, скрипка не иначе, как работа старинных итальянских мастеров… Только почему она заклеена изолентой, вся в царапинах, в каких-то пошлых наклейках?
И тут она неожиданно для себя призналась.
– Скрипка это все, что есть в моей жизни… Я боюсь, что кто-то может её у меня отнять… поэтому залепила ее, чтобы она в глаза не бросалась. Ты же не отнимешь её у меня?
– Жесть! – раздался возглас Анри, как только он стянул с Влада окровавленный свитер. – У него запекшая от крови дырка в спине слева… Я позвоню в центр, у нас пациент с большой потерей крови…
– Посмотри, нет ли у парня на теле татуировки с группой крови, – обратила его внимание Марина. – А я пока ему сделаю укол… Похоже на то, что мы его теряем, пульс пропал…
Даша внезапно почувствовала озноб. Неужели сейчас на ее глазах Влад может умереть?
– Остановка сердца! – вскрикнула от отчаяния Марина, – делаем массаж… Девушка, помогите Анри… Я пока наберу укол адреналина на случай, если у вас ничего не получится…
Анри повернул голову к Даше.
– Ну, красотка, покажи на деле какая ты сестра. Не мне же лобызать твоего мажора… На каждое четвертое мое надавливание на грудную клетку ты будешь вдыхать в рот своему братану приличную порцию воздуха… Только дуй не резко, а то воздух пойдет в пищевод. Поехали! Раз, два, три, четыре – давай! Раз, два, три, четыре – давай! Раз, два, три, четыре, – давай!
Грудная клетка Влада вздымалась при каждом вдохе Даши в него воздуха, но сердце не включалось в работу.
– Анри, достаточно, уже шестьдесят качков… Сердце не запустить… Буду делать укол адреналина…
– Марина, позволь, сначала я свой коронный привет этому мажору отправлю…
Она ничего не успела сказать, как Анри нанес внезапный резкий удар ребром ладони по грудине Влада.
– Ха!
Грудь Влада дернулась, он задышал и широко открыл глаза…
– Ну вот, мой перикардиальный удар пришелся по вкусу твоему братану. А ты, наверное, перепугалась? – с усмешкой поинтересовался Анри у Даши.
– Да, перепугалась, – пробормотала она. – Я думала, что вы его убьете. А почему вы не использовали для этой цели дефибриллятор?
– Не поверишь, золушка, его у нас просто нет. Поэтому никогда не попадай в нашу бригаду. Целовать пациентов мы с Мариной не любим, поэтому я в таких случаях всегда бью им по ребрам.
– Странно это как-то? Ведь ребро можно сломать…
– Можно, – согласился он.
– Где я? – послышался слабый голос Влада.
– В преисподней, – ответил ему Анри. – Тебе, дружочек, сделали массаж простаты, дали в нос приличную дозу кокса, и ты вновь ощутил себя человеком, если так можно сказать…
– Анри, уймись! – с укором взглянула на него Марина. – Парню не до твоих сейчас окопных шуточек.
Упоминание об окопных шуточках она увязывала с его прошлой медицинской деятельностью в пограничных войсках, где он служил фельдшером на пограничной комендатуре. Анри на это не обижался, так был влюблен в свою коллегу.
– Ему, Марина, пофиг, что я сейчас ему говорю, он в прострации… К тому же, я имею моральное право сказать ему, что я думаю о таких как он – я запустил его сердце. А укол адреналина в сердце – это не только последний шанс, но и огромный риск, так как можно перевести пациента в растение. Ты же это прекрасно знаешь.
– Знаю. Но колотить по ребрам, как это делаешь ты, я не умею, – рассмеялась она.
– То-то.
– А почему ты решил, что этот парень мажор? Сейчас многие молодые люди одеваются в стильные тряпки…
– Согласен, многие, но не все…
– Мне кажется, Анри, ты просто завидуешь тем, у кого денег много, и они ни в чем не нуждаются. А они, между прочим, просто счастливы, – по-человечески.
– Счастье, Марина, – ухмыльнулся в ответ парень, – категория не количественная и не зависит от размеров кубышки индивида. – Ошибочно считать, что если у тебя много денег, то ты априори счастливый человек.
– Как сказать, если бы у меня было много денег, то я точно была счастлива! – безапелляционно заявила она.
Фельдшер ухмыльнулся.
– Счастье не в деньгах, – пробормотал он себе под нос.
– А в чем же тогда? – насмешливо раскрыла она глаза. – Неужели скажешь, что в пользе приносимой человеком обществу? Так я ежедневно спасаю людей…
– Счастье – это, прежде всего, быть частью чего-то важного для тебя, оно и понимается как часть. К примеру, быть частью семьи. Или семья, Марина, тебе по барабану?
– Скажешь тоже, – возмутилась врач, – моя семья мне очень дорога. Но замечу при этом, что если у меня было бы много денег, то я бы всем членам моей семьи помогла бы материально.
– У тебя ведь скоро будет уйма денег. Вступишь в наследство – продашь бабушкину квартиру. Квартира в центре Москвы стоит немало…
– С наследством, Анри, не все так просто. На днях появилось еще одно завещании бабули и в нем указана в качестве наследницы какая-то ее сиделка, которую никто толком не видел, по крайней мере я. Ясно, что документ липовый, но как доказать это?
– Не грузись, Марина, наймешь толкового адвоката и решишь эту проблему.
– Услуги адвоката, как тебе известно, стоят огромных денег, которых у меня нет.
– Впрочем, богатство – это необязательно деньги, – продолжил разглагольствовать молодой. – Само это слово происходит от словосочетания «бог дал». Вот тебе, Марина, к примеру, бог дал ума, красоты, талант врача. Распорядись всем этим на пользу себе и людям, и ты ощутишь себя богатой.
Марина рассмеялась.
– Спасибо, Анри, за комплимент. Я подумаю над этим, хотя пользу людям нести меня обязывает профессия.
– А деньги? А что деньги, – вновь пробубнил он, – они играют второстепенную роль. – Нищий на паперти обрадуется нескольким рублям, а коммерс с Рублевки миллионом может не удовлетвориться. Все зависит от уровня собственных притязаний…
– А чем этот несчастный парень пришелся тебе не по душе?
– Я узнал этого мажора. Его по телеку показывали. Он весной прошлого года на Кутузовском проспекте подрезал девушку на «ниссане». Та вылетела на обочину, врезалась в фонарный столб, ее машина в хлам, сама она с многочисленными переломами попала в больничку.
А спустя неделю этого светского сибарита видели окуренного в ночном клубе «Облака». А еще через месяц он, на папашкином «бентли», вновь резвился на Кутузовском…
В общем, они с папой уверовали, что ухватили бога за яйца и им в этой жизни все позволено…
– Анри, прекрати! – вновь устыдила своего коллегу Марина. – Так нельзя!
– Не переживай, Марина. Такие, как этот рафинированный ортодокс, считают нас с тобой лузерами, а то и того хуже… Поэтому мне расшаркиваться перед ним незачем… Моя совесть чиста, я сделал своё дело… А, вот его совесть нечиста. Пусть хотя бы на мгновение задумается о том, что та девушка, которую он подрезал, навсегда останется калекой… Хотя, о чем я, откуда совести у него взяться? Знаешь сколько стоит новый «бентли»?
– Сколько?
– Очень много. Порядка пятнадцати миллионов… Это примерно тринадцать новых автомобилей скорой медицинской помощи…
– Ого, – протянула Марина. – Это же целый автопарк…
– Именно так. Надеюсь теперь тебе понятны истоки моего пролетарского презрения к гламурным пустышкам?
– Понятны, – усмехнулась она…
Фельдшер не ошибся, говоря об аварии на Кутузовском проспекте, случившейся в мае прошлого года. На носилках действительно лежал главный ее виновник – Владислав Корнев, известный в богемных кругах Москвы чел.: высокий блондин, двадцати пяти лет, артистичной внешности, упакованный в зарубежные тряпки…
– Мы подъезжаем! – объявил водитель.
Даша встрепенулась.
– У него тату на левой руке, – быстро проговорила она.
– Какое тату? – недоумевающее посмотрела на нее Марина.
– Татуировка, указывающая на группу крови. Вы о ней говорили…
– А-а-а, – протянула Марина.
– Она у него такая же редкая, как и у меня – четвертая группа, резус отрицательный…
В подтверждении своих слов Даша подняла руку и показала лиловую татуировку на запястье левой руки IVRh (-).
– Прекрасно, будет прямое переливание, – буркнул Анри. – Твоему мажору повезло, что есть ты…
Снова послышался слабый голос Влада.
– Даша, это ты?
– Я Влад, я…
Влад осторожно вздохнул.
– Видишь, как все получилось… Извини, я тебя узнал тогда, в первый раз
в подземке, но не сказал…
– Я тебя тоже узнала…
Через минуту машина въехала во двор Центральной клинической больницы…
Глава первая
Москва. Год назад. Клуб «Сохо»
Знаменитый «Сохо». Здесь в разные времена появлялись такие известные селебрити, как Наоми Кэмпбелл, Вин Дизель, Роберто Кавалли, Джорджио Армани и многие другие зарубежные звезды.
Клуб «Сохо» мечта многих. Это место для тех, у кого туго набитые кошельки и «золотые» банковские карты с внушительными счетами. Здесь клиент желает выразить себя в танце, музыканты сыграть для него, а официанты обслужить его по-высшему разряду.
В клубе два зала, бар с внушительной коллекцией вин и камином, уникальная танцплощадка, богатый интерьер из ценных пород дерева, уютные диванчики, расторопные официанты. Днем гости могут отдохнуть на террасе, а ночью расслабиться на тропической вилле с бассейном, где и проходит крутая пляжная вечеринка.
В «Сохо», как ни в каком другом московском клубе, наибольшее скопление знаковых атрибутов праздной жизни, состоящее в большей своей части из vip-персон: жен, дочерей, любовниц российских олигархов, звездных артистов эстрады, кино и прочих гламурных красоток, входящих в список КГБ.
Эта аббревиатура была позаимствована ушлыми умами у грозного ведомства советской эпохи, предшественника современной эфэсбэ – Комитета государственной безопасности.
Нынешнее КГБ – это конгломерат гламурных бл@дей, преимущественно московских, в возрасте от 25 до 40 лет, которых в клубе нецензурное количество. Они и составляют основной масфарш этого заведения.
Случайно забредших хабалок в «Сохо» не встретить. Вышколенные специалисты клуба по фейсконтролю безошибочно просчитают, что стоит прикид данного клиента и его спутницы и как много они готовы потратить за вечер в клубе. Те, кому не по карману коктейль дороже трехсот баксов, лишние на этом празднике жизни. Поэтому и клиент здесь привередлив, он придет в возмущение, если увидит, что в гардеробе рядом с его новенькой шубкой от «Ив Сен Лоран» висит чья-то поношенная греческая дубленка.
Мысль о том, что в этом крутом московском кабаке только vip-персоны, приятно тешила сознание Влада Корнева и его экстравагантной подружки Натали, с которой он был уже более полгода. Так долго в любовницах у него никто не задерживался, ибо он избегал привязанности к кому-либо.
Корнев был сухощавым парнем, с умным лицом, темными волосами и печально ироничным взглядом голубых глаз. Он был богатым и пижонистым баловнем судьбы, именуемым в народе «мажором». Его речь изобиловала специфическими терминами, выдавшими в нем юриста – правоведа.
Он был слегка близорук и носил очки. Независимо от того, был ли он в очках или без них, в модной одежде или простой, он был неотразимым, и для него ничего стоило задурить голову любой московской красавице.
Внешне Влад был похож на своего однофамильца Владимира Корнева, сыгравшего роль ихтиандра в известном фильме «Человек-амфибия». Однако это обстоятельство не только служило ключиком к девичьим сердцам, но и нередко вызывало и агрессию, особенно у парней, завидовавшим его успеху у девушек. Однажды какие-то молодчики даже сбросили его, как и киношного ихтиандра, в цистерну с грязной водой, где он едва не захлебнулся.
Влад был холост. Женитьба в его планы не входила, по крайней мере, в ближайшие пять лет. Брак – это проблемы, это дети, это памперсы и пеленки. А проблем он не хотел.
Девушки ему нравились исключительно молодые и незамужние. Девушки в этой номинации лежат, раскинувшись на кровати, как красиво упакованные подарки на день рождения и ожидают комплиментов в свой адрес. Зацени, мол какое счастье тебе привалило.
Со взрослой женщиной все по-другому – сплошной головняк. Ей зачем-то нужно понять: Хорошо ли было ему? Что сделать для того, чтобы ему было хорошо? Муторно все это, потому как секс для него – действо обычное, это даже не повод для близкого знакомства.
Натали – это совсем другое дело, это девушка в максимальной комплектации и с ней нет никаких проблем. Она милашка, ей двадцать лет и в сексе она безотказна. А то, что смотрит на него как на волшебника, способного изменить ее жизнь к лучшему, то это ее личное дело. Затащить на себя и очаровать в постели? Он не против. Эта мысль прошивала эмоции и у тех, кто был у него до нее.
– Значит, ты не смотрела фильм «Гламурная жизнь Сачико Ханаи?» – допытывался до своей подружки Влад. – Если нет, то ты многое потеряла. Это необычный фильм, это крутая смесь трэша, секса, черного юмора и сюрреализма.
– Нет, я его не смотрела.
– Не обманываешь?
– Папой клянусь, не смотрела, – расплылась в ухмылке Натали.
– А почему папой клянешься? Обычно клянутся мамой…
– Его потерять мне не жаль…
– И это почему так?
– Да потому, что он уже потерянный для меня.
– Как это понимать?
– Видишь, у барной стойки милуются два мужика.
– Вижу.
– Так вот, в сиреневой рубашке и розовых носках мой отец.
Влад от удивления расплылся в широкой улыбке.
– Да, ну, – протянул он. – Это мужик немногим старше тебя.
– Точно тебе говорю, что это он. Приперся напудренный козел! – грубо выругалась Натали и потянулась к чашке с сухарями, стоявшей на столе. Достала из нее сухарик и начала громко им хрустеть.
Ее щеки и грудь покрылись от стыда пунцовой краской. Она не видела отца почти год. Отец сильно изменился за это время. Она все еще помнила его другим: в строгом костюме, всегда безупречно аккуратный и педантичный, как все адвокаты. Теперь же эти выщипанные брови, невесть откуда-то взявшееся жеманность… Он стал вычурным и вульгарным. Как это грустно! А ведь она любила отца…
Одиннадцать месяцев назад он ушел от них и стал жить с каким-то молодым парнем. Мать сразу же подала на развод, а потом слегла в больницу. Все их друзья и знакомые только и говорили об этом. Даже сейчас в этом ресторане эти двое, несмотря на лояльность местной публики к представителям секс-меньшинств, приковывали к себе взоры.
– Посмотри на мужика в розовых носочках. На него явно «сушняк» напал – впился в своего голубого дружка подобно жаждущему путнику, припавшему в пустыне к роднику, – услышала Натали, как один молодой парень говорил своей девушке.
– А у молодого фигурка ничего, – ответила та, смеясь. После чего оба закатились
громким смехом.
Натали потянулась к бокалу с «Мохито», отбросила в сторону трубочку, и на одном вдохе влила в себя все его содержимое. Зачем отец приперся сюда? Разве обязательно выставлять себя на посмешище?
– Натали, не грузись по поводу своего отца. Это его личная жизнь, которую он проживает как хочет… Ничего с этим не поделаешь, раз он такой. – Люди всякие нужны, люди всякие важны, – процитировал он слова из детского стихотворения, пришедшего ему на ум.
– Не люди всякие нужны, а мамы всякие нужны, – поправила она его.
– Ну да, мамы всякие важны, – признал подмену слов Влад.
– Влад, у меня мерзко на душе, я хочу надраться. Ты поможешь мне сделать это?
– Не вопрос, малыш, давай надеремся… Официант, подойдите к нам!
Он заказал еще пару «Мохито», два теплых салата из морепродуктов и стейки из мраморной говядины.
Натали поднялась из-за стола.
– Я на минутку оставлю тебя. Пойду «припудрю» носик…
Влад бросил взгляд ей вслед. На Натали был черный топ на бретельках, а длинные темные волосы шелковыми волнами ниспадали на ее обнаженные белые плечи. Кожаная юбка плотно обтягивала ее «матросскую» попку и наводила мужчин на мысль, что эта девочка в сексе далеко не новичок. Влада ничуть не смущало, что Натали была дружна с коксом, он и сам порой был не прочь вдохнуть в себя дурь.
Впервые он увидел ее в клубе «Икон» – и жадно пожирал тогда ее взглядом, она почувствовала это и посмотрела игриво в его сторону: в этот миг и пробежала между ними та самая искорка, от которой разгорается пламя страсти.
Парень, который вначале ей показался недоступным, пробудил в ней неподдельный интерес и страстное желание заполучить его. Он же увидел в ней лишь очередную желанную крошку, на своем пути бессмысленных блужданий по жизни.
Что Вы, тетя, мнете тити,
Если выпить Вы хотите,
То берите водки литер.
Это ж Питер, тетя!
Ну, что берете?
Это чисто Питер!
Это чисто Питер!
Это чисто Питер!
– вопили на надрыве известную песню группы «Ленинград» длинноногая клубная певица в красной кожаной юбке и сетчатой черной майке, и два полуголых столичных чувака в синих трениках с вытянутыми коленками, играющих на клавишнике и гитаре. Зал неистовствовал, публика отмечала «день граненого стакана». Хриплые мужские и женские голоса, выкрикивавшие припев, доносились изо всех углов клуба и это было сродни бесовству, устраиваемому адептами ортодоксальной секты.
Появилась Натали. Расширенные зрачки, раскованность в движениях все указывало на то, что она взбодрила себя изрядной дозой кокса.
– Милый! – пропела она ангельским голоском, – что ты там рассказывал о фильме? – вспомнила вдруг она.
– Я тебе ничего не рассказывал, просто спросил тебя о нем.
– Так расскажи…
– Но он с клубничкой, – усмехнулся Влад.
– Я люблю такие! – слегка заплетающимся голосом пролепетала Натали. —
А у тебя этот фильм есть дома?
– Это фильма у меня нет, но есть другие.
– Тогда расскажи, о чем он, а еще пообещай, что после ресторана поедем к тебе смотреть другие фильмы. – Понимаешь, – принялась объяснять она, – я на взводе, мне нужно остудить себя…
– Понимаю… Поедем. А сейчас слушай, о чем этот фильм.
– Сачико, так зовут девушку, – начал свой рассказ Влад, -работает модельером в крутом японском агентстве. Однажды, ужиная в ресторане, примерно, как мы сейчас с тобой, она попала в переделку.
– Ее изнасиловали в туалете?
– С чего ты взяла?
– Ты сам сказал, что она попала в переделку.
– Хм. Интересный ход мыслей, – хмыкнул он. – А ты сама попадала в переделку?
– Пытались однажды двое подонков снять с меня пенку, но я смогла постоять за себя – расцарапала одному гаду в кровь лицо, – горделиво сообщила о себе Натали.
– Молодец! – похвалил ее Влад. – У Сачико было все по-другому. Она стала свидетельницей крутой разборки двух мафиози и схлопотала шальную пулю прямо в череп.
– Ее убили?
– Нет. Она выжила и продолжила жить с пластиной в черепной коробке.
Однако после ранения с ней произошли серьезные метаморфозы: в ней открылась ненасытная плотская похоть и удивительные математические способности. Она ушла из модельного бизнеса и стала репетитором по математике у одного школьника, проживавшего по соседству с ней.
– Давай я угадаю как она его учила математике, – предложила Натали.
– Угадай.
– Она раздевалась за каждый его правильный ответ.
– Так ты все-таки смотрела этот фильм?
– Нет, не смотрела…
– Может ты сама играла в карты на раздевание?
– Играла, – призналась Натали. – Но это было еще в школе. А твоя Сачико тоже раздевалась?
– Ты угадала, она раздевалась, если ответ мальчика был правильным…
Натали перебралась к Владу на колени и заключила его шею в кольцо.
– Признай, милый, что у меня логическое мышление, – проворковала она.
– Признаю…
– А у тебя есть логическое мышление? – захмелевшим голосом спросила она.
– Логика, – ухмыльнулся он, – она для меня что презерватив, я о нем слышал, но трахался всегда без него. В сексе у меня все исходит от состояния вдохновения, так сказать от души. Я не предсказуем в этом состоянии. Я могу девушку, которая находится со мной в данный момент, послать куда подальше и уехать к проститутке.
– Это я уже поняла про тебя, – скривила лицо Натали, – потому как сама такая – могу тоже послать.
Влад потянулся к бокалу. Сделал несколько глотков и продолжил свой рассказ о Сачико:
– Так вот, Сачико трахалась где попало и с кем попало. Даже с пальцем американского президента.
– Трампа чоли? – выпучила глаза Натали.
– Не другого – Абамы. Палец-то был черный…
– Однако твоя Сачико затейница… И как америкос это делал?
– Он управлял ее оргазмом по телевизору…
– Ух, ты! 21-й век, – век действительно высоких технологий. Японским девчонкам уже не нужно прыгать на пластиковых вибраторах достаточно посмотреть программу «Хорошей ночи, девочки, с американским президентом!» – разразилась громким хохотом она.
Влад неожиданно взял ее за подбородок и повернул голову на девяносто градусов.
– Ты что, Влад, охренел? – ошарашенно воскликнула Натали.
– Посмотри, малыш, твой папа со своим «голубым» дружком взяли курс в нашу сторону. Похоже, у нас будут гости…
– Черт! Только не это! – выругалась Натали.
– Привет, крошка Натали! – поприветствовал ее подошедший отец. – Сколько лет, сколько зим мы не виделись, но ты по-прежнему остаешься для меня моей маленькой девочкой. Я, как и раньше, люблю тебя, хотя вижу, что ты уже обзавелась крутым парнем. – На первый взгляд он очень хорош, в нем скрыты десятки килограммов мужского тротила, – с лукавым подтекстом заметил он.
Лицо Влада расплылось в широкой улыбке, он явно был польщен оценкой, прозвучавшей в его адрес, чего нельзя было сказать о Натали.
– Привет, пап! – без энтузиазма в голосе ответила она.
Отец поставил бутылку французского шампанского на стол.
– Позвольте присесть.
– Конечно, присаживайтесь, – с радушием в голосе сказал Влад,
– Моего друга зовут Жак, – он француз, по-русски не говорит. Но для настоящей любви это и не обязательно. Не так ли, молодой человек? Извините, я не знаю, как вас зовут.
– Я Влад.
– А я Генрих.
Натали выпучила глаза.
– Пап, какой ты Генрих, ты Гена?
– Малыш, согласись, что совковое имя Гена мне не к лицу. Ну какой я крокодил Гена? Он кокетливо склонил набок голову и сжал губки, словно модель на фотосессии. – Разве ты этого не видишь?
– Вижу, что не похож, – признала она. Ее отец действительно не был похож на того папу Гену, которого она любила. Сейчас перед ней сидел загорелый, счастливый и беззаботный мэн, в дорогих французских шмотках.
Отец взял в руки меню.
– Закажем клубнику к шампанскому?
– Закажем, – с улыбкой на лице ответил Влад. Ему явно было интересно общаться с «заголубевшим» отцом Натали.
Подошел официант. Отец заказал клубнику и не замедлил при этом сделать ему комплимент:
– У вас прекрасная стрижка. Не могли бы вы мне порекомендовать вашего парикмахера?
Натали готова была залезть под стол.
– К сожалению, не могу. Потому как я подстригся в деревне, у матери, в период своего отпуска.
– Ого! Не оскудела русская земля талантами! – пафосно отреагировал на его слова отец.
В их диалог неожиданно вступила Натали с намерением нахамить отцу.
– Папа, у твоего француза, по-моему, нет мозгов. Обрати внимание какое у него дебильное лицо, – вбросила она первую острую фразу.
– Ты так считаешь? – протянул ее отец, описывая головой дугу, что могло быть истолковано двояко: и как согласие и как отрицание. – Ну, не в мозгах, дочь, счастье. Его мозги меня не волнуют. Посмотри какие у него божественные плечи, какие узкие бедра. Разве ты этого не видишь?
– Фу-у, папа, ты совсем спятил, – отрезала Натали. – Какие плечи, какие бедра? Это же мужик!
– Беда в следующим, – как ни в чем не бывало продолжил отец, около него с недавних пор стал крутиться Морис. Мне никак не удается оттереть его от Жака. – Неужели моему мимолетному счастью придет конец? – трагически произнес отец.
– Ха-ха, – взорвалась смехом Натали. Ей всегда было неловко выслушивать гомосексуальные излияния своего отца.
Молчавший доселе француз издал голос:
– Henry, tu a attiré l’attention d’un garçon mignon, – сказал он. Это спич был направлен в сторону Влада. Француз вероятно полагал, что он не знает французского языка, поэтому был столь откровенен.
