Дягилев. С Дягилевым – Серж (Сергей) Лифарь

Если бы Сережа больше сконцентрировался не на чувственной и эмоциональной стороне, а постарался бы наполнить книгу добротным количеством подробностей о деталях, рисующих дух того времени, она была бы, безусловно, во много раз интереснее. При всём моём уважении к маэстро Сергею Павловичу Дягилеву, при всём уважении к талантам самого Сережи Лифаря, мне не очень нравится почти женская, какая-то «щенячья» мелодраматическая позиция рассказчика, его повышенное внимание к простым человеческим проявлениям, эмоциям. Любовные переживания, какие-то обиды, ожидания, всё это напоминает период подростковой сексуальной озабоченности, девиантности в поведении, вызванной гормональными изменениями, которые мешают оценивать происходящее более трезво. А ведь личность Дягилева была довольно интересной, как и многие личности, его окружающие, и обо всём этом можно было написать гораздо более информативнее, если не уделять столько внимания любовной и эмоциональной сфере. Хотя возможно танцоры не имели возможности слишком тесно общаться с концертмейстером, за исключением тех случаев, когда становились его фаворитами.Очень интересным для меня было открытие, что Сергей Павлович увлёкся под конец коллекционированием книг, и его интерес к театру остывал. Это приятно осознавать, что в нём начинали брать верх некие аристократические черты в характере. Возможно, не случись этой болезни, он бы вообще сменил сферу своей профессиональной деятельности и вошёл бы в историю как коллекционер и собиратель редких книг. Кстати, уцелевшие письма Пушкина, во многом его заслуга, как и многие другие интересные, но уже утраченные реликвии.Возможно, эта книга должна быть интересна тем, кто исследует тему однополой любви. Ничего похабного я в ней не нашёл, и если кто-то хочет лучше понять мир чувств между мужчиной и мужчиной, она будет также интересна. И всё же слишком «женский» внутренний мир автора, его восприятие окружающего, всё это меня немного коробит.

"Тот, кто идет за другими, никогда не опередит их." (Микеланджело)Сергей Дягилев однажды сказал: «Я лично ни для кого не интересен: интересна не моя жизнь, а мое дело.» А вот мне как раз интересна жизнь, личность, Дягилев в искусстве. Он прошел от «Мира искусства» до Русского балета. От художественного журнала и выставок живописи до невероятного триумфа в Европе наших спектаклей. Одни только имена – на века: Павлова, Карсавина, Спесивцева, Хохлова, Рубинштейн, Нижинская, Нижинский, Фокин, Мясин, Лифарь; Прокофьев, Стравинский, Равель, Баланчин; Бенуа, Коровин, Малявин, Бакст, Рерих, Добужинский, Гончарова, Ларионов; Кокто, Шанель, Пикассо; Шаляпин… Это все Дягилев: «Дягилев – вечен, Дягилев – чудо.» Великий и ужасный, невероятный! Безумной энергии и пробиваемости, великого обаяния, умения добиваться своего и увлечь за собой.Он терпеть не мог передвижников, считая, что искусство должно нести красоту, свет и радость, а не суровую правду жизни. При всем своем новаторстве, «бегу впереди времени», предчувствии новых веяний, ненависти к самоповторам, Сергей Павлович считал, что во всем должна быть крепкая классическая база. Вот тогда можно экспериментировать.За образом сибарита и барина скрывался бешеный темперамент. Когда они разругались с Матильдой Кшесинской, то бросали друг в друга мебель. Расставание с Философовым прошло так же бурно, когда от устроенного им скандала разбежался весь ресторан. Когда Лифарь от первого испуга попасть в фавориты и первые танцовщики, просил Сергея Павловича отпустить его в монастырь, Дягилев сначала заорал, потом заплакал, после чего Серж осознал, что не уйдет никуда и никогда.Лифарь пишет о Сергее Павловиче с большими уважением, любовью и откровенностью. Как мечтал с ним работать, сначала боялся его до ужаса, относился как к не досягаемому божеству. В Русский балет Лифарь («17-летний беглец из Киева») был принят в начале 1923 г. Дягилев видел талант Сержа, начал заниматься его образованием, присылал книги, водил по музеям, опекал. И Лифарь полностью растворился в танце и Сергее Павловиче: «Я хотел быть и умнее, и лучше, для того, чтобы и духовно, а не только душевно приблизиться к нему, понять его и чувствовать так же глубоко, как мыслит и чувствует Он – Дягилев, Сергей Павлович, Серёжа…» Но юному Лифарю хотелось больших разговоров по душам, выражения эмоций, а Дягилев был рад просто близкому человеку рядом. Сергей Павлович ревновал дико, на разрыв, особенно к балеринам и поклонницам, которые, как ему казалось, «покушаются» на «смазливого мальчишку» Серёжу. После премьеры «Ромео и Джульетты» (в финале герои не умирали, а улетали на аэроплане) Лифарь получил от Карсавиной огромный букет роз, а Дягилев выкинул цветы в окно. Как-то одна из поклонниц пробралась в спальню Лифаря, тому пришлось отбиваться от настойчивой девицы, и вышел жуткий скандал. Но Дягилев, «Котушка», умел рассмешить до слез, например, исполняя балетные «экзерсисы». Большой, добрый человек с грустными глазами. Эгоист, деспот, тиран, подчиняющий волю, считающийся только со своими желаниями, забывающий друзей… Однажды они даже подрались, поссорившись из-за пустяка, и Дягилев угрожал выброситься из окна. Серж бросил курить, Сергей Павлович бросил наркотики… Но Лифарь становился слишком независимым артистом, его «душила золотая клетка», и Дягилев начал потихоньку отпускать его от себя.Выросший в большой, дружной, шумной, художественно одаренной семье, Дягилев мечтал о такой же. Но, по большому счету, был одинок, и Русский балет в полной мере не мог заменить семью. Незадолго до смерти Сергей Павлович сказал Лифарю: «Серёжа, женись, обязательно женись! Я буду крестить твоего сына. Он будет называть меня дедушкой и будет меня любить. В старости это будет моя радость, может быть, единственная радость…» Когда Дягилев умирал, мучительно, страшно, все дни рядом был Серж. Потом с нечеловеческим спокойствием готовил его к похоронам. А на кладбище с Лифарем случилась истерика…Читала очень долго, сложно, с перерывами (что для меня не характерно), с осмыслением обрушившейся информации, в которой я не всегда разбиралась. Лифарь разбирает и раскладывает по полочкам каждый балет, технику танцовщиков. Честно? Скучновато, но познавательно. Через I-ю часть («Дягилев») буквально продиралась, II-я («С Дягилевым») – интереснее.

Не плохо. Но можно было бы добавить больше гомоэротики. Видимо Серж Лафарь немного стыдился своих чувств к Дягилеву, хотя сам Дягилев действовал всегда более решительно.Интересно наблюдать за трансформацией личности и вкусов у Дягилева, которые походят на некое взросление. Жалко, что маэстро покинул мир так рано.