Серж Винтеркей
Ревизор: возвращение в СССР 22
– А не начнётся война кланов на территории Больцано? – с сомнением спросил я. – Где гарантия, что сицилийцы не захотят отомстить за своих разведчиков?
– Ну, это вряд ли. Они же не на своей территории, – уверенно ответил приятель, – если грамотно все сделать, могут решить, что нарвались на мощную местную банду, у которой все схвачено. Мафии в Северной Италии нет, а вот крупные банды – да, имеются, и территорию свою охраняют. И как с такой далеко от Сицилии сражаться?
– Понял. Ну, спасибо, – протянул я ему руку. – Очень помог.
– Да ладно, обращайся.
Мы посмотрели друг на друга и, видимо, оба вспомнили, с чего начали сегодня, и опять рассмеялись.
Мы вышли из машины. Он пошёл к себе, а я к себе, давно ремонт не проверял.
***
Москва. Возле дома Бортко.
– Что случилось? – подошёл к Сатчану Бортко с маленькой болонкой на поводке. – Что за спешка?
Бортко ездил с утра в Подольск, решить там один производственный вопрос на предприятии группировки, и, вернувшись домой, узнал от жены, что Сатчан уже три раза звонил. Тут же договорились, что он подъедет. И ясно, что Бортко изнервничался, пытаясь понять, что за проблема требует тревожить его в субботу.
– С Ивлевым вчера встречался уже поздно вечером, не стал вас беспокоить. На автобазе у нас проблемы. Там начальник автобазы с Ганиным продинамили все новшества, что Ивлев придумал для улучшения результатов, и Ганин вчера приехал к Ивлеву и деньги ему совал за молчание.
Бортко нервно рассмеялся.
– Это ж надо! Горбатого могила исправит! На что он рассчитывал? Что Ивлев деньги возьмёт? А дальше что?
– Чужая душа – потёмки, – пожал плечами Сатчан. – Кстати, Ивлев мне давно уже говорил, что Ганин совсем не мыслит стратегически. Ну так оно и есть. Мог бы саботировать нововведения, но изображая кипучую деятельность и никто бы ему слова не сказал. А тут так, в открытую… Просто, совсем тупо подставился.
– И сколько он денег предложил за молчание?
– Три тысячи сначала, а потом четыре.
– И Ивлев не взял?
– Ну, он же, в отличие от Ганина, стратег и мыслит на перспективу, – улыбнулся Сатчан.
***
Святославль.
– Мы с Рафом подумали, что отцу об этом говорить нельзя, – пошёл провожать брата Руслан. – Но тебе сказал, чтоб ты начеку был. Смотри там за отцом, чтоб он с Кутеповым из-за матери не сцепился. У отца силы немерено, зашибить его может ненароком…
– Мы завтра с утра уже домой, – ответил обеспокоенный Марат.
– Отлично.
Братья обнялись и расстались.
***
Жданович выскочил, как обычно, ко мне в коридор и начал докладывать о ходе ремонта, но я был поражен тем, что он как-то странно себя вёл, всё отвернуться пытался. Несколько раз попытался поймать его взгляд, но он упорно отводил глаза. Как будто стыдился чего-то…
Первая мысль, конечно – что что-то его бригада не так сделала, а переделывать неохота. Прошёл по квартире, пытаясь понять, где они накосячили. Во время черновой отделки ничего такого за строителями не замечал. Наоборот, у нас чуть ли не приятельские отношения установились. Потом стали плитку класть… Ага, он же не хотел плитку пополам пилить на кухне на фартук!
Поспешил на кухню, Жданович за мной. Фартук сделан был идеально. Как я и хотел. Придраться не к чему. Резко повернувшись, поймал взгляд бригадира, но тот опять тут же опустил глаза.
Так! И что всё это значит? Он же симпатизировал мне… Мы не конфликтовали… На автомате похвалил его за фартук и ещё раз прошёлся по квартире. Всё предельно аккуратно.
Что же такого произошло с нашей последней встречи? Почему он так странно себя ведёт? Блин. Что тут случилось? Кто-то приходил? Что-то наговорил про меня ужасного? Не знал бы, что Оксана в Святославле…
Или, наоборот, кто-то обо мне расспрашивал?! А не проверка ли это была, опять, из КГБ? Хотя, о чём расспрашивать Ждановича? Узнавать, какие цвета я предпочитаю при отделке?
И тут меня осенило. Блин, да комитетчики, скорее всего, телефон на прослушку поставили или, вообще, понатыкали жучков по всей квартире, воспользовавшись ремонтом. Вот бригадир и не знает, как себя со мной вести. И сказать нельзя, в нашей стране с КГБ шутки плохи, и молчать тяжело, мы же хорошо, по-человечески с ним столько времени общались. Хороший он человек, не профдеформировался ещё.
Ходил, присматривался, и вдруг обратил внимание на телефонный кабель. А что это он вдруг такой толстый стал? Посмотрел на кабель, посмотрел, резко обернувшись, на бригадира. А тот опять глаза в пол.
М-да, блин! И как все это выглядит, если так оно и есть, на фоне моего недавнего визита к зампреду КГБ?
Чисто на автомате, выходя из подъезда, заглянул в почтовый ящик, а там битком. Газеты, газеты и письмо. Засунул газеты в портфель, а письмо от Эммы Либкинд в карман. Хоть немного отвлекусь от этих странностей с КГБ.
Сел в машину, не удержался, и сразу письмо прочитал. Эмма написала, что у них после всех этих событий с арестом директора механического завода и моего отчима, а потом их освобождением, весь город гудит до сих пор. Говорят, что директор механического завода оказался племянником Андропова и благодаря ему начальник милиции Филимонов сейчас под арестом.
Посмеялся, конечно. Племянник Андропова в Святославле… Вот, народ! Придумают же.
Дальше Эмма писала, что ещё болтают, что я женился на внучке Брежнева, а Галия у нас в служанках работает.
Вот тут мне стало уже не смешно. Эмма ещё и спрашивала в письме, на полном серьёзе, правда ли это?
И что я ей должен ответить? А у Брежнева, хоть, есть внучка-то вообще?
Вот, блин! Хоть не показывайся там больше.
Вернулся на Котельническую, сразу позвонил Фирдаусу и сообщил, что хочу его видеть.
Он приехал очень быстро. Пересказал ему всё, что узнал от Альфредо и про его совет нанять детективов, чтобы убедиться, что эти братки не местные.
– Будь я на месте твоего отца, – сказал я Фирдаусу, – то привёз бы с десяток боевиков с калашниковыми из Организации Освобождения Палестины и закрыл бы кардинально этот вопрос. Если подтвердится, что эти наглые ребята в Больцано чужие, то вам местные за это только спасибо скажут.
– Спасибо! – протянул мне руку Фирдаус.
– Что, завтра будет лекция по экономике? – спросил я. – А то скоро переедем, негде и собраться будет. У меня, после ремонта, говорить будет нельзя. Сугубо между нами, похоже, что прослушка у меня…
– Это точно? – взглянул на меня зять круглыми от изумления глазами.
– Телефон сто процентов, кабель новый. Ну и так возможно… Но как узнать?
– А это опасно? Может, тебе нужно бежать из страны? Я могу разузнать, наверняка есть возможности…
– Не, не, это наши тут игры такие, бывает! – развел я руками, – думаю, для меня это точно не опасно. Кто предупрежден, тот вооружен. Но болтать теперь в квартире лишнее или по телефону никак нельзя. И Диане про это не говори.
– Я что, я понимаю! Кстати, переговорил с отцом еще раз про твою идею про детектор жучков, посмотрим, может, однажды и займемся, так, я тебе привезу сразу прибор, если получится сделать. А насчёт лекции… Марат же уехал. И я хочу обратно в Италию завтра рвануть. Я же не смогу всё это отцу по телефону сказать.
– И это правильно, – кивнул я. – Тем более, что ты говоришь, они за ним ходят. Побудь с ним рядом, сколько сможешь. Пока ребята с автоматами не подъедут, если он выберет этот вариант…
Мы попрощались и я пожелал всем нам удачи.
Сел писать ответ Эмме, Галие показывать её письмо не стал, подумал, ей неприятно будет такое прочитать про себя.
***
Святославль.
Посидев немного одна в квартире, Оксана подумала, а чего это она одна должна сидеть? И постучалась к соседке поболтать и поделиться новостями.
– Что у вас с Загитом? – спрашивала соседка. – Весь дом судачит, что он от тебя ушёл.
– Да это всё зять мой преступник всех под себя подмял, одну меня не смог. Я-то сразу поняла всю его суть гнилую.
– Да ты что? А казался таким приличным молодым человеком.
– Он страшный человек. Так всю нашу родню запугал. Взрослые мужики против него слова сказать бояться. Одна я не поддалась, вот и осталась одна.
– А как же Галия?
– И она ему в рот смотрит, боится слова поперёк сказать. Мать родная плохой стала!
– Держись, Оксана. Судьба твоя такая.
***
Глава 3
***
Амурская область. Село Белогорье.
Двоюродный брат Шанцева Алексей работал директором и учителем истории в местной школе. Посвятить себя целиком приехавшему в гости брату он не мог, но все вечера и выходные они проводили вместе, ездили на охоту и рыбалку. А когда брат был на работе, Шанцев и сам неплохо проводил время, гуляя по посёлку и окрестностям. Потрясающие виды и покой, который чувствуешь спинным мозгом. Он потихоньку чувствовал, что его начинает отпускать после той истории с начальником милиции…
Ещё в самом начале отпуска Шанцев спросил у брата, что отсюда можно привезти в подарок человеку, которому очень многим обязан? Икру и сушеную рыбу за достойный подарок не считал ни он сам, ни тем более его брат. Этого добра тут было навалом, и загрузить им его по полной программе брат сразу же пообещал.
– Слушай! А давай настойку на женьшене! – подсказал ему Алексей. – Знаешь, какая вещь! Сила!
– И где взять это диво? – спросил его Шанцев, имевший об этом самое отдаленное представление. Только что слово «женьшень» показалось знакомым. Не более того. Но брат же не обманет…
– Сделаем! – пообещал брат.
И когда уже до отъезда оставался один день, и Шанцев начал тревожиться, Алексей притащил, наконец, две литровых бутыли с широким горлом, заткнутых обычными медицинскими резиновыми коричневыми пробками. В которых плавали какие-то толстые корни.
– Смотри в этой какой корень! – с восторгом показывал Алексей Шанцеву. – На человечка как похож! У нас говорят, что такие корни самые целебные. Одна тебе, а вторую подаришь.
– И в чём они плавают, эти корни? – с нескрываемым любопытством разглядывал Шанцев содержимое бутылей.
– Так, в спирте, конечно. В чём же ещё? – ответил ему брат. – Знаешь, как принимать?
– Откуда?
– Слушай внимательно и запоминай, потому что это надо каплями пить, а то передозировка будет.
Брат подробно расписал Шанцеву схему приёма, рассчитанную на двадцать дней.
– Не чаще двух раз в год, – наставлял Алексей.
– И что будет?
– Здоров будешь, инфекции не возьмут! Ну и как тот жеребец будешь в постели!
– Правда, что ли?
– Проверено на себе!
– Ну спасибо, – улыбнулся Шанцев.
***
Москва. Возле дома Бортко.
Переговорив с Сатчаном и проводив его до машины, Бортко остался во дворе погулять с Асей. Болонка была ещё совсем молодая и гулять с ней надо было по три-четыре раза в день. Прогуливаясь на автомате с собачкой по двору, Бортко думал, что же теперь делать с Ганиным. Он, в любом случае, собирался его контролировать, но то, что эта наглая крыса так подставится почти сразу, Бортко не ожидал.
На что он рассчитывал? На молодость и неопытность Ивлева? Так, а мы, все остальные, на что? Какое-то бестолковое, совершенно непродуманное поведение… Сгорел сарай, гори и хата. Совсем, что ли, не понял, почему его процент так резко уменьшили? Или пытается компенсировать потери, вот так, в наглую?
Придётся доложить обо всём Захарову, – подумал Бортко. – Скрывать такое уже себе дороже. Тем более, что чем больше они взаимодействовали с Захаровым, тем больше Бортко нравилось с ним сотрудничать. У него был и системный подход ко всему, и человеческое отношение к людям, и вообще, Бортко зауважал его, когда посмотрел на него в деле.
Если раньше Бортко рассчитывал через Ганина получать какую-то информацию о Захарове и его планах, то сейчас между главами двух группировок установились такие отношения, что шпион, в лице Ганина, оказался совершенно бесполезен. Бортко от самого Захарова стал получать информации гораздо больше, чем от Ганина. Тем более в свете такого странного и наглого поведения, естественно, у него возник вопрос, можно ли вообще будет доверять любой информации, полученной от Ганина? Так что, получается, нет больше никакого смысла его покрывать.
Вернувшись домой после прогулки, Бортко позвонил Захарову домой, извинился за то, что приходится беспокоить его в выходной день и попросил о срочной встрече.
***
Москва. Квартира Эль Хажжей.
Заметив, что Фирдаус опять достал чемодан, вещи из которого она успела разложить по шкафам, и начал куда-то собираться, Диана с удивлением на лице подошла к мужу.
– Я не поняла, а ты куда опять?
– В Италию.
– Зачем? Ты же только вернулся.
– Дела, дорогая.
– Я с тобой, – безапелляционно заявила Диана. – Хоть Италию посмотрю. А то же не была там ни разу.
– Дорогая, я еду по делам. Мне некогда будет тебя сопровождать, что-то показывать. Тем более, у тебя учёба.
– Ты что, там бабу завёл? – с угрозой в голосе проговорила Диана. – Совсем совесть потерял?! Мотаешься к ней без конца!
Ещё чуть-чуть и она не сдержалась бы и перешла на крик.
Видя, что жена в ярости, Фирдаус решил рассказать правду.
– Дорогая, успокойся. Нет у меня там никакой бабы. Сядь. Я не беру тебя, потому что там будет опасно. У нас намечается заварушка с местной мафией.
– Почему? – тут же послушалась и села на кровать Диана, взволнованно уставившись на Фирдауса.
– Они требуют слишком большие деньги от нас, а мы не хотим платить.
– И что будет?
– Всё, что полагается в таких случаях, так что тебе не следует там находиться. Это, правда, опасно.
– Ага, хочешь, чтобы я сидела тут и ждала, пока мафия убьёт моего мужа? Чёрта с два! Я еду с тобой!
– Диана!
– Что Диана? Или мы вдвоём едем и рискуем, или ты остаёшься дома! Погибать, так вместе. Я не собираюсь вдовой становиться!
И трогательно, конечно, когда такая сильная любовь, но так ломает все планы… Ходи в этом Больцано и за жену еще бойся, вместо того, чтобы свои дела решать… Какую же мы глупость сделали, – подумал Фирдаус, – когда оформили Диане перед Парижем ливанский паспорт. Так можно было бы на бюрократические препоны сослаться, на долгий процесс оформления виз для советских граждан. А тут и виза не нужна.
***
Москва. У дома Захарова.
Как только Бортко пригласил по телефону прогуляться на свежем воздухе, Захаров сразу понял, что что-то случилось и тут же согласился немедленно встретиться.
Они повстречались у неработающего фонтана в скверике рядом с домом Захарова и сели на лавочке с газетой, как два приятеля на воскресной прогулке.
– Плохие новости, Виктор Павлович, – начал Бортко.
– Это я уже и сам понял.
– Ганин Ивлеву деньги вчера предлагал за молчание. Четыре тысячи.
– Та-аак! И за что? – не скрывая своего удивления, спросил Захаров.
– Да странная ситуация… Такое впечатление, что Ганин дальше своего носа, вообще, не видит. Они с Яковлевым, начальником автобазы, проигнорировали все рекомендации, что Ивлев дал по оптимизации их деятельности. Деньги предложили ему за то, чтобы он их прикрыл как-то от нас…
– Однако… Неожиданно! Получается, товарищ не сделал никаких выводов…
– Да в том-то и весь вопрос, что это никак не прикроешь. Если только Ивлеву на себя вину не взять, вроде как, ерунду он придумал, ошибся в чём-то. Но Ивлев тоже не дурак, за четыре тысячи репутацию себе портить, он о будущем думает. Как Сатчан сказал, Ганину с Яковлевым можно было саботировать новшества по-умному, если не хотели что-то менять, делать вид, что внедряют, а толку, мол, никакого. Никто бы им и слова не сказал. Ивлева бы, правда, подставили и он мог бы начать доказывать, что это они неправы. А мог бы и не начать. Мы могли ему поверить, а могли и нет… Но они, похоже, были почему-то уверены, что он деньги возьмет.
– А зачем, вообще, надо было саботировать? – спросил Захаров. – Что у них там за интерес?
– Да воруют они там что-то, зуб даю. Крысятничают…
– Ну да, если на взятку за месяц выделили четыре тысячи… Это что у них там за схема такая, что при такой взятке еще и какая-то выгода для самих есть? Получается, автобаза вовсе не убыточная, а прибыльная, это Ганин просто из нее все соки сосет? Ну что ты будешь делать! – с досадой проговорил Захаров. – Ладно, крыса, но это же тупая крыса. Она нас всех под монастырь рано или поздно подведёт.
– В том-то и дело. И что будем делать?
– В понедельник же собираемся как обычно, вот, давай, Ганина я отправлю куда-нибудь с поручением. Надо будет принимать какое-то решение по нему.
– Хорошо, – кивнул Бортко. – Тут ещё один момент… Новшеством Ивлева Главмосавтотранс заинтересовался, хотят лично с ним познакомиться, проверяющий на автобазу своё начальство притащил, они телефон свой для Ивлева оставили, очень просили позвонить. Пусть звонит?
– Почему нет? Глядишь, претензий будет меньше к автобазе по результатам проверки, – многозначительно посмотрел Захаров на Бортко. – А, вообще, насчёт Ивлева, ты тогда был прав. Надо повышать ему процент. Доказал, что об общем деле печется.
***
Трасса Брянск-Москва.
Загит и Марат выехали в Москву пораньше. Оксана демонстративно не замечала Загита и провожала только сына. Но бутеров им с собой в дорогу нарезала, все же, на двоих.
Даже распив вчера с Сахаровым две бутылки водки, Загит так и не смог от него добиться, кто же крутится уже вокруг его жены.
Заметив, что Марат рулит всю дорогу слишком задумчиво, и никаких разговоров, как обычно, не затевает, Загит догадался, что сын, наверняка, знает, что происходит у матери и с кем. Святославль же большая деревня, если его друг видел Оксану с кем-то, то кто-то из знакомых Марата тоже, и наверняка сыну доложил… Вот он и шанс для него разузнать, с кем именно его жена крутит…
– Ладно, сын, хватит мучиться. Я знаю, что у Оксаны хахаль появился, мне Володька Сахаров рассказал. Он мать с ним видел.
Марат взглянул на него удивлённо.
– Надеюсь, ты не собираешься никаких глупостей делать? – тут же спросил он. – Ты же его одной левой пополам перешибёшь и в тюрьму, потом, из-за этого жлоба сядешь. Вы с мамой разошлись, так уже и не связывайся. Чёрт с ним, пап, с этим Кутеповым… Хорошо?
Сын умоляюще смотрел на него. Загит кивнул на автомате, ничего не решив, на самом деле. Отвернулся к окну и сделал вид, что дремлет.
Было стыдно, что обманул сына. Но еще было очень противно, что к Оксане подкатил именно Кутепов. Непонятно было совершенно, как вести себя в этой ситуации. Он же сам объявил Оксане о разводе. Имеет ли он теперь какое-то право вмешиваться в её жизнь?
Но с другой стороны, неужели она не понимает, что этот мерзавец, Кутепов, лезет к ней исключительно, чтобы насолить ему, Загиту? Вот и что делать? И как назло, уехали уже из Святославля и посоветоваться не с кем из старых друзей. Хотя, Сахаров вон, его лучший друг, а так и не признался, с кем Оксану видел, какой смысл с ним советоваться… Тоже, небось, боялся, что он Кутепова насмерть зашибет…
***
Северная Италия. Аэропорт Больцано.
Диана терпела все неудобства перелёта с пересадкой в Риме, не обращая на них никакого внимания. Ей было очень тревожно. Муж рассказал ей такие страсти, про похищения людей, про посылки с отрубленными пальцами, что ей стало по-настоящему жутко. Она до этого, живя в СССР, понятия не имела ни о какой мафии…
Но для себя решила, что лучше погибнуть самой, чем оплакивать мужа. К своей смерти она морально была готова больше, чем к смерти Фирдауса. А он всю дорогу был мрачен и немногословен, что ещё больше вгоняло Диану в состояние перманентного беспокойства.
В аэропорту Больцано их встречал Тарек. Фирдаус не предупреждал его, что приедет не один и когда отец увидел рядом с сыном невестку, он побелел от едва скрываемой ярости.
– Ты с ума сошёл? – зашипел он на сына, едва они отошли от Дианы получать багаж. – Ты зачем жену приволок на поле боя?! Ты что творишь? Забыл, что за нами ходят? Сейчас только выйдем из аэропорта, и бандиты узнают, что ты привёз молодую красавицу!
– Отец, она решила, что у меня тут любовница, – попробовал объясниться Фирдаус. – Пришлось сказать, как есть, что тут опасно. Я был уверен, что она поймет ситуацию и в Москве останется. А она как про опасность услышала, так вообще меня отпускать не захотела. Говорит, погибать, так вместе!
– Ты мужчина или нет? – возмутился Тарек. – Ты сам должен своей женой управлять, а не слушать её. Здесь в любой момент может начаться чёрте что! Что мы с ней будем делать?
Но, глядя на несчастное лицо сына, Тарек вдруг осознал, что все его слова напрасны и в молодой семье сына ответ на вопрос о главе семьи вовсе не так очевиден, как хотелось бы.
***
Святославль. У дома Якубовых.
Бабушки на лавочке во дворе обсуждали горячие городские новости.
– Мне Оксана сама сказала, что её зять, бандит, всю семью под себя подмял, – делилась с подружками одна соседка. Радостно так, гордясь собой – как же, такая ошеломляющая новость!
– А сколько зятьёв-то у Оксаны? – спросила вторая.
– У неё три сына и дочь, значит, зять один, – констатировала третья.
– Да, всё верно, дочь замуж вышла и двойню родила, – подтвердила первая. – Куда ж ей, бедненькой, теперь деваться-то от такого мужа?
– Ну, подождите, а я слышала, что Оксанин зять приезжал к нам сюда и вытащил из тюрьмы директора Механического завода, – возразила вторая соседка. – А как же это он смог, если он, как вы говорите, бандит? Чтобы бандит победил начальника милиции… Ну, не верю я…
– Это не я говорю, это Оксана, – тут же уточнила первая, растерявшись.
– В самом деле, – поддержала вторую соседку третья. – Бандит не смог бы так сделать.
– Да, тем более, что, как говорят, Шанцев на радостях, как освободился, в Москву к нему поехал, в ножки падал, благодарил, – добавила вторая соседка.
– А вон Оксана идёт. Давайте у неё спросим, – предложила третья соседка. – Оксан, а правду говорят, что Шанцев к твоему зятю в Москву приезжал?
– Приезжал, – настороженно ответила та.
– А в ножки падал?
– Да кому в какие ножки он падал? Что вы придумываете? С годовщиной свадьбы он Галию с Пашкой поздравил, – недовольно передёрнула плечами Оксана и пошла в подъезд, недоумевая, с чего вдруг этих старых перечниц заинтересовали московские поездки директора завода.
– Ну, стал бы Шанцев бандита поздравлять? – озадаченно глядя Оксане вслед, спросила вторая соседка.
– Да никогда. Он честный мужик. – согласилась с ней первая. – На мужа моего покойного похож. У него тоже все время сердце о людях болело.
– Но зачем тогда Оксана тебе так безбожно врет, Петровна? – спросила третья.
– И правда, постыдилась бы. Совсем мои преклонные года не уважает!
***
Воскресенье посвятил учёбе, гулял с детьми. А вечером приехали Марат с Загитом. Смурные, уставшие. Марат сразу на телефон сел, перед Аишей отчитаться, что в Москву вернулся. А тесть после душа сразу спать ушёл. Даже ужинать не стал.
– Как съездили? – спросил я, когда Марат с телефона слез. – Вещи привезли?
– Привезли, – смущённо улыбнулся он. – Полная машина… Отец ещё несколько дней будет устраиваться, потом мы с ним отдельную комнату в общаге попробуем себе выбить. Тогда уже и разгрузим. А то что туда-сюда вещи таскать.
– А вы денег сразу коменданту предложите, или подарок хороший подарите, – подсказал я, – быстрее вам что-то подберёт. Ну и что уж говорить про качество вариантов с подарком или без…
– О, это хорошая идея! Я сам пойду, батя стесняется такими вещами заниматься. Мать говорила, что, если бы не Сахаров, который его везде в Святославле пихал, у нас бы и квартиры бы своей не было.
Упомянув об Оксане, Марат тут же сконфузился, и на этом мы эту тему закрыли.
В понедельник утром позвонил по тому телефону, что мне дал Ганин. Василий Андреевич оказался очень приятным собеседником, по крайней мере в телефонной беседе, он очень хвалил мой энтузиазм и попросил приехать с моим предложением по оптимизации организации грузоперевозок автотранспортом.
– Поверьте моему опыту, Павел, такой уровень работы соответствует как минимум дипломной, а то и кандидатской, но никак не курсовой, – убеждал он меня. Я не сразу понял, почему вдруг об этом вообще зашла речь, но потом вспомнил, что мы с Яковлевым договорились, если что, что я у них там материал для курсовой собираю.
Он пригласил меня на встречу в Главмосавтотранс, продиктовал адрес. Спросил, когда ему удобно меня принять? Он ответил, что в любое время, хоть прямо сейчас.
– Прямо сейчас не получится, мне надо на автобазу заехать за наглядными материалами, – ответил я и предложил время встречи в одиннадцать утра.
Приехал на автобазу, Яковлев мне все безропотно отдал, и еще торопил ехать, чтобы я точно успел в Главмосавтотранс. Прижали они его, похоже, сильно.
Встретили меня там очень радушно. Присутствовало при встрече человек шесть, начальники отделов и их замы. Представил им свою идею наглядно, на карте.
– Деление на зоны и сектора, конечно, условное, – комментировал я, – и потребует отработки на практике. Для деления на сектора я брал за основу основные трассы. И условный пробег автотранспорта. К примеру, первая зона, это расстояние, которое можно проехать и вернуться назад в течении одной рабочей смены. Но если мы предполагаем, что у экспедитора будет несколько точек выгрузки, то соответственно, это расстояние надо сокращать. Но это к примеру. А вообще, надо, просто, начать и все эти нюансы прояснятся сразу. Система доработается сама, опытно-экспериментальным путём, как говорится.
– Считаю, что надо выходить наверх с этой инициативой, – сказал Василий Андреевич.
– Так-то идея перспективная, – поддержал его коллега. – Только, действительно, надо эксперимент сначала провести.
– У нас есть уже автобаза, на основе рейсов которой и разработана это новая система, – заметил Василий Андреевич. – Пусть она и станет участником эксперимента. Они же были готовы её опробовать? – взглянул он на меня.
– Не от меня зависит вопрос, сами понимаете, – ответил я. Не говорить же им, что все уже месяц как должно было полным ходом внедряться, если бы не личные интересы Ганина и Яковлева? – Но все, что нужно для внедрения, мной полностью предложено.
– Прекрасно. Вы правы, это зависит уже от нас. Тогда, я не вижу причин откладывать начало эксперимента, – сказал ещё один присутствующий. – Давайте, тогда, займёмся оформлением и разрешениями. И посмотрим, что в итоге получится? Кто будет ответственным за эту работу?
– Давайте я, – предложил Василий Андреевич.
– Нос Шахова учуял успешный проект, – пошутил кто-то.
– Я верю в нашу советскую молодёжь! – пафосно ответил Василий Андреевич, не растерявшись и не обидевшись.
На меня эта дружеская перепалка произвела благоприятное впечатление. Сразу видно, что это коллектив, в котором нормальная атмосфера. Тем приятнее будет сотрудничать с ними по поводу автобазы.
На этом совещание завершилось, все разошлись, а меня Шахов попросил задержаться и предложил оформить мою идею документально.
– Вы же понимаете, Павел, что у автора эффективного новшества появляется масса преимуществ и в дальнейшей учёбе, например, в аспирантуре. Да и для карьеры наличие такого багажа не будет лишним.
– Полностью с вами согласен, – улыбнулся я.
– А как там ваша курсовая работа поживает? – поинтересовался он.
– Хорошо, спасибо.
– А как ваш руководитель оценил эту вашу идею?
Что его курсовик мой так беспокоит? Боится, что не первый эту идею озвучит? Хочет в соавторы набиться? Ну, пускай. Моя идея и первичное воплощение, а его дальнейшее продвижение по инстанциям.
– Никак, – успокоил я его. – Я же на экономическом факультете учусь, мне для курсовой экономические показатели и финансовые результаты нужны были. А эта схема попутно родилась. Мне вовсе необязательно ее в курсовой показывать. Тем более, что вы правы, это не тот объём…
– Неужели? – не смог скрыть он свою радость. – Тогда начинаем работать.
– Начинаем, – улыбнулся я.
