Максим Шахов
Поцелуй торпеды
15
Краб остановил внедорожник неподалеку от ворот яхт-клуба. На самом деле это была обычная лодочная станция, основанная еще в советские времена. Только расширенная и упорядоченная. Лодок на ней почти не осталось. Места повыкупали новые владельцы, и теперь у старых причалов белели в основном импортные скоростные катера да водные мотоциклы. Яхт тоже было штук пять-шесть, но те стояли у особого причала.
Краб выбрался из-за руля, потянулся и, махнув рукой, направился к воротам. Бобров ловко перебрался на водительское место, тронул джип с места, развернулся и поехал обратно. Через пару километров он свернул с дороги и остановился у небольшой бухточки.
Кащеев выбрался из машины, закурил и спустился к самому берегу, незаметно оглядываясь по сторонам. Впрочем, место было выбрано заранее, так что никого поблизости не оказалось. Сделав последнюю затяжку, Кащеев швырнул окурок в кровавую закатную волну и снял туфли. Затем попробовал пальцами воду.
– Ну и как, Григорий Васильевич? – спросил спустившийся следом Бобров.
– Как в заднице у белого медведя! – поморщился Кащеев.
Бобров сочувственно кивнул и опустил на камни большой пакет. В нем были теплое белье и гидрокостюм. Кащеев разделся и при помощи Боброва облачился в эти «доспехи». После чего они вместе перекурили. Вскоре слева донесся характерный гул.
Слегка подпрыгивая на волне, из-за скал вынырнул скутер. Сбросив скорость, он заложил пенный вираж и приблизился к берегу. Управлял посудиной затянутый в блестящую резину Краб. В нескольких метрах от берега он заглушил мотор.
– Ну что, Григорий Васильевич? – крикнул Краб.
– Пока ничего! – махнул головой Кащеев. – Движок в порядке?
– В порядке!
– Бак полный, проверил?
– Проверил!
– Ну тогда ждем!
Краб кивнул, устроился на сиденье поудобнее и, выудив из-за пазухи сигареты, закурил. Впрочем, ожидание оказалось недолгим. Буквально через пару минут у Кащеева зазвонил телефон. Тот быстро посмотрел на номер и приложил мобильник к уху:
– Да?..
16
Внедорожник поднялся наверх. Слева раскинулся придорожный рынок. На нем поблескивали тысячи банок с разноцветным крымским медом. За рынком Аникеев увидел большой плакат с надписью «145-й Ангарский перевал». Дорога наконец пошла под уклон. Казалось, над самой крышей внедорожника клубились облака. После затяжного спуска слева появилось огромное ущелье, словно бы заполненное до краев ватой. До Алушты оставалось километров двадцать.
Уже совсем рассвело. Горов после пива с бычками сладко похрапывал сзади. Аникеев поглядывал на сказочной красоты пейзаж, не забывая при этом контролировать обстановку сзади. Впрочем, предосторожность, кажется, была излишней. «Хвоста» не было.
Наконец впереди проглянуло далекое лазурное море. Слева над ним нависала гора со странными валунами на верхушке, напоминавшими головы, недоделанные заезжим скульптором с острова Пасхи. По бокам замелькали виноградники. Вскоре впереди показались белые башни многоэтажек, приткнувшихся прямо у подножий гор.
Перед въездом в городскую черту Аникеев сбросил скорость. Справа появился автовокзал. Возле него из автобуса выволакивали свои объемистые баулы сонные туристы. Их атаковали бойкие алуштинские маклерши в почти одинаковых «пионерских» панамках. Аникеев обогнул автобус и свернул к обочине. Едва он выбрался из машины, как добрая половина маклерш ломанулась к нему.
– Вам квартиру?! Дом?..
– Апартаменты у самого моря! Со стоянкой для машины!
– Сколько вас человек?!
Маклерши только что не лезли друг другу на головы. Под их натиском Аникеев невольно отступил к стене автовокзала и оказался в плотном полукольце.
– Тихо! Тихо! – попытался успокоить женщин Леня. – Мне нужна квартира…
– На сколько дней?
– Вы вдвоем?
– Комната с хозяйкой устроит?
– Нет… Как получится… Какая разница, сколько нас, я снимаю квартиру! – немного растерянно отвечал Аникеев, вертя головой по сторонам.
– Пятнадцать долларов! – решительно навалилась на него колышущейся грудью молодая женщина.
– Двадцать пять! С полным моционом! – крикнул какой-то мужик, его жена протянула к Аникееву руку, явно собираясь вцепиться в Ленчика мертвой хваткой.
– Четырнадцать! – оттирая ее, проникновенно сказала женщина с колышущейся грудью. – Тут рядом! За автовокзалом!
– Четырнадцать в сутки? А что там есть? – быстро спросил Ленчик.
– Все! Там есть все!
Говоря это, женщина ловко отсекла Аникеева от конкурентов. Ее напарница ухватила Леню под руку. Под возмущенные крики других маклеров парочка буквально выхватила Аникеева из разгоряченной толпы.
– Идемте!
– Иду-иду… – невольно оглянулся Аникеев.
Впрочем, маклеры тут же рассосались по пятачку перед автовокзалом, зорко высматривая другую добычу. Из «Ниссана» выглядывал встревоженный Горов.
– Ты что, кошелек у кого-то стырил? – быстро спросил он у Аникеева.
– Нет. Квартиру снял!
– А-а… – зевнул Горов. – А я уже хотел тебя спасать!
– Подвинься!
Минуту спустя джип нырнул в арку многоэтажки, и севшая рядом с Аникеевым маклерша показала:
– Вот к этому подъезду!
Аникеев свернул. Все выбрались. Квартира располагалась на первом этаже. Маклерша открыла бронированную дверь. Внутри оказалось очень даже ничего – на уровне гостиничного люкса. Горов деловито проверил наличие решеток на окнах, потом прошел на кухню и посмотрел на бойлер.
– Фашистский, – удовлетворенно оглянулся он на Аникеева. – «Юнкерс». Функционирует?
– А как же!
Одна из маклерш протиснулась к бойлеру и включила его. Потом открыла кран.
– Пожалуйста!
Горов сунул под воду руку – она была горячей.
– Нормалек! – кивнул он.
– Берем, – сказал Аникеев.
– На сколько?
– Ну, на неделю… А там, если что, продлим.
– Сто пять долларов! – сказала маклерша.
У Горова слегка отвисла челюсть.
– Не сто пять, а девяносто восемь, – покачал головой Аникеев. – Мы договаривались по четырнадцать.
– Да что вы мелочитесь? Вы же сами видите – квартира просто сказка! За бесценок берете! – попыталась возмутиться маклерша.
– Ладно, сто! – протянул купюру Аникеев.
– Не фальшивая?
– Целую ночь рисовали! – сказал Леня.
Маклерша посмотрела купюру на свет и сунула ее в сумочку.
– Давайте паспорт, я спишу данные. Вот телефон хозяйки, она вам днем позвонит. Расчетный час, как в гостинице, двенадцать. Если не выселяетесь, идет плата за следующие сутки…
– Да это понятно! – хмыкнул Горов.
Одна из маклерш начала записывать данные Аникеева, вторая пошла демонстрировать Степану преимущества входной двери. На наружной ручке имелась потайная кнопка, включавшая голубую подсветку замка.
– Если будете поздно возвращаться, нажмете и все…
– Ага! – хмыкнул приятно удивленный Горов.
Пять минут спустя маклерши пожелали клиентам приятного отдыха и ушли. Горов закрыл за ними дверь и спросил:
– Эта хата что, стоит четырнадцать долларов в сутки?
– Да! – зевнул Аникеев.
– Обалдеть! – сказал Горов. Кроме большой комнаты с двумя диванами, в квартире имелась огромная лоджия со шкафом и еще одним диваном. – Может, напишем в отчете, что мы ее сняли за тридцать? А разницу на пиво? А, Лень?
– А тебе плохо не будет с двухсот бутылок?
– Не, ну можно будет кого-нибудь пригласить… – мечтательно сказал Горов, посмотрев на диван.
– Короче, Склифосовский! – направился к двери Аникеев. – Идем, заберешь сумки, а я отгоню машину на стоянку. Примем душ, отоспимся, тогда и планы строить будем…
17
– Сколько-сколько?.. – переспросил Кащеев.
– Двадцать семь минут!
– Ясно! Жди!
Отключив телефон, Кащеев, шевеля губами, внимательно посмотрел на морскую карту и сделал пометку. После этого он быстро свернул ее и сунул себе за пазуху. Телефон Кащеев спрятал в специальный непромокаемый мешок, висевший на шее.
– Ну все! – оглянулся он на Боброва.
– Счастливо, Григорий Васильевич! – кивнул тот.
Кащеев шагнул к берегу, аккуратно опустился в воду и поплыл. Ловкими маневрами Краб подвел скутер к нему и развернул кормой. Вскарабкался Кащеев на него не без труда. После этого он проверил содержимое пакета, который до сегодняшнего дня хранился в тайнике на лодочной станции. Только убедившись, что его содержимое в порядке, Кащеев дал Крабу указания относительно курса.
Скутер, словно пришпоренный конь, рванулся прочь от побережья. Волнение было небольшим, но по мере отдаления от берега ветер крепчал, и водный мотоцикл начало прилично потряхивать на пенных гребнях. Кащеев крепко уцепился руками за мощный торс Краба и прижался к его спине.
Иногда он поглядывал по сторонам, но никаких неприятностей вроде пограничников не предвиделось. Не забывал Кащеев смотреть и на водонепроницаемые часы с компасом. Когда они отсчитали контрольное время, Григорий Васильевич дал знак Крабу остановиться.
Мотор умолк, скутер по инерции пару раз подпрыгнул и закачался на волнах почти в полной темноте. До огромного звездного неба, казалось, можно было дотянуться рукой. Но Кащееву было не до красот. Он привстал и огляделся по сторонам. Ничего не увидев, Григорий Васильевич выматерился и полез за телефоном.
– Да? – послышалось в трубке.
– У тебя все в порядке?
– Да!
– Координаты те же?
– Да!
– А почему мы тогда тебя не видим?
– Не знаю. А вы где?
– Да должны быть рядом! – неуверенно повертел головой Кащеев.
– Так, может, этот, фальшфеер зажечь?
– Ага! И объявление в «Крымской правде» дать! У тебя огни потушены?
– Ну да!
– Тогда включи их ненадолго! Если увижу, скажу!
В трубке послышался приглушенный шорох и шаги. Секунду спустя Краб заорал так, что Григорий Васильевич едва не выронил телефон:
– Вижу! Вон!
– Все, туши! – бросил в трубку Кащеев.
Топовые огни яхты погасли, словно растворившись в ночном небе…
18
У входа в конференц-зал туркомплекса оказалось на удивление людно.
Логинов протянул пригласительный билет молодой девушке. Разодета она была как героиня древнеиндийского эпоса. Один из секьюрити тем временем быстро прозвонил его металлоискателем, второй пристально оглядел. С безопасностью у Мони все было на уровне. Девушка пропустила пригласительный через компактное сканирующее устройство. Оно одобрительно пискнуло. Девушка вернула билет, сложила руки перед собой и церемонно поклонилась:
– Добро пожаловать!
– Спасибо! – кивнул Логинов.
В прохладном просторном фойе, негромко переговариваясь, прохаживалась «допущенная» публика. Причем довольно разношерстная. На стене перед входом в конференц-зал красовался глянцевый плакат с надписью «Церковь истинной веры». С него на Логинова по-доброму скалилась бандитская Монина физиономия. На выбритой голове розовели какие-то замысловатые узоры.
Впрочем, добродушный Монин вид не мог ввести Логинова в заблуждение. Волчара он, судя по всему, был еще тот. Встречаться с Плотниковым Моня поначалу категорически не хотел и согласился только под угрозами. При этом бандит поставил жесткие условия. Плотников должен был приехать в условленное место сам. Встреча затянулась на полтора часа. Моня сперва отчаянно упирался, потом косил «на дурочку», а в конце даже пробовал тыкать Плотникову в лицо пистолетом. Однако в конце концов бандит был вынужден согласиться на продолжение сотрудничества.
Теперь Логинову предстояло войти с ним в контакт. В чем в чем, но в отсутствии сообразительности бывшего бандита упрекнуть было нельзя. Именно Моня предложил гениальную в своей простоте идею насчет легендирования встречи. И вот Логинов был в двух шагах от цели…
19
Скутер рванулся вперед и быстро одолел оставшиеся несколько кабельтовых. Впереди возник силуэт «Алисы». Даже в темноте яхта поражала изяществом своих обводов. На корме стоял Самсонов. На всякий случай он включил подсветку на мобильнике и помахал им.
Краб ловко подрулил к борту «Алисы». Кащеев сперва передал Самсонову пакет, потом перебрался на яхту сам. Оглянувшись, он велел Крабу:
– Верти головой на триста шестьдесят градусов и будь начеку! Если что, сразу дашь знать!
«Алиса» была небольшим, но суперсовременным судном. Глубина здесь была такой, что ни один якорь до дна не достанет. Но система навигации, связанная с двигателем, автоматически обеспечивала нахождение судна в заданной точке. Первым делом Кащеев устремился в ходовую рубку. Интересовал его экран радара. На счастье, на несколько миль вокруг не было ни одного объекта…
– Ф-фух! – невольно вздохнул Кащеев. – Где он?
– В каюте, – кивнул Самсонов. – Привязал к шконке…
– Пошли!
Самсонов с фонарем в руке спустился по узкому трапу, толкнул дверь и вдруг замер как вкопанный. Кащеев невольно налетел на него и увидел через плечо то, что поразило Самсонова: обрывки веревки на ограждении койки.
Кащеев чисто инстинктивно подался в сторону, втиснувшись в узкий угол коридорчика. Самсонов растерянно оглянулся. Кащеев быстро спросил:
– Где его телефон?!
– У меня! – хлопнул себя по карману Самсонов.
Однако оставалась еще судовая рация…
– Иллюминаторы закрыты?!
– Да!..
– Включай свет!
Самсонов подался влево и нащупал выключатель. Под низким потолком каюты вспыхнул матовый плафон. Кащеев заглянул в каюту и убедился, что оба иллюминатора закрыты.
– Он где-то здесь… – проговорил Григорий Васильевич с облегчением.
Самсонов выключил фонарь и осторожно шагнул в каюту. Судя по обрывкам, веревку Салаухин перегрыз зубами, так что ждать от него можно было всего…
Шагнув на полусогнутых к рундуку, Самсонов сдвинулся в сторону и резко его открыл. В рундуке оказалось пусто. Кащеев нетерпеливо поморщился и указал Самсонову на кровать. Под ней имелся просторный ящик, в котором вполне мог поместиться даже Краб.
Самсонов начал наклоняться, и в этот миг в каюте раздался грохот. Дверь шкафа с надписью «Спасательные средства» неожиданно распахнулась, и из нее выскочил Салаухин. Свою капитанскую фуражку он где-то потерял, на большой яйцеобразной голове генерального директора «ФСБ» синела огромная шишка с запекшейся кровью. Зато в дрожащих руках Салаухин сжимал ракетницу. Нацелив ее на Кащеева, он заорал:
– Стоять! Не двигаться! Что это значит, Григорий?!
20
– Всем оставаться на своих местах! Руки! – послышался из комнаты вопль.
Спавший на лоджии Аникеев мгновенно вскочил. Отбросив легкое покрывало, он метнулся к балконной двери и прижался к стене. В этот момент в комнате вдруг грянуло: «Это се-ердце его не любит, но зачем тогда она его ревнует?!»
– Тьфу, блин! – расслабился Аникеев. – Идиот!
Распахнув дверь, он шагнул в комнату. Степан Горов развалился в кресле. В одной руке он держал бутылку пива из партии, закупленной на Перекопе, в другой – пульт телевизора.
– О! С добрым утром! Выспался? – повернул Горов к Ленчику довольную физиономию.
– Да с тобой, дураком, выспишься! Ты громче телик не мог врубить? – зло бросил Аникеев и направился прямиком в туалет.
– Ты чего орешь, Ленчик? – крикнул ему вслед Степан. – Хочешь, чтобы я тебя с довольствия снял? И вообще – сколько можно дрыхнуть? Мы сюда, блин, работать приехали или что? Уже вечер скоро, а мы еще на море не были…
Б-бух! – ответила Горову захлопнувшаяся дверь санузла.
– Дятел! – беззлобно сказал Горов.
Хлебнув пива, он немного уменьшил громкость, бросил пульт на диван и отправился на кухню. Когда Аникеев вышел из совмещенной с туалетом ванной комнаты, его встретил ароматный запах каши «Артек» и ветчины.
– Руки мыл? – тоном воспитательницы детского сада спросил Горов.
– Мыл… – буркнул Ленчик.
– Тогда в темпе за стол! – ухмыльнулся Горов. – Я готовил, значит, посуду неделю моешь ты!
– А почему неделю?
– Потому что я каши на неделю наварил! – снова ухмыльнулся Горов, кивнув на огромную ведрообразную кастрюлю на плите. – Полтора кило, чтобы каждый день не заморачиваться! И время и деньги сэкономим. Понял?
– Тебе бы в интенданты, Степан… Миллионером бы давно стал, – вздохнул Аникеев, осторожно пробуя кашу. Однако тут же признал: – Ух ты, а вкусно-то как…
– Фирма веников не вяжет, – довольно улыбнулся Горов. – Короче, быстро едим и двигаем на море разведывать обстановку! А на обратном пути заскочим в «Фуршет». Я адресок у хозяйки пробил…
– На какой еще фуршет?
– Да ни на какой! Это супермаркет такой! Затаримся продуктами на неделю, чтобы потом не дергаться…
– А-а… А что, хозяйка звонила?
– И звонила и приходила. Ничего, нормальная такая тетка. Вдова моряка-подводника, с Сахалина сюда переехали. Только стонала, что ей денег мало. Так я сказал, что дороже смысла нет, тогда в Турцию лучше полететь на «все включено» за двести баксов. В общем отшил ее, только цветы просила поливать.
– На лоджии?
– И под ней, на улице.
– А-а… – кивнул Леня.
После еды они вышли перекурить. Лоджия выходила на торец дома. Под ней сеткой-рабицей был отгорожен палисадник с чахлыми кустиками. Тут же росла высоченная крымская сосна с шишками размером с ананас и алыча с ярко-желтыми плодами. Степан дотянулся до ветки и сорвал одну ягоду.
– Ух ты, – сказал он, – вкусно! Хочешь?
– Нет, – покачал головой Аникеев. – Я персики люблю.
– По дороге купим! – пообещал Горов. – Ты плавки не забыл?
– Нет.
– Ну тогда переодеваемся и выдвигаемся на разведку! Слышь, Лень, мне эта командировка все больше нравится! Вот бы оставили на второй срок, как в Чечне, помнишь?
– Помню-помню, – кивнул Леня. – Ну ее в баню, эту Чечню…
21
Самсонов медленно разогнулся. В глазах красавчика-матроса был не столько испуг, сколько удивление. Кащеев подался назад в коридор и зло прошипел:
– Идиот!..
Самсонов криво усмехнулся и начал нарочито медленно разворачиваться. Почувствовав угрозу, Салаухин нацелил ракетницу на него и заорал:
– Стоять!!! На пол!
Самсонов поколебался, но руки Салаухина от волнения ходили ходуном, так что он вполне мог выстрелить непроизвольно. И Самсонов быстро опустился на колени. Салаухин слегка успокоился и повернул голову к двери:
– Григорий, что это значит?! Ответь!
Ракетницу Салаухин невольно отвел чуть в сторону. Кащеев это увидел и, резко подавшись в дверной проем, выключил свет. В следующий миг он выскочил в коридор и с воплем «Мочи!» закрыл дверь каюты.
Б-бух!.. – донеслось изнутри.
Переборка, к которой прижался Кащеев, содрогнулась от удара. В следующий миг каюта наполнилась шипением и воплями. Кащеев распахнул дверь. Мечущаяся в замкнутом дымном пространстве ракета зеленой молнией метнулась к нему. Кащеев присел, но ракета прошла выше, ударила в подволок и, осыпав Григория Васильевича целым снопом слепящих искр, метнулась к рундуку.
– А-а!.. Хр-р! – услышал Кащеев в дыму.
Ракета, словно пойманная в силки птица, забилась в рундуке. Воспользовавшись этим, Кащеев заскочил в каюту и включил свет. В тот же миг из клубов дыма на него вдруг налетел Салаухин. Кащеев не успел опомниться, как оказался на полу. Но и Салаухин упал.
– Стоять! – рявкнул вцепившийся в его ногу Самсонов.
Салаухин взвизгнул, изогнулся ужом, и в каюте вдруг раздался дикий вопль Самсонова. Кащеев с матерным вскриком навалился на Салаухина сзади. Салаухин больно лягнулся, но Григорий Васильевич все же дотянулся до его головы и нанес короткий удар кулаком в затылок. Салаухин обмяк.
– Держи его! – приказал Кащеев.
– Он мне руку прокусил! – сообщил из зеленого дыма Самсонов. – Убью!
Голос матроса дрожал. Кащеев же отошел от схватки практически мгновенно. Поднявшись, он шагнул к шкафу и деловито снял висевшую в нем длинную веревку с красными пенопластовыми поплавками.
– На! На! Получи! – пинал ногами бесчувственного Салаухина Самсонов.
– Да оставь ты его в покое! – швырнул матросу веревку Кащеев. – Души по-быстрому…
В этот миг за дверью послышался топот и раздался крик:
– Руки! Стоять!
22
Логинов уселся в удобное синее кресло. Место ему досталось в первом ряду, вроде как в VIP-секторе. Справа разместилась эффектная дама лет около сорока с копной восхитительных светло-коричневых волос. Дама была увешана золотом, но со вкусом. За ней в свободном светлом льняном костюме сидел благородного вида и преклонного возраста мужчина с козлиной бородкой – типа бойфренд. На левой руке у него поблескивал старинный перстень, на бедро небрежно опиралась трость с темной ручкой, украшенной морозными желтоватыми узорами. Слева от Виктора разместились две женщины, типичные искательницы приличных мужчин – вроде подружек из фильма «Москва слезам не верит», певших дуэтом «Мы дети Галактики…». Эти сразу положили на Логинова глаз, причем дальняя то и дело косилась на его безымянный палец, пытаясь обнаружить след от обручального кольца. Несмотря на незадавшуюся личную жизнь, упакованы обе дамочки были на все сто. В сумочке соседки Логинов приметил и ключи от нового «Ниссана», и кошелек с кучей кредиток…
На задних рядах публика была попроще, но в общем и целом контингент собрался довольно приличный. Громко никто не разговаривал, перегаром в затылок не дышал, пиво о кресла не открывал и по матери друг дружку не посылал. В общем в сравнении с матчем «Спартак» – «Динамо» было даже как-то скучновато. Не хватало чего-то. То ли шелухи от семечек, которую сидящие сзади сплевывают тебе за шиворот, то ли дурных криков голых по пояс фанатов, то ли здоровенных омоновцев, поглядывающих на сектора и любовно поглаживающих свои дубинки.
К ногам Виктора упала пудреница.
– Ой! Простите! – изобразила неловкость соседка.
Если учесть, что примерялась она, чтобы уронить пудреницу, минуты две, за актерскую игру ей смело можно было поставить твердую четверку. Логинов быстро наклонился и поднял «упавшую» вещицу:
– Пожалуйста!
– Ой! Спасибо большое!
– Да не за что!
– Мне так неловко!
– Да ну что вы! Все в порядке!
– Еще раз спасибо! Меня Ингой зовут…
– А меня Виктором. Очень приятно!
– Мне тоже. А вы, Виктор, тут часто бываете?
– Первый раз. Я из Киева вообще-то приехал, отдохнуть. А вы?
– Мы местные, – кивнула на свою соседку Инга. – Вот пришли с подругой послушать. Ее Кирой зовут!
– Очень приятно! – наклонился чуть вперед Виктор.
– Мне тоже! – окинула Логинова цепким взглядом подруга.
– Вы бизнес-леди? – спросил тот.
Кира мгновенно насторожилась, так что даже уши у нее, казалось, встали торчком, как у почуявшей опасность зайчихи.
– Да!.. – начала было Инга, но Кира толкнула ее в бок и подозрительно спросила:
– А вы чем занимаетесь, Виктор?..
Взгляд Киры живо напомнил Логинову взгляд Феликса Эдмундовича Дзержинского со знаменитого портрета. Она явно опасалась, что Логинов гастролер вроде «настоящего полковника» из песни Аллы Борисовны.
– Я работаю в службе безопасности одного из банков.
– А какого, простите? – Кира дала понять, что на мякине ее не проведешь.
– «БМ-банка», – улыбнулся Логинов. – Удостоверение показать сейчас или можно потом?
Инга облегченно вздохнула и с торжеством посмотрела на подругу. В этот момент на сцену упал яркий луч прожектора. Мужчина в дорогом костюме с крашеными волосами быстро вышел к стойке с микрофоном. Заученно улыбнувшись, он вытащил микрофон из держателя. Публика разом умолкла. В возникшей тишине Логинов явственно расслышал возбужденный шепот Киры:
– Надо у него паспорт глянуть! Женатый он, чую…
Логинов метнул на подруг насмешливый взгляд. Кира осеклась, резко отодвинулась от Инги и с глупым видом уставилась на сцену. В тот же миг мужчина проговорил:
– Дорогие друзья! Я бесконечно рад приветствовать вас в этом зале! Встреча с преподобным Моней начинается! Я уверен, что она станет той поворотной вехой или, если хотите, отправной точкой, с которой начнется ваш путь к истинной вере и истинному блаженству! Убедительная просьба отключить свои мобильные телефоны! Хочу также напомнить, что видео– и фотосъемка в зале запрещены! В этом просто нет необходимости: по окончании встречи каждый желающий сможет получить DVD с записью проповеди. Спасибо!
