Вячеслав Шалыгин
Бой с тенью
– На поражение! – рявкнул Сноровский, разрешая все его сомнения.
Команда директора Управления еще не отзвучала, а келл уже упал навзничь, широко раскинув руки. Из небольшой дырочки в центре лба не вытекло ни капли крови. Вся она потекла через выходное отверстие на затылке.
– Вот тебе и условный противник, – пробормотал Андрей, зачарованно глядя на расползающуюся по бетонному полу темно-красную лужу. – Если бы они дрались у ворот в полную силу…
В луже зашипела так и не погасшая до этого сигарета.
– «Тунгусам» пришлось бы туго, – закончил Иван Павлович. – Спорить не буду. Что заставило их сдаться? Тут можно фантазировать хоть до скончания времен. Все, что угодно. Хотя в бред про падение великой империи от рук вселенского зла я не верю. У всего в мире есть свое логичное объяснение. Другое дело, что логика может быть разной, но это вопрос к философам…
– А вы заметили… – Соловьев осекся.
– Что?
– Нет, ничего… я после скажу, когда обдумаю.
– Это верное решение, – одобрил Сноровский. – Он тут много чего наплел, ты половину отсей, а то, что останется, еще и профильтруй. Володя, ну что там, живой?
Вопрос он адресовал сосредоточенному доктору, который в ожидании санитаров делал второму охраннику непрямой массаж сердца.
– С двумя ребрами в сердце? – Врач поднялся с колен и взглянул на часы: – Не довезем…
– А сам что?
– На кухонном столе его разложить и льдом для содовой гипотермию устроить? Для операций на сердце, как ни странно, требуются инструменты с оборудованием и операционная.
– Не бузи, Пашков. Я понял. Следующего на цепи будем держать и в кандалах. Эй, снайпер, веди следующего! Именно в такой упаковке.
– Сюда? – третий охранник кивнул на трупы.
– В соседний кабинет, – Иван Павлович махнул рукой. – Мы сейчас перекурим и придем.
Они вышли в коридор и, наблюдая за тем, как уносят убитых и раненых, закурили.
– А я ему верю, – заявил Соловьев после пары глубоких затяжек. – Не знаю, почему, но верю.
– Непоследовательный ты человек, – Иван Павлович укоризненно покачал головой. – Кто эту заваруху устроил? Прибежал ко мне с вытаращенными глазами и начал нашептывать о пришельцах. Не ты?
– Я и не отказываюсь, но нельзя же закрывать глаза на очевидные вещи. Келлы давно уже могли нас завоевать, но почему-то не стали этого делать.
– Тремя десятками армов всю Землю? – Сноровский усмехнулся. – Маловато будет.
– С нашим оружием – маловато. Но Безносов же говорил, что военпром получил новые заказы на основе келлских разработок. Значит, у пришельцев в запасе есть и мощное вооружение. А они пользуются нашим, почему? И не лезут в драку – тоже непонятный нюанс поведения.
– Не созрела ситуация.
– Или нет такой цели?
– Ты решил выступить в роли адвоката?
– А вы – в роли судьи? Сначала надо разобраться, установить истину.
– Ворота нам надо устанавливать, а не истину! Еще сто пятьдесят шесть как минимум! И желательно, чтобы пара из них работала. А когда установим…
– Бросим в них по атомной бомбе, – закончил Соловьев. – Знаю я ваши сценарии. Всех разбомбить, перестрелять, а потом разбираться – следовало это делать или нет.
Сноровский хотел было возразить, но передумал. Ломая темп дискуссии, он взял длительную паузу. Отойдя к пепельнице на высоком никелированном треножнике, он тщательно затушил сигарету и вытер испачканные пеплом пальцы о ладонь.
– Давай так, – он потер макушку. – Будем разбираться, оставаясь при своем мнении. Кто окажется прав – вопрос отдаленного будущего, а путь к выяснению этого у нас все равно один.
Андрей упрямо покачал головой и не ответил. Расценив его поведение как молчаливое согласие, Иван Павлович удовлетворенно сцепил руки и кивком указал на новый кабинет. Там их уже ожидал пленный номер два…
…Тридцать четвертый допрашиваемый оказался техником перехода. Наряду с обычным для всех предыдущих бормотанием о висящем над келлами проклятии и вселенском зле, он дал утомленным следователям и небольшую зацепку.
– Системой переходов управляет Коро, – пояснил он, справившись с очередным приступом странной паники. – Кибермозг.
– Все ворота объединены в систему? – уточнил Соловьев.
– Да.
– А что входит в нее дополнительно?
– Несколько убежищ и складов.
– Складов с оружием?
– И оборудованием.
– Где расположены склады?
– Я знаю только адрес нашего. Это в северной части города. Ангар на территории бывшей военной базы.
– Ну, хоть что-то, – пробормотал Сноровский. – А как там с охраной?
– Шесть воинов и матрофин…
– Мат… чего?
– Лейтенант, – пояснил келл.
– Так, это еще семеро. – Иван Павлович взглянул на недавно присоединившегося к допросу Бондаря: – Тима…
– Я понял, – командир «тунгусов» кивнул.
– Осталось девять.
– Это персонал, – подсказал пленный. – Наблюдатели, информаторы.
– Шпионы, – перевел Сноровский. – И где они шпионят?
– Я не знаю, – казалось, что солдат говорит искренне. – Персонал подчиняется непосредственно матронарму.
– Дай угадаю, – Иван Павлович наморщил лоб. – Генералу, который командует всем местным армом?
– Точно, – техник кивнул. – Его штаб здесь, в городе.
– Так, значит, эти ворота были штабными, главными?
– Все переходы равнозначны, – возразил пленник, – просто этот ближе других к штабу. Арм расквартирован по тридцати городам, если пользоваться вашим административным делением, – по всему федеральному округу.
– Заслужил телевизор в камеру, – одобрительно сказал Сноровский. – Давай зарабатывай усиленное питание.
– Есть еще и внештатные базы, не подключенные к системе, с ними связь осуществляется через курьеров.
– Вот! – Иван Павлович поднял указательный палец и обернулся к Соловьеву: – Вот тебе белка, и вот тебе свисток!
– А ближайшие ворота?
– Я знаю только их системные позывные, – техник развел руками. – Точных координат не было даже у командира отряда. Возможно, они известны матронарму, но никто из солдат его не видел. Мы даже не знаем, как он выглядит, а тем более, где живет.
– Конспираторы, – Сноровский усмехнулся. – Придется побеседовать с «персоналом». Знаешь кого-нибудь?
– Один раз видел… курьера. Но имени его не знаю.
– Фоторобота составить… – наклонившись к Сноровскому, негромко подсказал Бондарь.
Иван Павлович кивнул и посмотрел на Андрея. Тот и без напоминаний уже минуту неотрывно следил за взглядом пленника. Закончив свои наблюдения, он поднялся и вышел в коридор.
– Феликс? – спросил Сноровский, присоединяясь к Андрею.
– Нет, – Соловьев потер виски. – Устал я, Иван Павлович. Как в тумане все. Но курьера я уже видел. На банкете, а после – на улице. Это он потерял диск.
– Разошлем портрет, поймаем, а через него выйдем и на матронарма, – вывел Сноровский.
– Проще допросить Феликса.
– Насчет Сошникова я тебе уже объяснял. Без доказательств его не взять, а прямых улик у нас нет, и свидетель указал не на него, а на этого курьера-марафонца. Ладно, феномен, отдыхай до завтра, а то ты уже бледный, как стенка.
– Плохо мне что-то, Иван Павлович… После похорон такое ощущение осталось… – Андрей огорченно покачал головой. – Никогда не прощу себе этого дурацкого опоздания.
– Ты хотел сказать, не простишь мне? – Иван Павлович вздохнул: – А может, так оно и лучше?
Соловьев бросил на него унылый взгляд и пошел к лестнице, ведущей в жилой блок…
* * *
*Следующее утро выдалось серым и ненастным. Холодный ночной дождь сбил с веток последние листья и наполнил все углубления ландшафта влагой.
Андрей натянул военный свитер и с опаской выглянул в окно. Двор был пуст. Служащие «загородного домика» в такую погоду предпочитали находить занятия внутри помещений. Не смущала промозглая сырость только «тунгусов». Они, в строгом соответствии с расписанием, совершали пробежку. Соловьев проводил взглядом их мерно топающий строй и зевнул. Подъем в Управлении объявляли слишком рано. Андрей взглянул на часы и скривился. Половина восьмого. В столовой на линии раздачи уже наверняка курились густым паром бачки с овсянкой и сковороды с яичницей… Мысль о завтраке придала Соловьеву заряд бодрости. Он, не глядя в зеркало, пригладил непослушные после сна волосы и вышел из комнаты.
– А, черт! – неожиданно донеслось откуда-то справа.
Андрей вздрогнул и обернулся.
Прямо в лицо ему смотрел бездонный зрачок пистолета.
– Андрей Васильевич? – человек с пистолетом опешил. – Извините.
Парень покраснел и торопливо спрятал оружие обратно в кобуру. Когда шок от такого приветствия прошел, Соловьев наконец узнал в нем того самого охранника, который накануне отличился снайперской стрельбой.
– Вы это зачем? – растерянно спросил Андрей.
– Простите, ради бога! Обознался! Иду по коридору, вдруг из комнаты выходит келл, ну тот, которого я вчера… А потом вижу – вы. Затмение нашло, наверное. Может, мне к доктору обратиться? Он капель каких-нибудь пропишет…
– Да нет, все нормально, – Соловьев невольно ощупал свое лицо. – Просто возьмите выходной.
– Да, да, так и сделаю, – заверил охранник, – прямо сейчас к начальнику смены схожу… и к доктору загляну…
Андрей проводил его взглядом и вернулся в комнату. Старое зеркало в потертой раме не слишком гармонировало с интерьером недавно отремонтированной комнаты, но функции свои выполняло исправно. Соловьев включил свет и приблизил лицо к его гладкой поверхности. Сначала ничего необычного он не заметил. Слегка отекшие после сна веки, покрасневшие, запавшие глаза. Узкий подбородок, сросшиеся брови, массивный нос, уши…
Андрей отпрянул от зеркала, и видение исчезло. Теперь из серебряно-стеклянных глубин на Соловьева смотрел обычный человек, но все равно себя в нем Андрей узнавал с трудом. Прошло несколько секунд, и он едва сдержался, чтобы не ударить по зеркалу кулаком. Тип в нем был просто отвратителен. Он был почти копией… того убийцы… Призрака! Соловьев на всякий случай отошел на шаг назад. Одновременно в зазеркалье углубился и новый двойник. Теперь он был очень похож на Бориса. По печальному лицу друга промелькнула тень, и оно начало неуловимо меняться. Вытянулся нос, вокруг рта пролегли глубокие складки, лоб стал выше, а линия роста волос отодвинулась за пределы видимости. Андрей даже не успел присвоить новой маске имя, как она сменилась. Теперь из зеркала на него смотрел Феликс. Соловьев попытался представить себе Бориса, и Сошников исчез. Лицо Андрея вновь трансформировалось в лицо погибшего друга.
– Чертовщина, – пробормотал Соловьев, ощупывая лоб и скулы.
Кожа была какой-то слишком подвижной и эластичной, а мышцы, наоборот, напряжены. Андрей снова приблизился к зеркалу и понял, что все метаморфозы не имеют почти никакой мистической подоплеки. Смена «масок» была заслугой лицевой мускулатуры. Что заставляло ее реагировать именно таким образом – оставалось под вопросом, но объяснимость ситуации успокаивала.
– Я Соловьев! – приказал самому себе Андрей и представил свою обычную физиономию.
Мышцы тут же расслабились, и отражение стало вполне узнаваемым. Соловьев провел по багровой щеке ладонью и погрозил отражению пальцем. Оно поступило так же…
– Где тебя носит? – Сноровский встретил Андрея на пороге комнаты для совещаний.
Тот вместо ответа представил себе лицо Безносова.
– Чего ты тужишься? – Иван Павлович с подозрением осмотрел сотрудника. – Газы?
Соловьев понял, что трюк не удался, и выбрал внешность ночного курьера. На этот раз Сноровский воздержался от комментариев и только подтолкнул Андрея к входу.
– Там у нас и видеокамера есть, и фотоаппарат.
– Вы видите, что со мной происходит?
– А разве это у тебя первый день?
– А разве – нет?
– Мы с тобой уже почти неделю общаемся, я привык…
– Так я всю неделю гримасничаю?
– Нет, ну вот так определенно – в первый раз. До этого тебя просто корежило, как нервного больного… Сейчас ты кого изобразил, курьера?
– Да, а до него Безносова… пытался.
– Видно, если полковник не пустил тебя в мозги, так тебе его и не спародировать. Садись на стул. Сейчас зафиксируем вражью личину.
– На загранпаспорт? – поинтересовался вошедший в кабинет Бондарь.
– Уйди из кадра, а то еще и тебя искать будут, – Иван Павлович махнул рукой. – Фоторобота делаем.
– Из кого? – Тимофей встал рядом с чекистом и взглянул на Андрея. – Вот это фокус! Ну, артист!
– На, – Сноровский вложил в руку «тунгуса» цифровой фотоаппарат. – Не в службу, Тима, отнеси компьютерщикам да скажи, пусть распечатают пару кадров. Нам с Андрюшей надо другим делом заняться.
– Сразу и пробью по оперативным каналам, – Бондарь подбросил аппаратик на ладони. – Ну надо же, артист! Где же так учат лицом-то хлопотать?
Оставив его вопрос без ответа, Сноровский схватил Андрея за рукав и потянул к выходу.
– Мы будем в тактическом зале…
Темп насыщенного делами утра наконец захватил и Соловьева. Он сбросил обычное оцепенение и двинулся к упомянутому залу первым.
В помещении с громким названием «тактический зал» было тесновато. Большую часть пространства занимала аппаратура, а на оставшемся пятачке уместился длинный стол и дюжина стульев. Одно из них было занято уже знакомым Андрею лохматым субъектом по имени Федор.
– Знакомьтесь, – предложил Сноровский. – У меня в кабинете вы виделись, но представить вас друг другу я, по-моему, не успел.
– А по-моему, и не собирались, – заявил Федор, внимательно разглядывая Соловьева сквозь толстые очки. – Курилович, Федор.
– Соловьев Андрей.
– Ну, что там у нас, Федя, новенького? – Иван Павлович по-отечески похлопал парня по плечу.
– Петюня пароль сменил, – обыденным тоном ответил Федя.
– Но тебя это, конечно, не остановило?
– Конечно, – он горделиво указал на висящий за спиной проекционный экран. – «Вектор Т» на службе Управления. Ему, кстати, голосовую функцию наладили. Теперь можно беседовать. Подключиться?
– А то?
На экране высветилось формальное приветствие и предупреждение о наказуемости несанкционированного доступа. Спустя несколько секунд им на смену пришло изображение государственного герба, а затем логотип производственной марки «Вектор».
– Вектор Тысячелетия, – произнес ровный баритон.
– Понятно, что не какая-нибудь персоналка, – весело сказал Сноровский.
– А, Иван Павлович! – в голосе машины послышалось нечто вроде радости. – Как вам на пенсии?
– Скучно, особенно без твоего общества, – Сноровский рассмеялся. – Ты мое задание выполняешь?
– Его никто не отменял.
– Вот за это я и люблю машины, все логично. Получили задание и, пока не поступила команда отмены – работают. А то, что человек, который дал задание, давно уже на пенсии и вообще в опале, – их не волнует.
– Просто у Пети руки не дошли пока до системной проверки, – заметил Федор.
– «Вектор», каков результат?
– Объем подозрительных данных десять гигабайт, ключ «семь» имеют девяносто три процента.
– Ключ семь? – заинтересовался Андрей. – Это что?
– Подозрение на известную вам кодировку. Применен ли к данным этот шифр, достоверно можете сказать только вы, Андрей Васильевич.
– Дай пример, – потребовал Соловьев.
По экрану побежали ровные строчки непонятных символов, таблицы из букв и столбцы цифр. На первый взгляд все это выглядело полным бредом. О чем и поспешил сообщить Федор.
– Вот все вы, программисты, из одного… теста, – сказал Сноровский, снисходительно глядя на парня.
– Так же, как сотрудники всяких там «органов», – огрызнулся Федор. – Эта абракадабра, по-вашему, секретный шифр?
– Нет, – неожиданно подтвердил Соловьев. – Это именно абракадабра. Я в ней ничего не понимаю.
– Новые пришельцы? – насторожился Сноровский.
– Скорее новый шифр.
– А может, того техника притащить? Пусть прояснит.
– Тащите, – Андрей пожал плечами. – Только чутье мне подсказывает, что он тоже не справится…
– Я же не курьер! – техник умоляюще прижал руки к груди. – Вы мне телевизор обещали.
Он обернулся к Сноровскому.
– Это была фигура речи, – отрезал Иван Павлович.
– А…
– Усиленное питание тоже.
Келл огорченно вздохнул.
– Курьеры сами все шифруют, а ключи знает Коро. Матронарм, наверное, тоже, но мы его никогда…
– Не видели, – Сноровский махнул рукой охраннику: – Увести.
– Что будем делать? – поинтересовался Федор. – «ВТ» отпускаем?
– Данные скачал?
– На это еще час уйдет, как минимум.
– Вот скачаешь и потом отпускай.
– А надо? Все равно – сплошной бред.
– Делай, что велено. – Настроение у Ивана Павловича пока не восстановилось. – Ты-то, Андрюша, почему молчишь?
– Не понимаю я ничего, – Соловьев оторвал взгляд от бегущих по экрану символов. – Вертится что-то в голове, но ухватить не могу. Такое впечатление, что смотрю на объект при сильном увеличении. Понимаю, что это часть чего-то, но определенно сказать, какой это предмет, не могу. Мне бы отойти назад на десяток шагов и взглянуть снова, чтобы увидеть его целиком, но за спиной словно стена. А не видя, не могу представить полную картину, как ни пытаюсь.
– Это бывает, – Сноровский задумался. – На десяток шагов, значит, отойти? А может быть, на десяток мозгов?
– В смысле?
– Федор, ты процесс запустил? Ну тогда пойди перекури…
Дождавшись, когда программист выйдет, Иван Павлович подался вперед и негромко продолжил:
– Что, если мы организуем тебе мозговую поддержку? Найдем еще десяток примерно таких, как ты, орлов-телепатов, и ты составишь с ними этакий тандем на одиннадцать сидений. Расширим твою оперативную память, да и сознание тоже. Глядишь, как раз на этот злополучный десяток шагов стеночка позади тебя и отодвинется.
– Теория, – Андрей с сомнением покачал головой. – Люди же не компьютеры, чтобы в сеть соединяться. К тому же где вы возьмете столько феноменов?
– Это другой вопрос, ты мне скажи, как твое чутье реагирует? Будет работать такая связка?
– Ну, откуда мне знать?! Сработает или нет – чистейшая теория, практически такого еще никто не проделывал, а значит, и конкретного ответа на ваш вопрос быть не может!
– Ты не закипай, – мягко предложил Иван Павлович. – Если найдем курьера, никаких ухищрений не потребуется.
– Вы сомневаетесь в способностях безносовских сыщиков?
– В другом я сомневаюсь, Андрюша… – Сноровский взглянул на часы. – Что-то Тимофей задерживается. Было бы неплохо к приезду полковника определиться…
– С чем определиться? – Соловьева уже тошнило от многозначительных недомолвок Ивана Павловича.
– А вот и Тима!
– Что я должен вам сказать, пан Сноровский? – Бондарь положил на стол пару фотографий «Соловьева-курьера».
– Скажи, что нашел этого субъекта.
– Нашел, – Тимофей усмехнулся, – только пользы от него будет немного.
– Вот в чем я сомневался, – запоздало пояснил Соловьеву Иван Павлович, указывая пальцем на «тунгуса». – Нет у нас больше концов. Обрублены все.
– Кроме Феликса, – упрямо напомнил Андрей.
Чекист поморщился.
– Да за Сошниковым и днем и ночью ребята следят… двое суток уже, – вместо него ответил Бондарь. – Ни одного подозрительного контакта, звонка или поступка. Он даже телодвижений лишних не совершает.
– Чуть раньше надо было его под наблюдение взять! – Соловьев с досадой хлопнул ладонью по столу.
– Ну что ты расстраиваешься? – Сноровский поднялся. – Ничего пока не стряслось. Головы на плечах, идеи в них есть. Времени маловато, это да, это минус, но и с ним справимся. Нехватку времени компенсируем расширением сознания.
– Я на ваше предложение пока не согласился!
– А я никаких предложений тебе и не делаю, – Иван Павлович внезапно словно покрылся толстой ледяной броней. – Я приказываю.
* * *
* – А получится? – Безносов серьезно сомневался в успехе задуманного соратником мероприятия, это угадывалось в каждом его движении.
– Ты же сам обладаешь этим… талантом и должен лучше меня в нем разбираться.
– Вот потому я и не спешу кричать: «Конечно, Иван Палыч! Давай-давай, Иван Палыч!»…
– «Шайбу-шайбу» не забудь, – обиженно буркнул Сноровский. – Что вы, в своей разведке, не экспериментировали, скажешь?
– Мыслями обмениваться пробовали, но вот так, вместе думать и расшифровывать коды… Ты же учти, кроме Соловьева, феноменов среди участников эксперимента не будет. Телепатические способности, в той или иной мере развитые, у них будут, но феноменальных не жди. Щелкать нелогичные коды, будто орешки, после того как на секунду заглянул в мозги шифровальщику, – это, брат, талант. Такие люди раз в сто лет встречаются, в соотношении один на пять-шесть миллиардов.
– Вот потому я в него и верю!
– Аргумент, – задумчиво согласился Безносов. – Особенно впечатляет, что ты ничего не стал разжевывать. «Поэтому верю», и все дела. Впечатляет…
– Ну и?
– Не дави…
– Сеня, теряем время!
– Ладно, отщепенец, убедил. Смотри сюда.
Он развернул портативный компьютер так, чтобы Сноровскому был виден дисплей. На экранчике застыла начальная страничка стандартного досье с качественной фотографией и колонками мелкого текста.
– Кандидат номер один…
– Женя? Командир разведгруппы?
– Он, – подтвердил Безносов. – Майор Логинов. Индекс – девяносто процентов. Самый способный из всех моих «вундеркиндов». Рекомендую. Остальных выбирай на свой вкус.
От рекомендации полковника Сноровский не стал отказываться по двум причинам, во-первых, это было нереально, а во-вторых – невозможно. Иван Павлович мог бы придумать еще пару причин, но по смыслу они все равно были бы близки первым. Выбирать остальных только по досье чекист не решился.
– Не мне с народом работать, а Соловьеву. Надо бы нам вдвоем с ними побеседовать.
– Женя все организует. Кого получится – привезет, к остальным вас свозит. Только помни о времени, пан Иван.
– А я минуту назад так тебе и сказал…
Андрей отнесся к списку без воодушевления. В нем не было ни одного гражданского кандидата, только офицеры военной разведки – бывшие и действующие – да несколько сотрудников различных правоохранительных структур, видимо, тоже с военным прошлым.
– Евгений привезет вот этих пятерых к трем часам, а с этими мы встретимся в Доме офицеров в семь, – пояснил Сноровский. – Андрюша, ты не спи. Не нравятся кандидаты?
– Мне же с ними не… – Соловьев задумался. Что «не», он не знал. Не крестить детей – точно, а все остальное было под вопросом. Тесный мысленный контакт пока оставался загадочным действом даже для него самого. Он замолчал и махнул рукой: – Делайте, как угодно.
– Тебе с ними работать, – напомнил Иван Павлович. – Отнесись посерьезнее.
– А я серьезен, как никогда, – резко ответил Андрей. – Просто список – это набор символов. По нему не определишь, подходит для работы человек или нет. Уже почти три, где будем заседать?
– В холле, где оранжерея с фонтанчиком. Подойдет?
– Вполне…
Логинов вошел в холл ровно в три. То есть в пятнадцать ноль-ноль, как отметил любитель машинной и военной точности Сноровский. Следом за майором вошли еще пятеро подтянутых мужчин различного возраста, но одного «модельного ряда» – это уже была мысль Соловьева. Они молча расселись вокруг низкого журнального столика и выжидательно взглянули на Ивана Павловича. Спустя пару секунд трое из них перевели взгляды на Андрея. Это не укрылось ни от Сноровского, ни от внимательного Евгения.
– Вас, товарищи офицеры, я попрошу пройти со мной, – Евгений поднялся и указал на двоих оставшихся. – Так, Иван Павлович?
– Верно, Женя, проводи гостей в конференц-зал, – согласился Сноровский.
Оставшиеся трое, казалось, не обращали на происходящую ротацию никакого внимания. Они буквально сверлили взглядами Соловьева. Со стороны это выглядело как детская игра «кто кого переглядит». Иван Павлович хорошо видел, что Андрей не столько соревнуется с оппонентами, сколько сдерживает порыв принять их внешний облик. «Надо было тебя, Андрюша, в тень посадить, как того Призрака», – мелькнула в голове чекиста тревожная мысль.
«Надо было», – неожиданно пришел мысленный ответ.
«Это что? Я тоже телепат?» – изумился Сноровский, также не раскрывая рта.
«Это я вам все внушаю и считываю, – ответил Андрей. – Необязательно, оказывается, моим «пристяжным» быть телепатами, я и один могу за всех справиться».
«Вот это новость! А почему раньше молчал?»
«А я об этом только сейчас догадался. Раньше необходимости в мысленном перешептывании у нас не было, неплохо общались и вслух».
«Тогда эти ребята…»
«Нам не понадобятся. Лучше мы наберем десяток специалистов широкого профиля с гибким, разносторонне развитым мозгом».
«Это ты загнул, – Сноровский мысленно усмехнулся. – Мозг гибкий, да еще и разносторонне развитый. Просто перл изящной словесности».
«Это же мысль. Вы всегда говорите в точности то, что думаете?»
«Не подмечал. Не было необходимости».
«Теперь появится. Этих троих можно отпустить. Военных нам и без них хватит».
«Один Евгений пока в активе».
«Вот и достаточно».
«Подведешь ты меня под монастырь, Соловьев!»
«Ничего, я уверен, вы там не задержитесь».
Иван Павлович поднялся, церемонно пожал офицерам руки и предложил присоединиться к Евгению и компании в конференц-зале.
– Ты меня просто убил! – когда гости удалились, заявил он Андрею. – Где я тебе найду всяких там «разносторонних»? В каких базах данных?
– Вот в этих, – Соловьев сформировал маску, очень похожую на лицо Сноровского, и постучал согнутым пальцем по виску. – Надо просто задуматься. И вам, и мне. Военный у нас есть, программист тоже – Федор, нужен математик, врач, физик, химик, биолог-ботаник, историк-политолог какой-нибудь, кто еще?
– Разведчик-контрразведчик, – в тон ему подсказал Иван Павлович.
– Верно, а еще бизнесмен или экономист и женщина.
– Женщина-экономист? – не сразу понял Сноровский.
– Необязательно. Просто женщина. Любая, хотя лучше – молодая и красивая.
– А это зачем? – удивился чекист.
– Для нелогичности, мой генерал, для достоверной имитации нелогичности. Помните, в чем изюминка вражеского кода?
– Дошло, – Сноровский рассмеялся. – Так, это получается десять. Двое уже есть. Врача тоже можно здешнего привлечь, он вроде бы ничего…
– Одиннадцать.
– А кто еще?
– «Вектор Т».
– Ха! И весь аппарат ФАПСИ?
– Я серьезно.
– А если серьезно… это вопрос скользкий, но решаемый. Теперь надо найти еще семерых. Твои соображения?
– Считайте, что женщину я уже нашел, – Соловьев слегка покраснел. – А я не сомневался! Ни секунды! – Иван Павлович просто покатился от хохота. Когда приступ пошел на убыль, он утер выступившие слезы и отрывисто произнес: – Я даже догадываюсь, кого ты нашел! Ту официантку из летнего кафе?
– Сразу видно – чекист со стажем, – недовольно пробурчал Андрей.
– Так мы с тобой только ее и обсуждали, у меня других кандидатур просто не было, – успокоившись, признался Сноровский.
– Сжульничали, – сделал вывод Соловьев. – Ладно, запомню. А еще у меня есть кандидат от контрразведки.
– Уволь! – Иван Павлович поднял руки ладонями вперед.
– А я не о вас, – Андрей недобро улыбнулся и сформировал на лице новую маску.
– Ты совсем с ума сошел?! – Сноровский даже вскочил, едва не опрокинув столик. – Он же келл!
– А доказательства? Ведь пока у нас нет улик, он считается человеком? На этой базе он будет не просто под колпаком, а еще и под давлением. Никаких связей с внешним миром, постоянное наблюдение, мишень между лопаток… Вон Тимофея попросим, он подстрахует. В конце концов, Сошников будет вынужден либо раскрыться, либо предать своих соратников. Что, плохой финт?
– Если подумать, рискованно, однако не так уж глупо, – прекратив ошарашенно мотать головой, согласился Иван Павлович. – Покрутится Феликс, как карась на сковородке. Как бы не пришлось его пристрелить, чтобы не мучился. Мне его даже немного жаль. Вот только согласится ли он пойти в явную ловушку. И как выпросить его у Константинова?
– Уверен, что у вас есть секретные способы.
– Я не бог, – Сноровский развел руками.
– Но и не горшечник.
– Тоже верно. Ладно, придумаю что-нибудь. А с прочими физиками-лириками как поступим?
– А «Вектору» поручим. Пусть ищет белых ворон. В любом профессиональном сообществе есть этакие раздражители, не умещающиеся в скучных академических рамках. Профессора-плейбои, весной вместо лекций читающие студентам главы из трактата «О любви», или эксцентричные бизнесмены, предпочитающие смокингу джинсы. О политиках я и не говорю. Эти поголовно лицедеи.
– Я понял, думаю, и «ВТ» задачу поймет. Вопрос практически решен, остается один маленький нюанс.
– Какой?
– Как им всем объяснить – что происходит?
* * *
* – Работая здесь, вы обязаны мыслить, – директор Управления обвел новых сотрудников цепким взглядом. – Это ваша единственная обязанность, но исполнять ее следует в полном объеме. Теперь о правах. Их мало. Вернее – также одно. Право исполнять свои обязанности с максимальной эффективностью. На этом круг замыкается. Кому-то для работы потребуется полная тишина, кому-то неограниченное количество кофе или музыкальный фон. Все это у вас будет. Отдельные кабинеты, любое вспомогательное оборудование и программное обеспечение. Кроме того, я гарантирую неприкосновенность мысли и нервных клеток. Никаких инспекторских проверок или кровососущего промежуточного начальства. Ну, разве что один из вас станет лидером группы, то есть моим «замом». Я ценю вас, как специалистов экстра-класса, однако ответственность за всю работу лежит на мне. Это означает, что какими бы гениями вы ни являлись, я для вас бог, царь и герой. Вкратце у меня все.
– Лаконично, – скептически заметил один из сотрудников. – И сколько мы должны выдавать мыслей в смену?
– Вам, Сошников, смены не положено, – директор остановил взгляд на скептике. – Рабочий день не нормируется. Если вы не прорастете ключевой идеей нашей группы насквозь, как старый асфальт травой, вам будет лучше уволиться. Для этого формально предусмотрен испытательный срок.
– Почему формально? – осторожно поинтересовалась единственная среди сотрудников девушка.
– Потому что мы пригласили вас не с улицы. – Иван Павлович усмехнулся: – Вернее – не всех. Мы знали, кого набираем в штат. Однако последний шанс вам положен, и я не стану его отнимать. Вам, Вера, я в первую очередь рекомендую подумать. Прямо сейчас. Другого момента не будет. Испытательный срок – фикция. Даже сотая часть информации о том, чем занимается группа, содержит в себе столько строжайших государственных тайн, что отступник подлежит ликвидации без промедления. Через неделю вы будете знать почти все. О каком месяце в этом случае может идти речь?
– Приятно работать, – высказался третий сотрудник, крепкий мужчина, словно случайно оказавшийся в закрытом научном учреждении вместо ринга для боев без правил. – Сами задаете вопрос, сами же и отвечаете. Зачем вам целых десять помощников?
– Вам, Евгений, я на всякий случай отвечу, – директор иронично прищурился. – Во-первых, вас будет не десять, а одиннадцать, во-вторых, не пройдет и года, как в нашу работу втянется огромное количество неподготовленного народа, и кому-то надо будет все это пополнение эффективно контролировать. Вы возглавите новые группы.
