Вячеслав Шалыгин
Охота на Сокола
Он в сотый раз пригладил непослушный вихор и невольно коснулся родинки на щеке. «Поговорим, разбежимся. Недельку поотвечаю по телефону, что страшно занят. Потом спина отойдет, башка отзвенит, и снова встретимся во дворе, чтобы мутить токинги и посасывать пивко… Так все и уляжется-забудется, в привычных разговорах и неотложных пацанских делах. А там будет видно, может, и найдется кому рассказать о сегодняшнем приключении. Лене, например, в субботу. Если она согласится пойти на „Биплан“ в Олимпийский. Она вообще-то больше бойз-бэнды слушает и особой тяги к старым рок-группам не испытывает, но чем черт не шутит? А потом можно будет завалиться в „ночник“ – денег как раз хватит на пару коктейлей, – если фейс-контроль прямо с порога баиньки не отправит. Ну, да там разберемся… Главное – выбросить все из головы до субботы. И происшествие, и вихры, и родинку… Далась же! Никакая она не детская! И вообще, зато пушок над верхней губой уже потемнел… Все, двор. Собрался…»
– Хай, Семен!
– О, мастер Сан! Ты слышал, что на проспекте случилось?
– Нет, а что?
– Два джипа в лепешку! Лобовое, прикинь!
Саня знающе усмехнулся и хотел небрежно так, снисходительно просветить приятеля, что же произошло на самом деле, но язык почему-то не послушался. Он будто прилип к небу.
– Два трупа и трое в тяжелом состоянии, – сверкая глазами, продолжил Семенов. – Сам видел в новостях.
Он многозначительно покосился на свой новенький смартфон «Нокиа». Машинка этого поколения имелась пока только у него. Все остальные пользовались смартами еще первых моделей или вообще морально устаревшими мобильниками. Даже Саня, парень по меркам приятелей непростой и по части мобильных штучек продвинутый, «юзал» трехлетний смарт от «Моторолы».
Саня взглянул на новый приборчик в руке Семенова, но вид новинки не вызвал у него обычного вожделения. Сейчас его больше занимал пугающий блок в сознании, не позволяющий ему говорить о происшествии на проспекте.
– А ты, мастер, где был? Опять в «Связном» торчал, на мобилы облизывался?
– Да, нет… я там…
– Ты че, подрался с кем?
– Подрался? – только сейчас до Сани дошло, что его рубашка от воротника до пояса, да и джинсы, сплошь в бурых пятнах. Внутри похолодело. – Нет… это тренировка такая… была… ну, знаешь, там, туши говяжьи вместо мешков… удары отрабатывать…
– Чумовой снаряд. – Семенов ухмыльнулся. – Ну и че, много ребер телячьих сломал?
– Порядком. – Саня отвел взгляд. – Ладно, пойду кловис сменю…
– Давай. – Семенов замысловато отсалютовал. – Будь здоров, Саня-сан…
Саня боком, стараясь не показывать приятелям спину, покинул площадку и нырнул в прохладу подъезда. Надо же, как все обернулось… Он почувствовал, что к щекам приливает кровь, и почти увидел, как темнеет от этого родинка. Ладно, ничего не случилось. Выкрутился же… А все-таки странно, почему не смог ничего сказать про взрывы на проспекте? Сотрясение заработал, что ли? Так ведь не впервой. На тренировках иногда и посильнее доставалось, и ничего, никакие слова к глотке потом не прилипали. Или это психологический шок, ну, от этого… нервного напряжения. Шутка ли – чуть гранату не поймал на свою… спину. Может, в психушку пора? Вот уж повезло вляпаться! Ни рассказать никому, ни самому разобраться. Что же делать? Описать все в дневнике, может, это шок снимет? Ну не водку же глотать, как это практикуют отец с дядькой по субботам – «для снятия трудового стресса». Один инженер-проектировщик, другой бухгалтер – стресс у них, видите ли, от такой работы! А может, просто выбросить из головы этот случай, да и все? Тогда и блок в башке рассосется. А что, интересная мысль. Нет раздражителя, нет и реакции на него. Грамотно? А то! Надо этот вариант обдумать…
Да чего обдумывать-то? И думать нечего! Кому они нужны такие секреты – явно криминальные, да еще так нехорошо на психику действующие? За борт их, за борт…
Если бы Санины мысли в этот момент услышал кто-нибудь из взрослых, он наверняка удивился бы рассудительности паренька и странной уверенности, что тот сумеет не думать и даже забыть о таком серьезном происшествии. Но никто со стороны его не слышал, а сам Саня оценить свое душевное состояние и адекватность мышления не мог.
«Все, решено: никому и никогда, даже предкам! Решил и забыл, по-мужски, намертво…»
На душе сразу стало легче, и даже привычное прикосновение к родинке не вызвало очередного приступа юношеского раздражения. Да и бог с ней. Не по родинкам на румяных щечках о возрасте судят, а по делам и способности выполнять решения…
Глава 1
05 июля, 7 часов 30 минут
…Это верно. Решения. Все в жизни зависит именно от способности человека принимать решения. Пусть ты ошибался, но это было твое решение, и тут важнее, выполнил ты его или нет, а не то, каким оно было. Александр пригладил все такие же непослушные вихры и тронул родинку на щеке… О том, что случилось тогда на проспекте, он так никому и не рассказал. Он даже не рассказал, что был на месте происшествия. Никому, даже Лене. И правильно сделал, наверное. Судя по тому, какую отсебятину несли позже телеканалы, дело было нерядовым и, возможно, касалось какой-нибудь секретной операции спецслужб. Ну и ладно. А с чего вообще сейчас вдруг вспомнился тот странный и жутковатый июльский денек? Июльский… Ну точно! Это случилось как раз пятого июля. Ровно десять лет назад.
За прошедшие годы произошло много интересного, а порой и загадочного, так что приключение на проспекте как-то отшлифовалось, потеряв часть наиболее неприятных деталей, и превратилось в обычный файл долгосрочной памяти, почти не отличимый от файлов прочих событий. Почти… Конечно, за все последовавшее десятилетие Саня, а теперь уже Александр Барков, ведущий специалист фирмы «Мобисофт», попадал в разные щекотливые ситуации, но ни одна из них все-таки не была настолько опасной. Ну, может быть, кроме случая, когда поехал с ребятами после третьего курса в горы и едва не попал под лавину. Или та неприятность, уже после университета, когда на скользкой дороге его машину едва не занесло под встречный «КамАЗ». Но и в первом и во втором случаях все обошлось. А больше ничего такого и не вспоминалось. Кулачные бои Саня всегда выигрывал без особых потерь, черный пояс все-таки, с законом был в ладах, а карьеру делал головой, никому не перебегая дорогу, так что особых врагов не нажил и, следовательно, никаких гадостей ему никто не устраивал. Так что, если разобраться, «файл» с происшествием десятилетней давности все же не был рядовым. Просто не слишком приятными были воспоминания, вот Александр и постарался задвинуть их подальше, не в силах стереть из памяти вовсе. К чему лишний раз себя расстраивать? В суматошных и стремительных водоворотах современной жизни можно остаться на плаву лишь будучи непробиваемым оптимистом и человеком, предельно увлеченным своим делом. Вот к этому состоянию и надо стремиться. Баркову повезло: дело ему досталось как раз по душе, да и оптимизма в жизни хватало. За первое спасибо спортивному воспитанию, а также генам – скорее дедовским, чем отцовским, – с характером и упорством в достижении целей у Александра всегда был полный порядок. За второе особая благодарность маме, научившей относиться ко всему легко, а еще друзьям – сплошь развеселым балбесам, даже в двадцать семь умеющим радоваться жизни, как дети. Ну и, конечно, Лене – первой любви, вопреки правилам не ставшей несчастной, более того, вот уже два года как законной супруге и год как матери Саниного ребенка. А уж этот-то весельчак – карапуз с улыбкой до ушей – и вовсе воплощение заразительного оптимизма. Как солнышко в безоблачном июльском небе…
Звякнул сигнал кофеварки, и Барков отвлекся от размышлений. Варить кофе в турке на открытом огне он так и не научился, хотя в его кругу натуральный кофе считался обязательным утренним напитком. Александр вообще больше любил чай и после работы обязательно заваривал ароматный «Ахмад», но по утрам все-таки отдавал дань корпоративной традиции и пил кофе, правда, растворимый: ложка кофе, ложка сахара. Помешивая «Нескафе», он подошел к широко распахнутому окну и сощурился от косых, но ярких и уже горячих лучей восходящего солнца. Им не мешали ни два высоченных крана, ни растущий на глазах каркас будущего здания очередного отделения Сбербанка, который возводили напротив Саниного дома проворные китайские строители. Маленькие, одетые в оранжевые робы и белые каски фигурки деловито сновали по металлическим балкам, мгновенно выполняя громогласные команды нескольких бригадиров, одетых в те же оранжевые комбинезоны, но на фоне гастарбайтеров кажущихся настоящими богатырями. Особенно выделялся прораб: грузный мужчина в «командирской» красной каске и с электронным планшетом в руках. Он зычно выкрикивал распоряжения, которые тут же, сдобрив порцией мата, транслировали бригадиры. Особой нужды в сопровождении слов вроде «вира» или «майна» идиоматическими послесловиями не было, наоборот, с точки зрения Саши, все эти «тра-та-та…» мешали, но трудностей с пониманием у импортных рабочих не возникало. В тонкостях ненормативной лексики «хани» разбирались не хуже русских бригадиров.
Александр сделал осторожный глоток. Кофе был пока слишком горячим.
А все-таки жаль, что вырубили шелестевший на этом месте скверик. Он был небольшим, росли в нем проклинаемые всеми в мае и июне – сначала из-за липких почек, а позже из-за обильного пуха – тополя, но все равно скверик радовал глаз и вносил свою минимальную лепту в поддержание нормального газового состава душной городской атмосферы. На карте Москвы оставалось все меньше зеленых пятен, а растущие не по дням, а по часам небоскребы преграждали путь ветрам, да и ограничения на движение автотранспорта и экологические нормы для двигателей не выполняли своего назначения, в разгар лета город просто задыхался. Уплотнение застройки при таком положении дел казалось шагом по меньшей мере неразумным, но такова жизнь в большом городе. Столица – ничего не попишешь. Сердце державы, а заодно и ее мозг. Теснота, суета и дороговизна – вот цена обитания в гуще событий и одновременно залог преуспевания. В современном мире, конечно, можно жить где угодно – технологии позволяют не чувствовать себя на обочине цивилизации независимо от места жительства, но хитрость в том, что это именно «чувство», иллюзия, существование, доведенное до кондиции виртуально. Пока ты в сети, ты причастен к мировым процессам, независимо от фактического положения в пространстве, но стоит вернуться в реальный мир, и ты сразу что-то теряешь. Например, время на перелет до столицы, чтобы потрогать нужную тебе вещь своими руками, или пообщаться – не в режиме видеоконференции, а вживую – с партнерами по бизнесу, или помелькать в нужной компании на важном сейшене. Что ни говори, а это важно: пожать руку, пообедать за одним столиком, выпить в ознаменование удачной сделки шампанского. Сетевое общение, пусть и с применением новейших 3D-технологий, этого не заменит. Изображение, даже объемное, есть изображение, иллюзия, а в делах на иллюзии лучше не полагаться.
Взгляд скользнул дальше по улице и наткнулся на яркую иллюстрацию к последним мыслям. Рекламный щит на слепом торце старинной пятиэтажки, зажатой между двумя новыми высотками, щеголял как раз примером 3D-технологий. Объемная желто-красная эмблема и горделивый слоган, казалось, висели в воздухе. «МТС – 30 лет с вами!» Выглядело солидно. Снова вспомнился покосившийся щит на бетонной опоре и помятый «Лексус» у ее основания. Кто бы тогда мог подумать, что спустя десять лет Александру повезет стать ведущим специалистом основной, после концерна «Сименс», фирмы – партнера этих самых МТС? Да, тогда о такой удаче можно было только мечтать. Впрочем, конкретно пятого июля контуженому и перепуганному вихрастому Сане было не до мечтаний…
Рука потянулась к затылку, будто бы собираясь стереть капли чужой крови. Александр отдернул руку и старательно «зазиповал» вновь ожившие воспоминания. Было и прошло. Понятно, что такие психологические травмы бесследно не проходят, но не постоянно же об этом думать.
Барков встряхнулся, в два глотка допил кофе и вышел из кухни. В прихожей на полочке его ждал новенький смарт, полностью настроенный и готовый к работе. Любовь Александра к таким машинкам, зародившаяся еще в юности, не иссякла и поныне, даже получила дальнейшее развитие. Ведь «Мобисофт» занимался как раз совершенствованием мобильных сетей и экспертной обкаткой новых моделей, пришедших на смену сотовым телефонам смартфонов, или коротко – смартов, и Барков стал ценным специалистом в этой области. Из всех очевидных преимуществ своего служебного положения Александр наиболее ценил то, что в море ежемесячно появляющихся на рынке новинок может выбрать лучшую. Безусловным хитом августа, по мнению Баркова, должен был стать смарт «VS-14Х» от «Моторолы». Его-то он и обкатывал. Пока что претензий к умной мобильной игрушке у него не было. Все заявленные производителем функции она демонстрировала исправно, а режим видеоконференции вообще превосходил все ожидания: качество картинки и звук давали сто очков вперед любой модели конкурентов.
Дольше задерживаться в прихожей повода не было, но Александр все равно еще с минуту постоял, прислушиваясь к звукам. В гостиной едва слышно тикали старинные кварцевые часы, а из спальни доносилось и вовсе еле различимое посапывание. Сегодня Лена провожать не вышла. Барков-младший всю ночь капризничал. У Олежека прорезался очередной зуб, и успокоилось семейство только под утро. Папаша-то спал как слон, а вот маме досталось, и потому Барков-старший никаких претензий к жене не имел. Пусть Лена хоть немного поспит. Этот бармалей ведь проснется часов в девять как ни в чем не бывало, а она будет весь день ходить, словно вареная. Тяжкая женская доля… которую женщины охотно взваливают на свои хрупкие плечи, а потом несут, периодически возмущаясь, что мужья им мало помогают. И бесполезно спорить, доказывая, что все не так, что в свободное время ты готов помогать, но от тебя нельзя требовать большего – это может повредить работе, а значит, благосостоянию семьи. Слушают, соглашаются и снова гнут свое… А попробуй напомнить, что рожать детей и хранить очаг им предписано природой, так и вовсе закатят скандал. Вот и пойми их попробуй.
Александр вздохнул, вышел из квартиры и аккуратно прикрыл за собой дверь. У него и в мыслях не было обижаться или обвинять в чем бы то ни было жену, но с рождением сына их отношения стали немного нервными, что ли. Может быть, потому, что Лена постоянно недосыпала и ей по горло надоели пеленки и однообразные домашние хлопоты. А может, была еще какая-то причина, которую Барков, в силу занятости или просто «мужского склада ума», не улавливал. Наверное, стоило сесть вечерком и поговорить, но все как-то не складывалось. То Александр задерживался на работе и приходил, когда жена была уже не в состоянии долго беседовать, то находились неотложные домашние дела, или просто не было настроения.
«В субботу, – решил про себя Саша. – Подкинем Олежку родителям, а сами сходим куда-нибудь, расслабимся и поговорим. Иначе скоро совсем перестанем друг друга понимать…»
Под козырьком подъезда было еще относительно прохладно, но стоило выйти на улицу, и на голову тотчас обрушилась тяжелая, как расплавленный свинец, жара. Несмотря на раннее утро, июльское солнце было неумолимо: асфальт плавился, а отраженные окнами лучи обжигали, как гиперболоиды инженера Гарина. Два десятка метров до крытой парковки Саша преодолел почти бегом. В гараже дышалось значительно легче, чем на улице, – почти как в подъезде. Здесь вовсю трудились кондиционеры и негромко вещал «Серебряный дождь». Саша с облегчением выдохнул. Лето как таковое он всегда любил, но жару не у воды или хотя бы не в теньке переваривал с трудом. По пути к месту, где стоял его «Ниссан», Александр коротко кивнул охраннику и раскланялся с Аллой, эффектной блондинкой, а по совместительству – соседкой с пятого этажа. Она, как всегда, загадочно улыбнулась и, томно вытянув точеную ножку, мягко и грациозно «влилась» внутрь своей «Хонды». Саша невольно проводил ее взглядом и с трудом заставил себя отвернуться. Они почти всегда выходили в одно и то же время, и еще ни разу Алла не забыла немного его подразнить. Впрочем, может быть, так она дразнила не только его, возможно, это ее стиль, только легче от этого не становилось. Саша старался одергивать себя, но каждый раз был вынужден признать, что Алла ему нравится. Не так, чтобы забыть обо всем и закрутить с ней роман, но и не обращать на нее внимания он был не в силах. Особенно тяжело стало летом, когда соседка свела свой гардероб к прозрачному минимуму, а у Барковых начались проблемы в интимной жизни. И Алла это будто бы чувствовала. Вот еще одно необъяснимое женское качество – тончайшее чутье на ситуацию. Лена, видимо, тоже что-то такое улавливала, и хотя прекрасно знала, насколько необоснованны ее подозрения, все равно нервничала. А нервничая, невольно отдалялась от мужа, сосредоточивала внимание на Олежке и заставляла хмуриться Саню… Замкнутый круг какой-то!
Барков плюхнулся за руль своего серебристого «Следопыта» и, вздохнув, проронил кисло: «Привет, „Нюся“. Машина мгновенно проснулась. Она завела двигатель, включила все нужные приборы, связалась с сервером дорожной сети, проложила оптимальный маршрут в обход уже успевших сформироваться пробок и ненавязчиво обняла хозяина автоматическим ремнем безопасности. Для поднятия настроения она включила „Юнитон“ – любимую хозяйскую радиостанцию. Утреннее шоу на этой волне Баркова не раздражало. Пожалуй, единственное во всем эфире, да и в сети.
Пока Александр выруливал из гаража, ведущие дважды удачно пошутили, и настроение начало выравниваться. До значительного улучшения и того самого, столь нужного на работе, «трудового оптимизма» было пока далеко, но уже не так, чтобы очень. В чем, в конце концов, проблема, если подумать? Реально, трезво, без раздражения и выдумывания несуществующих преград? Да в элементарной усталости. Две недели на сочинских пляжах, и все снимет как рукой. Надо только потерпеть десять дней. Билеты уже заказаны, гостиница забронирована, насчет Олежки с родителями все оговорено, море ждет. Пятнадцатого утром на самолет и после обеда – с головой в солоноватую лазурь. А вечером будет романтический ужин при свечах, а за ним последует бурная ночь. А утром снова пляж: солнце, золотой песок, неторопливый шелест волны, аквабайки, дайвинг, а также прочие развлечения и водные процедуры. Потом ночной клуб или что-то еще… И так две недели. Растворятся в соленой воде глупые бытовые неурядицы, успокоятся на жарком солнышке нервы, тело покроется ровным южным загаром, будто броней от всех огорчений, а то, что сейчас случается нечасто и однообразно, снова превратится в страсть и обретет привкус романтических фантазий. Осталось потерпеть всего-то десять дней. Ближе к обеду надо будет позвонить Лене и напомнить ей об этом. Предвкушение праздника поднимает настроение ничуть не хуже самого праздника.
В эфире зазвучала забойная смесь рэпа и металла. Сразу после модного «сладкоголосья». Саша усмехнулся. Студия «Юнитон», как всегда, непредсказуема. Что значит свежая голова. Эта станция появилась в столичном эфире совсем недавно, до этого она вещала в сети, а напрямую в эфир выходила только где-то за Уралом. Но как только появилась, сразу поколебала все стереотипы. В этом и прелесть.
Новые подходы – двигатель прогресса, кому, как не нам, это знать. Еще двадцать лет назад наша страна была огромным складом сырья, а теперь считается одной из ведущих технологических держав. И все это сделали новые подходы. Не перекладывание с места на место «кубиков» в фундаменте экономики и не разрушение этого фундамента под видом его перестройки, а реально новые подходы, поднявшие индекс RUSOFT выше всяких NASDAQ и NIKKEI, вместе взятых. Главную роль в этом «Русском чуде» сыграла, конечно, всего одна технологическая группа, создавшая знаменитый «Networld», но, не будь в стране базиса, не было бы и «чуда». Толчок, направленный в пустоту, в ней и пропадет. Если нет массы, которую требуется сдвинуть, не будет и движения, хоть затолкайся. К тому моменту, когда новые подходы проектировщиков системы «Networld» обрели конкретные очертания, российские фирмы, специализирующиеся на высоких технологиях, уже заработали авторитет среди специалистов, но, как всегда, страдали от недостатка финансирования. То есть, говоря проще, предлагали продукт того же качества, что и западные коллеги, только на порядок дешевле и были готовы к любому риску. Так все и срослось. «Networld» послужил толчком, а «hi-tech»[1] с клеймом «Сделано в России» – массой. А ровно через год на мировых биржах появился новый индекс, отражающий котировки ценных бумаг российских высокотехнологичных компаний, – РУСОФТ. Прошло еще пять лет, и зубовный скрежет на обоих побережьях Тихого океана начал заглушать шум прибоя. И когда проект «Networld» превратился в глобальную реальность, конкуренты поняли окончательно – с русскими теперь придется либо воевать, либо вести цивилизованный бизнес и конкурировать на равных. Воевать с нами было опасно даже в худшие для России времена, а теперь стало и вовсе страшно – хотя бы из-за того же «Networld». Ведь главные электронные блоки новейшей глобальной спутниковой сети были строжайшим секретом российских производителей. Примененные в них новейшие технологии позволяли создавать миниатюрные, но полноценные спутники, совместившие в себе как функции связи, так и шпионскую начинку. Они имели буквально копеечную себестоимость и минимальный вес – один космолет класса «Байкал» выводил на орбиту сразу тысячи аппаратов. Развернуть при таких условиях глобальную сеть оказалось делом нескольких взлетов-посадок. Пришлось, конечно, повозиться с синхронизацией сети и размещением наземных блоков, но это было уже вторичной задачей, как говорится – делом техники. И опять же – техники отечественного производства…
Скажете – похоже на сказку, утопию, заподозрите подвох? Правильно сделаете. Никто не отдал бы такой проект на откуп русским, пусть изначально это и было их изобретением, если бы использование новейших технологий не являлось крайне опасной затеей. А именно – все дело заключалось в «эффекте Михайлова», который не позволял применять технологии, использованные при строительстве спутников, в прочей аппаратуре. Осторожных западных конструкторов этот эффект даже пугал, причем настолько, что они опасались повторять опыты отчаянных русских.
На слух вроде бы нейтральный до безобидности эффект Михайлова убивал все живое, поскольку, если называть вещи своими именами, был сверхжестким излучением. Возникающее при работе секретных процессоров для мини-спутников излучение проникало сквозь любые преграды, даже сквозь те, что надежно отсекали самые мощные потоки рентгеновских и гамма-лучей. Одно утешало: М-лучи, как их именовали специалисты, легко поддавались стабилизации в особом силовом поле (открытом все тем же Михайловым), что практически исключало побочные явления. Как в прежние времена к процессорам «пристегивались» кулеры, так теперь к каждому М-чипу прилагался полевой стабилизатор. Но никто не гарантировал, что защита не выйдет из строя, вот почему единственное применение новым сверхмощным, но и сверхопасным процессорам нашлось лишь в спутниках. От греха подальше. В прямом смысле. Как говорили сами разработчики, спутниковая сеть получилась «сердитая», зато дешевая, способная прокачивать гигантские объемы информации на запредельной скорости и безоговорочно нужная в нашем нестабильном мире. Взять хотя бы полицейский уровень новой сети: от взглядов телескопических объективов тысяч спутников теперь нельзя было скрыться нигде, даже в центре Сахары, амазонских джунглях или Гималаях, а созданные по всему миру филиалы компании «Networld inc.» обрабатывали на своих сверхмощных серверах всю полученную с орбиты информацию за считаные минуты. Далеко можно убежать с места преступления за несколько минут? Поначалу во «всевидящее око» никто не поверил, но после поимки двух десятков самых одиозных лидеров мирового преступного сообщества и предотвращения девяти из десяти запланированных терактов число скептиков резко сократилось. Как известно, неотвратимость наказания – для преступника лучший сдерживающий фактор, и «спутники глобального обнаружения», как их величали военные, сдерживали любого террориста лучше, чем пудовые кандалы. В эпоху борьбы с терроризмом никакие доводы правозащитников, что «Networld», дескать, нарушает право человека на частную жизнь, не подействовали ни на одно правительство. «Networld inc.» разместила свои временные филиалы на территории практически всех стран. А когда трудная эпоха почти завершилась, «Networld» уже стал неотъемлемой частью глобальных коммуникаций, и ограничивать его возможности из-за каких-то надуманных недостатков никто не захотел. Подумаешь, следит за всеми и всегда! Так даже спокойнее. Если вы честный человек, опасаться вам нечего…
Все это пахло «единым полицейским миром», но все-таки одной глобальной шпионской сети для тоталитарного мироустройства маловато. Требуется еще хотя бы желание применить информацию от «Networld» на практике. А желания ни у руководства «Networld», ни у его службы безопасности – структуры весьма серьезной, не то что инфантильные «голубые каски» или бесправный Интерпол – не было и в помине. И дело не в их кристальной честности, просто корпорация «Networld inc.» существовала как орбитальная станция или корабль в открытом море – условно на нейтральной территории, то есть нигде юридически и одновременно везде по факту присутствия ее филиалов, что и обеспечивало «Networld» независимость и неприкосновенность вкупе с немалым доходом. И это обстоятельство, в свою очередь, гарантировало равный доступ к сети всем желающим, как бы ни хотелось обратного сверхдержавам.
Даже прародине проекта – России – не было сделано никаких поблажек. Например, наши не знали ничего конкретного об устройстве М-процессоров, так же, как все остальные. Поговаривают, что спецслужбы в свое время пробовали надавить на Михайлова и его помощников, но он послал службистов подальше и пригрозил перенести разработки в Штаты. Так что «Networld» не постигла участь ядерных исследовательских программ, и он умудрился-таки стать именно тем, чем его хотели видеть создатели. Конечно, никто не мог гарантировать, что такая идиллия продлится вечно, но, пока у руля «Networld inc.» стоял сам Михайлов и его единомышленники, вероятность смены курса корпорации была минимальной. Разработчики строго следовали принципу «во всеобщее благо», а сотрудники СБ «Networld» в кооперации со спецслужбами на местах следили за правильным использованием сети. В том числе и самими спецслужбами. Так что пока повода для беспокойства не возникало. Во всяком случае, на поверхности темы никаких подозрительных пятен или кругов не плавало. Да оно и понятно. Это только в шпионских фильмах всегда находится Злодей, желающий добиться мирового господства за счет хитроумных приспособлений вроде абсолютного оружия или новейших технологий. На самом деле мировое господство устанавливается иначе и вовсе не за два часа экранного времени. Так что в общественном сознании прочно уложилось: любая, даже полицейская функция «Networld» не страшнее, чем таковая же функция обычной телефонной сети, к которой подключена квартирная сигнализация. И, главное, «Networld» не дает никому форы. Все пользователи в равном положении. Ведь те, кто подспудно управлял этим массовым сознанием, понимали, что просто глупо отказываться от возможностей, которые предлагал «Networld». Ну и пусть он следит, пусть его придумали и запустили русские, ну и пусть им теперь приписывают победу в третьей мировой войне – войне с терроризмом. До позерства ли, когда в руки плывет такой куш? В конце концов, есть утешение – правительству России придется хлебать той же ложкой, что и остальным. Ведь корпорация вытребовала для себя независимый статус, став чем-то вроде Ватикана бизнеса. Правда, избавившись от повинности платить кому бы то ни было налоги и обязавшись держать отчет только перед ООН, «Networld inc.» осталась по большей части русской компанией: вся научная, экспериментальная и производственная база, основная масса рабочих рук и мозгов, половина комплектующих, материалов, сырья и почти вся космическая техника – все это арендовалось у исторической родины и приносило последней немыслимый доход. Таким образом, Россия все-таки получила некоторые преимущества, но они не имели отношения к непосредственному доступу или работе сети, а потому не ставились нам в упрек даже американским конгрессом. Более того, при всей своей детской заносчивости и амбициях первыми в ситуации сориентировались именно американцы, а уж за ними потянулись осторожные японцы и все остальные. Когда в открытый русскими учеными и предпринимателями «клуб» вступили все, кто мог себе это позволить, проект заработал на полную мощь…
«Вот так и стали мы снова Великой Державой. Только не нищей и злой Красной империей, как полвека назад, а нормальной – уже почти сытой и самодостаточной. До Штатов, конечно, пока не дотягиваем, но уже близко к тому. По крайней мере благами высокотехнологичной цивилизации наслаждаемся в полной мере, не то что раньше. Недостатками, впрочем, тоже „наслаждаемся“. Например, такими, как перенаселенность больших городов. Со всеми вытекающими последствиями…»
Барков взглянул на дисплей бортового компьютера. Маршрут «Нюся» проложила не самый короткий, но иначе объехать пробки на Ленинградском было невозможно. Пробки… Вот она, вечная проблема. Даже мощные компьютерные программы управления дорожным движением были не в состоянии избавить крупные города от этой напасти. И ведь не сказать, что пробки появились исключительно в последние годы, когда на каждого москвича стало приходиться по машине. Они были, наверное, всегда. Но вряд ли где-нибудь на рубеже веков выражение «застрять в пробке» означало стопроцентно остаться на весь день без машины. Хотя кто знает? Отец ни о чем таком не рассказывал, поскольку выезжал на своем драндулете лишь по выходным, затемно, и ездил только в сторону дачи, не приближаясь к Кольцевой на пушечный выстрел, а сам Саша тогда еще не понимал, что это за зверь – «трафик». Но, наверное, пробки были все-таки не «глухие». Барков отлично помнил матерящийся из окон, сигналящий на все голоса, но медленно продвигающийся транспортный поток. Тогда все это безобразие его только радовало – была возможность получше рассмотреть какие-нибудь диковинные машины. Теперь особой радости он не испытывал. Основательные, непроходимые, многокилометровые пробки начинались задолго до того, как Ленинградское шоссе переходило в проспект. Практически сразу после старой Кольцевой дороги поток транспорта превратился в тягучую, горячую массу и начал притормаживать. Окончательно растерял «центростремительный» импульс он примерно на середине моста через Химкинское водохранилище. Рвануть по не столь загруженной встречной полосе мешал металлический барьер, протянувшийся посередине моста, и автомобилисты смиренно жались бампер к бамперу. А что поделать, если застрял? Объехать трудный участок было можно, но не когда уже попал на него. Решение следовало принимать гораздо раньше, еще перед МКАД. Там даже знаки такие стояли: «Точка принятия решения». Теперь же только и оставалось, скучая, глазеть на воду, встречные машины (тоже плетущиеся абы как), натыканный по берегу частокол высоток, на вереницы винтокрылых аэротакси в синем небе и далекие остатки зелени почти исчезнувшего Химкинского лесопарка. Ну, еще иногда чуть касаться педали, чтобы продвинуться вперед на несколько метров; с каждой минутой все отчетливее понимая, что это движение никуда. Пробка и не думала рассасываться, даже наоборот, становилась все плотнее и неторопливее.
