Шетил Сандермоен
Моя русская жена. Ma femme russe
9. Доверие и жизнь в Москве
Хотелось бы вернуться к системе страхования. Как только Аня переехала жить в Швейцарию, мы купили ей автомобиль. До того как связаться с нашей страховой компанией, я попросил Аню найти документы, подтверждающие, что в России в течение ряда лет у нее была страховка. Аня ответила, что все не так просто, как кажется. Что же именно не просто?
– Знаешь, – сказала она, – у меня даже был свой личный страховой агент, через которого я оформляла страховку на машину. Раз в год он приходил ко мне домой, чтобы продлить мой полис. Он обладал всей необходимой информацией, и я ему полностью доверяла, он все делал очень профессионально. Он предупредил меня, что если мне потребуется связаться со страховой компанией, нужно будет действовать через него – нужно только позвонить напрямую ему, и он лично проведет мой запрос через систему, быстро и без нервотрепки.
Я каждый год подписывала новый договор, даже угощала его кофе, и поскольку Россия была и остается по преимуществу страной наличных денег, я платила ему взносы «живыми» деньгами.
– И вот однажды, – продолжала Аня, – я обнаружила свою машину немного помятой: кто-то ее поцарапал и, конечно, не оставил никакой записки. Я попыталась связаться с агентом. Он не ответил на мой звонок, и тогда я позвонила напрямую в страховую компанию. Когда я назвала его имя, мне сказали, что такой человек у них никогда не работал! И тогда я поняла, что меня попросту дурачили много лет, и в действительности у меня никогда не было автомобильной страховки. В Москве, не где-нибудь!
Когда живешь в Москве, приходится быть жестким. Это жестокий и беспощадный город. Там можно достать все что хочешь, в любое время суток, в любой день недели, если, конечно, есть чем платить. Однако так же легко можно нажить себе неприятности и оказаться обманутым, облапошенным, а потому приходится учиться быть жестким и всегда держать в голове, куда лучше не ходить и чего лучше не делать.
Официально в Москве проживает 17 миллионов человек в зоне Московской агломерации и более 12 миллионов – в пределах самого города. Таковы официальные цифры. Мэр Москвы Сергей Собянин в частной беседе сказал мне, что, вполне вероятно, население города близко к 20 миллионам. Он же говорил, что у Москвы есть три самые большие проблемы – это коррупция, размер административных департаментов и размер города. Я полагаю, что это и вполне адекватное описание проблем России как таковой, однако пока давайте остановимся на Москве.
20 миллионов человек! В одном месте, в одной административной единице. Это население Норвегии, Швеции и Дании, вместе взятое.
Жить в Москве означает жить в атмосфере постоянного напряжения. Человеку постоянно приходится быть начеку, чтобы не оказаться жертвой обмана, издевательств или нападения. В таких обстоятельствах очень сложно доверять незнакомцам. Лучше и не доверять, так, на всякий случай. Несмотря на то, что Аня, чтобы избежать обмана и надувательства, была осторожна и осмотрительна, ее все-таки обвели вокруг пальца.
Окружающая среда все более ужесточается, людям приходится становиться жесткими, чтобы выжить. Возможно, именно в этом и кроется причина, по которой иностранцы при первой встрече с москвичами характеризуют их как людей холодных, замкнутых, суровых и недружелюбных.
Однако, как и большинство из нас, при более тесном знакомстве москвичи оказываются и радушными, и дружелюбными. Если вы становитесь друзьями, то вас всегда будут воспринимать как человека, заслуживающего доверия.
В таком климате бюрократические процедуры (всякие немыслимые требования к документации, печатям и «подтверждениям подтверждений») – это действующая на нервы, но неизбежная составляющая ведения бизнеса. Порой даже все это требуется для элементарного снятия денег со своего банковского счета. Но на уровне межличностного общения люди оказываются очень гибкими и щедрыми, например, помогая друг другу деньгами и никаким образом не оформляя подобные займы. Это поистине один из парадоксов русской души, который мне никогда не понять.
Как все сказанное отражается на наших с Аней взаимоотношениях?
Например, я заметил, что Аня долго присматривается к новым людям, и переход к открытому и доверительному общению может быть длительным. Также Аня пережила культурный шок, когда выяснилось, что наша десятилетняя дочь Марта может сама добираться до школы и, значит, никому из нас не нужно было ее сопровождать: ведь в Москве у нее был совершенно другой опыт! Жену поражала, и не раз, моя открытость по отношению к новым людям, как, например, в ситуации, когда мы первый раз общались с нашими соседями.
– Почему ты всем и все про нас рассказываешь? – недоумевала Аня. – Мы же еще не знаем, можно ли им доверять!
Она принимала мою открытость за типичную европейскую наивность (или даже глупость), считала, что это наигранная фальшивая доброта, вроде того поведения, о котором упоминалось ранее. Я же тем временем чувствовал некоторое раздражение от ее недружелюбного восприятия тех же самых людей.
Аня, в свою очередь, не уставала повторять, что следует быть более осмотрительными именно с людьми близкого круга, особенно с соседями и коллегами, потому что от них-то и можно ждать самых больших неприятностей. Если не быть настороже, они могут собрать о тебе информацию, проследить за алгоритмом твоих повседневных действий и даже извлечь из этого выгоду. Вот с незнакомцами, с которыми совершенно точно больше никогда не встретишься, можно чувствовать себя более свободно. Возможно, такой подход уходит корнями в сталинские времена, когда приходилось разговаривать шепотом, держать рот на замке даже с собственными детьми, потому что «и у стен есть уши», а неосторожная фраза могла стоить жизни.
10. Я поверю, только когда увижу своими глазами, или Швейцарская эффективность против российской бюрократии
Когда Аня переехала ко мне в Швейцарию, нам приходилось много заниматься оформлением документов. Швейцарцы весьма серьезны в отношении документации и всякой бумажной деятельности. Мне были известны все процедуры и требования, поскольку я сам несколькими годами ранее все это проходил. Швейцарские государственные институты в своей эффективности не имеют аналогов. Более 20 % населения Швейцарии рождены за пределами страны, поэтому соответствующие процедуры отработаны и предсказуемы.
И все-таки при подаче заявления на получение вида на жительство с разрешением на работу в Швейцарии лучше быть хорошо подготовленным и иметь на руках все необходимые документы. Я гражданин Норвегии и, становясь резидентом Швейцарии, не встретил никаких трудностей. Я перевез с собой свой бизнес и продолжал обеспечивать себя сам, так что и эту часть моей жизни оказалось довольно легко устроить и оформить.
Для россиян же получить подобное разрешение обычно бывает куда сложнее. Поскольку я практически уже жил здесь, и мог и трудоустроить Аню в своей компании, и обеспечить ее медицинской страховкой (в Швейцарии медицинская страховка обязательна для каждого), то получить вид на жительство ей не составило труда.
После того, как все документы были заблаговременно отправлены, ей оставалось только сходить в Amt für Migration (миграционный офис) в кантоне Цуг, в котором мы живем, и сделать там биометрию (отпечатки пальцев и фото радужной оболочки глаза) для оформления Ausländerausweis (вида на жительство).
Я ездил вместе с ней, так как Аня не говорила по-немецки, и спросил, когда следует ожидать получения документа. Нам ответили, что его отправят по почте на следующий день, а значит, через два дня она его получит. Два дня?! Аня просто не могла поверить. Во-первых, она не могла поверить в то, что вообще сможет получить вид на жительство – по крайней мере, до того момента, пока сама своими глазами не увидит документ. Слишком наслышана о печальном опыте столкновений с российской бюрократией: всегда же, какое-нибудь незапланированное обстоятельство всплывает в самую последнюю минуту и перечеркивает всю предыдущую подготовку.
Во-вторых, она никак не могла понять, как можно было так вот однозначно утверждать, что «документ придет через два дня». Она знала, что бюрократия никогда не указывает точных сроков и уж тем более таких конкретных, как «в пределах двух дней». «Не верю», – твердила она. Я же сказал, что лучше поверить, так мне подсказывал и собственный опыт. Если говорят, что два дня – значит два дня. «И все равно я не поверю, пока не увижу своими глазами!»
Ровно через два дня и увидела. Документ пришел обычной почтой спустя два дня, как и было обещано. Аня была настолько потрясена, что опубликовала в фейсбуке длинный пост, превознося чудо швейцарской государственной машины (public sector).
Между прочим, «public sector»[9] оказался для Ани новым понятием. Мне пришлось объяснить, что этим термином обозначается то, что в России принято называть государством (или государственным). А в России это синоним бюрократических проволочек.
Впоследствии мы еще несколько раз переживали подобный опыт общения с весьма эффективными швейцарскими государственными учреждениями. Официальное подтверждение или документацию можно получить по запросу, отправленному по электронной почте. Как правило, все отправляется оперативно и без лишней волокиты. Обычно контакта с одним госслужащим (civil servant) оказывается вполне достаточно для выполнения запроса. («Servant»[10] был еще одним термином, переворачивавшим на 180 градусов Анино российское представление о человеке, работающем на государство.) Это и для Норвегии выглядит впечатляюще.
В России принято обходиться с гражданами так, будто они заслуживают наказания за то, что осмелились потревожить государственного мужа. Приходится ждать в очереди, посетителя гоняют из одного кабинета в другой, никто не хочет брать на себя ответственность, и надо поставить еще одну печать, и получить еще одну подпись в дополнение к сотне уже имеющихся, и в довершение ко всему приходится платить взятку, чтобы дело как-то двигалось. У служащих государственных учреждений довольно скромная зарплата, поэтому взяточничество для них – это дополнительный источник дохода.
Государственный сектор – громоздкая, непрозрачная иерархическая структура, никто не знает наверняка, как она работает, что в ней допускается, а что нет, и потому любой работник, сталкивающийся с вашим запросом, просто на всякий случай, по умолчанию скажет нет. Довести дело до логического конца можно, только если есть связи или же если предложить взятку. Учитывая все вышесказанное, уже не кажется странным, что моя русская жена говорила: «Поверю, только когда увижу собственным глазами».
11. Как мы поженились
Уровень сложности проблем и их решения значительно повышается, когда супруги принадлежат разным национальным, культурным и религиозным традициям. И процедура формального заключения брака является одной из таких проблем, с которой, насколько я знаю, сталкиваются многие пары.
Поскольку эту книгу можно считать и своего рода пособием для пар с разными культурными и национальными корнями, я хотел бы рассказать нашу историю о том, с какими трудностями мы столкнулись, чтобы официально пожениться. Может быть, эта информация окажется полезной для тех, у кого те же проблемы.
Мы живем в Швейцарии, в кантоне Цуг, и мы хотели пожениться здесь. Хотели обычную гражданскую регистрацию брака в городской ратуше, а затем праздника с друзьями и семьей. Но оказалось, что иностранцам заключить брак в Швейцарии не так-то просто. Это мягко сказать.
Швейцарский ЗАГС запросил от нас в письменном и заверенном виде документы о том, что ни я, ни Аня не состоим ни с кем в браке. Это было просто, потому что соответствовало действительности. Несмотря на то, что у нас уже были документы, выданные швейцарскими официальными органами, которые подтверждали наше постоянное пребывание в стране, у нас снова запросили нотариальное заверение наших паспортов. Нам пришлось обращаться за этим в консульства наших стран: мне – в норвежское, а Ане – в российское. Тут тоже не возникло особенных проблем, кроме того что это занимает немало времени и стоит денег, потому что необходимо заранее назначать встречи в Берне, а также добираться до него.
Плюс ко всему мы должны были предоставить – на одном из четырёх официальных языков Швейцарии – нотариально заверенные подтверждения наших свидетельств о рождении. Для меня это оказалось довольно легко. Я просто взял телефон и позвонил в государственный норвежский регистрационный офис, сказал им свои данные, и они тут же выслали мне обычной почтой новое подтвержденное свидетельство о рождении со всеми моими данными, да еще и на немецком языке.
В Анином же случае это было не просто сложно – это оказалось совершенно невозможным.
Аня родилась в Душанбе в Таджикистане. Она не таджичка, она русская. Но как это случалось с миллионами россиян, ее дедушка и бабушка были сосланы («распределены») жить и работать в Душанбе по политическим мотивам. Им была поставлена задача основать государственный университет в Душанбе. Если в двух словах, именно поэтому спустя много лет Аниным местом рождения оказалась Советская Социалистическая Республика Таджикистан. Такое место рождения всегда делало ее жизнь непростой: и когда она жила в СССР, и даже позже – уже в Российской Федерации. Были годы, когда она даже не могла получить свой заграничный (внешний) паспорт, чтобы выезжать заграницу, потому что в ее внутреннем паспорте значилось, что она родилась в Таджикистане. Да, в России у людей до сих пор есть и внутренние российские паспорта, как это было в СССР, и заграничные паспорта!
В основном, у Ани очень хорошие воспоминания о ее детстве в Душанбе. Она помнит запахи, еду и свою семью. Она вернулась в Ленинград (сейчас Санкт-Петербург) – родной город ее семьи, – когда стала уже подростком, а потом жила в Москве. У нее, конечно, есть официальное свидетельство о рождении со всевозможными штампами, которые ставились в СССР, но получить такое же новое, да еще из республики, которая когда-то была частью развалившейся империи, – миссия практически невыполнимая. Также не стоит сбрасывать со счетов, что теперь Таджикистан вовсе не горит желанием оказывать какую-либо помощь российским гражданам.
Я сообщил швейцарским чиновникам в нашем ЗАГСе в кантоне Цуг, которые едва ли слышали о такой стране, как Таджикистан, и о том, что ее столица – город Душанбе, что нам было бы проще достать с неба луну. Такое заявление не произвело на них большого впечатления, они лишь сказали, что это обязательное требование и все. Правда, они все же признали, что никогда раньше не сталкивались с вопросами, связанными с Таджикистаном, но, тем не менее, уверены, что нерешаемых вопросов не существует. Через множество связей и знакомств нам удалось узнать, что получить документ из Душанбе все же возможно. Официально. Нам предложили заплатить взятку, чтобы получить законный документ со всеми необходимыми штампами и подписями (с официальным нотариальным заверением!). Конечно, мы решили, что мы не будем этого делать. Но все же мы сообщили чиновнице из швейцарского ЗАГСа, что мы можем подделать документ, и они никогда не догадаются о том, что это подделка. Но если они очень хотят, мы можем это сделать, просто чтобы доказать, что их запрос невыполним. Чиновница нам сказала, чтобы мы этого не делали. Конечно, мы бы и не стали.
В итоге мы сдались. Тогда чиновники из нашего кантонального ЗАГСа предложили нам помощь в этом вопросе и сами направили официальный запрос по своим каналам в представительство Швейцарии в Казахстане. Хм… кроме того, что между Таджикистаном и Казахстаном расстояние почти 1100 км, пожалуй, их объединяет только одно – это окончание «стан». После многих месяцев ожидания нам сообщили, что дело не сдвинулось. Мы не были удивлены. Как раз к этому времени срок годности всех документов, которые мы уже сделали, благополучно истек. Документы для заключения брака, запрашиваемые в Швейцарии, должны иметь срок годности не более шести месяцев. Такие дела.
Тогда я сказал Ане, что как-то слышал, что браки легко заключать в Дании. Она в этом смысле даже известна как европейский Лас Вегас. Аня согласилась, что это неплохая идея, хоть нашей изначальной задумкой и было расписаться здесь, в Цуге, где мы живем, и, надо сказать, что мы были сильно разочарованы, поняв, что это невозможно.
В интернете мы узнали, что это место в Дании называется Ærø. Это маленький остров и муниципалитет к югу от Фина с населением около 6 000 человек, основным доходом которых является единственный – и вовсю процветающий – бизнес на острове. Заключать браки между иностранцами.
Мы также узнали, что, оказывается, в Европе таких пар тысячи, разных национальностей (и сексуальной ориентации) – тех, кто сталкивается с проблемами заключения брака в Европе. Я бы также предположил, что среди заключаемых здесь браков есть и тысячи фиктивных, единственная цель которых – получение разрешения на проживание в той или иной стране. По крайней мере, мы встретили одну такую пару – мы почти уверены, что их брак был фиктивным. Наше путешествие оказалось и познавательным, и, конечно, романтичным.
Мы связались со свадебным агентством (если кому-то надо дать контакты, мы можем поделиться), внесли онлайн предоплату за услуги, нам выслали даты на выбор, когда у них есть окна для заключения брака в городской ратуше. Также нам забронировали отель и трансфер на остров. Все, что нам оставалось сделать самим, это купить билет из Цюриха в Гамбург (он расположен рядом с датской границей), арендовать машину и купить билеты на паром, чтобы добраться до острова.
Приехав в Данию за две ночи до свадьбы, первую ночь мы провели в маленьком отеле на «материке» (Ютландия). Поскольку мы приехали совсем поздно ночью, то только утром за завтраком обнаружили, что кроме нас во всем отеле живет только еще одна пара. Они оказались из Австралии, а в Данию приехали, потому что дедушка мужчины был родом из Дании и эмигрировал в Австралию почти 100 лет назад. Они спросили и нас, по какому делу приехали мы, и я ответил, что мы приехали в Данию, чтобы пожениться. «Серьезно? – удивились они, – Почему здесь?» «Да потому, что здесь все это очень просто! – решил я пошутить и добавил, – мы вообще-то только вчера ночью познакомились». Австралийцы сначала переглянулись друг с другом, потом снова посмотрели на нас, и, по всей вероятности, подумали примерно следующее: «Ох, уж эти европейцы! Загнивающий Запад!» Конечно же, мы рассказали им всю нашу историю и расстались друзьями, пожелав друг другу всего наилучшего.
В этот же день мы на пароме добрались до острова, и поскольку церемония заключения брака была назначена на раннее утро следующего дня, нам пришлось провести еще одну ночь в отеле. На пароме было много пар, по всей видимости, направлявшихся на остров с той же целью, что и мы. На причале нас встречало несколько микроавтобусов от разных свадебных агентств; мы сели в свой, но в итоге все микроавтобусы привезли людей в один и то же отель. Возможно, это был единственный приличный отель на всем острове. В группе с нашим свадебным агентом нас было три пары, и этим же вечером мы все вместе ужинали в ресторане отеля.
Еда оказалась вполне сносной (суп, лосось и десерт), но выяснилось, что шеф-повар был пьян, и потому нас обслуживали слишком долго. Хотя в целом все было хорошо, и у нас была приятная компания. Другая пара состояла из молодого немца и девушки из Венесуэлы. Ей нужно было выйти замуж, чтобы продлить разрешение на проживание в Германии, и мы думаем, что это и стало причиной их брака. Третья же пара была из Вьетнама; и жениха, и невесту сопровождали их семьи. Это были целые делегации, состоящие из сестер, братьев, матерей и бабушек. Никто из них не говорил ни по-английски, ни по-немецки, за исключением молодого человека – тоже вьетнамца, видимо, сопровождавшего их всех в качестве юриста; он решал все вопросы, связанные с документами и переговорами.
В восемь утра следующего дня наш агент отвез нас всех в городскую ратушу. Мы с Аней оказались первыми в очереди, и передача документов оказалась очень простой. Нужны были только наши паспорта, свидетельства о рождении и подтверждения того, что мы в настоящий момент не состоим в браке. Копии всех этих документов мы уже высылали по электронной почте, поэтому теперь на регистрацию и проверку всех документов ушло не более двух минут, а также мы моментально оплатили муниципальный взнос. Потом мы расплатились наличными деньгами и с нашим агентом. Это было около 1200 евро, включая отель и трансфер на острове.
Нас поженил мэр острова Ærø, мэрия же предоставила и свидетелей. После короткой, но торжественной церемонии нам предложили по бокалу шампанского, и все присутствующие пожелали нам всего наилучшего.
Мы сели на паром, чтобы вернуться на «материк». Море штормило, и многих молодоженов, находящихся на пароме, включая Аню, одолела морская болезнь. Она была убеждена, что маленький паром обязательно будет проглочен морской пучиной, но при этом ее увлекала мысль о том, что если бы паром с таким количеством молодоженов вдруг затонул, это стало бы самой романтичной трагедией из когда-либо приключавшихся. Я же морской волк, много плавал, в том числе и вдоль берегов Дании – я уверял Аню, что это вовсе и не шторм, и парому ничего не грозит.
Мы добрались до Гамбурга, сели в зале ожидания бизнес класса в аэропорту – совершенно счастливые молодожены, – выпили по бокалу вина, заболтались – и пропустили наш самолет. Я впервые в своей жизни просто забыл, что в аэропорту необходимо смотреть на часы и на табло отлетов. Вот что значит расслабиться! Наверное, мы пропустили свой самолет просто потому, что были совершенно счастливы.
В июле этого же года мы сыграли прекрасную свадьбу с родственниками и друзьями.
