Shy Hyde
Шаманка поневоле
Глава 1. Танцы с бубном
Троллейбус закрыл двери прямо перед моим носом. Теперь я точно опоздаю на экзамен в театральный. Ладно, пока жду следующий, повторю басни. Прокручиваю в голове "Квартет" и "Ворона и Лисица". С выражением. Так увлеклась, что чуть снова не проворонила троллейбус. Еду. До центра далеко, клонит в сон. Не проспать бы.
Тёмные коридоры. Я иду на мерцающий вдали свет. Вхожу в открытую дверь.
– Думала, в сказку попала? – мне навстречу встаёт тётка, похожая на Медузу Горгону.
Я в ужасе. Не знаю, что сказать.
– Я беру её на свой факультет, – голосом известного в городе режиссёра говорит белый дракон с красными глазами.
И откуда только он взялся?
– Отвечаете за эту бездарность головой, сэр Николас, – Горгона злобно морщится.
– Идёмте, леди, – дракон проходит мимо, превращаясь в элегантного блондина.
Следую за ним в тёмный коридор.
– Академия музыки и театра, – гремит в голове женский голос.
В ужасе открываю глаза и ломлюсь на выход, сбивая с ног какую-то бабулю.
Что она там мне вслед бормочет, я уже не слышу.
Забегаю в холл.
– Здравствуйте. Где у вас тут на актёрское экзамены?
– На первом, – лениво отвечает охранник.
– А это какой? – я в недоумении.
– Четвёртый. Вам туда, – охрана указывает налево. – Вниз по лестнице. Дальше найдёте.
– Спасибо, – бросаю на бегу.
Спотыкаюсь на ступеньке. Так. Первый этаж. И кому пришло в голову сделать вход на четвёртом?
Едва я шагаю в коридор, гаснет и вновь зажигается свет. Иду. Вижу кучку абитуриентов, репетирующих танцевальные па.
– Ребят, где здесь на актёрское принимают? – спрашиваю.
– Дальше по коридору, – отвечает парень.
– Аудитория сразу после народного. Там увидишь, – говорит девушка и уходит во вращение.
Иду дальше. В какой удивительный мир я попала! Мир искусства! Как же я мечтала здесь учиться! И вот теперь я чувствую себя попаданкой в храм искусства.
Так, вот и приёмная комиссия народного отделения. Со светом в этом коридоре, конечно, беда. Снова погас. И включился как ни в чём не бывало. Так, не пройти бы мимо нужной аудитории. Стоп. Здесь что, ремонт? Натянут целлофан. Табличка "Актёрское" и стрелочка. Значит, я правильно иду. Отодвигаю пыльную полупрозрачную шторку. Свет гаснет окончательно. Включаю фонарик на телефоне.
В темноте слышу голоса. Иду на них. На лавочке рядом с аудиторией расположилась группа странно одетых парней. Похожих на тувинцев. Лампа над моей головой издаёт треск и зажигается.
– Ребят, на актёрское здесь принимают? – убираю телефон в сумку.
Тувинцы смотрят на меня с нескрываемым любопытством.
– Я Элла, – на всякий случай представляюсь.
Парни не шелохнулись. Может, что-то с причёской не то? Поправляю локоны.
Дверь открывается, вылетает ещё один тувинец, неожиданно просто огромный. Метра два, не меньше. И орёт на весь коридор:
– Русский! Русский!
– Х-хэ-а! – хором отвечают парни, поднимаясь ему навстречу.
– Следующий! – слышится из аудитории неприятный голос, как из сна.
Я нервно сглатываю и смотрю на приоткрытую дверь. Оглядываюсь, чтобы спросить, за кем занять очередь. Но тувинцев уже будто ветром сдуло. Я осталась одна. На негнущихся ногах подхожу, заглядываю в дверь.
– М-можно?
У стены в захламлённой реквизитом аудитории стол приёмной комиссии. По центру восседает тётка, ну копия Медуза Горгона из моего сна. Нервно сглатываю. Рядом с ней блондин. И по другую руку ещё два мужчины. Один седой тувинец, а второй огненно-рыжий с небесно-голубыми глазами.
– Леди, вы не ошиблись дверью? – пытаясь сдержать улыбку, спрашивает блондин.
Голос действительно как у нашего режиссёра с курсов. Но это не он. Куда я попала-то?
– Н-нет, – отвечаю не вполне уверенно, но вдруг вспоминаю, что я уже на экзамене и нужно вести себя соответственно.
– "Вороне где-то Бог послал кусочек сыра…" – начинаю я громко и с выражением.
Комиссия слушает заворожённо. Когда я перехожу на заискивающий голосок Лисицы, экзаменаторы переглядываются, кивают головами. Я надеюсь, одобряют моё выступление. Но в момент, где "Ворона каркнула во всё воронье горло", женщина встаёт. Она, такая с виду небольшая, щуплая и хрупкая, оказывается вдруг неожиданно исполинских размеров. Волосы её, словно змеи Медузы Горгоны, струятся по воздуху.
– Это что за балаган? – возмущается она, прервав моё выступление на последнем слове.
– "…такова", – выдаю я его, будучи уже не в образе.
Не понимаю, я сдала? Или провалила?
– Крылов. Басня, – на всякий случай сообщаю я вполне очевидные вещи, не понимая, что не так.
– Что вы здесь вообще делаете? – продолжает Горгона.
– Экзамен сдаю, – я в недоумении.
Куда я вообще попала? Оглядываюсь. Обстановка вполне соответствует актёрскому факультету. Реквизит, костюмы – всё на месте. Кажется, я начинаю понимать, что сделала не так.
– Так, не устраивайте цирк! – тётка передёргивает плечиками и, скривив в гримасе губы, садится. – Берите бубен.
Бубен? Я в недоумении. Ну ладно. Как скажете. Бубен так бубен. Подхожу к сваленному в кучу реквизиту, выбираю самый интересный – в форме яйца, из тёмно-коричневой кожи. Несмотря на размер, инструмент лёгкий, как пушинка. Выхожу в центр аудитории. Четыре пары глаз испытующе смотрят на меня. Что я должна делать? Импровизировать?
– О-о-о-о-о, а-а-а-а-у-у-у-у-у, – затягиваю я в стиле горлового пения.
Ну, думаю, тувинец из комиссии должен оценить.
– Стоп! – Горгона снова встаёт. – Вы будете устанавливать контакт в этом? – презрительно смотрит на мои брендовые шмотки.
Иду в другой угол, нахожу среди непонятного тряпья с бахромой стильное пончо. Надеваю поверх своей одежды, снова выхожу в центр. С бубном.
Комиссия внимательно смотрит на меня. Так, что же им показать? Типа я шаманка, да? Окей. Эта роль по мне. Я же солистка народного коллектива. Чего мы там только не пели! Вот, например, недавно разучивали эвенкийскую народную "Гиркиё". Там что-то о друзьях.
– Хэй, хэй, хэй, хэй! – аккомпанируя себе бубном, выдаю я. – Гирки-гирки-гиркиё. Хэй, хэй, хэй, хэй!
Публика… то есть комиссия вылупилась на меня, как на слона на дереве. А я так и не поняла, сдала или нет?
Горгона снова поднялась, прерывая второй куплет. Я стукнула напоследок в бубен, и что-то как громыхнёт под потолком! На комиссию посыпалась мелкая штукатурка. Упс!
Горгона плюхнулась на место. Поднялся седой тувинец. Приблизился ко мне. Обошёл вокруг, осматривая с ног до головы.
– Не дотянет до конца, – произнёс он задумчиво. – Месяца не продержится.
Махнув рукой, сел обратно.
Я потупила взгляд, понимая, что провалила экзамен.
– Я бы взял на свой факультет, – слышу режиссёрский голос.
Поднимаю голову. Действительно, говорит блондин, обращаясь к Горгоне.
– Товарищ Грымза, слово за вами.
Ну и обращения тут у них. Куда я попала? Лучше бы и правда ехала поступать в Питер, а не в этот цирк. С моими данными мне пророчили даже Москву и Голливуд. А тут…
– Отвечаете за эту бездарность головой, товарищ Русский, – выплёвывает она и громко произносит: – Следующий!
– Погодите, – заискивающе, как кот, мурлычет рыжий тип. – Я ещё не сказал своё мнение. Готов взять на свой факультет. Кое-какие данные у леди явно имеются.
Фи! Кое-какие? Вот же компашка собралась. Завтра же вылетаю в Москву. Успею подать на заочное.
– Что ж, – Грымза смотрит на меня, – у вас появился выбор.
Чувствую себя на "Голосе", будто мне нужно выбрать наставника. Забавно. Но я бы из этих четверых ни к кому не пошла.
– Уже можно заходить? – в дверь заглядывает смазливая девичья мордашка.
– Минуточку, – отвечает ей Грымза и обращается ко мне. – Подождите в коридоре.
Вернув бубен и пончо на место, выхожу. Одиноко сижу на лавочке, пытаясь войти в интернет. Не ловит. Ну что за гиблое место? Ещё ремонт этот. Откуда-то пошла вибрация и грохот. Потом будто что-то полилось. Только бы мастера тут потоп не устроили, подумала я. Вскоре девушка выскочила и, довольная, скрылась за целлофановой шторкой.
– Следующий! – раздался голос из аудитории.
Вхожу. Грымза недовольно смотрит.
– Там больше никого нет, – поясняю я.
– Вы уверены, что хотите учиться у нас? – сухо спрашивает она.
– Конечно! Я с детства мечтала.
– Хорошо. Мы готовы вас принять. Завтра вы получите расписание. А пока товарищ Русский вас проводит до общежития.
– Но я живу недалеко, – пытаюсь возразить.
Но Грымза говорит:
– Такое условие обучения.
– Идёмте, леди, – блондин, как во сне, проводит меня коридорами.
Странно. Мы вышли за полиэтиленовую плёнку, а коридор будто бы совсем не тот, которым я шла сюда. Хотя я же передвигалась в кромешной темноте. Ничего удивительного.
Пришли.
– Ключи и всё необходимое вам выдаст смотритель маяка, – инструктирует этот Русский.
Пока я пытаюсь осознать сказанное блондином, открываю дверь в комнату, и моя челюсть отваливается вниз, чуть не отбивая мне ноги.
– З-зд-драсьте, – хрипло говорю я.
Двенадцать пар глаз, уставившихся на меня, синхронно моргнули.
Глава 2. Я попала
Тувинцы. Двенадцать парней, включая того огромного, который, выйдя из аудитории, кричал: "Русский". Это точно моя комната? Оглядываюсь в поисках сопровождающего, но его и след простыл. Придётся разбираться самой.
– Простите, наверно, я ошиблась дверью, – нервно сглатываю.
Тувинцы переглянулись. Да, это выглядело забавно, но на тот момент мне было страшно.
– Ты кто? – рявкнул на меня самый большой.
– Элла, – отвечаю. – Меня привёл сюда… Русский.
Тувинцы начали ржать как кони. Долго. Я успела их рассмотреть. Один огромный, а остальные какие-то одинаковые. Я, конечно, понимаю, что мне это только кажется. И наверняка у каждого из них есть свои отличительные черты. Просто я их пока не замечаю.
– Что ты тут забыла? – наконец спрашивает тувинец-великан.
– Учиться пришла. Давно мечтала.
Парни снова загоготали.
– Лет двадцать сюда девчонки не поступали, – выдавил тот же тувинец сквозь смех.
– Шутите? – серьёзным тоном говорю я.
– Здесь нет русских, – отвечает тувинец.
– Как это нет? Я! И он. И говорим мы с вами по-русски.
Тувинцы задумались. Потом зашушукались.
– Заходи. Выбирай место, – сказал огромный парень.
Все они слегка склонились.
Вхожу в комнату. Убогая. Видимо, сюда ремонт ещё не добрался. Стены сине-сизые. Кровати двухъярусные железные. Матрасики так себе. Тонкие. Выбираю дальнее место по правой стороне. Нижнее.
– И… что теперь?
– Нам принесут вещи, потом обедать пойдём, – говорит тот же тувинец, видимо, самый главный.
– Я бы домой сбегала. Стрёмно здесь.
Парни заморгали.
– ПэТэУ нельзя покидать, – рявкнули они хором.
– Ну, ПэТэУ, может, и нельзя. А я в академию поступила. А тут…
Дверь со скрипом распахнулась. На пороге рыжий кот на двух ногах и в переднике.
– Бельё, – сообщает он и деловито вкатывает в комнату большущую тележку.
Горой лежат на ней комплекты постельного. Всё упаковано в целлофан, как в поезде. Парни расхватывают бельё, а я стою и не могу пошевелиться.
– Что это сейчас было? – риторически спрашиваю я, когда кот с тележкой выкатился в коридор, а верзила швырнул мне на койку пакет с постельным.
– Котофей, – коротко отвечает он, и все ребята принимаются застилать кровати.
Я тоже. Хотя и собиралась уходить домой. Только бы мне разобраться, точно ли меня приняли. И приняли именно на актёрский. А то что-то меня терзают смутные сомнения.
Ребята управились и молча сели на кровати. Я тоже. Тишина начинает давить на уши.
– Меня Элла зовут, – представляюсь я. – А вас?
Парни как воды в рот набрали, а верзила-тувинец поднялся.
– Зови меня Яр, – говорит он.
– Яр – это Ярослав? – на всякий случай уточняю.
– Ярополк, – отвечает он. – Эти – мои братья. Их имена скрыты. Нельзя.
Яр садится. Дверь снова распахнулась. И опять на пороге рыжий кот в переднике.
– Обед на первом этаже, – сообщает он.
Дверь со скрипом возвращается на место. Парни дружно встают.
– Стойте!
Смешно, они и так стоят, но…
– Что это было?
– Котофей, – отвечает спокойно Яр.
– Почему он разговаривает? – понимаю, что меня могут принять за сумасшедшую.
– Потому что он феекот.
Тьфу ты! Он Котофей или феекот? И какая мне разница?
– А братья почему молчат? – спрашиваю.
– Нельзя, – Яр кивком головы отправляет их за дверь, и когда они вышли, говорит. – Обед.
Плетусь вслед за ребятами в коридор.
– Как думаете, к началу учёбы ремонт закончится? – спрашиваю попутчиков.
– Он тут постоянно, – отвечает, как всегда, только Яр, остальные тувинцы молчат.
– Ну нет же. Я подавала документы, было чисто.
Тувинцы синхронно вздыхают.
– А вы тоже на актёрский поступили?
– На шамано-эзотерический, – Яр сворачивает на лестницу.
Тувинцы и я следуем за ним, как за вожаком стаи. Ну и чувство юмора у парня! Хотя, если вспомнить танцы с бубном, можно представить, что да, на шаманский поступали.
В столовой много свободных мест. Вижу кучку девчонок. Все примерно одинаковой внешности. Брюнетки европейского и азиатского типа. И каждая вторая похожа на ту, что заглядывала в аудиторию во время моего экзамена. Ладно, хотя бы девушки тут есть. А не я одна. Но тогда почему меня поселили в комнату с парнями? Видимо, досадная ошибка, или экзаменаторы решили подшутить. Или выжить меня из академии.
– Кофе, пожалуйста, – достаю банковскую карту. – И хот-дог.
Из-за раздачи на меня смотрит женщина. Как на сумасшедшую. А на карточку мою, как на диковинку. Понимаю без слов. Достаю кошелёк. Видимо, принимают только наличку. Кладу пятисотку на монетницу. У буфетчицы отваливается челюсть. У тувинцев за моей спиной тоже. А я не понимаю, что не так. Наконец Яр расталкивает товарищей и высыпает в монетницу горсть светлых кубиков. Буфетчица улыбается.
– Русский?
– Русский, – подтверждает тувинец. – Кофе и "дохлый кот" для леди.
Теперь челюсть отваливается у меня. Скорей бы свалить отсюда. Куда я вообще попала? Лучше бы в Москву пробовала поступить.
Тем временем буфетчица поставила какую-то огромную пивную кружку и блюдо с чем-то, напоминающим хот-дог, на поднос. Яр кивает на него. Забираю. Иду к столику у стены. Кофе воняет. Пережаренный что ли. Жжёный. Что это за невнятная жижа? А "дохлый кот" – это вообще что? Серая булка непонятного происхождения, внутри перья зелёного лука и нечто, похожее на котлету. Запах – ну просто фу. На вкус я решилась попробовать, только увидев, как то же самое уплетают ребята. Правда, они ещё каких-то салатов набрали. На вид из … и палок. Ну что ж, здравствуй, "дохлый кот".
– Здесь всегда так ужасно кормят? – спрашиваю Ярополка, когда вместе со всей компанией выхожу из столовки.
– Нельзя, – отвечает он.
– Что нельзя?
– Плохо говорить. Урок первый – закон благодарности.
Навстречу нам по коридору идёт рыжий из экзаменаторов. Лечу к нему.
– Здравствуйте ещё раз. Скажите, пожалуйста, меня правда зачислили?
Его небесного цвета глаза улыбаются мне.
– А вам бы этого хотелось? – голос приятный, бархатный.
– Конечно! Я так мечтала учиться здесь. Даже в Москву не поехала. Но как-то странно тут. Неожиданно. А когда начинается учёба? С первого сентября?
– С третьего.
– Меня поселили в комнату. Но я живу в городе и могу приезжать на занятия, – мы медленно движемся в сторону столовки.
– Зачисленным студентам нельзя покидать общежитие. Таковы условия, – отвечает экзаменатор.
– А я так хотела домой сегодня.
– Исключено.
– Но можно хотя бы сменить комнату? Меня поселили с парнями. Тувинцами. А я видела в столовой девушек. Почему меня поселили не с ними?
– Они с другого факультета.
– Не с актёрского?
– Нет. С гипно-предсказательного.
Пытаюсь осмыслить сказанное, а молодой человек продолжает:
– Можно будет перевестись. Если, конечно, у вас есть талант. Но товарищ Русский вряд ли отпустит вас. Девушки на шамано-эзотерическом большая редкость.
Где? Что он сказал? Мужчина вошёл в столовую, а я осталась стоять деревом. Не сразу замечаю, что рядом Яр.
– Пойдём, – говорит парень.
– Я домой хочу, – теперь мне по-настоящему не по себе.
Ощущаю себя в потустороннем мире.
– Нельзя, – в который раз повторяет Яр.
Вот так поворот. О таком меня не предупреждали, а я… не предупредила родителей и парня. Достаю телефон. Яр смотрит на него как на магический артефакт. Нет сети.
– Яр, тут связь не ловит. Мне домой нужно позвонить.
– Здесь твой дом, – говорит тувинец. – Пока не закончишь курс.
– Бред какой-то, – поднимаю руку с телефоном выше в поисках сети.
Безуспешно. Да что ж за место такое, проклятое?
Идём в комнату, по пути проверяю связь. Нету. Ладно, родители подумают, что я у Кольки. А Колька – что я дома. Но это ненадолго. Завтра нужно обязательно позво…
Осознаю, что тувинцы ведут меня другим путём. Мы вышли в какой-то просторный холл без единого окна. Но с живыми деревьями по окружности. Подошли к стенду.
– Запомнить расписание, – бубнит Яр и утыкается носом практически в стекло, рассматривая буквы.
Я просто фотографирую и убираю телефон в сумку. Тувинцы смотрят на меня то ли как на сумасшедшую, то ли как на богиню. Я так и не поняла. Рассматриваю интерьер, пока толпа ребят рассматривает расписание. Наконец они отходят, и я вижу: "Добро пожаловать в природо-творительное училище!" Куда? Куда я попала?
Глава 3. Выпустите меня отсюда
– Мальчики, так это… ПРАВДА?
Тувинцы оборачиваются на меня.
– Это не академия музыки и театра? – спрашиваю их.
Ребята переглядываются, пожимают плечами.
– Нет, – отвечает за всех Яр.
Меня начинает потряхивать, и я боюсь разразиться слезами. Машинально утыкаюсь в могучую грудь Ярополка. Всхлипываю. Пытаюсь прекратить это мокрое дело и не могу. Но что если это сон? Дурацкий сон, а я всё ещё болтаюсь в троллейбусе. Да-да, ведь я частенько засыпаю в транспорте. Меня укачивает. Я так даже… О нет! Я проехала свою остановку и опоздала на экзамен на актёрское!!! Я должна проснуться! Больно щиплю себя за руку и громко вскрикиваю.
– Это не сон, Элла, – говорит Яр. – Нам пора возвращаться в комнату. Скоро обход, – он осторожно отстраняет меня. – Больше так не делай.
– Яричек, милый, помоги мне выбраться. Я домой хочу, – складываю ладони в умоляющем жесте.
– Нельзя, – отвечает тувинец.
Он идёт к одной из дверей, и вся ватага следует за ним. Я плетусь в конце.
– Яр, тут есть мобильная связь? – спрашиваю с надеждой, когда мы входим в комнату.
Он молчит. Ребята заваливаются на кровати, а я выглядываю в окно. Судя по всему, за ним внутренний дворик. Всё разлиновано. Треугольники, круги и квадраты. По периметру здания деревья и скамейки. Строение имеет пять этажей. И три башни. Возможно, больше, но я замечаю только три. А главное, никаких ворот или дверей в поле видимости. Грустно, но куковать тут я не намерена.
– Яр, – оборачиваюсь и вижу, что парни, отвернувшись к стенке, синхронно сопят.
Похоже, забористый этот "дохлый кот". Меня тоже клонит в сон. Ложусь. Троллейбус открывает двери. Я вылетаю прочь, задевая какую-то старуху. "Да пропади ты пропадом!" – кричит мне вслед она. А я уже лечу на всех парах к крыльцу моей мечты – академии музыки и театра. Но вдруг останавливаюсь как вкопанная. На её месте странное мрачное здание с пятью башнями. Каменные блоки, поросшие мхом. Где-то в сером небе каркают вороны. Где я? "Добро пожаловать в природо-творительное училище, леди", – откуда-то из-за спины выпрыгивает белозубый белый дракон, говорящий голосом известного режиссёра. И тут же его отталкивает лис в человеческий рост. "Леди идёт на гипно-предсказательный. Потому что знает, что будет дальше", – он щёлкает пальцами и растворяется в воздухе, сверкнув белозубой улыбкой. Я оказываюсь в центре большого круга во внутреннем дворике училища. На меня смотрят сотни глаз. В руках бубен. Удар. Громыхает молния. Невесть откуда взявшийся потолок осыпается на мою голову штукатуркой. Темно. Открываю глаза.
У кровати стоит феекот. Внимательно смотрит. Что-то записывает в блокнот. Не пойму, снится он мне, или это явь. Рука автоматически тянется к телефону. "У вас три новых сообщения", – мигает мне мессенджер. Радуюсь – здесь есть связь. Снова проваливаюсь в сон.
– Элла, – слышу голос.
Открываю один глаз.
– Яр.
Нет, я так надеялась, что это сон.
– Ужин, – сообщает парень и снова ведёт нас всех вниз, в столовую.
Нет, "дохлого кота" я больше брать не буду.
На сей раз столы накрыты. Бежевые скатерти с кружевными краями, чёрная посуда. На тарелке нечто похожее на сосиску и картофельное пюре. Но только на вид. На вкус горелое и пресное. Напиток… горький и солёный. Ребята едят с удовольствием. А я… Так и хочется крикнуть во всё горло: "ПаМАГити! Мама, забери меня домой. Я хочу на ручки!"
Возвращаемся в комнату. На каждой кровати лежит по шуршащему пакету. Парни вскрывают. Я следую их примеру. Внутри какая-то одежда и листочек с расписанием. Буквы вроде бы знакомые, но…
Мои мысли прерывает скрип входной двери и грохот. Вваливается ещё один тувинец. Жилистый малый. То есть не малый, но страшно худой. И одежда его в пятнах, а на ноге болтается толстенная цепь и… огромная гиря, которая и грохочет, ударяясь о пол. Он некоторое время удивлённо смотрит на меня, потом на парней. И снова на меня.
– Твоё место наверху, – говорит ему Яр.
Парень кивает и подходит ко мне. Тут я замечаю на втором ярусе тоже весь комплект. Чтобы не мешать тувинцу стелиться, ложусь. Двигаюсь к стене, чтобы не вдыхать запах его пота. Ну и сосед мне достался!
Закончив с постелью, парень поднимает гирю и закидывает на кровать. Затем запрыгивает на неё сам. Будто взлетает. Только бы он не свалился на меня вместе со своими железяками.
Ночь прошла спокойно. Я даже выспалась. Нет, я, конечно, ожидала проснуться в троллейбусе, выйти на своей остановке и поступить на актёрский. Но… вместо этого лежу на железной кровати в окружении 13 тувинцев в общаге природо-творительного училища. Что ж… Постараюсь сделать отсюда ноги. Только бы выход найти.
Пока роюсь в сумке в поисках телефона, натыкаюсь на батончик с кокосовой стружкой. Буду закусывать им, если снова в столовке дадут "дохлого кота". Сколько я здесь ещё пробуду? Решаю беречь батончик и использовать экономнее, чем хлеб в блокадном Ленинграде. Я сейчас тоже в безвыходном и бедственном положении. Но хотя бы жизни ничего не угрожает. Я надеюсь.
Парни просыпаются. Яр показывает мне, где находится душевая для девушек. Там мрак. Всё в паутине. А краны такие тугие, что у меня еле получается с ними справиться. Ещё и скрипят жутко. И вода ржавая и вонючая. Но кажется, она просто застоялась в трубах. Пока течёт, становится чище. Это радует.
На завтрак подали нечто похожее на гречневую кашу. Даже на вкус похоже. И на цвет. Но консистенция… Жидкое пюре. Фу. Но я так голодна, что "дохлого кота" бы съела и не закусила. Батончик подождёт. Может, я отпраздную им свой побег из ПТУ.
После завтрака решаюсь подойти к девчонкам.
– Привет, меня Элла зовут, – радостно представляюсь им.
Девушки недоуменно смотрят на меня и пытаются не заржать. Да что ж я не так делаю-то?
– Тут так не принято, – слышу за спиной густой голос Ярополка.
Вздыхаю, ухожу за ним. Он ведёт нас коридорами. Потом через галерею. Здесь красиво. Могло бы быть, если бы не вековая пыль и паутина на потрескавшихся окнах, выходящих во внутренний дворик. Обходим здание по периметру и останавливаемся в корпусе, как пояснил Яр, напротив нашей комнаты. Осматриваю нашу общагу со стороны. Впечатляет. Своей убогостью. Но. Замечаю ещё две башни. Одна, левая, выше остальных и с острым шпилем. И ещё она похожа на колокольню, только без колоколов. Странное место. Жуткое. Хочу домой. Но пытаюсь принимать реальность как есть. Этому меня бабушка научила. Тоже, кстати, хористка. А как частушки пела! Закачаешься.
Наконец нас приглашают в светлую аудиторию. Даже неожиданно для такого гиблого места. Парень с гирей на ноге уже здесь. Сидит в углу в последнем ряду. Яр садится на первый. Остальные за ним по трое, оставляя место для меня в пятом ряду. Плюхаюсь между ребятами. Оказывается, для нас уже приготовлены тетради, ручки, карандаши, линейки, перья и… Что? Перья? Окей, перья так перья.
Пока преподаватель – тот самый, рыжий – что-то чертит на вполне привычной мне доске, лезу в сумку за телефоном. Ничего нового, связи нет. Но все три новых сообщения я прочитать смогла. "Спокойной ночи, милая", – от Кольки, "Что приготовить на ужин?" – от мамы и "Уже можно поздравлять?" – от отца. Отвечаю Кольке: "Люблю". Сообщение не уходит. Кидаю телефон обратно в сумку. Начинается урок. Мы чертим схемы и формулы, а потом мастерим ловцов снов. Ничего глупее в жизни не делала.
На перерыве бродим по застеклённой галерее, окна которой выходят во внутренний дворик. Небо прояснилось, и я вижу… очертание стометрового небоскрёба КАТЭКНИИуголь. Но не в современном его виде – под непроницаемым стеклом и с подсветкой, но и не совсем похожим на привычный недострой. Да, вертолётная площадка на месте, но там на вершине – статуя то ли горгульи, то ли дракона. И когда успели поставить? Я ведь, когда подъезжала, спала и не видела. Балконы, опоясывающие здание, застеклены. Как же хочется рассмотреть! Прохожу левее, чтобы улучшить обзор. О! А вот и выход в город. Да, тут так и написано на табличке. Вот и дверь. Ура! Здравствуй, мама, я домой. Пока, ПТУ. Дёргаю ручку, а меня за ручку тоже кто-то дёргает, не давая выйти.
– Нельзя, – приятный голос, и это не Яр.
Парень с гирей и цепью.
– Эм, почему? – спрашиваю его.
– Накажут. Как меня. Нельзя, – повторяет он.
– А как тебя наказали?
– Цепь.
– И гиря?
– И работа. Тяжело. Нельзя уходить. Рано, – свободной рукой он закрывает уже приоткрытую дверь и ведёт меня обратно. – Не рассказывай никому, что я говорил и трогал тебя. Нельзя.
Он замолкает и остаётся на месте, как будто сторожит коридор. Мне приходится вернуться. Побег откладывается на неопределённый срок. Не хочу я шкандыбать с цепями и гирями на ногах. Лучше посмотрю, как бы мне тут комфортнее устроиться.
– Элла! – окликает Яр. – Ни-Ни сказал, тебя вызывает Грымза.
