Синди Энсти
Кинжал-колибри
Глава 2
Пробуждение незнакомки
Лица, скрытые тенями, затаились в размытом водовороте цветов и звуков и угрожающе зависли прямо перед ее глазами. Отголоски чьих-то слов блуждали по закоулкам снов. Вот она спокойна, но уже в следующий момент ее охватывает страх. Пытаясь вырваться на свободу, она потянулась вверх, и из ее легких вырвался возглас неосознанного ужаса.
Когда ей наконец удалось сфокусировать взгляд, она поняла, что сидит на кровати в освещенной солнцем комнате с белеными стенами. Кровать была жесткой, постельное белье – грубым, а ночная рубашка – самой простой, но все было чистым и пахло свежестью. И комнату заполняли вовсе не тени – в ней находились две женщины, выглядевшие весьма удивленными.
Старшая из них стояла в дверях. Ее седые волосы были аккуратно убраны под накрахмаленную муслиновую шапочку. Лицо ее казалось строгим, но его нельзя было назвать недружелюбным, несмотря на острый нос. Черное льняное платье скрывало ее внушительные формы. Вероятно, она была здесь главной.
Другая женщина, наклонившаяся над кроватью, выглядела значительно моложе. На ней был фартук в складку, а под ним – цветастое платье. Тряпка, заткнутая за пазуху, пропитала влагой верхнюю часть фартука.
– Боже, как же вы меня напугали! – Молодая женщина помахала у нее перед лицом влажной тряпкой, а затем улыбнулась: – Давайте ложитесь обратно. Я сделала вам больно? Поэтому вы так вскочили и закричали?
– Нет-нет, это не из-за вас, – рассеянно сказала пациентка. Она позволила молодой женщине взять себя за предплечья и опустить обратно на кровать, попутно ощущая странное давящее напряжение вокруг головы. Она осторожно подняла руку и нащупала повязку на лбу.
Пожилая женщина сделала шаг в комнату.
– Доктор Брэнт будет счастлив узнать, что вы проснулись. Вы сильно напугали нас прошлой ночью. Лежали словно неживая, а потом у вас начался жар. – Глубоко вздохнув, женщина выпрямилась. – Я миссис Фогель, экономка, а это Дейзи.
Миссис Фогель протянула руку, взяла влажную тряпку и подтолкнула Дейзи к двери.
– Дай доктору Брэнту знать, что она проснулась.
Экономка вытерла пациентке рот.
– Вы не сможете улыбаться некоторое время, дорогая. Но это ничего. Это все ерунда. Все будет хорошо. Мисс Эллерби позаботится о вас.
Обнадеживающие слова миссис Фогель утешили девушку. Тени растворились в заботливом, теплом голосе экономки. Веки стали тяжелыми. Комната медленно потускнела, звуки исчезли.
Глухие шаги становились все громче. Страх наполнил ее разум, и сердце учащенно забилось. Она распахнула глаза и ахнула, когда в дверях появилась фигура человека: этот высокий мужчина был ей незнаком. Он стоял и улыбался.
– Доброе утро, – сказал он. – Выглядите намного лучше. – У него были слегка выступающий подбородок и нос с горбинкой. – Меня зовут доктор Брэнт.
Миссис Фогель подвинулась, поменявшись местами с доктором, чтобы он мог осмотреть пациентку. Сначала он проверил рану на щеке под повязкой.
– Отличная, здоровая розовая кожа. Да, все действительно превосходно. – Его глаза были широко раскрыты, он выглядел взволнованным. – Если бы я не был воспитанным человеком, то просто завопил бы от удивления. Да, тут в самом деле есть чему удивиться.
Он выжидательно посмотрел на свою пациентку, но, не дождавшись никакой реакции, спокойно продолжил:
– У вас крепкий организм. Началось заражение, но оно не пошло дальше. Кажется, оно уже не представляет опасности.
Доктор убрал повязку и поднял руки пациентки.
Он попросил ее пошевелить пальцами на ногах, руках и даже дотронуться до носа. После всех этих манипуляций доктор заявил, что ей можно не только сидеть, но и пить самый чудодейственный эликсир при болезни – чай.
Бульон, который многие врачи обычно рекомендуют при недугах, по его мнению, не столь эффективен, как этот напиток.
* * *
Джеймс вошел в маленькую комнату на чердаке и улыбнулся. Пациентка сидела на кровати и непринужденно беседовала с доктором Брэнтом. Ее прямые каштановые волосы были аккуратно заправлены за спину, а отек над ухом частично спал. Цвет кожи больше не был пепельно-серым, а щеки не горели лихорадочным румянцем. И ее широко открытые глаза были полны вопросов.
– Доброе утро, – сказал Джеймс, встав возле кровати. Его присутствие в комнате женщины было довольно неловким, но он должен был увидеть свою… гостью, убедиться сам, что она действительно смогла пережить эту ночь и чувствует себя лучше. – Меня зовут Джеймс Эллерби… лорд Эллерби. – Он покраснел, так как все еще не мог привыкнуть к своему новому титулу. – Думаю, вам уже сказали, что вы находитесь в усадьбе Хардвик, недалеко от Вэлфорд Миллз.
– Спасибо, что приютили меня, лорд Эллерби. Это так великодушно с вашей стороны.
– Мы вам очень рады. – Джеймс был приятно удивлен манерой ее разговора. Она произносила слова четко, ее речь была правильной и грамотной. Это никак не сочеталось с изорванным и испорченным платьем, в котором она приехала, с ее израненными руками и грязными, сломанными ногтями. Данное обстоятельство несколько озадачило лорда. – Это самое меньшее, что мы могли сделать, учитывая, что Уолтер, мой легкомысленный младший брат, стал причиной этого несчастного случая. – При этом воспоминании на лице Джеймса отразился гнев. – Но хватит об этом, – сказал он, разжав челюсти. – Мы должны дать знать вашим близким, где вы находитесь. Они, вероятно, сходят с ума от волнения или, по крайней мере, весьма удивлены тем, что вы не приехали с экипажем. Вы направлялись в Эксетер?
Девушка долго смотрела на Джеймса и хмурилась все сильнее, ее взгляд сделался отстраненным.
– Я… не могу точно сказать. Я не знаю.
В комнате стало совсем тихо. Звуки, доносившиеся со двора сквозь открытое окно, смолкли. Молодая женщина, сидящая в кровати, казалось, уменьшилась в размерах. Она быстро и неглубоко задышала, а затем зажала рукой рот.
Доктор Брэнт вовремя схватил таз. Он убрал волосы девушки и беспомощно наблюдал, пока ее рвало.
– Слишком много потрясений в один день, – сказал он и попытался уложить пациентку на подушки, но несчастная протестующе замахала руками, словно хотела в одиночку справиться со своими страданиями.
– Я не знаю, я не знаю, – все повторяла она. Ее взгляд был диким. Она рассматривала их лица, переводила взгляд от одного к другому и обратно. Затем напряглась и вздернула подбородок. – Я не знаю, кто я, – сказала она, глядя в пустоту.
В ответ ей эхом отозвалась тишина.
Брэнт с шумом вздохнул.
– Не волнуйтесь, – сказал он слегка громче, чем следовало бы. – Потеря памяти – это нормально для таких травм, как у вас. Как правило, это временно.
Джеймс видел, что молодая женщина встретилась взглядом с доктором. Едва заметно пациентка покачала головой.
Джеймс нахмурился, раздумывая, чем бы отвлечь девушку.
– Это временно. – Он с энтузиазмом покивал. – Нам сейчас совсем не обязательно знать ваше настоящее имя. Давайте просто выберем любое, пока вы не вспомните свое? «Девушка, потерпевшая крушение в экипаже» звучит слишком длинно, – Джеймс неуклюже постарался разрядить обстановку.
Молодая женщина попыталась улыбнуться. Улыбка получилась грустной, и это еще больше подчеркнуло ее уязвимость.
– Единственное имя, которое приходит на ум, – это Бет.
Сердце Джеймса сжалось от жалости к ней.
– Значит, Бет.
– Но не думаю, что это мое имя.
– Пусть пока будет Бет, – сказал Джеймс. Неприятное ощущение в желудке не оставляло его. В конце концов ему придется выяснить, что она помнила, но это нужно сделать аккуратно, без давления, не причиняя ей беспокойства. В противном случае это может еще больше навредить ей. По крайней мере, так он думал. Лучше бы, конечно, посоветоваться с Брэнтом, но не при пациентке.
Шорох у дверей оторвал Джеймса от его невеселых мыслей. В комнату вошла Дейзи с подносом в руках. Чайник звякнул о чашку, когда она поставила его на тумбочку.
Джеймс встретился взглядом с Брэнтом, а затем последовал за ним к двери. Они жестом попросили Дейзи сделать то же самое и заговорили шепотом в коридоре.
– Оставайся с ней, Дейзи. Поддерживай беседу, но не задавай никаких вопросов, – сказал Брэнт горничной. – Пока не стоит ее волновать. Просто будь рядом. Поговорите о погоде, о новорожденных щенках ретривера или о том, как ты провела прошлый выходной, только не заводи разговора о ее имени или семье.
Дейзи сделала реверанс и вернулась обратно в комнату.
Джеймс заглянул внутрь. Бет не двигалась, она смотрела невидящим взглядом куда-то рядом с кроватью. Девушка, казалось, не моргала и даже не дышала, и если бы не случайные вздрагивания, можно было подумать, что она и вовсе не шевелится.
Спустившись вниз по лестнице, Джеймс счел, что они ушли достаточно далеко, чтобы поговорить откровенно.
– Она сможет что-либо вспомнить, Брэнт? Когда-нибудь?
– Сложно сказать. Лучше не задавай ей много вопросов хотя бы день-другой. Дай ей возможность расслабиться и исцелиться. Можешь отправить кого-то из слуг в Эллингем. Пусть оставит сообщение в гостинице для тех, кто будет о ней спрашивать.
– Да, – согласился Джеймс, хотя он был совершенно растерян. Мыслями он вернулся в маленькую комнату наверху, к несчастной девушке, которая в одно мгновение потеряла свое имя и свою семью. Ее будущее было таким же мрачным и неопределенным, как и прошлое.
* * *
Камин в библиотеке, расположенный прямо по центру западной стены дома, находился напротив входа в главный холл. Продуманный дизайн и правильное расположение стола в углу с паркетным рисунком на столешнице придавали Джеймсу авторитет, а заодно позволяли наблюдать за тем, как идут дела в усадьбе – имении его отца. Нет, ему решительно следует перестать думать, что он лишь временно занимает место своего отца. Теперь это навсегда – нет ничего более постоянного, чем смерть.
Джеймс тряхнул головой. Это были горькие мысли, но он ужасно скучал по отцу. Ему еще предстоит найти утешение в роли лорда поместья. Это случится со временем.
Джеймс ожидал, что будет управлять имением вместе с опытным управляющим, но старик Диккенс был уже совсем ни на что не годен, а вдовствующая леди Эллерби, казалось, не собиралась увольнять его. Нет, это было не так. Матери Джеймса, скорее, просто было не до этого… И в результате бремя управления имением полностью пало на его плечи.
Джеймс недовольно смотрел на документ, лежащий перед ним, пытаясь заставить себя вернуться к подсчету зерна. Он услышал, что дверь открылась. Зашелестела ткань платья. Горничная доложила, что сестра хочет его видеть. Но Кэролайн была не одна – она и Брэнт зашли в кабинет и устроились поудобнее в кожаных бордовых креслах у камина.
Оставив заметку с напоминанием на документе, Джеймс отложил его в растущую стопку и вышел из-за стола. Он присоединился к сестре и другу, неуклюже плюхнувшись в кресло.
Кэролайн вздохнула.
– Ситуация действительно затруднительная, – сказала сестра. – Девушка не может вспомнить, кто она и куда направлялась.
– Да, знаю. Я был там, когда она поняла это. – Джеймс перевел взгляд на Брэнта, совсем не удивившись, что тот сидит совершенно непринужденно. Его не так легко было сбить с толку. Глубоко обеспокоенный, Джеймс покачал головой. Наверняка кто-то переживает, что девушка не вернулась домой. Это значит, каждый день такого неведения будет тянуться для ее родственников бесконечно.
– Близкие будут искать ее, Джеймс, – сказала Кэролайн, будто читая его мысли. – Думаю, тут нас ждет сюрприз. Ее голос и манеры говорят о том, что она хорошо образована. Возможно даже, дочь дворянина.
Без шляпки и перчаток, рваное платье, грязные руки, путешествует одна – все это ничуть не было похоже на тех леди, которых знал Джеймс. Тем не менее он находил интригующим ее открытый взгляд, словно в нем был какой-то вызов. Да, что-то в ней такое было, что-то интересное.
Двери распахнулись без стука, и в библиотеку энергично вошел Уолтер, Генри шагал следом за ним. Не обращая внимания на тот факт, что он прервал разговор, Уолтер с пафосом заявил:
– Жизнь бешено несется вперед и преподносит нам неожиданности! Она полна тревог и волнений, особенно весной. Разве вы не находите? – спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно, а затем продолжил: – Меня охватила хандра, потому что меня жестоко лишили моего экипажа, подвергли необоснованной критике, а затем несправедливо обвинили в произошедшем. Мне нестерпимо скучно, и только визит Генри сегодня утром стал для меня хорошей новостью.
Представление Уолтера ни на кого не произвело впечатления.
– В Ризли Холл приехал гость, дядя Генри недавно вернулся из Западной Индии. У него куча интересных историй. Я возродился! – Он развернулся, намереваясь покинуть комнату, находясь где-то глубоко в своих мыслях. – Я уезжаю.
– Уолтер, – Джеймс даже не повысил голоса, – куда ты направляешься?
Улыбка медленно сползла с лица Уолтера.
– В Ризли Холл, конечно.
Джеймс скрестил руки на груди и, не сводя глаз с Уолтера, обратился к Генри:
– Спасибо, что заглянули, мистер Томпсон. Уолтер, к сожалению, не сможет присоединиться к вам сегодня в Ризли. Завтра – тоже вряд ли.
Уолтер сжал челюсти от обиды.
Генри молча поклонился и вышел в холл. Слуга бесшумно закрыл за ним дверь. Тихие шаги стали совсем не слышны.
– А теперь послушай, Джеймс. Ты не можешь держать меня здесь взаперти, требуя вечного покаяния. Я не намеренно стал причиной этого несчастного случая на дороге. – Уолтер обратился к Кэролайн: – Не позволяй ему издеваться надо мной, дорогая сестра. Это приносит мне столько страданий.
Джеймс видел, как Кэролайн изо всех сил пытается сохранить самообладание. Ее рот открылся и тихо закрылся, а краска на лице медленно залила даже корни волос.
– Как ты смеешь! Как ты вообще можешь думать о собственных эгоистичных желаниях, когда эта бедная девушка лежит в постели, почти не помня себя, из-за твоей беспечности! – Она поднялась и встала перед младшим братом. Каким-то образом ей удавалось казаться выше рослого парня. – Тебе стоит сделать что-то полезное не только для нас с Джеймсом, но и, что более важно, для молодой девушки, которую ты ранил. Ее семья и друзья, наверное, сходят с ума от беспокойства, день за днем находясь в ожидании, молясь хоть о какой-то вести о ней. А тебя волнует только то, что тебе скучно! – Кэролайн села, ее всю трясло от эмоций.
В комнате стало тихо. Никто не решился заметить, что с момента происшествия прошла только одна ночь.
У Уолтера хватило здравого смысла принять сокрушенный и испуганный вид:
– Я не думал об этом именно в таком ключе. Миссис Фогель сказала, что у нее все хорошо. Я думал… думал…
– В этом вся проблема, Уолтер: ты не думал. – Джеймс покачал головой, пытаясь проглотить комок гнева, застрявший у него в горле.
Плечи Уолтера поникли, он с огромным интересом стал рассматривать узор на ковре.
Кэролайн глубоко вздохнула и снова встала.
– Джеймс, не мог бы ты представить своего брата нашей гостье? Мне нужен свежий воздух. – Она повернулась к Уолтеру. – Ты сделаешь все, что от тебя зависит, чтобы ей было хорошо. Будешь с ней разговаривать, смешить ее и читать ей книги, успокаивать и отвлекать от тягостных мыслей, приносить чай, если она захочет. – Кэролайн подняла руку, останавливая открывшего рот Уолтера. – У Дейзи есть другие обязанности. Бет будет на твоем попечении. И если будешь отлынивать – тебе несдобровать.
Сжав губы, Кэролайн вышла из комнаты. Ее осторожные шаги и шелест платья еще долго были слышны в холле.
* * *
Дейзи болтала, думая совсем о других вещах. Она уже поговорила о щенках, погоде, лошадях, кухарках и своей кузине, переехавшей в Эксетер. Несмотря на все ее старания, Бет только кивала или издавала невнятные звуки одобрения. Когда Бет неожиданно взвизгнула, Дейзи чуть не уронила поднос, лежавший у нее на коленях.
– Что? – выдохнула она. – Что такое? – Она оглянулась через плечо, ожидая увидеть что-то большое и страшное, пытающееся проникнуть в комнату.
Бет коснулась руки Дейзи, чтобы обратить на себя ее внимание.
– Можно принести его? Прямо сейчас?
Дейзи моргнула, удивленная тем, как изменилось выражение лица Бет. Теперь девушка выглядела возбужденной. Она сидела прямо в постели, глаза ее были широко раскрыты, а чашка, казалось, вот-вот опрокинется.
Дейзи вспомнила, о чем она упомянула в своей последней фразе.
– О, вы имеете в виду сундук – тот, что был в экипаже?
– Да! Мой сундук! Там, наверное, будут какие-то документы и записи, может быть, книга с моим именем или, что еще лучше, письма! Дейзи, я так волновалась, что никогда не узнаю своего имени, не вспомню своей семьи, откуда я родом и все мое прошлое.
– Успокойтесь, Бет, дорогая. Мы сможем принести чемодан, когда вам станет лучше. После того, как вы хорошенько отдохнете.
– Мне совсем не нужно отдыхать. – Бет села, чтобы выглядеть более убедительной. – Я чувствую себя лучше. Намного лучше. – Она уперлась рукой в кровать, чтобы не упасть вперед.
– Намного лучше? – фыркнула Дейзи. – Я так не думаю. Посмотрите на себя. Вы едва можете сидеть, не говоря уже о том, чтобы стоять. Вас качает из стороны в сторону. – Она потянулась и поддержала Бет за плечи, не дав ей упасть. – Вот, так-то лучше. Я не собираюсь приносить ваш чемодан сюда в ближайшее время. Вы пока не готовы. Возможно, через день или два.
– Нет-нет. День или два – это слишком долго. – Бет упрямо покачала головой, вновь чуть не завалившись на бок. – Мой чемодан вернет меня к жизни. Мои воспоминания там, внутри. Моя семья Там могут быть даже фотографии. О, Дейзи, пожалуйста, если ты не хочешь нести его мне, то отведи меня.
Дейзи посмотрела искоса на нее.
– Отвести вас в кладовую? В вашем слабом и потерянном состоянии? Конечно, нет. Даже если доктор Брэнт не задаст мне за это как следует, то мисс Кэролайн или лорд Эллерби уж точно это сделают. Будет скандал – громкий… ужасный скандал. – Она посмотрела на Бет и покачала головой. – В самом деле. Жуткий скандал. Так что я больше не хочу об этом слышать. Я не принесу вам чемодан, и точка.
– Пожалуйста, Дейзи. Мы никого не побеспокоим… Я просто…
Бет опустила ногу на холодный твердый пол. Она несколько раз вздохнула, затем резко выдохнула и соскользнула другой ногой с кровати. Но Дейзи успела схватить ее ступню до того, как та коснулась пола, и заставила изможденную девушку вернуться обратно под одеяло.
– Нет, нет, нет. Вы еще не готовы. Вам придется подождать.
Глава 3
Предпосылки к мелодраме
Бет знала, что Дейзи права, но, несмотря на дурноту и мучительную головную боль, она не могла не спорить со служанкой. Ей нужен был ее чемодан, он словно символизировал для девушки ее личность.
– Пожалуйста, Дейзи. Просто представь, как бы ты чувствовала себя в такой же ситуации.
Дейзи уставилась на обеспокоенное лицо Бет.
– Вы правы, – медленно произнесла она.
– Что-то случилось? – послышался голос.
Дейзи повернулась к двери, все еще пытаясь помешать Бет встать с кровати.
– Слава богу, что вы пришли, лорд Эллерби. Она просит свой чемодан, сэр. Тот, что в кладовой. Но ее можно понять. Мне сходить за ним?
Обескураженная Бет наблюдала, как Джеймс Эллерби хмурится. Затем он поднял глаза и посмотрел на нее. Встретившись с ней взглядами, лорд улыбнулся. Это был спокойный, приветливый взгляд, не надменный и не легкомысленный. Затем он кивнул, и Бет было подумала, что ей удалось их убедить, но его слова доказали обратное.
– Я поговорю с доктором Брэнтом, и если он согласится, то, возможно, сегодня днем мы принесем его вам. – Лорд Эллерби повернулся, чтобы пропустить в комнату еще одного человека. – А пока у меня для вас посетитель.
Бет посмотрела на молодого человека, стоящего в дверях. Он должен быть ей знаком? Он был слишком нарядно одет даже для загородного поместья, не то что для тусклой комнаты, практически больничной палаты. Высокий и широкоплечий, с зелеными глазами и темными волнистыми волосами, такими же, как у Джеймса Эллерби.
Это наверняка не кто иной, как Уолтер Эллерби. Вот он, виновник несчастий Бет.
Бет наблюдала за тем, как Джеймс впустил своего брата в комнату, передал ему поднос и ушел. Молча и несколько неуклюже Уолтер протянул ей миску с бульоном и ложкой. Он взял в руки книгу с тростникового кресла рядом с кроватью и уселся в него. Бет молча принялась за свой суп. Он начал читать скучным, спотыкающимся голосом. Уолтеру потребовалось достаточно много времени, чтобы понять, что его компания не радует девушку.
– Это был несчастный случай, – сказал он, как будто это могло сойти за извинение.
– И поэтому… – Бет выждала паузу, давая ему отличную возможность выразить свои сожаления. Молчание продолжалось до тех пор, пока Бет с отвращением не фыркнула и не вернула ему пустую миску.
Прислонившись к сложенным за спиной подушкам, Бет стала думать о сундуке. Уолтер был последним, кого она хотела бы просить об одолжении, но ей нужен был этот сундук. Он олицетворял ее личность, ее прошлое.
– Как думаешь, твой брат сказал о моем сундуке доктору Брэнту? – спросила Бет.
Уолтер захлопнул книгу.
– Откуда мне знать? – пожал он плечами и вздрогнул под пристальным взглядом Бет. – Я проверю.
Ссутулившись и приуныв от навалившихся на него забот, молодой человек вышел из комнаты.
Время шло медленно – или так просто казалось. Наконец Бет услышала шум на лестнице и села в кровати, дрожа от нетерпения. Но в дверях она увидела не мрачное лицо Уолтера. Это был доктор Брэнт.
– Вы действительно думаете, что у вас уже достаточно сил для этого? – спросил он.
– Я чувствую себя отвратительно, – призналась она. – Голова ужасно болит, меня все время тошнит. Но мне просто необходимо знать, кто я такая.
Доктор Брэнт внимательно посмотрел на ее сжатые кулаки, прямую спину и плотно сжатые губы.
– Да, это действительно важно для вас. Уолтер поднимает ваш сундук.
Через несколько мгновений по узкому коридору прокатился грохот, хорошо слышный в комнате. Затем раздался оглушительный удар, послышались пара нецензурных слов, строгое замечание и, наконец, скребущий звук. В комнату вкатился сундук, за ним вошел Джеймс. Позади него маячил младший брат. В комнате и без того было тесно, и Уолтеру пришлось наблюдать за разворачивающейся сценой из коридора.
Бет посмотрела на Джеймса. Она даже не знала, что именно хотела сказать ему, но его ободряющий взгляд вселил в нее уверенность. Затем они все уставились на сундук. На нем не было никаких инициалов или бирок. Сам он был изрядно потрепанным. Несколько секунд никто не двигался, а затем все начали активную деятельность. Доктор Брэнт стал придвигать сундук ближе к кровати, Джеймс в это время пытался его расстегнуть, а Уолтер втиснулся в комнату и попытался повернуть его так, чтобы Бет было удобнее открывать.
Когда суматоха стихла, Бет с некоторой неохотой дотронулась до багажа. Она прикусила нижнюю губу и быстро взглянула на лица людей, стоящих вокруг нее. Доктор Брэнт и Уолтер с интересом смотрели на сундук. Джеймс же наблюдал за ней.
Бет собралась с духом и медленно открыла крышку.
Сначала она никак не могла понять, что именно перед ней лежит. Коричневая ткань оказалась плащом. Бет отложила его на край кровати. Под ним она нашла сиреневый жилет, несколько рубашек с остроугольными воротничками, сапоги из мягкой кожи, трость, брюки до лодыжек и мужские туалетные принадлежности.
– Это не мой сундук.
Бет откинулась на подушки и закрыла глаза. Она медленно подняла руки и обхватила ими свою перевязанную голову, пряча лицо. По шаркающему звуку девушка поняла, что ненавистный предмет вынесли из комнаты. В комнате зашептались, и по шагам Бет догадалась, что доктор и лорд Эллерби ушли.
Бет знала, что Уолтер все еще стоит в коридоре. Его бормотание эхом раздавалось по тесному чердаку. Парень от всей души негодовал, складывая предметы одежды обратно в недра сундука. Наконец он захлопнул его, звякнув застежкой.
Снова шорох: очевидно, Уолтер подвинул сундук к стене.
– Да уж, очень удобно сидеть на табурете. Но вы не беспокойтесь обо мне. Просто дайте мне знать, если вам что-то понадобится или если вдруг вам чего-то захочется. О, конечно, я буду здесь, ждать ваших приказаний. Совсем не переживайте о моем комфорте. О, нет-нет, я подожду прямо здесь, как мне приказали.
Его неразборчивое бормотание гулко отражалось от стен коридора. Это было больше похоже на стон разочарования, сопровождаемый мантрой: «Скука, скука, скука».
У Бет была своя мантра: «Уходи. Уходи. Уходи!» Но Уолтер был слишком занят собственным страданием, чтобы услышать ее.
Позже в этот же день Сэм забрал сундук. Ему был отдан приказ оставить его в почтовом отделении в Эксетере и узнать, не интересовался ли кто-то невостребованным багажом, хотя вряд ли такое произошло бы. Таким образом, Уолтеру, лишенному своего удобного места для сидения, не оставалось ничего другого, как снова войти в комнату больной и попытаться составить компанию бедной раненой девушке, которая почти все время молчала.
Повариха, знающая толк в жизни, приготовила настоящее праздничное застолье для двоих: тут были блюда и для осторожно глотающей пищу молодой девушки, и для хищного, растущего четырнадцатилетнего организма. Уолтер снова расположился на тростниковом кресле, пытаясь отвлечь Бет от ее тревожных мыслей и попутно поглаживая свой сытый живот.
– Я знаю, каково это – пострадать в результате несчастного случая на дороге, – сказал Уолтер. – Мой отец погиб год назад.
Бет продолжала безучастно лежать на подушках и смотреть куда-то в направлении окна.
Уолтер неопределенно пожал плечами и вернулся к своим воспоминаниям.
– И Кэролайн, и Джеймс – они просто стали жить дальше. Вы можете себе представить? Вся моя жизнь рухнула, а они полагали, что я вот так просто вернусь в Итон. Ну, по крайней мере, так хотел Джеймс… Он ожидал, что я так сделаю. Я уговорил маму разрешить мне заниматься вместе с Генри. Мама уехала погостить к родственникам, она не хотела здесь больше находиться. Кэролайн ходила мрачнее тучи – и так в течение нескольких месяцев. А Джеймс, ну, он перестал ездить верхом и стрелять. Раньше он просыпался рано. теперь все по-другому. – Уолтер глубоко вздохнул. – Это все очень тяжело.
Бет покачала головой, удивляясь сентиментальности Уолтера. Какое-то смутное ощущение беспокойства о семье, о родителях вспыхнуло в голове, но чувство это было каким-то неопределенным и оставило после себя только вопросы.
Она прикусила губу, пытаясь сосредоточиться на обрывках воспоминаний.
– Мне кажется, что я тоже кого-то потеряла.
Уолтер ахнул:
– В самом деле? Кого? Вы можете вспомнить что-нибудь? Хоть что-нибудь?
Бет вздохнула.
– Только то, что происходило в этой комнате.
– Даже не помните ваш любимый цвет?
– Синий, – быстро ответила Бет.
– А какая любимая сладость?
Бет улыбнулась:
– Сливовый пудинг.
Уолтер расспрашивал Бет обо всем: о домашних животных и поэтах, о странах и композиторах. Всякий раз, когда она затруднялась ответить, Уолтер просто задавал ей другой вопрос, и так до тех пор, пока ответ не находился. Это стало увлекательной игрой, которая подняла им обоим настроение. Когда пришла Кэролайн, чтобы сменить его, Уолтер покинул комнату несколько неохотно, хотя все же расстроился он не так сильно.
* * *
Летели дни, Бет медленно шла на поправку. Ее синяки зажили, а аппетит улучшился. Теперь только глубокий порез на скуле напоминал об ужасном происшествии. Но вот воспоминания продолжали ускользать от нее, и ни одна ночь не обошлась без мучительного кошмара.
Он был всегда одинаковым: комната, наполненная тенями, колышущиеся движения перед глазами и парализующий страх, проникающий в самую душу. Страх, который просто невыносимо терпеть.
* * *
Удар сокрушительной силы швырнул ее на пол – она упала рядом с большим ящиком, на котором ей было приказано сидеть. Его острый деревянный угол впился прямо в корсет, и дышать стало невозможно. Борясь за каждый глоток воздуха, она пыталась приподняться на руках, грубая древесина ящика врезалась в мягкие ладони. Дверь захлопнулась, прежде чем девушка смогла выпрямиться. Комната погрузилась в абсолютную темноту.
Она сидела в сырой тишине. В помещении пахло грязью и гнилью. Вдруг она ощутила нежное прикосновение птичьего пера к своей щеке и услышала шум быстрых крыльев. Тошнота подкатила к горлу.
Не осознавая, что пошевелилась, она обнаружила, что лежит на полу, вжавшись в угол, с дрожащими руками. Теперь она не чувствовала мягкого, но угрожающего прикосновения, не слышала трепета крыльев – только свое прерывистое дыхание. Она опустила безжизненные руки в опилки рядом с собой и молилась о забвении.
Но ее молитвы не были услышаны. Вместо этого к ней вернулась чувствительность, а глаза снова стали способны видеть. Она разглядела тусклое свечение, исходившее из маленькой щели в стене высоко над ее головой. В безжизненном луче были видны тени от высоко и ненадежно сложенных ящиков и бочек.
Спустя некоторое время дверь распахнулась, и ее взору явились три силуэта. Через мгновение дверь за ними захлопнулась. Никто не произнес ни слова, но само их присутствие наводило ужас. Их колеблющиеся тени не имели четких очертаний из-за постоянного движения. Девушку оттащили обратно к ящику и заставили сесть. Она уставилась на тень, которая выходила за пределы луча света.
В этой маленькой комнате не раздавалось ни единого враждебного звука. Было очень тихо, словно она внезапно и необъяснимо оглохла. Но она не была слепой, и то немногое, что она могла увидеть, было ужасающим. Рука потянулась вперед, к ней. Она разглядела блестящий отточенный кинжал в форме птицы колибри, острый клюв которой был залит кровью. В комнате, полной темноты, был виден только он. Он вышел на свет.
* * *
Чаще всего из бездны ужаса Бет вырывал продолжительный вопль – это был ее собственный крик. Она, как правило, обнаруживала себя сидящей в постели с бешено колотящимся сердцем. Бет почти не дышала и тряслась от страха, боясь снова закрыть глаза и еще больше – увидеть колибри: крошечную переливающуюся птицу, вселявшую в нее ужас.
В первую ночь лорд Эллерби, испуганный ее криками, ворвался в комнату. Он оглядел помещение, словно ожидал, что в ее полумраке затаились монстры. Но никаких монстров не было, только сны, страшные сны.
– С вами все в порядке? – спросил он, едва дыша. Вид у него был крайне обеспокоенный. – Я просто шел к себе, когда услышал вас… Вы кричали. Что случилось? – Он снова оглянулся, но монстры так и не вылезли из своего укрытия.
Изможденная Бет села на кровати, повыше натянув одеяло, ее щеки покрылись густым румянцем.
– Это был просто сон.
Глубоко вздохнув, Джеймс попытался улыбнуться.
– Должно быть, это был очень реалистичный сон.