Скандинавские саги
Сага о Гисли

Полная версия

XXVII

Бёрк думает, что не годится нападать на Ингьяльда, который живет на его земле. И вот они поворачивают оттуда ко двору и ищут Гисли там, но, как и надо было жать, не находят. И рыщут они по всему острову, и забредают в одну лощинку. Там лежал дурень и щипал траву с камнем на шее. Вот Бёрк и говорит:

– Много рассказывают об Ингьяльдовом придурке, и это понятно, он попадается на глаза чаще, чем я ожидал. Все ясно: мы так оплошали, что дальше некуда. Не знаю, когда мы теперь поправим дело. Ведь это не иначе как Гисли был тогда в лодке рядом с нами и выдавал себя за дурака. И не стыдно ли, если нас столько, а мы его упустим. Поспешим же за ним и не дадим ему на сей раз уйти.

Тогда они бегут к лодке и пускаются следом за теми и гребут, не жалея сил. И им видно, что Гисли со служанкою уже далеко в проливе между островами. И вот те и другие приналегли на весла, но быстрее плывет та лодка, где больше гребцов, и под конец Бёрк уже настолько к ним приблизился, что был от них на расстоянии полета копья, когда они подошли к берегу.

Тут Гисли заговорил со служанкой:

– Теперь нам надо расстаться, и вот тебе золотое кольцо, отдай его Ингьяльду, а другое кольцо отдай его жене, да скажи им, пусть отпустят тебя на волю и пусть эти кольца будут подтверждением моих слов. Я хочу, чтобы дали волю и Черному. Тебя, конечно, можно назвать моею спасительницей, и я хочу, чтобы был тебе от этого прок.

Вот они расстаются, и Гисли выскакивает на берег и скрывается в ущелье между скалами, было это на Пастушьем Мысу. Служанка же пустилась прочь, вся в поту, так что пар от нее шел.

А Бёрк со своими подгребает к берегу, и Сака-Стейн первым прыгает из лодки и гонится за Гисли. И вот он лезет в ущелье, а Гисли стоит там с мечом наготове и обрушивает удар ему на голову и разрубает по самые плечи, так что тот падает наземь мертвый.

Бёрк со своими выходит на остров, а Гисли бросается в пролив и плывет к материку. Бёрк посылает ему вдогонку копье, и оно вонзилось ему в икру ноги и прошло насквозь, и рана была очень велика. Гисли выдергивает копье, но упускает меч: он так обессилел, что не мог его удержать.

Уже совсем смерклось, когда он добрался до земли. Он бежит в лес, а тогда там кругом был лес. А Бёрк и его люди пристают к земле и разыскивают Гисли и окружают его. Гисли же так устал и изнемог, что насилу идет, и он видит, что со всех сторон люди. Вот ищет он выхода, и спускается к морю, и идет впотьмах, пользуясь отливом, по осушному берегу к кургану, и застает там одного человека по имени Рэв. Этот Рэв был хитрейший человек. Он приветствует Гисли и спрашивает, что нового. Тот рассказывает обо всем, что вышло у них с Бёрком. У Рэва была жена, по имени Альвдис, женщина собою красивая, но уж такая сварливая, сущая ведьма. Они с Рэвом были под стать друг другу. И, рассказав обо всем Рэву, Гисли просит его о помощи.

– Они вот-вот здесь будут, – сказал Гисли, – дело мое плохо, и некому помочь мне.

– С одним условием, – сказал Рэв. – Я один буду решать, как поступить, чтобы помочь тебе, ты же ни во что не вмешивайся.

– Я согласен, – сказал Гисли, – я больше и шагу не сделаю.

– Тогда ступай в дом, – сказал Рэв.

Вот зашли они в дом, и Рэв сказал Альвдис:

– Я собираюсь положить к тебе в постель другого мужчину. И он снимает все с постели и велит Гисли лечь в солому и снова стелет поверх него, а сверху ложится Альвдис.

– Лежи там, – сказал Рэв, – что бы ни было. А жене своей Альвдис он наказывает быть как можно сварливее и буйствовать, как только она может.

– И бранись сколько влезет, – говорит, – болтай все, что придет в голову, сквернословь и ругайся. Я же выйду и поговорю с ними, как сочту нужным.

И вот, выйдя во второй раз, видит он: идут люди, спутники Бёрка, всего восемь человек. Сам Бёрк остался позади, у Водопадной Реки. Этим же было ведено идти к Рэву на поиски Гисли и захватить его, если он там. А Рэв стоит у дома и спрашивает, что нового.

– Мы можем рассказать только то, что, верно, для тебя не новость. А не знаешь ли ты часом, куда направился Гисли? – говорят они, – Не сюда ли он зашел?

– Первое, что скажу вам, – говорит Рэв, – сюда он не приходил. Но если бы и попытался, ему бы здесь не поздоровилось. Не знаю, поверите вы или нет, если я скажу, что я не уступлю любому из вас в желании убить Гисли. У меня ведь хватает ума понять, что немалая выгода заслужить доверие такого человека как Бёрк. А я хочу стать его другом.

Они спрашивают:

– Ты не взыщешь, если мы обыщем твой дом?

– Пожалуйста, – сказал Рэв, – я буду только рад этому. Я ведь знаю, что если вы удостоверитесь, что его здесь нет, то тем увереннее будете искать его в других местах. Заходите же да ищите и ничего не пропускайте.

Они заходят в дом. И когда Альвдис заслышала весь этот шум, она спрашивает, что там за гам и что за болваны не дают людям покоя посреди ночи. Рэв велел ей утихомириться, но она не скупится на ругательства. Она осыпает их такою бранью, что они надолго запомнят. Они все же обыскивают дом, но намного хуже, чем могли бы, если бы не поносила их хозяйка. Потом они уходят, так ничего и не найдя, и желают хозяину счастливо оставаться, а он желает им счастливого пути. Они возвращаются к Бёрку, очень недовольные всей этой поездкой: и человека потеряли, и опозорились, а все без толку.

Вот разносятся эти вести по округе, и люди находят, что все их неудачи с Гисли одна другой позорнее. Бёрк отправляется домой и рассказывает Эйольву, как обстоят дела. Гисли же проводит у Рэва две недели, а потом уезжает, и они расстаются с Рэвом друзьями. Гисли дарит ему нож и пояс, добрые вещи. Больше ничего у него с собою не было. После этого Гисли едет на Фьорд Гейртьова к своей жене. Его новый подвиг еще больше упрочил его славу. И правду говорят, не родился еще человек столь умелый, как Гисли, и столь бесстрашный. Но не было ему счастья.

XXVIII

Теперь надо рассказать о том, что весною Бёрк в сопровождении многих людей едет на тинг Трескового Фьорда^[15] и думает повидаться там со своими друзьями. С запада, с Крутого Побережья, едут Гест и Торкель, сын Кислого, каждый на своем корабле. И вот когда Гест уже совсем было собрался в путь, приходят к нему двое парнишек, одетые и с посохами в руках. От людей не укрылось, что Гест беседовал с мальчиками наедине, и не укрылось, что они попросились к нему на корабль и он взял их. Вот плывут они с Гестом на тинг. А там выходят на берег и идут, куда ведет их дорога, пока не приходят на тинг Трескового Фьорда.

Был человек по имени Халльбьёрн Колпак. Он был бродяга: ходил с места на место, и с ним не меньше чем десять или двенадцать человек. Все же и он устроил себе землянку на тинге. Туда-то и приходят мальчики, и просятся к нему в землянку, и сказываются бродягами. Он говорит, что готов пустить к себе любого, кто его об этом попросит.

– Я уже не первую весну бываю здесь, – сказал он, – и я знаю всех знатных и влиятельных людей.

Мальчики говорят, что они хотели бы заручиться его покровительством и набраться у него ума-разума.

– Нам очень любопытно поглядеть на могущественных людей, о которых столько рассказывают.

Халльбьёрн говорит, что надо спуститься к берегу и он, мол, тотчас узнает любой корабль из тех, что будут подходить к берегу, и расскажет им, чей это корабль. Они благодарят его за такую доброту. Вот они спускаются к берегу, к самому морю, и видят: подходят корабли.

Старший мальчик сказал:

– Чей это корабль, что сейчас ближе всех к берегу?

Халльбьёрн сказал, что это корабль Бёрка Толстяка.

– А кто плывет на следующем?

– Гест Мудрый, – ответил тот.

– А кто такие плывут теперь и ставят корабль у вершины фьорда?

– Это Торкель, сын Кислого, – ответил тот.

И вот видят они, что Торкель сходит на берег и садится неподалеку, а люди его тем временем сносят с корабля груз, чтобы его не подмочило. Бёрк же покрывает землянку.

На Торкеле русская меховая шапка и серый плащ, скрепленный у плеча золотою пряжкой, а в руке меч. Тогда Халльбьёрн с мальчиками подходят туда, где сидит Торкель. Вот заводит разговор один из мальчиков, тот, что постарше, и говорит:

– Что это за знатный человек сидит здесь? Не видывал я человека собой красивее и благороднее. Торкель отвечает:

– Спасибо на добром слове. Меня зовут Торкель.

Мальчик сказал:

– Верно, нет цены тому мечу, что у тебя в руках. Не дашь ли ты мне взглянуть на него? Торкель отвечает:

– Странная это просьба, но, пожалуй, я дам тебе взглянуть. И протягивает ему меч. Мальчик взял меч, отступил немного, развязал завязки на ножнах^[16] и обнажил меч. Увидев это, Торкель сказал:

– Я ведь не разрешал тебе обнажать меч.

– А я и не просил у тебя разрешения! – сказал мальчик. И он заносит меч и рубит Торкеля по шее так, что слетела с плеч голова. И как только это произошло, Халльбьёрн-бродяга вскакивает на ноги, а мальчик бросает наземь окровавленный меч, хватает свой посох, и бегут они оба с Халльбьёрном и его людьми. Бродяги насмерть перепугались. Вот они пробегают мимо землянки, которую покрывал Бёрк. А около Торкеля собирается толпа, и людям невдомек, чьих рук это дело. Бёрк спрашивает, что значит весь этот шум и гам подле Торкеля. А Халльбьёрн и бродяги как раз пробегали мимо его землянки, – всего их было пятнадцать человек, – и когда Бёрк спросил это, отвечает ему младший мальчик по имени Хельги (того же, кто совершил убийство, звали Берг):

– Не знаю, что они там обсуждают. Но думаю, что они спорят о том, остались ли после Вестейна одни только дочери или был у него еще и сын.

Халльбьёрн бежит в свою землянку, а мальчики – в соседний лес, так их и не нашли.

XXXIX

Вот люди бегут к землянке Халльбьёрна и спрашивают, что это все значит. Бродяги и рассказывают, что, мол, пристали к ним двое парнишек, но, говорят, что все это было для них как гром среди ясного неба. Они, мол, знать не знают, кто такие эти мальчики. Все же они рассказывают, как те выглядели и какие вели разговоры. Бёрк судит по словам, что сказал Хельги, что это, верно, сыновья Вестейна. И он идет затем к Гесту и держит с ним совет, как теперь поступить. Бёрк сказал;

– Кому как не мне надлежит начать тяжбу об убийстве моего шурина Торкеля. Кажется нам, что не так уж невероятно, что это и впрямь дело рук сыновей Вестейна, ибо, насколько мы знаем, ни у кого, кроме них, не было причины для распри с Торкелем. И может статься, что на сей раз они ускользнули. Дай же совет, как приступить к этой тяжбе.

Гест отвечает:

– Если бы я совершил это убийство, мне бы казалось разумным прибегнуть к такому способу, чтобы расстроить начатую против меня тяжбу: я бы назвался чужим именем.

И Гест всячески отговаривает Бёрка от тяжбы. Все считали, что Гест не иначе как был в сговоре с мальчиками, ибо он доводился им родичем. Так Бёрк и отступается, и ничего из тяжбы не выходит. А Торкеля схоронили по старому обычаю, и люди разъезжаются с тинга по домам. Больше на этом тинге ничего важного не случилось. Сильно не по душе Бёрку эта поездка, хоть он уже и привык к подобному. И этот случай обернулся для него одним стыдом и позором.

А мальчики идут, пока не добираются до Фьорда Гейртьова. и десять ночей они проводят под открытым небом. Они приходят к Ауд, а Гисли как раз был там. Они приходят ночью и стучатся в двери. Ауд открывает им, и приветствует их, и спрашивает, что нового. Гисли же лежал в постели в подземелье, и, когда ему грозила опасность, Ауд нарочно повышала голос. Вот мальчики рассказывают ей об убийстве Торкеля и как они ухитрились сделать это. Говорят они ей и о том, как долго они ничего не ели.

– Я пошлю вас, – сказала Ауд, – за горы, во Мшистую Долину, к сыновьям Бьяртмара. И дам вам еды, и с вами будет от меня знак, по которому они как-нибудь вас укроют. И делаю я это потому, что не хочу вынуждать Гисли оказывать вам помощь.

Вот мальчики уходят в такой лес, где их не могут найти, и едят, ибо они давно уже ничего не ели, а насытившись, ложатся спать, ибо их очень клонило ко сну.

XXX

Теперь надо рассказать, что Ауд идет к Гисли и говорит:

– Мне очень важно знать, как ты на это посмотришь и выполнишь ли ты мою просьбу, хоть я и не имею права просить тебя об этом.

Он соглашается ее выслушать и говорит:

– Знаю, что ты собираешься рассказать мне про убийство моего брата Торкеля.

– Так оно и есть, – сказала Ауд, – и мальчики пришли сюда и хотят, чтобы вы с ними теперь помогали друг другу, и, по их словам, им не на что больше надеяться.

Он отвечает:

– Не снесу я такого, чтобы видеть убийц моего брата и быть заодно с ними.

И он вскакивает на ноги и хочет выхватить меч. И он сказал вису:

 
– Острой льдине сражений
Должно покинуть ножны,
Действовать срок наступил
Родичу рода людского.
Ведомо все, что сталось,
Властителю ратной стали.
Мстя за убийство брата,
Гисли погибнет с честью.
 

Тогда Ауд сказала, отступив в сторону:

– У меня хватило ума не искушать судьбу и не оставлять их здесь.

Гисли сказал, что так оно всего лучше, чтобы им не встречаться. И он быстро успокаивается, и все идет пока без перемен.

Рассказывают, что ему осталось теперь прожить не более двух лет из тех, о которых говорила женщина его снов. И к концу того срока, что Гисли оставался на Фьорде Гейртьова, снова возвращаются его сны, и это все тяжелые сны. Теперь всегда приходит к нему недобрая женщина, и лишь изредка добрая. И вот однажды ночью снится Гисли, что пришла к нему добрая женщина. Она явилась на сером коне и позвала с собою, в свое жилище, и он согласился. И вот они приезжают к дому, больше похожему на палаты, и она ведет его в тот дом. И казалось ему, что всюду там на скамьях подушки и все так хорошо убрано, она пригласила его пожить там и отдохнуть.

– И ты приедешь сюда, – сказала она, – когда умрешь, и будешь жить здесь в довольстве и счастье.

Тут он просыпается, и он сложил несколько вис о том, что ему снилось.

 
– Дева на сером коне
Скакала со скальдом рядом,
Ласковой Хлёкк покрывала
Была к дробителю злата.
Бражного рога хозяйка
Речами меня врачевала,
Слов не забыть мне Фуллы
Света тверди тюленей.
 

 
Меня отдохнуть усадила
Дивная диса нарядов.
Ласка ее и заботы
Скальду запали в память.
Потом увела за собою
Создателя драп к перинам,
Вовеки не видывал воин
Ложа пышнее и глаже.
 

 
«Вечно секир сокрушитель
В этом чертоге пребудет, —
Так ветла ожерелий
Строф творцу говорила, —
Всем, что ни видишь, один
Будешь владеть безраздельно,
Вечную радость изведаешь
С Идунн нарядов рядом».