Сказочница Даша
Сказка о чёрной овечке
Сказка о чёрной овечке
Там, где все горбаты, прекрасная
фигура становится уродством (с)
Оноре де Бальзак
Глава 1. Изгнание из Лютиковой Долины
В белом-пребелом стаде белых-пребелых овечек на Всемирный День Цветения Тюльпана родилась она, чёрная-пречёрная овечка. Нарекли её Ночкой, ведь была она мрачнее тьмы ночной! «Что же?! Как же?!» – виновато восклицала ныне покойная матушка Тения. В отличие от дочки Тению избежала участь быть… не как все. Матушка гордилась изысканным серебристым отливом своей шкурки, и все вокруг ей завидовали! А вот Ночку, наоборот, обижали.
Всё началось с Дон-Дона. Он – белый-пребелый баран с (что несправедливо) чёрными-пречёрными рогами. Как и его покойный батюшка, Дон-Дон – лидер стада, а значит, его слушаются все. Совсем все! Каждая овечка и каждый барашек! Каждая зайчонка и каждая бельчонка! Каждая букашка и каждая соринка! Иногда Ночку посещала мысль, что даже ветер дует в ту сторону, что угодна Дон-Дону.
– Белое – не чёрное, а чёрное – не белое! – обожал кричать Дон-Дон, пробегая мимо Ночки и со всей силы толкая ее плечом. – Видишь, лес Зловещий там, за Долиной? А видишь, там, в начале леса лужи грязные? Ты – как лужи эти! Вся чёрная, грязная, фу-у-у! – горланил он, и остальные следовали его примеру.
Ночка старалась прятаться, но удавалось ей это с трудом, поскольку жили овечки в Лютиковой долине, полной сочной вкусной травы и цветов. Это была очень солнечная долина, потому-то они туда и пришли. И тёмной Ночке, увы, невозможно было в ней затеряться… Единственным вариантом спрятаться был побег в Зловещий лес… Правда, одно название этого места уже наводит ужас – как же можно туда пойти по собственной воле?
Ночка любила проводить время с профессором Двурогом. Ей казалось, они даже дружили. Он был одним из немногих взрослых в Долине, а потому не обижал её. Правда, был Двурог вечно занят! Обкладывался стопками трухлявых книг и читал, читал, читал…
– А что вы там всё время читаете? – вопрошала Ночка.
– Про науку.
– Про какую науку?
– Про самую сложную. Про самую-самую сложную, – он отрывал взгляд от пожелтевших страниц и говорил, словно по секрету. – Я читаю про жизнь. На! – восклицал он и каким-то чудом доставал из гривы Ночки леденец! – Съешь леденец. Не мешай мне. Я почти понял…
Ночка грустно отводила взгляд и собиралась уходить, когда профессор брал её за копытце и говорил:
– Ты не беспокойся из-за насмешек. Надо мной тоже смеялись, потому что я, видите ли, слишком много читал и носил очки. Я вырос, перешёл в другое стадо и всё наладилось. И у тебя наладится. В конце концов, леденцы все разные, – он ткнул в разноцветную конфету, – тем они и прекрасны.
– Но ждать так долго, – печально твердила Ночка.
Профессор лишь пожимал плечами и отвечал:
– Не. Ме. Шай.
Однажды в момент подобной сцены мимо проходила Амаба и собирала сухое сено. Она сочувственно смотрела на Ночку, но не решалась к ней подойти. У Амабы было пушистое белое облако шерсти вокруг шеи – в нём она прятала редкие цветочки, которые находила при уборке, а после – складывала их в гербарий. Амаба была… молчаливой, робкой. Ночка общалась с ней лишь взглядом. По Амабе было видно: дружить близко она не хотела, но положению Ночки сочувствовала.
– Профессор, – запыхавшись, подбежала Кудрика, коричневая овечка со свертками бумаг подмышкой. Кудрика – местный ботаник.
– Что ещё?! – недовольно воскликнул он.
– Профессор! Грядёт беда! Наша Долина не доживёт до следующей зимы! Солнышко уходит. Я н езнаю… Не знаю, почему, но скоро лучик за лучиком начнёт покидать нашу травушку!
От неожиданности Ночка пополам раскусила леденец, а Амаба уронила грабли.
– Что?! – спросила Ночка. – Это правда?! Но как же мы будем жить?
– О… – отшатнулась Кудрика. – Ты…
Кудрика была добропослушным членом стада, а потому старалась держаться в стороне от Ночки. Она поправила пуговицу на бархатном пиджаке и сделала шаг в сторону.
– Профессор, – она изобразила, будто Ночки и вовсе не существовало. – Движение Солнца изменить нельзя. Придётся покинуть Долину.
– Вздор! – крикнул он и захлопнул древнюю книгу, окутав окружающих облаком страничного пепла.
– Профессор, – повторила Кудрика, – я почти уверена, что дело в том самом, о чём мы недавно говорили.
– Ах, да… Сдаётся мне, я всё же встретил подобный пример в одной из книг, – загадочно сказал он и потёр копытом бороду.
– Ага! – из ниоткуда появился Дон-Дон, гремя цепями на штанах. – Я так и знал! – Кудрика стыдливо опустила глаза и принялась теребить край льняной рубашки. – Так и знал, что это чёрная во всём виновата! – он указал копытом в сторону Ночки. Всё стадо быстро собралось за спиной у лидера.
– При чём здесь я? – спросила овечка, сдерживая слёзы.
– Ты проклята! Потому-то ты и цвета ненормального! Уходи из стада! Уходи из Долины, ни то… – не успел он договорить, как угас первый лучик солнца, и маленький пучок травы сразу же высох. Амаба схватилась за голову. Кудрика потеряла сознание. А Дон-Дон рассердился пуще прежнего и закричал: – Видишь, что ты наделала! Всё из-за тебя! Уходи от нас навсегда! Я тебя выгоняю! Иначе мы всей еды лишимся! – Он подпрыгнул и так сильно ударил по руке Ночки, что та выронила свой леденец и упала на землю. – Не смей лакомиться едой моего стада, грязнуля! – Ночка схватилась за больную руку. Она гудела и пульсировала.
– Дон-Дон! – закричал профессор. – Разве можно девочек бить?!
– Но, учитель, – начал он. – Чёрная проклята! Из-за неё у нас не будет травы! Всё, как говорили мои родители! Ни травяных леденцов, ни батончиков, ни травяного какао! Вы не сможете читать, потому что без еды ослабнете и перестанете видеть! И думать тоже не сможете…
Двурог опустился на колени… Ах, если бы Тения была тут… Она бы смогла защитить свою бедную дочь. Ночка спрятала нос в ворот пушистого белого свитера. Быть может, так, она исчезнет?
Стадо протестно затопало копытами. Земля затряслась. Кудрика, Ночка и Двурог подпрыгивали, сидя на земле.
– Сгинь! Сгинь! Сгинь! – вторили овечьи голоса, и каждое копытце указывало в сторону Ночки.
– Постойте, – вскочила она со слезами на глазах. – Как же я буду без вас? У меня болит рука! Куда я пойду? Где буду спать? Что буду есть?