Smart Reading
Ключевые идеи книги: Капитализм участия. Глобальная экономика, которая работает на прогресс, людей и планету. Клаус Шваб
Оригинальное название:
Stakeholder Capitalism: A Global Economy that Works for Progress, People and Planet
Автор:
Klaus Schwab
Что не так с современной экономикой
Вернемся в 1945 год
Чтобы понять положение дел в современной экономике[1], нужно вернуться в год, когда она зародилась, – 1945-й. Мир после войны стал двуполярным. С одной стороны, Америка помогала восстановиться разрушенной Европе, ссужая ее деньгами по плану Маршалла. С другой стороны, СССР установил в подконтрольных ему странах Восточной Европы коммунистическое правление – соцлагерь.
Западный капитализм и советский социализм вступили в соревнование, в котором западная модель одержала победу. Помимо экономической, для США и Европы была характерна и идеологическая свобода. Шваб вспоминает, что именно пребывание в США в 1960-х заставило его поверить в сотрудничество государства и бизнеса, привело к идее капитализма заинтересованных сторон в целом и создания форума в Давосе в частности.
Но именно в 1970-е, в первые годы существования Всемирного экономического форума, стало понятно, что устойчивый порядок дает трещины. Росли цены на нефть, обострялись отношения с ближневосточными соседями. Большой бизнес все больше концентрировался на идее максимальной прибыли, а не на идеях взаимовыгодного партнерства с государством и обществом. Появление компьютеров и интернета привело к новой промышленной революции, но она не изменила установки западного капитализма.
После распада Советского Союза бывшие соцстраны стали сближаться, на мировую сцену вышли и развивающиеся рынки – Китай, Сингапур, Индия. Крупнейшие транснациональные компании все больше контролировали национальные экономики.
К 2008 году глобализация достигла предела: грянул мировой экономический кризис, начавшийся с краха ипотечного рынка США. Мировая экономика от него так и не оправилась – в первую очередь потому, что продолжала работать по старым лекалам, игнорируя взаимную заинтересованность государств, бизнеса и общества.
В последние десятилетия миру удается богатеть только за счет неравенства. Госдолг во многих странах – на рекордном уровне: в начале 2020 года он составлял почти $90 трлн, а еще в 2011 году был в два раза меньше. Как и почему мировая экономика свернула не туда? Чтобы разобраться в этом, надо вспомнить о выдающемся экономисте Саймоне Кузнеце.
Как измерить благополучие нации?
Саймон Кузнец (1901–1985) – американский экономист русского происхождения, нобелевский лауреат по экономике 1971 года, один из тех ученых, благодаря которым экономика превратилась в строгую науку. Огромная заслуга Кузнеца в том, что он создал две базовые для всей современной экономики идеи. Огромная ирония судьбы в том, что его современники поняли эти идеи максимально неверно.
Идея первая: валовый внутренний продукт (ВВП). Именно Кузнец предложил это понятие. ВВП – рыночная стоимость всех произведенных в стране за год товаров и услуг. Этот показатель быстро стал главным показателем благополучия общества, хотя сам Кузнец так не считал. Напротив, он предупреждал: ВВП дает информацию лишь о потреблении, а не о благополучии людей. О производстве, но не об экологическом ущербе, который это производство наносит. О государственных расходах, но не о качестве жизни в целом.
Концепция ВВП неубедительна еще и потому, что сегодня рост производительности труда на Западе заметно снижается. Именно этот фактор – даже в большей степени, нежели демографический рост – сформировал послевоенное благополучие среднего класса в Америке и Европе. Производительность растет благодаря инновациям – скажем, фордовскому конвейеру или цифровым технологиям. Инновации позволяют работникам производить больше товаров за меньшее время, это, в свою очередь, позволяет компаниям повысить им зарплату. В США в 1950–60-е годы рост производительности составлял почти 3 % в год. Именно тогда ученые и политики поверили в ВВП.
Правительства понимают, что темпы роста падают, но продолжают увеличивать госдолг. Как правило, этот долг низкокачественный: занятые деньги не идут на строительство инфраструктуры или инвестиции в образование. Пандемия только ухудшила ситуацию. Правительства стали печатать «вертолетные деньги», выплачиваемые гражданам в виде единовременных выплат. И тем самым создали еще больший долг.
Идея вторая: гипотеза об исчезающем неравенстве. Анализируя распределение доходов среди разных групп населения в 1940–50-е, Кузнец предположил, что в странах на ранних ступенях экономического развития неравенство доходов сперва растет, но по мере роста экономики снижается. Словом, обществу какое-то время приходится терпеть ради неизбежного наступления золотых времен. Эту тенденцию часто изображают на графике в виде параболы и поэтому называют «кривой Кузнеца».
Сам автор вовсе не был убежден в том, что отмеченное им снижение неравенства в доходах в 1950-е станет постоянной чертой, он видел в этом временный эффект технологически более совершенного производства. Но эта теория невероятно вдохновила экономистов по всему миру – особенно после того, как Кузнец получил Нобелевскую премию.
И все же гипотеза осталась гипотезой: если взять данные за 1980-е или 1990-е годы, она перестает работать. Сегодня неравенство в высокоразвитых странах растет. Глобальное неравенство, может, и сократилось (благодаря невероятному успеху Китая), но неравенство внутри стран процветает. Яркий симптом – движение Occupy Wall Street[2].
