Снежана Масалыкина
Дорогами сна
Пролог
Сны… Сны стали её наваждением. Её радостью и печалью. Женщина в антрацитовой башне рассеяно улыбалась, глядя как капли росы наливаются радугой, а затем, сыто моргнув бликом, медленно сползают вниз, украшая камни влажной дорожкой.
Каменный сад и Башня – все, что у неё осталось от былого величия. Белые брови на шоколадном невозмутимом лице изогнулись мостиком, тёмно-коралловые крупные губы скривились, выражая всю степень негодования, которую испытывала женщина. Столько стараний, только усилий и всё впустую.
Свинцовые тучи над острым шпилем башни налились фиолетовыми красками. Чувствуя настроение хозяйки. Юркие радуги испуганно засуетились, стремясь избежать внимания женщины с белым волосами. Где-то в отдалении послышались раскаты грома. Мир замер, забыв как дышать, ожидая грозы.
Едва слышный хрустальный звон развеял напряжение, тяжелым ароматом орхидей окутавшее мир. Женщина с белыми волосами и лицом без признаков возраста окинула взглядом сад и улыбнулась. Предвкушение сверкнуло в её глазах. Всё живое и неживое выдохнуло, звуки вернулись, роса заблистала на камнях, радуги весело заплясали вокруг шпиля, выныривая из туч и радостно разлетаясь по Граням.
Богиня проводила взглядом ярко-алую искру, что сорвалась с каменного ложа и неторопливо кружась, поднималась в сиреневые небеса, покидая пределы сада. Фигуры расставлены. Первый ход сделан. Игра началась.
Наступил самый длинный день года.
Глава 1. Тала Шат Мау из рода Огненных Диких
Проснулись я неожиданно рано. Едва-едва рассвет затеплился-зацепился за нижние ветви деревьев. Проснулась от сильного жара. Я раскрыла глаза и не сразу поняла, что вокруг меня бушует пламя. Огонь окружал стеной, но не обжигал. А, скорее, защищал меня от чего-то. Где-то над головой метался с диким криком Финик, парней я сквозь огненную завесу не видела.
– Снежка! – крикнула я, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь пламя. – Снежа-а-а! Горим! Люди-и-и! Вы где? – завопила громче.
В ответ услышала чертыхания то ли Зерга, то ли Фелино, и попыталась прорваться сквозь огонь. Пламя лизнуло меня, злобно рявкнув в лицо гулом пожара, и пришлось замереть на месте в надежде, что скоро все закончится. То, что пламенем управляла не я, стало понятно, когда мысленно попыталась вобрать его в свои руки. Словно пламя – это огромный светляк, сорвавшийся с поводка. Не получилось, и я поняла – бедокурит Снежка. Вопрос: почему она не отвечает и что произошло ночью, отчего она так взбесилась?!
С возрастом подруга стала спокойней, но моментами от вспышки гнева или бешенства ее отделяло слово или фраза. Иногда неосторожное действие зарвавшегося кого-нибудь.
«Интересно, что такого сделали Фелино и Зерг, пока я спала?» – задумалась на мгновение, пытаясь расслышать и рассмотреть происходящее за стеной огня. О том, что кто-то из них (особенно Зерг!) решил пристать к спящей Снежке, думать не хотелось. Не верилось мне в такое развитие событий. Но это единственное, на что подруга спросонья могла отреагировать так резко и бурно.
«Надо же! А ведь ее Сила растет!» – мелькнула радостная мысль. «Так что вместе мы сила! Прорвемся!»
Неожиданно пламя схлынуло, и я увидела парней, стоявших вокруг чего-то на траве.
– Что случилось? – делая осторожный шаг из выжженного вокруг меня круга, поинтересовалась я.
И тут увидела Снежку, без движения лежащую на земле. Раскинув руки и не дыша, подруга не подавала признаков жизни. Не помня себя, бросилась к ней и упала на колени. Огненная кошка рвалась наружу, чтобы наказать обидчиков, но для начала нужно бы разобраться в происходящем, а не рвать на части всех без разбору за первое впечатление. «Что поделать, учусь жить, думая, а не делать, а потом думать», – усмехнулась довольно про себя, проверяя пульс.
Моих познаний едва хватило на то, чтобы с трудом отыскать бьющуюся жилку на запястье. Жилка не билась. Пульса не было. В отчаянье приложила ухо к груди, в надежде услышать сердце. Минута… другая… Глупо и бессмысленно, но я продолжала слушать, припав к Снежкиной груди. И, о радость! «Бух-буу-бух» – раздалось вдруг, и я обрадованно отпрянула. Но подруга по-прежнему неподвижно и бездыханно лежала на земле.
Вопросительно оглянулась на понурого Фелино и нахмуренного Зерга. За время моих манипуляций они ни слова не произнесли, застыв статуями около нас. Заметила лисконнов на другом краю поляны в полной боевой выкладке. И вот тут кошка внутри меня разъяренно зашипела: «Пора!». Я начала подниматься с колен, размышляя, кого и мужчин валить первым. Глаза уже трансформировались, когда Зерг вдруг дотронулся до моего лица, осторожно что-то вытирая.
Я опешила, отпрянула, глубоко вздохнула и вернулась в себя, приструнив бушующую ипостась.
– Что произошло? – рявкнула скрученная кошка.
Первым ответил Фелино:
– Не знаю! Я проснулся от крика феникса, а Зерг уже сдерживал драконий огонь.
Повернулась к молчавшему Зергу, вопросительно выгнула бровь, упёрла руки в бока, ожидая ответа. Мое недоверчивое лицо отразилось в глазах Северного Дикого. Он нахмурился сильнее, дернул плечом и произнес:
– Она начала бушевать за мгновенье до рассвета. Сначала боролась с одеялом. Я попытался помочь ей выпутаться, позвал, но она не реагировала на голос. Затем резко поднялась и прижалась к дереву. При этом так странно дергалась, словно была связана чем-то невидимым. В следующую секунду обратилась драконом и начала яростно все поливать огнем. Хорошо, хоть пламя призрачное. Иначе пришлось бы туго.
– Мне кажется, ей что-то страшное снилось, – осторожно прикоснувшись к моей руке, сжатой в кулак, произнес Фелино.
Я скептически поджала губы, слушая странный рассказ, и вслух заметила:
– Однажды ночью, за сутки до вашего появления, ей уже снился дурной сон. Но не припоминаю пробуждения в пламени и неподвижности подруги на земле.
Зерг упрямо продолжил.
– Все эти… дерганья продолжались какое-то время, а потом она вздрогнула, распахнула глаза и выдохнула пламенем. При чем, тебя она словно в кокон огненный упрятала. После этого слегка расслабилась, начала возвращаться в человеческое тело, но вдруг вздрогнула и рухнула как подкошенная.
– И сразу же пламя вокруг тебя исчезло. И вообще весь огонь испарился, – закончил Фелино.
– И как вы это можете объяснить? – прищурив глаза и по-прежнему недоверчиво глядя то на одного, то на другого, спросила я. Заметила странный взгляд парня, и обратила внимание на свои руки: кулаков больше не было, вместо них обнаружила кошачьи лапы с наполовину выпущенными когтями. «А ничего себе такие коготочки, мощнявые!» – кошачьим хвостом дернулась в голове удовлетворенная мыслишка.
– Что с моей подругой? И почему вы проснулись, а я ничего не слышала? – втягивая когти в подушечки и возвращая на место свои человеческие руки, вновь задала я вопрос.
– Не знаю, – задумчиво разглядывая неподвижное тело Снежки, мотнул головой Зерг. – Впервые столкнулся с таким… сновидением. Похоже на сонные иллюзии. Но рядом никого нет. А я не слышал, чтобы иллюзии сна можно было накладывать на большом расстоянии. В пределах клинометра никого нет.
– Клино… чего? – переспросила я. – Может, КИЛОметра?
На меня недоуменно глянули две пары мужских глаз и Фелино уточнил:
– Клинометр – это расстояние в сто локтей. А что такое кило… метр?
– Ну-у-у-у… – протянула я, задумавшись. – Насколько я поняла, ваш клинометр – это наш километр. А вот сколько локтей в нашем километре, не скажу. Не разбираюсь я в этом. И, кстати, почему именно клинометр? – поинтересовалась в ответ, растерянно осознав, какая глупость в лезет в голову.
– Потому что дороги клинами измеряют специальными, – буркнул Зерг, присаживаясь возле Снежкиного тела на корточки.
– Ясно, – фыркнула я, оставив подробности местных верст и километров до лучших времен, внимательно наблюдая за действиями мужчины.
Зерг аккуратно дотронулся до жилки на шее, нахмурился, вслушиваясь. Со моего места явно был видно, что голубая ниточка жизни не бьётся. Затем, как и я недавно, он приложился ухом к женской груди.
– Ну что, – шепотом спросила я, нервно переступив с ног на ногу и вытянув шею в сторону мужчины.
Зерг поднялся, отряхнул колени, хмуро развернулся ко мне и произнес:
– Не знаю… Сердце бьется очень редко и очень глухо. Предлагаю выдвигаться к Верховному Шаману. Если кто и сможет ей помочь, то только он.
Затем он коротко глянул в мою сторону и распорядился:
– Собирай вещи, а мы пока соорудим носилки для твоей подруги.
И, не обращая внимание на меня, возмущенно засопевшую в ответ на приказы невесть откуда взявшегося командира, парни отправились вглубь леса.
Я дёрнулась было вслед мужчинам, но передумала, и, аккуратно укрыв Снежку одеялом, принялась раскладывать по мешкам нашу стоянку. Подумав, соорудила наскоро несколько бутербродов, разумно предположив, что чай никто из нас пить не захочет.
«А если кто и захочет, я быстренько объясню, что почем!» – рыкнула кошка внутри меня. Или это уже я научилась рыкать в любой ипостаси? Куда что делось: и моя стеснительность, и смущение, и неуверенность в себе! А ведь всего и делов-то оказалось: разбудить в себе кошку и понеслась по кочкам, бесстрашно задрав хвост!
К тому моменту, как на поляну вернулись мужчины, я уже оседлала всех лисконнов, успокоила феникса, приторочила все сумки к седлам и сидела в ожидании рядом с неподвижной подругой, вглядываясь с ее застывшее лицо.
На спящую красавицу из сказки Пушкина Снежка не походила ни капли. Рыжая грива разметалась вокруг головы, губы крепко сжаты, брови недоуменно приподняты, плечи напряжены, подбородок упрямо выдвинут вперед. Словно перед тем, как провалиться в беспамятство, подруга увидела что-то, чего не должно быть в этом мире. И это что-то вызвало в ней негативную реакцию. Время от времени глазные яблоки за закрытыми веками приходили в движение, и мне начинало казаться, что вот еще секундочка и Снежка очнется от своего странного сна. Но дыхания по-прежнему не было слышно, и жилка на шее все так же не билась.
Вернулись парни и начали пристраивать странную конструкцию в виде носилок между моим и фелиновским лисконнами. Поднимать Снежку пришлось втроем: ее тело застыло неподвижной статуей, руки-ноги потеряли гибкость. И носилки пришлось видоизменять, подстраивая их не под человеческое тело, а под перевозку мраморного изваяния. Одеяло спало с ее руки, и я нахмурилась: что-то на ее запястье царапнула по глазам. Но я отвлеклась и не успела рассмотреть. Парни уложили тело подруги, закрепили его ремнями, и Зерг скомандовал отравление.
И мы тронулись в путь. Фелино и я впереди, между нашими радужными носилки со Снежкой. Прикрывал наши тылы Зерг верхом на своем лисконне, цветом напоминавшим нашу южную, такую беспроглядно-чёрную, дышащую темно-синими звездами, бархатную приморскую ночь.
Красоты и чудесного вида, открывающегося со спины лисконна, я не замечала. Все мои мысли были заняты подругой и вопросом: сможет ли ей помочь Верховный шаман? И если не сумеет, то что тогда делать мне? Куда бежать и как спасать? В этом мире, несмотря на примесь местной крови, мы все равно оставались чужими.
Королевские игры и заговоры, богини и драконы, золотая кровь и ипостаси – все это по-прежнему не ощущалось своим. Где-то в глубине души мне казалось, что это сон, навеянный винными парами по пути домой из Джубги. Но сколько я себя не щипала, проснуться не удавалось, поэтому приходилось подстраиваться под новую реальность и разбираться со странными ситуациями.
– Зерг, а что такое эти За-Грани? И чем они опасны? – выпалила я, устав мучиться мыслями.
Мужчина молчал так долго, что мне пришлось оглянуться через плечо и убедиться, что он не уснул. Конечно же, он не спал. И я по привычке решила было обидеться, но тут Зерг заговорил.
– В нашем Мире практически все – это свободный народ меняющий ипостась. Способность эта, по легенде, дарована нам божественной Иридой, богиней Радуги.
Северный Дикий вновь умолк, и я нетерпеливо заёрзала в седле.
– Но существуют тайные знания древних богов, которые правили этим Миром до рождения Ириды и ее сестры Ананты. И есть обряды, которые обретают женщины рода, становясь Жрицами Ночи, служительницами Ананты – мировой Змеи. Что за обряды – не спрашивай, обычным людям знать не дано. Но говорят, эти тайны настолько страшны, что, обретая власть над Мирами За-Гранья, Жрицы лишаются части своей бессмертной души и женской силы рода, они отдают их на откуп богине-змее, подпитывая её магию и не давая ей умереть окончательно.
Змея спит, но раз в двести лет пробуждается от векового сна и мечтает воцариться в Гранях, свергнув вероломную сестру-близняшку Ириду. За это божественная Ирида лишает Жриц своего благословения и не позволяет им обрести самое желаемое.
– Страдаем из-за обычных женских склок, – едва слышно проворчал Фелино себе под нос.
– Мне показалось, или я слышу неуважение к собственным богиням? – не удержалась я от шпильки.
Мужчины благоразумно промолчали, а я не надолго задумалась.
– И все-таки, Зерг… Ты так и не объяснил, что это за Миры За-Гранями, и почему они так опасны.
– Власть над Гранями дана нам всем. Обращаясь в ипостасям рода, мы словно размываем границы мироздания, становясь другими, при этом оставаясь самими собой. Наиболее сильные из нас – представители Верхних родов и правящей династии – владеют многочисленными нитями путей и несколькими ипостасями.
Жрицы Ночи управляют не только известным Гранями, но и миром иллюзий, сновидений, зазеркалья. Миром За-Гранья. Могут заглянуть за любую черту. За границу линий, – Зерг немного помолчал и продолжил. – Слышал, что они способны даже путешествовать в своем истинном облике в Мирах За-Гранями, жить там, забирать туда людей и возвращать по своему желанию. Способны призывать там свою ипостась и обретать новые. Старики утверждают, что Верховные Жрицы Ананты умеют призывать оттуда чужих богов и неведомых тварей, и выживут даже в Из-Гранье.
– Поэтому культ Ананты давно под неофициальным запретом, – встрял в монолог Зерга Фелино. – Хотя, поговаривают, наша райна Эдассих – Верховная Жрица Ночи, а потому райн Гримиум закрывает глаза на возрождение Храмов празмеи.
– И что? Ну, подумаешь, очередной культ какой-то богини, что здесь такого? – я пожала плечами, не воспринимая всерьез все эти страсти о мирах и путешествиях в неведомых заграницах. – Как говорится, чем бы королева ни тешилась, лишь бы налево не гуляла.
– Налево? – удивился Фелино.
Я отмахнулась от объяснений и продолжила.
– Мне одно непонятно, каким боком все вышесказанное относится к моей подруге? К нам обеим?
– Твоя подруга – последняя из рода Золотых Драконов, – не обращая внимания на мои попытки встрять, пояснил Зерг. – Наш райн не прошел радужный обряд и не может считаться полноправным наследником рода. Поэтому сейчас все, кому была выгодна смерть альфы Драконов и исчезновение принцессы, засуетились, пытаясь заполучить твою подругу в свои загребущие лапы. Кто посильнее, действует магией. Кто послабее, попытается похитить и не допустить ее встречи с райном.
– Зачем им все это? – удивилась я. – Королевская кровь ослабла после ухода Золотых Драконов из радужного Мира, что-то такое нам рассказывали Хранительницы Врат, – припомнилось вдруг мне. – Разве магию можно возродить? И каким боком здесь замешаны драконы?
– Если райн не обретет власть, он … – Зерг запнулся, пытаясь то ли подобрать слова, то ли осознать очевидное, до этого момента казавшееся невероятным. – Он… сгорит от собственного дара… А у правящей династии нет прямого наследника и корона перейдет к другой ветви. Эр Наг Тэ…
Задумчиво нахмурясь, Зерг закончил свои пояснения. И судя по его озадаченному виду, размышления, которыми он поделился с мной, иномирянкой, впервые навели его на неприятные мысли и умозаключения. Хотя, может, так оно и есть на самом деле. Когда живешь в своем Мире, спокойно и размеренно, без потрясений, тихие и тайные заговоры обнаруживаются либо случайно, либо уже после того, как свершились. Старый король свергнут, и да здравствует новая династия! Тут было над чем задуматься, и мы снова дружно замолчали, погрузившись каждый в свои мысли.
– Ну ты и стрелочник! – воскликнула я неожиданно. – Это ж надо! Столько всего рассказал, а на вопрос так и не ответил!
– Кто такой стрелочник? – вскинулся дремавший Фелино, задав вопрос одновременно с Зергом.
– На какой именно? – вполне себе так искренне удивился Северный Дикий.
«Это ж надо, прямо сама невинность!» – фыркнула кошка внутри меня.
– А на такой: каким боком здесь замешаны эти самые жрицы со своими За-Гранями, и почему моя подруга в таком состоянии!
– Если учесть, что такой вопрос ты не задавала … – начал было Фелино, но заткнулся, едва поймал мой злобный взгляд.
– Предполагаю, что кто-то заманил твою подругу За-Грани и держит ее там в плену. Поэтому она в таком состоянии, – пояснил Зерг и задумчиво добавил. – Но я впервые вижу, чтобы кто-то владел нитями Миров на таком отдалении от объекта захвата.
– Что ты имеешь ввиду? – нахмурилась я. – Ведь если они путешествуют За-Гранями, какая разница, где находится сам злодей?
– Обычно… хм… злодей переходит по загранью к жертве и забирает ее в непосредственной близости. В нашем случае ни я, ни Фелино присутствия чужака не учуяли ни в одной из наших ипостасей.
– И что это значит? – уже предчувствуя ответ, напряглась я.
– Человек, укравший твою подругу За-Грань, – Верховный Жрец, в жилах которого течет божественная кровь. Полусын.
И, предвидя мое недопонимание в вопросах крови, пояснил:
– Меняющий ипостась из правящего древнего Верховного рода, власть которого закончилась со сменой богов. Среди живых в нашем Мире я таких не знаю…
– Полусын? – уточнила я.
– Сын бога и смертной женщина.
Приплыли. Теперь еще и полукровки-мертвецы пожаловали! Вот ведь не повезло моей Снежке! Королеве местной подавайте-ка драконье сердце. Райну Фиг-выговоришь-его-имя тоже нужна подруга в здравии для обряда. А вот непонятному темному паразиту понадобился дракон целиком. Вопрос: для каких таких черных целей? И ведь ничего в голову даже не приходило! Ох, мало я читала фэнтези в своей жизни! Глядишь, и нафэнтезировала бы наше будущее хотя бы примерно! А так даже не представляю, чего дальше ждать-ожидать и как подругу спасать.
В голове почему-то крутилась сказка про Кощея, который Бессмертный, и про его яйцо. Тьфу ты, точнее про то яйцо, в котором он смерть свою от Иванушки-дурачка прятал (или там царевич был?). И снова вопрос: почему именно эта сказка не дает покоя моей головушке, вместо того, чтобы думу-думать на предмет спасения нашего и скорого покидания этого, как выясняется, не очень гостеприимного для нас Мира. Особенно для Снежки.
Утешало одно: пока подруга жива, хоть и обездвижена. И есть шанс вернуть ее к жизни. «А я пока, пожалуй, вспомню сказку про Кощея, и попытаюсь понять, почему она всплыла в моих мыслях!» – решительно подумала про себя и, коротко глянув на Снежу, по-прежнему мирно качающуюся в люльке меж двух лисконнов, задумчиво уставилась вдаль, пытаясь ухватить ускользающую мысль.
Глава 2. За-Граничье
Ты верил в Бога.
Я – в стихию,
Разорванную пополам.
Я на поклон ходила к Вию,
А ты –
Молился по Церквам
За мою душу.
(С. Масалыкина)
Пробуждение было мерзким: во рту будто слоники накакали, глаза не разодрать, губы запеклись и потрескались. Пить хотелось неимоверно. Кто-то добрый поднес стакан к губам, и я жадно принялась глотать спасительную жидкость. Лишь через несколько секунд мой мозг осознал, что глотаю я не воду, а что-то другое. Густое, терпкое и прохладное нечто, горьковатое на вкус. Разум сделал неудачную попытку оторвать обезвоженную меня от подозрительного напитка, но тело, испугавшись, что неизвестную влагу сию секунду отберут, вцепилось мертвой хваткой в сосуд и жадно глотало, не заботясь о том, что струйки побежали по подбородку дальше вниз по телу. С каждым глотком внутри нарастал странный гул, похожий на разгоравшееся пламя пожара, вместе с ним пришло чувство опасности, и яркой вспышкой вернулась память.
Уже скорей по традиции, чем сознательно, я распахнула глаза и попыталась сесть, отстраняя рукой стакан. Вместе с памятью в глазах появилась осмысленность, и вернулось зрение. Вздрогнув, я поняла, что мозг и не думал издеваться надо мной и все, что вспомнилось, оказалось правдой. Насколько вообще правда возможна в этом чудном мире. Запихнув поглубже боль от потери подруги, решительно откинула вместе с бокалом настойчивую мужскую руку от своего лица. И впервые за много лет взглянула в глаза человеку, который когда-то предал меня, растоптал первое чувство, научил не верить и не любить.
«Контроль и еще раз контроль» – стало моим девизом. Контроль всегда и во всем. А также убежденность, что без любви на свете намного легче живется. Любовь – это слабость. Любовь без взаимности – отличный рычаг для манипуляций и личной зависимости, своего рода наркотик. А поскольку наркоманов и алкоголиков я не понимала и даже презирала за слабость души и тела, то от своей зависимости я избавилась пусть и не быстро, но окончательно и бесповоротно.
Я смотрела в глаза Егору, (не знаю, как его зовут в этом мире, но подозреваю, вскоре меня и именем, и статусом озадачат) и думала, как же мне не повезло! Это ж надо, попасть в сказку (ну хорошо, не совсем, чтобы в сказку!) и встретить своего бывшего, от которого морально избавлялась шесть лет, выплескивая боль первой любви стихами и жестоким флиртом. Мальчики, юноши, мужчины…
Сколько разбитых сердец, парочка сломанных судеб. Снежной Королевой шла по чувствам, глубоко в недрах себя спрятав жадный огонь, не позволяя чувствам выбираться наружу и портить мне веселую, бесшабашную и безудержную, лишенную чувств жизнь. Шесть лет бежать от сжигающей дотла страсти. Выгореть. Стать сильнее и циничней. Выжить и продолжить жить без чувств, использую свою женскую силу во благо себе, любимой, одаривая иногда своим истинным огнем избранных. И мучиться от серости и невыносимой скуки собственной жизни. Глубоко за тридцать понять, но до случайной встречи с будущим мужем продолжать отрицать бессмысленность собственных теорий и запретов. А жизнь-то все это время мимо проносилась на бреющем.
И надо ж такому случиться, встретиться здесь и сейчас. «Я на поклон ходила к Вию, а ты молился всем богам за мою душу…». Смешно: считать себя ведьмой и оказаться обыкновенным драконом (ну, ладно, не совсем обычным)! И узнать, что пресловутый Вий – твой бывший. В том, что Егор здесь в роли злодея подвизается, жаждущего власти во всем мире, ничуть не сомневалась. Он и в земной-то жизни по головам шел, пробираясь к власти. А тут сам Кому-там-он-поклоняется велел. Непонятно только, зачем ему власть в нашем мире нужна была, если в радужном он вполне себе такой колдун нехилый.
«Вот сейчас и узнаю», – усмехнувшись, моргнула я, но глаз не отвела.
Как ни странно, наши гляделки оборвал сам Егор, поднявшись, чтобы поставить бокал на столик возле кровати. На нем же стоял высокий кувшин, в прозрачных боках которого виднелась темная жидкость.
– Что за гадость ты в меня вливал? – голос прозвучал неожиданно громко, но хрипло. Откашлявшись, повторила вопрос.
– Местное вино для улучшения самочувствия, – улыбнувшись, неопределенно махнув рукой, произнес бывший.
«Врет!», – кивнула про себя. И попыталась встать с кровати. Как ни странно, мне это удалось вполне легко. Обнаружив на себе все те же полупрозрачные одежки и странные темные наручники, проверила шею. Так и есть, ошейник продолжал натирать кожу.
– Одежду верни, – мрачно буркнула я, тяжелым взглядом буравя Егора. – Или это такая специальная фишка, чтоб женщины морально ломались? Ну, так не на ту напал, – ухмыльнулась я, заметив едва заменое раздражение на лице мужчины.
– Хочешь, совсем разденусь? – и, проведя руками по всему телу, потянулась к краю рубашки, желая ее содрать. Лучше уж голой или в одеяле, чем в этой паутинке, которая и не греет, и не прикрывает. Да еще и сломать меня призвана. Ха!
– Не надо, – рявкнул колдун (пусть будет так), раздраженно щелкнул пальцами и мне на голову свалилось что-то.
– О, спасибо за брюки! И даже мои любимые! – воскликнула я, разглядев презент. Бросив одежду на кровать, сдернула с себя дурацкую ночнушку, начала медленно натягивать рубаху, подаренную Агафьей. И все это с усмешкой, глядя прямо в глаза бывшему.
Егор закатил глаза и отвернулся. Зря он это сделал. Ох, зря! Схватив кувшин, в мгновение ока шандарахнула его по затылку. От души так приложилась, вложив в силу удара всю выгоревшую боль и ненависть прошедших мучительных лет.
«Надо же, какой стеснительный му…чудак оказался, а ведь вроде темный, судя по всему!» – снова хмыкнула я, торопливо натягивая штаны. После чего склонилась над колдуном и попыталась его обыскать. Не обнаружив карманов с ключами от дверей, рванула к выходу, предположив, что она не заперта. Чутье не подвело. Видимо, Егор не рассчитывал на мою прыткость, и дверь прикрыл, но не замкнул. Высунулась в коридор. Мрачный и длинный, едва освещенный факелами. Каменные необработанные стены, не очень высокий потолок, оглушающая тишина, которую не нарушает даже треск огня в светильниках, и никого.
«Тем лучше!» – обрадовалась я и осторожно выскользнула из комнаты. Повинуясь инстинкту, пошла налево. Идти пришлось быстро. Кто его знает, через какое время этот, в голову ударенный, в себя придет. Может, повезет, и я выберусь наружу. Практически на бегу оглядывая стены и вглядываясь в мрачные тени коридора, подумала о Наташке. Сердце сбилось с ритма, захлебнувшись болью потери. Я задохнулась, пытаясь сдержать тоскливый вскрик. И мне в голову пришла шальная мысль: «Что если Наташка жива? Ну и что, что ее приложили об стену, она ж была в кошачьей ипостаси, могла и выжить!», и мой план побега резко претерпел изменения. Теперь мне необходимо было срочно снять наручники и ошейник, чтобы вернуть власть над ипостасью. А, уже приняв облик дракона, найти какого-нибудь служителя и от души выпытать у него, что стало с моей подругой.
О том, что навстречу могут выскочить воины, стражники или полулюди-полузмеи, притащившие нас в это подземелье (а судя по всему, именно в нем меня и держали), я старалась не думать, понадеявшись на русский авось и собственную удачу. «Где наша не пропадала!» – подумала я, и быстрее припустила по темному пещерному ходу, стараясь не пропустить поворот или выход. Хоть что-нибудь должно, наконец, появиться на горизонте, отличное от полумрака бесконечно-длинного коридора, каменных стен и тишины, в которой не слышно даже топота моих ног!
Судя по ощущениям, коридор словно закруглялся, а значит, бег по круг скоро должен закончиться хотя бы одним выходом-входом или развилкой, или, на худой конец, залом. Дверь я чуть не пропустила, задыхаясь от собственного бега и пота, стекающего в глаза. Что поделать, не спортсменка я, и в далеко не лучшей форме. И что греха таить, с несколькими лишними килограммчиками (ну…я бы даже сказала, с десятком лишних кэгэ!). Резко затормозив, оперлась о стену рукой, согнувшись пополам в попытке отдышаться. Дышать тихо удавалось с трудом. И мне все время казалось, что вот сейчас дверь распахнется от моего судорожного дыхания, и эффект неожиданности пропадет.
И дверь действительно распахнулась, а на пороге, склонив голову и прижимая что-то рукой к затылку, стоял криво улыбающийся Егор. Приплыли! Я настолько опешила от неожиданности, что тупо стояла и смотрела на мужчину, не понимая, как такое вообще возможно! Столько бежать и вернуться к точке побега! Память моя ехидно улыбнулась и услужливо развернула картинку: бегство мультяшного мальчика от великого Нехочухи по длинной-предлинной ленте, ведущий только в одну точку. А именно в точку невозврата от Нехочухи. Тьфу, ты. От колдуна!
Егор отступил в сторону, освобождая дверной проем и приглашающе махнул рукой.
– Поговорим? – и, не дожидаясь ответа, зашел внутрь моей комфортабельной темницы.
Вздохнув, оторвалась от стены и вошла вслед за ним.
– Ладно, поговорим, только сними с меня все это железо! – втянув руки в сторону мужчины, потребовала я.
– Не могу, – усаживаясь в кресло, разливая вино из нового кувшина, покачал головой.
– Боишься, – ехидно бросила в ответ, усаживаясь напротив. «Ты смотри, подготовился! Камин, вино, свечи… Ну полный б. ский антураж!» – в сердцах рыкнула про себя. «А вот хрен тебе, а не редька! Прошли те времена!» – злорадно ухмыльнулась и потянулась к вину. И если бы не удовлетворение, блеснувшее в карих мужских глаза, едва уловимое, но такое знакомое по прошлому, я бы наверняка взяла бокал и выпила. Но этот взгляд! Как хорошо я его помнила! Так он смотрел на любого, с затаенной усмешкой, когда получал желаемое, совершенно не прикладывая никаких усилий. Одной лишь силой обаяния и мальчишеской улыбки добиваясь добровольного согласия на все, что угодно. Ему угодно!
– Вода есть? – отдергивая руку от бокала, поинтересовалась, глядя в Егоровы невообразимые глазоньки. И таки увидела легкую муть разочарования от того, что не стала пить вино.
– Ну, нет, так нет, – вздохнула я, устраиваясь в кресле. – Так о чем ты хотел поговорить? И что за прикол с бегством по кругу?
Вопросы убийства Наташки, меня и парней решила пока не трогать. Как говорится, болтун – находка для шпиона. И чем меньше буду болтать и спрашивать, а больше слушать и наблюдать, тем быстрее найду способ сбежать отсюда. А потом и отомстить!
И снова гляделки. Прищуренный мой, задумчивый его. Наконец, Егор вздохнул, отставил бокал и произнес:
– Выходи за меня замуж.
