Снеталия Морозова
Ведьмы любят…десерты
5. Гаргулья.
В пещеру вошли мужчины. Милана посчитала – восемь. Воины. Двое одеты богато, остальные попроще. Сильные, здоровые все. К Милане направился мужчина. Красивый, одет в кожаный камзол, волосы черные длинные собраны в хвост, высокие кожаные сапоги. Вот эти сапоги остановились напротив Миланы. Мужчина нагнулся и поднял Милану под мышки. Посмотрел на нее, поморщился и швырнул на пол, как куклу.
– Тварь! Ведьма! Сука! Подсунула гаргулью! Мерзкую страшную гаргулью! Издеваться надо мной вздумала! Ведьма! – орал на всю пещеру этот красавчик.
Милана ударилась ногой, больно, слезы стали выступать и побежали по щекам.
К орущему подошел такой же хорошо одетый.
– Арман, прекрати! Девушка-то тут причем?
– Девушка? Где ты девушку увидел? Страшная, тупая гаргулья! АААА! Пройти два дня по магическому лесу, чтобы встретить истинную, какую? Гаргулью? Я ухожу.
«Вот тварь! Император значит! Дракон недоделанный! Девушку так оскорбляет только за то, что она лицом ему не угодила!» – говорила про себя Милана.
– Ты понимаешь меня? – орал на Милану Арман.
Милана сидела и смотрела в одну точку. Она решила подумать, как себя вести и не отвечала этому психу.
«Может тут все неадекваты и проще правда прикинуться тупой гаргульей».
– Тупая гаргулья, – уже перейдя на нормальный, не орущий тон, сказал Арман.
Арман еще раз посмотрел на Милану, брезгливо поморщился.
– Родин, я отрекусь от истинности, верну Вердину и женюсь. Вы пойдете с гаргульей к Храму Багословения. Там встретимся. Вердина сказала, что если я уеду за парой, она соберет отбор и выйдет замуж. Мне надо успеть.
– Арман, не спеши, мы не знаем эту девушку. Она наша пара. Я не люблю Вердину и не хочу жениться на ней, – говорил Родин.
«А вот и братья-драконы, значит», – сопоставляла Милана.
– Хочешь, женись на этой, может родишь задохлика. Думаешь, она выносит дракона? Да у меня никогда не встанет на нее! Лучше дрочить, как Грег, на картинку, чем трахать гаргулью, – не унимался оскорблять Милану Арман.
– Вставай, гаргулья, – прокричал Арман.
Милана сидела, нога ушибленная ныла.
Тут подошел Родин и показал руками, чтобы Милана поднялась.
Милана решила встать. Она поднялась и подняла взгляд на Родина. Милана была ему по грудь. Родин был намного моложе брата. Выглядел лет на двадцать пять – тридцать лет, тоже черноволосый и красивый молодой мужчина.
«Бог мой, я еще и хромая! Ну, Агнесса!»Родин показал Милане на выход. Милана стала передвигать ногами.
– Тупая, хромая гаргулья! – выплюнул Арман и вышел из пещеры.
Брат вышел за ним. За четой монаршей вышли еще шесть воинов, а двое остались.
Милана посмотрела на них.
Красивый крепкий воин. Волосы тоже темные собраны в высокий хвост и заплетены в тугую косу. Одет просто, по-походному и военному. На ногах не сапоги, а кожаная плотная ткань, как портянки, намотана до колена и перевязана веревкой крест на крест и что-то наподобие мужских легких сандалий. Одежда, как у Робин – Гуда, легкая и удобная, за спиной разное оружие, лук и стрелы, на поясе ножи. Лицо красивое волевое, правда один глаз закрыт шрамом, который проходит от лба через глаз и до подбородка.
Второй, здоровый как гора, мужчина. На голове короткий ежик волос, лицо суровое, волевое, губы полные, нос картошкой, челюсть немного выдвинута вперед. Руки здоровые. Огромный.
«Наверное, это орк, и страшный, как я», – усмехнулась сама себе Милана.
За спиной у здоровяка был огромный короб. Похоже, что все вещи нес он.
Мужчины смотрели на Милану.
Милана потихоньку проковыляла к зеркалу.
Из зеркала смотрела мелкая девушка. Очень смуглая, нос широкий, глаза маленькие, ресницы жидкие, рот большой и полные губы. Лицо все рябое какое-то. Милана сняла капюшон. Жидкие черные волосы свисали до плеч.
Тело замарашки было ростом примерно метр пятьдесят, груди не было практически, плоская, еще и одна нога короче другой.
Еще несколько минут назад Милана была красавицей. Ей так стало жалко девушку, которая смотрела из зеркала. Милана знала, что она красива.
«А вот как быть, если ты уродилась такой? Никто не имеет права оскорблять только за то, что ты не красавица!».
К Милане подошел здоровяк. Он шел и тоже хромал.
«Господи, брательник», – подумала Милана.
– Не бойся, тебя никто больше не обидит, мы отведем тебя в Храм, поможем тебе, не плачь только, – сказал спокойно и так по-доброму.
Милана помахала головой.
Милана стала осматривать свои ноги, пробуя разные походки.
– Ты попала в чужое тело? – вдруг спросил одноглазый воин.
Тоже не зло, а сочувственно.
Милана решила говорить с ними.
– Да, и надо к нему привыкнуть!
Мужчины, услышав голос, замерли на мгновение.
В пещеру вошел Родин.
– Выходите на улицу, надо идти!
Милана вышла за мужчинами, взяв с собой сумку.
Арман смотрел, как медленно и хромая идет девушка.
Затем он поднял голову к небу и стал произносить громко и отчетливо, проговаривая каждое слово:
– Я отрекаюсь от истинности! Я отрекаюсь от истинности! Я отрекаюсь от истинности!
В это же мгновение его скрутило, он упал на колени, схватившись за грудь.
– Она наша пара, что ты творишь? Опомнись! Это дар! – кричал Родин.
В это же время Милане будто дали под дых, в солнечное сплетение. Она стала хрипеть и упала без сознания.
Все стояли в шоке.
Арман поднялся, держась за грудь:
– Больно! Скоро пройдет! Я ухожу за Вердиной. Со мной Вал и Дилан, Родин.
Она пролежит долго, часа два, дохлая. Потом вы отведете ее в Храм. А может, кто мою истинность себе заберет, дарю, не жалко. Там встретимся.
– Я останусь тут, – сказал Родин.
– Как хочешь!
Двое мужчин и Арман отправились за невестой императора.
– Надо разжечь костер, в пещере холодно ей будет, – сказал здоровяк и пошел собирать хворост.
Одноглазый воин подошел к Милане, расстелил спальник, поднял ее и положил на него, укрывая. И вот тут воин впервые в жизни почувствовал такой запах от женщины, что чуть не свалился от неожиданности. Девушка пахла полевыми цветами, ягодами, она пахла так вкусно, что воин готов был лечь рядом и вдыхать этот запах вечно.
Он поднялся, встряхнул головой и пошел делать костер.
Милана проснулась от разговоров. Открыла глаза. Вокруг костра сидели пятеро мужчин.
Был еще день. Милана решила, что проспала около часа. В груди было ощущение пустоты, какой-то грусти.
«С такой легкостью Арман отказался от истинности, даже не поговорил со мной. Даже не попытался. Придурок, а не император!» – размышляла Милана и разглядывала мужчин.
– Гаргулья проснулась! Родин, гаргулья проснулась! Можно отправляться в путь! – закричал один воин.
«Да сколько можно меня так называть? Ладно, еще понаблюдаю немного, и скоро моему терпению придет конец!»
– Тил, еще раз ее так назовешь и останешься в этом лесу навечно! – сказал воин со шрамом.
Милана подняла взгляд на своего защитника, они зацепились глазами.
Затем он обратился к здоровяку:
– Грег! Собираемся!
Из леса вышли Родин и еще два воина. Все вещи сложили в короб, его водрузил на спину себе Грег. Затушили костер.
– Пошли! – сказал Родин, махнув Милане головой и рукой.
Девушка поднялась.
«Ой, ты ж черт! Я хожу-то медленно. Шаги мои по сравнению с мужскими. Я сильно отстану».
Милана взяла сумку и пошла позади всех. Мужчины оглянулись и поняли, что так они далеко не уйдут.
Грег подошел, взял у Миланы сумку. А воин со шрамом взял ее на руки.
– Спасибо! – шепотом сказала девушка ему на ухо.
Мужчина махнул головой.
Милана пригрелась в руках.
Воин специально отстал от всех, но шел в видимости. Рядом с ними шел Грег.
Милана поняла, кто ее настоящие защитники.
– Меня зовут Милана, а тебя?
– Видар.
Видар нес девушку и не мог надышаться. Она была, как пушинка, и пахла счастьем. Голос ее не тонкий и звонкий, не писклявый. Она говорила спокойно и с низкими нотками. Видар решил в одну секунду, что не оставит ее, будет ее стражем. Он представил, что она расчешет волосы, наденет платье. Он ей поможет и не даст в обиду.
– Ты из другого мира?
– Да, там я заболела, и мне дали второй шанс, мой мир не магический. В нем живут только люди, нет оборотней.
– Это тело не твое? Ты попала в чужое тело?
– Не мое. А как ты понял?
– Ты разглядывала себя в Храме в зеркало, как в первый раз видишь.
– Но ведь главное не оболочка, главное – душа!
Видар сжал крепче Милану, вдохнул глубже ее божественный аромат, и его волк заурчал.
– Ты рычишь?
Его грудное порыкивание отдавалось девушке в тело.
И Милана начала тихонько смеяться, утыкаясь ему в шею, чтобы никто не слышал.
Видар тоже улыбнулся.
– Я волк, Милана. Ага, он рычит. И это удивительно.
Грег шел рядом, он тоже оборотень и слышал все отлично. Грег тоже улыбался.
Видар понял, что может нести ее хоть всю жизнь. Ну и что, что она не красавица, она будто его душа, так хорошо с ней. Он будет просить ее остаться с ней. Видар принял решение, и ему стало так хорошо и спокойно. Даже волк внутри завилял хвостом.
6. Милана не так проста.
Несколько лет назад в стае, где жил Видар, дочь Альфы Тива решила устроить отбор женихов. Видар отказался. Тива была капризная, избалованная, своенравная волчица. К тому же у нее уже было четверо мужей. Она обиделась, и шантажом заставила шаманку наложить проклятье на Видара. Тива с помощью магии изуродовала красивое лицо волка шрамом, лишив глаза, и лишила оборота. Волк был лишь внутри, Видар его слышал, все волчьи навыки в нем остались: слух, обоняние, ловкость, быстрота реакции. Оборота не было. Проклятие пропадет лишь тогда, когда самая красивая девушка его полюбит. Тива тогда смеялась над своим решением, ведь ей казалось, что это невозможно. Альфа клана тогда обвинил дочь в случившимся, ругал ее, грозился лишить всех привилегий, но дочь есть дочь. Проклятье шаманке снять не удалось.
Видар был лучшим воином стаи: меткий стрелок, ловко владел всеми видами оружия, знал, умел и чувствовал лес, был вынослив, умен.
Видар покинул стаю. Он стал наемником. Нанимался сопровождать знатных персон в походах. За это ему хорошо платили.
Грег. Добрый большой медведь. Оборотней медведей было очень мало, практически не было. Его еще малышом забрали к себе орки, найдя в лесу маленького медвежонка. Вырастили его. Грег хорошо готовил, был вынослив и очень силен. Он с теплотой и любовью вспоминал свою приемную семью всегда, был им благодарен. Грег держал таверну, которая приносила хороший доход. Каждый месяц часть выручки Грег отправлял своей приемной семье.
На него работали орчихи и орки, которые славились аккуратностью и умением вкусно и сытно готовить. Грег скопил себе на большой дом, жил на отшибе, на окраине леса, был богат, но одинок. В этот поход он согласился пойти – обратился сам император драконов. Четыре дня в дороге, да еще и истинная пара из другого мира. Грегу стало любопытно, еще и за щедрое вознаграждение. Грег отвечал за провизию. Он умел разнообразно готовить даже в походных условиях, умел комбинировать продукты, в итоге получались вкусные простые блюда. Взял в поход много из вяленого, сухого. А еще Грег был знаток в специях. Грег – медведь, травы, ягоды знал. Он изобретал из трав и ягод подливы, сушил, миксовал разные травы, делал приправы и специи. По меркам этого мира Грег был некрасивым мужчиной. Огромный, накаченный, крепкий. Лицо с крупными чертами: крупный нос, большие пухлые губы, массивный подбородок. Еще он часто хмурил брови, обдумывая новое блюдо – многим виделось это суровостью. Грег не доказывал обратное. В его жизни были два друга-орка, бала его приемная семья: отец, мать и два приемных брата. Этого ему хватало вполне. С женщинами у Грега не сложилось. Орчихи ему нравились. Они были добрые, веселые и жизнерадостные. Но чтобы создать семью с кем-нибудь из них, пока не хотел. Однажды Грег посетил бордель, где снял красивую оборотницу-волчицу. Она растрезвонила на всю округу, что у Грега член-дубина, такой же огромный как и он, ни одна не выдержит. Несколько раз была связь с орчихой. Но потом Грег признался ей, что хочет быть один. Орчиха поняла, не навязывалась, быстро вышла замуж. Грег понимал, что была она с ним из жалости.
Однажды Арман побывал в таверне, оценил кухню и пригласил медведя во дворец, чтобы Грег дал мастер-класс его поварам. Грег радушно согласился, но за это попросил не плату, а посетить императорскую библиотеку, которая славилась редкими книгами. Грег неделю читал, изучал разные источники. Читал и о кулинарии, и об истории возникновения миров, и о других мирах, о попаданцах, о медведях – словом, все ему было интересно.
В одной из книг про ведьм он увидел картинку с изображением девушки. Она была такой красивой, что Грег вмиг запомнил каждую ее черточку: русые длинные волосы, синие и добрые глаза, мягкие пухлые губки, острый подбородок. Он приходил читать, а после прочтения книг смотрел и смотрел на картинку с девушкой. В последний день посещения он перерисовал девушку, сложил листочек и хранил его. Эта девушка стала его талисманом. Этот образ он хранил в себе всегда, как будто и одиноким перестал себя считать.
Иногда Грег доставал листочек и смотрел на него. Это замечали. Грегу было все равно. Он был уверенный и самодостаточный медведь. Иногда шутили над ним. Однажды один из посетителей таверны сказал, что Грегу баба не нужна, ведь он дрочит на рисунок. Грег это услышал, молча подошел к обидчику, взял его за шею одной рукой и поднял над полом. Тот хрипел, сучил ногами. Грег посмотрел на него хмуро, понес к выходу, открыл дверь и выкинул как тряпку на улицу.
– Еще раз увижу тебя у себя в таверне, вырву язык.
Грега уважали, побаивались, если и шутили, то только за спиной.
В этом походе Грег и Видар познакомились. Оба были немногословны. За два дня Видар себя показал как смелый воин, отбиваясь от магических животных. Лес был непростой, пускал не всех в Храм Жрецов. Видар справлялся лучше всех, Грег ему помогал, они хорошо сработались.
Сейчас отважный суровый Видар нес гаргулью и улыбался, а с ними и Грег чувствовал какую-то приятную непривычную негу.
Милана крутила головой, восхищаясь лесом:
– Как же здесь красиво! Так тихо! Даже птиц не слышно! Какие огромные деревья! Цветы! У вас потрясающая природа!
Видар не мог себе объяснить, почему лес дает им спокойно идти. Путь в Храм Жрецов был тяжелым. Их кусали насекомые, выпрыгивали внезапно звери, а звери были магические, несуществующие в природе, деревья выставляли коренья, все часто спотыкались и падали. Сейчас же дорога была спокойная, умиротворенная. Лес, действительно, будто сам помогает идти, не было бурелома, как на пути в Храм.
Милана вдохнула воздух глубже и выдохнула. Видар ощутил ее запах сильнее, и волк снова заурчал, Видар замер. Эта гаргулья была непростая. Видар захотел ее коснуться, она ему уже и не виделась страшненькой замарашкой.
Он отмечал, что Милана искренне восхищалась природой, была благодарна, спокойна, не капризна, и очень-очень вкусная.
– В вашем мире есть птицы? – с любопытством маленькой девочки спросила Милана.
– Есть! – улыбнулся Видар.
В этот миг вдруг все услышали пение птиц. Птицы так красиво начали петь, заливаясь на разные голоса. Красиво.
Видар остановился. Он уставился на Милану своим одним глазом.
Видар был красивым, Милана это понимала. Даже шрам не портил его, скорее придавал шарм и мужественность.
– Что? Видар! – Милана выпучила свои узкие глазки.
Родин остановился тоже, обернулся и прокричал.
– Вы чего отстали? Птицы! Вы слышите! Лес нас благословляет на дорогу! Такого пения я еще никогда не слышал. Догоняйте! Может, быстрее дойдем!
Видар двинулся. Грег следом за волком.
Один из воинов, Тил, тоже обернулся.
– Видар! Че, может гаргулью замуж возьмешь? Несешь как невесту! – и заржал на весь лес.
– Может и возьму! – крикнул в ответ оборотень.
Видар взял удобнее Милану и возобновил шаг.
Милана посмотрела на этого шутника и любителя обзываться и произнесла про себя:
«Чтоб ты запинался раз десять подряд!»
Через несколько секунд началась комедия. Тил на ровном месте споткнулся и растелился на пузо. Милана хихикнула. Видар снова посмотрел на нее. Тил только вставал, делал несколько шагов и снова спотыкался и падал. Падал он без сильных ушибов, а как-то нелепо. Все это сопровождалась руганью. Падал он смешно: то на пятую точку, то навзничь, то вбок, то носом, то запутается в одежде, наступая на нее и снова падая. Тил рукой вытер под носом, вставая, и замарал лицо землей. Милана уже хохотала в голос.
– Да, сколько можно, Тил?! Иди нормально, под ноги смотри! – говорил Родин, хохоча.
Смеялись все. Грег согнулся и хохотал. Видар тоже смеялся. Он понимал, что это или проказник-лес защищал девушку, или же сама Милана решила проучить Тила.
Грег и Видар вдруг осознали, что они так не веселились уже очень-очень давно.
Отсмеявшись, все двинулись снова.
Видар слышал свое сердце, оно отстукивало галоп. Сердце понимало все, и Видар понял, что этот смех он хочет слышать всю свою жизнь.
– Видар, ты не устал меня тащить? Не тяжело?
– Ты как перышко! Мне не тяжело совсем!
– Спасибо большое, Видар!
Волк снова махнул головой.
Видар понял, он не хочет ее отпускать, никогда. Он нес не ношу, он нес подарок.
Грег шел рядом с Видаром, все слышал. Ему нравилось слушать голос Миланы. «У той девушки на картинке такой же, наверное, голос, как у Миланы», – подумал Грег.
«А если и правда Видар женится на Милане. Я попрошусь к ним поваром. Мы отличаемся от всех. У нас физические дефекты. Я не хочу их терять», – рассуждал про себя медведь.
–Грег, что у тебя с ногой? Тебе не надо отдохнуть?
Грег замер. Никто, кроме семьи приемной, не интересовался его состоянием. Эта же, маленькая хромоножка, справляется о большом хромом медведе. Он моргнул, заговорил:
– Милана! Я медведь!
– О! Ты и выглядишь, как мишка, большой и надежный. В моем мире медведь – король леса, ты похож на него! – ласково сказала Милана.
У Грега защемило сердце. Эти слова: «надежный», «мишка», «король леса» – упали в сердце как бриллианты. «Я не брошу тебя, Милана, я буду защищать тебя, всегда, чтобы хотя бы иногда слышать такое», – сказал сам себе Грег.
– Это случилось в молодости! На нашу семью, в которой я вырос, напали, я защищал. Только в облике медведя удалось сохранить ногу. Спасибо, Милана, за заботу.
Милана чувствовала боль Грега. Нога у него болела постоянно. Милана чувствовала, что в ней проснулась сила, она стала ведьмой. У нее свербило в руках, она ощущала потребность, желание прикоснуться к ноге медведя и попробовать свои силы. Милана решила подождать привала, ей не хотелось, чтобы видели ее способности Родин, Тил и еще один воин.
7. Замарашка – красавица.
Дорога по лесу была комфортной. Тропинки были чистыми, пели птицы. Начало смеркаться.
Милана мысленно благодарила лес. В ней будто появилась такая потребность. А еще ей захотелось понюхать цветы в лесу, прикоснуться к деревьям, просто полежать в траве. Ей захотелось обнять все живое в лесу. На эти мысли лес зашумел, шелестя листьями. Все напряглись. Лишь Милана улыбнулась. Ей было не страшно, она знала, что это ответ на ее мысли. Милане нравилось чувствовать природу.
Видар снова посмотрел на реакцию Миланы. Она улыбалась, любуясь лесом, будто мысленно разговаривала с ним. Он влюблялся в эту девушку. Он влюблялся в ее улыбку, заботу, нежность. В начале пути он хотел спросить, какой она была в прошлом мире, но потом передумал, не хотел, чтобы девушка расстраивалась.
На небольшой поляне решили устроить ночлег. Видар стал опускать Милану с рук, втягивая воздух, будто на прощанье надышаться хотел.
– Спасибо, Видар, за такую комфортную дорогу!
Милана же была не девочка, она понимала и видела, что Видар присматривается к ней. Видар способен, как и Грег, видеть не только внешние данные, а видеть характер, чувства другого. Ей очень понравились эти мужчины. Очень.
Мужчины располагались на ночлег. Грег начал готовить ужин. В магическом лесу нельзя было охотиться, поэтому все припасы нес с собой Грег в коробе. Милана сказала, что ей надо до кустиков и пошла одна в сторону леса.
– Если что, кричи! – сказал Видар.
Видар смотрел ей вслед. Чувствовал, как запах отдаляется, как от этого становится тоскливо. Маленькая хрупкая девушка, часто семеня ножками, сильно хромая, медленно шла к лесу.
Видар вздохнул и стал расстилать мешки для сна.
– Неужели возьмешь в жены гаргулью?
– Я тебя предупреждал! – заревел волк и схватил Тила за грудки.
У Видара стали выступать клыки и появился грозный рык.
– Все, все, больше не буду! Ты же не можешь оборачиваться? Или можешь? – опешил Тил.
Видар толкнул Тила и пошел расстилать место для ночлега дальше, доставая из короба Грега все необходимое.
«Что происходит? Клыки? Я что стал обращаться? Милана? Самая красивая девушка? Бред, ему показалось. Но я чувствовал клыки», – недоумевал Видар.
Грег тоже все это видел.
А еще Грегу хотелось угостить именно Милану чем-то самым изысканным. «По приходе приготовлю ей пирожные, маленькие все любят сладкое», – улыбаясь своим мыслям, готовил походный ужин Грег.
Родин и два воина уселись к деревьям, разминали ноги.
Видар стал беспокоиться.
К волку подошел Грег:
– Миланы нет долго, я схожу.
– Я сам. Готовь, медведь.
Видар пошел за Миланой. Он удивился, он легко шел на ее запах. Волк его стал лучше чувствовать, даже не так, он стал чувствовать Милану.
Милана лежала в траве. Маленькая, хрупкая, как подросток. Милана раскинула в стороны руки и ноги, выставив лицо к небу, и улыбалась. Одна нога была ощутимо длиннее второй, даже ступни были разные по размеру.
Видар подошел с боку к ней. Он смотрел сверху на девушку. Она открыла глаза. Не испугалась, не застеснялась. Продолжала все так же лежать и смотреть на него.
– Ваш мир удивительный, Видар! Прекрасный лес, чистый воздух! Солнце скоро сядет. Наверное, и в моем мире было и есть много красоты, но я ничего не замечала. Я была вечно, как белка в колесе, работа, муж, сын, и все по кругу. Я не замечала красоту.
– У тебя была семья?
– В моем мире мне было 44 года. Не знаю, сколько вы тут живете, но я была взрослой женщиной. Да, я была замужем, выглядела иначе, кстати, я была хорошенькой блондинкой. У меня взрослый и очень хороший сын. Правда, мужа я не любила, да и он меня не любил уже. Я бы умерла в своем мире через год или того меньше, я заболела неизлечимой болезнью. Я согласилась на ваш мир, чтобы прожить жизнь еще одну. И, я не просру этот шанс, уж прости за мой французский, волк. Я буду здесь счастливой!
Видар замер на мгновенье и стал смеяться. Он запрокинул голову и начал смеяться. Ему стало так легко. Бывает в жизни так: ты принимаешь правильное решение и чувствуешь от этого восторг, и тебе так кайфово, ты так рад своему принятию, выбору, что не можешь удержать эмоции.
Милана приподнялась на локти, стала подгибать ноги, они плохо слушались.
– Эти ноги, не могу привыкнуть к ним!
Она вязла их руками и подогнула удобнее.
Видар смотрел на эти ее потуги с ногами, ее высказывание о них, как она их перемещала руками, ворчала и снова засмеялся.
– Что ты ржешь-то?
Он улыбался.
– Я тебя не отпущу! Я влюбляюсь в тебя!
– Я же страшная гаргулья!
– Тело – лишь оболочка, душа – главное! Чьи слова? Я тоже не красавец, заметь. И, ты не страшная, и ты не гаргулья. Не слушай никого.
– А если ты встретишь девушку, влюбишься? Мне будет горько.
– Я никогда не влюблялся еще, только сейчас! Я чувствую тепло здесь – и показал в область сердца, – я чувствую твой запах, хочу быть рядом, я не предам тебя никогда, Милана.
Милану затопило это признание. Слезы стали подступать к горлу. Оборотень влюбился в гаргулью. Маленькую страшненькую хромоножку. За ее характер.
– Я тоже влюбляюсь в тебя, Видар. Влюбляюсь так, как никогда. Я тоже чувствую здесь тепло, и показала на живот.
Вдруг Видар стал расти, потом встал на четвереньки, стал покрываться шерстью. Миг и перед Миланой огромный черный волк.
– Мать, моя женщина. Ебушки-воробушки. Так и кони двинуть можно.
Волк стал нюхать Милану, потом стал ее лизать: лицо, шею, руки, опять лицо.
Милана чуть успокоилась.
– Ты же меня не съешь?
Волк рыкнул и сел около нее, устремив на нее свой взгляд.
– Ты красивый, Видар! Очень! Такой огромный!
Милана осторожно стала гладить зверюгу, а волк зарычал утробно, затарахтел, подставляя уши, морду. Потом он стал весело носиться вокруг нее, радуясь.
Вдруг волк остановился, навострил уши. Миг и перед Миланой мужчина. Одежда на нем висела ободранными тряпками. Видар стал чуть выше, красивее, с лица исчез шрам. На Милану смотрел оборотень здоровыми глазами карего цвета.
– Ты очень красивый, Видар! И у тебя исчез шрам! И глаза здоровые!
– Я знаю!
Видар оторвал от рубахи повязку, завязал глаз, как у пирата.
– Не хочу, чтобы видели изменения, узнают – тебя украдут у меня. Сюда идут. Пошли, Милана.
Видар взял Милану на руки и шепнул ей:
– Долго будешь скрываться, красавица?
Милана чувствовала, как бьется сердце Видара, как он вдыхает ее запах.
– На мне морок, да, чужая личина, Видар! Завтра ты увидишь меня настоящую, так надо, – сказала Милана и коснулась в легком поцелуе его губ.
Видар замычал от такого нежного касания, сжимая свою девушку крепко в объятиях.
– Мы вас потеряли! – к ним навстречу шли Родин и Тил.
– Что с тобой? На вас напали? – спросил Родин.
– Да, пришлось отбиваться! Все позади!
Выглядело все правдоподобно.