София Иллисан
Крах
Глава 1. Будь он проклят.
13 июля.
За окном уже темно, а на небе за городом видно звезды. Глеб всегда любил ночь. Особенно ему нравятся сверчки поющие в кустах на участках поселка. Вот и сейчас он сидит на кровати в темной комнате слушая жучков. На втором этаже этого дома мрачно и тихо как в гробу. Это не его дом, хозяин еще не пришел, но должен скоро вернуться. Глеб Косан не гость, а его сюда никто не звал. Знай хозяин что он здесь – не торопился бы домой.
Парень пришел за головой единственного жильца этого коттеджа за пределами МКАДа. Это его профессия – убирать лишних людей с пути императора. Глеб служит в имперском спецотряде головорезов, разумеется о нем никому почти неизвестно. Его туда продали вообще-то, но зато научили держать себя и свою ворожбу в узде. Да, Косан не просто какой-то там головорез, он колдун. Вообще он вроде как потомственный ведьмак, но семью свою не знает и потому остается лишь догадываться откуда он на самом деле. В двенадцать цыгане продали его головорезам, так как с самого детства мальчик подавал большие надежды. Забавно, что с такого возраста его стали учить жизни видавшие всякое ворожилы. Неудивительно что уже в двадцать три года парень давно перестал считать убитых им людей и кажется вообще не ценит жизнь как свою так и чужие.
Вот и сейчас он выполняет новый приказ. Мешается под ногами императора этот псевдо-революционер Рома Алоян. Пришел конец его глупой борьбе и громким речам. Положив на кровать смертника автомат Глеб просто тихо ждет когда же тот вернется домой. Не издавая ни звука парень смотрит в пустоту темной комнаты и думает о том как разберется с Алояном, а потом поедет наконец-то спать домой. Со сном у головорезов напряженка, бессонница мучает похуже чувства вины.
Тут с улицы сквозь шум сверчков и ветер слышится как открываются ворота. Сконцентрировавшись на гараже ворожила четко слышит как все четыре колеса небольшой и низкой машины заезжают на площадку. Пора менять лицо. Стянув с головы капюшон кофты Косан мажет пальцами по коже, а между кожей лица и ладони холодит юркая ворожба. Лицемерие это один из его козырей. Меняя лица парень остается незамеченным в толпе или же наедине со смертниками как сейчас. Никто не знает как он выглядит на самом деле и потому его нельзя поймать. Разумеется в купе с лицемерием у него есть крыша в виде императора и потому он становится вовсе неуловимым и безнаказанным. Тяжелая входная дверь на первом этаже открывается и вместе с хозяином домой заходит ветерок. Ленивые шаги Глеб слышит так хорошо, как если бы лежал на полу и возле него Алоян ходил бы из стороны в сторону. Сейчас он быстро разберется с идиотом и поедет домой спать, нужно просто ещё немного подождать.
Разувшись мертвец поднимается по лестнице на второй этаж. Осталась пара мгновений и ему крышка, в мыслях пошел обратный отсчет. Преодолев небольшое расстояние до спальни мужчина встает у двери и прислушивается. Неужели он что-то заподозрил? Про себя ругаясь Косан молча поднимает оружие и продолжает сверлить деревянную дверь взглядом. Стрелять в неё неохота, потому он принимает решение подождать ещё чуть-чуть. Но человек по ту сторону даже не дотронувшись до ручки вздыхает и отходит назад. Мог ли он понять, что в спальне его кто-то уже заждался? Очень маловероятно, Алоян ведь обычный человек и услышать ничего не мог. Тем паче что Глеб зашел через балконную дверь, а окна спальни смотрят в сторону леса, не видно их из гаража. Вот же противный тип, встал в отдалении и стоит. Стараясь на всякий случай не дышать Косан сердится. Негоже у него лишние секунды сна отнимать.
И тут дверь от небольшой взрывной и четко направленной волны разлетается на мелкие щепки. Но Глеб ведь не стрелял, не ворожил. Свет из коридора проник в комнату и в дверном проеме появилась широкая фигура. Это он. Глаза его горят красным, а из сжатого кулака сочится такой же багровый дымок. Глядя прямо на сидящего на кровати парня точно не просто человек хмурит свои армянские брови. Вздохнув головорез нажимает на курок и стреляет очередью в него. Хладнокровно, будто просто нос почесал, хотя чеша нос юноша испытывает куда больше эмоций. Вспышки в темноте освещают на какие-то миллисекунды пространство, а в воздухе пахнет порохом. Пули попали в тело Алояна, но он и ухом не повел. Значит с ним что-то не так, а Глеб на это не рассчитывал. Недовольно он взводит калаш, но глаз с хозяина дома не сводит. Тот ухмыльнувшись шагает вперед по лежащим на полу щепкам от двери.
– Какого черта ты не человек?! – ничуть не пугаясь черноволосый двигается навстречу и усаживается на самый край кровати – меня об этом не предупреж… —
– Заткнись – одним лишь движением руки Алоян заставляет того молчать.
И это действительно работает, хотя Глеб умеет защищаться. Никто кроме наставника не мог использовать ворожбу против него. Во всяком случае до сегодняшнего дня. Это значит, что Алоян не просто больше не человек, он проклятый. Именно проклятьям парень противостоять не может. Дело дрянь, он отсюда не выйдет.
А когда тело цепенеет юноша с чужим лицом и позывным Ляпис понимает, что пришло его время расстаться с жизнью. Как по волшебству автомат из его рук улетает куда-то в сторону комода напротив кровати, а сами руки не чувствуются вовсе.
– Я могу только догадываться кто ты такой, но точно знаю кто тебя послал – грозно, но слишком спокойно для раненого начинает мужчина с кличкой Душегуб – своего хозяина ты больше никогда не увидишь, можешь не переживать —
Разжевывает кудрявый, будто Глеб сам ещё не понял что происходит. Остается только смотреть на этого черта и надеяться, что смерть придет скоро. Вдруг дотронувшись до поддельного лица Роман снимает с парня маску. Он будто рассеивает ворожбу что-то совсем тихо шепча себе под нос. Головорез же такое видит впервые, хотя уже десять с лишним лет учиться ворожить у гениев. С чем ему только не приходилось сталкиваться, но о проклятых он раньше только в разговорах старших колдунов слышал. И вот перед ним проклятье способное не просто ворожить, но ещё и снять с него маску. Он теперь совершенно голый и безоружный перед тем, кто до сегодняшнего дня считался человеком.
– Принц Ляпис – задумчиво бросает Алоян садясь перед серийником на корточки – не вернешься ты домой, малыш —
Как он смеет называть его малышом? Глеб может и младше, но куда опытнее и сильнее. Конечно сейчас он и пальцем пошевелить не может, но обычно ему нет равных. Он просто не работает с проклятыми, но вот старшой знает как их мочить и обязательно отомстит.
– Убивать я тебя не собираюсь – будто мысли читает проклятый.
Разочарование, вот что почувствовал ворожила. Смерть его не так близка, как хотелось бы. А ведь ему было бы почти интересно прочувствовать в полной мере то, что чувствуют его заказы. Однако видимо он ещё сыграет какую-то роль в этой постановке, скорее всего эпизодическую и ничего почти не значащую.
– Давай лучше поговорим, раз уж ты пришел в гости – глядя на убийцу снизу вверх предлагает Душегуб и щелкает пальцами.
– Нам не о чем – с позволения наконец-то говорит Глеб, только вот делать он этого все равно не хочет.
– Я могу предложить много тем – ковыряясь в груди мужчина достает пули – можем поговорить о погоде, о том как тебя полжизни обманывали или, например, просто о тебе —
– Просто убей меня и хорош комедию ломать – фыркает парень сдувая отросшую ниже подбородка челку.
– Это не в моих интересах – достав из кровавой дырки в животе очередную пулю Алоян зачем-то кладет её на парализованное колено – я хочу понять почему ты всё ещё строишь из себя великого слепого. И почему ваш отряд в целом отказывается видеть что происходит в империи —
– Тебя это не касается
– Закажу у ювелира нам с тобой подвески из этих пуль – кладет он второй патрон на правую коленку Глеба – будем носить их в память о знакомстве, да? —
– Пизда – морщит нос юноша раздраженно, ведь его бесит в этом индивиде всё, даже горбатый нос хочется поправить взорвав на нем ядерную бомбу.
– Во сколько ты убил первого человека, в тринадцать? – взяв оставшиеся пули в ладошку проклятый сжигает их заставляя противный дымок заполнить легкие эдакого пленника – бедный мальчик. Когда я прочитал копию твоего дела мне стало так жаль. Тогда я понял, что больше не могу сидеть сложа руки, пока великий царь не просто собирает армию в российских тюрьмах, но ещё и растит таких как ты —
– Тебя и это тоже не касается – со всем холодом отрезает Ляпис.
– Я сам этого касаюсь – подкрепляя свои слова ненормальный берется окровавленной рукой за чужую – видишь? —
– Ты меня боишься? – с трудом наклоняет голову вбок парень.
– Нет
– Тогда сними чары и посмотрим кто кого
– Ты убежишь к своему хозяину
– Ты буквально меня парализовал – он морщится понимая насколько ситуация абсурдная – неужели второй раз не получится? —
– Убить меня у тебя все равно не выйдет
– Зато потанцуем – на мгновение Глеб даже улыбается уголком губ, но быстро отсекает эмоции.
Его учили быть холодным, равнодушным и безразличным. Только такой человек сможет убивать не задумываясь о том кого и зачем. Так легче служить императору и потому ученик урок усвоил. В ярости легче всего разрушать, а строить ему вовсе необязательно. Прямо в глаза ему сейчас смотрит тот единственный, кто смог противостоять. Надменная рожа вызывающая не только раздражение, но и уважение. Парализовать колдуна такого уровня и показать ему, что его уровень на самом деле много ниже плинтуса непросто. Хочется либо плюнуть в это лицо, либо пожать Душегубу руку. Неоднозначность Глеба всегда бесила, особенно по отношению к людям.
– Значит потанцуем – щелкает Алоян пальцами и Глеб вновь может двигаться.
А танец этот не будет тем вальсом, что на балах вампиры танцуют. Это будет танго взрывной и травматичный. Вот появился шанс хоть попробовать разделаться с этим напыщенным павлином, который мешает и мешает будто заняться ему нечем.
Быстро среагировав на освобождение Глеб долго не думает и бьет кулаком по надменной роже со всей силы. Только вот Алоян даже не дрогнул продолжая невозмутимо глядеть на хмурое лицо напротив. Никак не реагирует? Значит нужно искать другой подход.
Но в мгновение ока головорез вдруг оказывается прижатым к кровати. Он даже отреагировать не успел, настолько быстро двигается этот тип. Его за запястья держит возвышающийся над ним прокаженный и лыбится. Снова Косан оказался закованным, но валяться тут без движения он не собирается.
– Говорю же: ты меня не убьешь – с улыбкой вторит Роман сидя на парне верхом.
– Дай мне шанс – с горящими от злобы глазами просит юноша.
Просит Душегуба дать шанс его убить, ну что за бредятина? Глеб никого не просит обычно, просто берет свое и всё. А этот проклятый армяшка как заноза в заднице. Всё происходящее вызывает нестерпимый зуд где-то там же, куда душа уходит во время напряжных событий. Впервые за долгое время патлатый чувствует себя уязвимым, что не может не огорчать. Как-то слишком долго он думает. Пора нанести удар.
– Если из-за тебя меня выгонят, то целью моей жизни станет твоя смерть – бормоча себе под нос он отбивает тазом в таз соперника.
Разумеется банальнейший прием работает и Алоян как положено вылетев к изголовью кровати отпускает чужие руки. Кулак тут же прилетает по его ребрам, а Глеб переворачивается. Теперь уже он сверху и может делать почти что угодно. Опешивший мужчина глядит на него изумленно, а глаза его всё горят красным. Он сбито дышит, но не спешит хвататься за больное место. Ляпис же пользуется моментом и бьет снова, на этот раз вновь прямо в челюсть.
– Сопротивляйся! – приказывает он даже не думая о том чтобы сковать противника.
И бьет снова по лицу, но этот показушник даже не шипит от боли. Что он о себе думает? Обычно от ударов люди хоть какие-то признаки недовольства подают, но видимо проклятьям плевать. На ноге у убийцы висит набедренная система для ношения ножа. Божья милость, что он решил перестраховаться и взял её с собой.
Сверкая во тьме лезвием парень достает нож из ножен и устремляет его в и без того кровавую грудь врага.
– Давай, сделай хоть что-то – его невероятно бесит то как Алоян щурится легко улыбаясь.
Кудрявый лишь ухмыляется, а рукой помогает незваному гостю вонзить острое лезвие прямо меж ребер справа. В ответ на этот жест Косан чувствует испуг. Как он мог кого-то испугаться? Он уже десять с лишним лет людям бошки отрывает, а тут вдруг испугался какого-то психа. Еще минуту назад казалось что падать ниже было некуда, но Глеб смог. Держась двумя руками за рукоять ножа он поверить не может в то, что дрожит. Мурашки бегут по спине вызывая неприятные ощущения, а руки чуть трясутся. Сильнее вдавливая острие в грудную клетку чудища юноша вовсе теряет всякий смысл своего здесь нахождения.
Если ни автомат, ни нож его не берут, то значит придется ворожить. Но ведь пока Косан найдет заклинание которым эта тварь будет повержена пройдет целая вечность. Старшие не говорили ему о том как убивать таких как Алоян. Он понятия не имеет как удушить Душегуба. Вопреки здравому смыслу он сперва вытягивает лезвие, а после устремляет его в кровавую грудь. Не желая сдаваться колдун снова и снова бьет соперника ножом, чтобы добиться хоть чего-то. Он же должен истечь кровью и сдохнуть уже к чертям собачьим. Безжалостно нанося удары Косан чувствует лишь как устают руки. Вновь вонзив острие в грудную клетку проклятого он останавливается замерев.
– Растерялся – констатирует мужчина и взявшись за холодные руки вытаскивает нож.
Он прав. Глеб растерялся и не может собраться. Сосредоточившись на своем бедственном положении он прокручивает в голове варианты работы с такими как Роман. Можно ли вообще убить проклятого не изгоняя перед этим проклятие? Был бы здесь учитель, он бы точно в два счета разобрался бы с уродом. Только вот учитель умер.
– Видел бы ты свое лицо – а Роман Газарович будто и не раненый вовсе снова берет инициативу в свои руки.
Резко и уверенно он бросает рассеянного гостя на матрас. И вот он снова нависает над ошарашенным юношей. Кровь капает из дыр в груди прокаженного прямо на кофту Ляписа, но только вот его никто не держит. Он волен делать что угодно, но не понимает что именно. Это провал. Безоговорочный проигрыш во всех смыслах. Разве он может после такого спокойно вернуться в отряд и признаться людям вырастившим его в том, что повержен? Отец будет ужасно недоволен, ведь Глеб уже такое видел.
Прийти и сказать о том, что ничего не получилось равняется смерти. И потому Косан вовсе теряет смысл возвращаться в отряд. Ему там рады не будут, пока он не убьет Алояна. Значит нужно сыграть в долгую.
– Странно, что старшие не рассказали тебе как убивать таких как я – жалостно оценивает поступок отца Роман.
Он снова прав и от этого хуже. Неясно почему старшие не научили, даже примерно не объяснили как же покончить с проклятием. Смысла отпираться нет, Глеб уже провалился и лучше не станет. Не оправдал выкупленный у цыган мальчик надежд.
– Ликвидируй меня, давай – просит он со всей искренностью, совсем не так как раньше – я не буду сопротивляться —
– Ты легко сдался
– Я не вижу другого выхода – осознавая полностью вес своих слов юноша старается убедить соперника.