София Устинова
Академия проклятых: Кровь отверженных
Глава 1
Елисия
– Она – пустышка, – дядя небрежным толчком оставил в покое моё лицо. Сморщенный старик, которого до сегодняшнего дня никогда не видела. Да чего уж там, я и о его существовании узнала пару дней как. И вот сегодня уже стояла перед суровым взором сэра Чарльстона, а пока он меня рассматривал, я дышать боялась, застыла в ужасе, не зная, как реагировать на его… бестактность.
А дядя не скрывал своего пренебрежения и был совершенно не рад моему прибытию. Вернее разочарован… рухнувшими надеждами, которые на меня явно возлагал…
– Генри, выкинь отсюда этот никчёмный хлам, – дядя с шумным выдохом сел в резное, на вид старинное и очень дорогое кресло близ камина. С шорохом поправил полы длинного халата, в котором великодушно изъявил желание меня встретить. Тощие, искривлённые старческим артритом руки водрузил на подлокотники.
– Но это всё, что у меня есть, – я покосилась на единственный чемодан, куда вместились все мои скудные пожитки, и стиснула лямку сумочки через плечо, где было самое важное – документы, пара фотографий – память о матери, – и папка с моими рисунками.
– Чшшш, – нетерпеливым жестом заткнул меня дядя.
– Сэр, хочу напомнить, она всё же ваша племянница, – чинно прозвучал голос Генри, и до меня с задержкой дошло, что «хлам» – не мои пожитки, а я… – Последняя из вашего рода, – как ни в чём не бывало продолжал дворецкий, как бы дико не звучало для меня, привыкшей к простой городской жизни девчонке.
– Не забывайся, – прошелестело недовольство Сэра Чарльстона.
– Может, в женскую часть?.. – упирался вежливо и спокойно Генри.
– Сказал же: она мне здесь не нужна! Чего не хватало заниматься ещё и ей, – рыкнул сэр Чарльстон, стискивая морщинистыми кистями подлокотники так яростно, что и без того дряблая светлая кожа слегка посинела. – Я не виноват, что мой род бестолково плодился. И отвечать за их отпрысков не намерен!
Такое заявление меня оглушило. И я без того слушала в полнейшем недоумении своего новоиспечённого дядюшку, а теперь застыла в беспредельном шоке.
Сэр Чарльстон был отталкивающим на внешность старикашкой. А вкупе с мерзким характером, а он, судя по его репликам и приказам, – наимерзейший.
Неожиданная встреча с родственником.
Зачем??? Зачем он меня позвал к себе?
И, естественно, я уже жалела, что согласилась с ним увидеться.
Но у меня выбор был невелик. После смерти матери: либо приют, где меня ожидали побои и насилие, а по выходу… бордель, ведь без средств к существованию и без должного образования я никуда не устроюсь. Либо дом дядьки, который сделал удачное предложение переехать к нему.
Конечно, выбрала второе. Тем более не я к нему рвалась, он сам меня разыскал и пригласил. Вернее, его поверенное лицо.
И я поехала, думая, что мне будут рады…
Вот только оказалось… Всё как-то не так, как представляла.
Ужас! Мне бы годик продержаться без приюта, а там я что-нибудь придумаю. Мне всего семнадцать… совершеннолетие через год, о наследстве речи не шло, но я хотя бы числилась самостоятельной.
Я была готова работать. И я не требовала богатств, привыкла жить более чем скромно. Мама последние годы жила очень экономно, много работала, но это всё равно нас не спасало от подкрадывающейся нищеты.
Поэтому я и ухватилась за предложение дяди. Может, не прогонит… А я не буду дармоедкой, буду суетиться по хозяйству – я не боюсь замарать руки.
Но, видимо зря рассчитывала на такую щедрость.
Мои надежды тоже рухнули, я судорожно сжала лямку сумочки, готовая «убираться» восвояси, так и не узнав, кто такой мой дядя, почему они с мамой перестали общаться, почему она никогда о нём не упоминала…
– Тогда спешу напомнить об Академии, – Генри поражал выдержкой, умением невозмутимым тоном общаться с таким превредным стариком, словно дворецкого не волновала грубость сэра Чарльстона.
– Девчонка пуста, – поморщился дядька, вперив в меня колючий взгляд голубых выцветших глаз.
– Но если в ней хоть что-то сокрыто, они помогут этому проявиться, – уверенно настаивал Генри. – Всё равно ничего не теряете…
– Кроме средств за её содержание в академии, – недовольно подметил дядька и скривил своё и без того морщинистое лицо.
– Что здесь, что там, – парировал ровно Генри. – А так хотя бы не будет докучать вам, мозолить глаза. И образование получит…
– М-м-м, – задумчиво скрипел сэр Чарльстон, пока моё ошалевшее от негодования сердце колотилось в груди. – Ты прав, – кивнул нехотя дядька. – Так тому и быть! Отправь девчонку сегодня же в академию «Проклятых», а я сопроводительное письмо напишу. Они мне должны, пусть возьмут, – заключил сэр Чарльстон.
Вот такое знакомство с дядей. Прощаться со мной не стал, просто отвернулся к камину и словно забыл о моём существовании. Кабинет покинула с едва заметного кивка Генри, подхватившего мой саквояж.
Дворецкий в гробовом молчании меня куда-то вёл по длинному коридору, освещенному подрагивающими свечами, как в старинном замке. Это было диковинно для меня, привыкшей к городскому темпу жизни, современному дизайну, цивилизованному, пусть и бедному жилью и простеньким, но обязательным благам человечества.
А у дяди… словно другой мир. Эпоха… измерение.
Поэтому озиралась как дикарка, пытаясь запомнить особняк дяди, так сильно напоминающий дворец. Напоминающий, потому что он был проще и суровей – трёхэтажное здание с прямыми линиями, но из таких же серых камней, из каких строились многие замки древности. Только без заострённых башен.
И комнаты\залы, что походили – все… под старину, словно дядя любитель древней эпохи, поэтому и дизайн поддерживал в строгости.
– А что за Академия такая… Проклятых? – робко нарушила тишину, когда вопросов стало больше, чем могла удержать в голове догадок. – Название такое… звучит мрачно и не обнадеживающе, – пожевала мысль.
Генри даже не покосился на меня. Шёл ровный и невозмутимый, как и подобало вышколенному дворецкому в поколении.
– Никогда о такой не слышала, – сделала ещё одну несмелую попытку разговорить мужчину.
– Поверьте, мисс, вы много о чём не слышали.
– Это верно, но я даже не знаю, чему учат в данной академии. Это пансионат? Женский? Я смогу потом расплатиться за щедрость дядюшки?
– Вам не об этом стоит волноваться, мисс Елисия…
– Можно просто Лиса, – прикусила губу, заполучив всё же холодный взгляд дворецкого. Моё замечание было неуместным, ведь меня ссылали чёрт знает куда и чёрт знает насколько, а стало быть Генри, возможно, меня больше никогда не увидит.
– Да, вы правы, – согласилась я, – но «Проклятый»… – запнулась опять. Такое красноречивое слово рисовало не самое прекрасное будущее в стенах академии. Отбросы общества? Отверженные? Проклятые? Прокажённые… В общем, брр, компания для «пустой» меня.
– Всё, что вам сейчас стоит знать – это ваш дом на ближайшие пять лет, – в своей чинной манере отозвался Генри. Остановился в мрачной зале близ дивана. Поставил на пол мой потрёпаный чемоданчик. Неспешно обернулся: – А на вашем месте, я бы лучше привык к мысли, что до конца жизни…
Дядя не вышел меня провожать, но письмо передал через дворецкого уже знакомому мне поверенному, Константину Евгеньевичу Ягушкину, и никакому не сэру, не господину, не месью… Хорошо воспитанному, сдержанному мужчине в довольно дорогом костюме. Тоже малоразговорчивому, зато не такому напыщенному, как дядя и его дворецкий.
– Домой? – меня слегка подивило, когда по приземлению самолёта мы оказались в знакомом аэропорту.
– А мы куда? – опять озадачилась, когда в сторону города свернули. Вроде говорили о какой-то там академии, а вот теперь озадачилась: а не тайное ли это слово «дурдом»? Аналогия что надо! Проклятые – психи!
Удобно, сказали: «академия проклятых», и человек не в курсе, куда его на самом деле везут. Вопрос, как и предыдущий, остался без ответа. Но вопреки моим страхам, в городе не у клиники остановились, а возле…
– Только не говорите, что МГУ, это академия проклятых, – глаза на лоб полезли, когда представительное авто, забравшее нас из аэропорта, остановилось напротив самого престижного универа города.
Хотя, почему нет?
Сюда даже отличнику с идеальным проходным баллом тяжело попасть, что уж говорить о моём… Нет, я не двоечница, уверенная хорошистка, но других достоинств в виде богатых родителей у меня нет.
– Не совсем, – брякнул Константин Евгеньевич, кивнув на дверцу, которую передо мной услужливо распахнул молчаливый водитель с незапоминающимся лицом.
К моему усиливающемуся удивлению Ягушкин мою кладь тоже прихватил. И шёл прямехонько в универ!
Ноги подкашивались, волнение душило. Я точно зачарованная озиралась, не веря, что смогу стать частичкой этого фешенебельного мира.
– Не зевай, – поторопил меня Константин Евгеньевич, на проходной успев договориться о нашем проходе в многоэтажный корпус главного здания.
По коридору сновали небольшими группками студенты, а также задумчивые преподы. Двери со скрипом хлопали, обувь шуршала по полу, каблучки отбивали: цок-цок. В этом универе даже пахло по-иному… дорого и престижно.
– Елисия, не спи, – вновь меня одёрнул голос Ягушкина. Я ускорилась, не переставая умиляться и восхищаться.
Мы покружили по этажам, переходам, пока не оказались в корпусе факультета «Истории и обществознания».
Признаться, это науки, в которых не особо сильна…
– Здравствуйте, – только вошли в приёмную декана факультета, Константин Евгеньевич обратился к женщине за столом секретаря, – господин Шангайский на месте?
– А у вас назначено? – осведомилась секретарша, вскинув аккуратные дуги бровей из-под тонких очков.
– Конечно, – чинно кивнул Ягушкин.
Я рядом мялась, словно воды в рот набрала. Да и не знала, как себя вести в данной ситуации. Женщина тотчас завозилась. Взяла трубку с аппарата внутренней связи: – Вольдемар Львович, к вам господин… – опять глянула на Константина Евгеньевича с явным ожиданием.
– Ягушкин, – представился поверенный.
Женщина передала и, положив трубку обратно на аппарат, сообщила:
– Вас ждут. Можете войти.
Страшно…
Волнительно…
– И что ей там делать? – мужчина в летах оторвал глаза от сопроводительного письма, которое ему вручил Ягушкин, только мы вошли в кабинет, и вскинул на меня бесстрастный взгляд.
Шангайский вообще был морозно-непрошибаемым на эмоции. Невысокий, но крепкий, несмотря на почтенный возраст. Седые волосы зачёсаны аккуратно, в голубых глазах вселенская усталость.
– Сэр Чарльстон, – выделил значимо Константин Евгеньевич, – особо просил за неё, – опять глазами на письмо стрельнул. – Кто его знает, может, сила спит…
– Ты что-нибудь знаешь о силе? – посмотрел на меня в упор декан. Я покосилась на Ягушкина, опять на мужчину и мотнула головой:
– Нет, и честно не понимаю, что происходит… и что это вообще за академия такая?
– Если у неё нет талантов или каких-либо предпосылок, она там не выживет…
– Сны, – перебил его Константин Евгеньевич, а меня, по правде, фраза «не выживет» очень заинтересовала. Взволновала что ли… особо, но факт, что поверенный знал о том, что я никому не говорила кроме матери и психолога. И то по… малолетству, вынудил уставиться на Ягушкина в безмерном удивлении.
– Вещие? – ошарашил в свою очередь Шангайский, вызвав у меня нервный смешок:
– Нет, – опередила Константина Евгеньевича, рьяно качнув головой.
– Тогда в чём сила? – нахмурился декан.
– Она рисует… – продолжил Ягушкин, словно не слышал наших недоумений и вопросов. Я опять хлопнула ресницами и защитным жестом прижала к себе сумочку.
– Картинки оживают? – опять подивил диким уточнением декан.
– Нет, – в этот раз первым отозвался поверенный, – но… – было продолжил, но тотчас велел мне: – Покажи свои рисунки, – едва заметно, но красноречиво кивнул.
Под пристальными взглядами обоих я помялась всего пару секунд.
Как-то не по себе заставлять ждать, когда так смотрели. Проглотила волнение и выудила папку с зарисовками. Дрожащей рукой протянула Шангайскому.
– Не лучшие работы, – декан бегло просматривал листы с самого начала, но чем дальше углублялся, тем надольше останавливался и разглядывал. Мрачнел, хмурился.
– Это первые… детские, – зачем-то решила оправдаться. Подала голос и удосужилась сурового взгляда из-под седых бровей.
– Во сне, – за меня добавил Ягушкин, и теперь и я, и декан уставились на него.
Глава 2
Елисия
Такая осведомлённость о моих «тараканах», мягко сказать, пугала!
– А это? – уточнил сухо декан, взмахнув очередным рисунком, на котором был изображён оскалившийся волк\пёс в тёмном проулке.
– Это не из сна, – пояснила ровно, – года три назад… был случай. И я решила его запечатлеть.
– Волк в городе? – бесстрастно пробурчал декан, глянув мимо меня на поверенного.
– Я бы не назвала его волком, – поморщилась, мысль подправляя. – Хотя, может клыки, оскал и прочее воображение дорисовало, – задумчиво закончила. – Говорят, у страха глаза велики, вот и увидела то, чего нет, – закончила на умирающей ноте под пристальным взглядом Шангайского.
Секунду молчание висело. Я разволновано жевала губу, Ягушкин рядом как вкопанный стоял, а декан…
– А это? – он потряс ещё одной зарисовкой, она с лёгким шорохом порхнула по воздуху, как птичка крыльями. – Откуда?.. Из жизни?..
– Нет… не знаю… – замялась. – Сон…
– И ты никогда не была на острове?
– Острове? – глупо вторила.
– Проклятых… – под нос бормотал Шангайский, продолжая ворочать листы.
– Нет, – сердце заколотилось в нервном порыве.
– И об академии тебе не рассказывали?
– Нет.
– И даже мать?
– Вы… – опять запнулась на мысли, – знали мою маму? – бестактно ответила вопросом на вопрос.
Шангайский долистал мои работы, заострив внимание на последней… где было изображено… существо… нечто вампирское, озлобленное, с клыками… и глазами, полными ярости, но в экспрессионном стиле.
Закрыл папку и вернул:
– Не уверен, но попробуем.
– И что, даже мой аттестат не нужен?
– Это не важно, – отрезал Шангайский, – общие знания – они общие, – размазано пояснил. – Меня больше напрягает твоя посредственность. В академии тебе будет сложно.
Это ни о чём не сказало. Мне по жизни не особенно легко приходилось. Но мнение умного, – а если он декан такого факультета, значит априори глупым быть не мог, – имело вес.
– Я, признаться, сильно запуталась. Мне бы понять, что и как, и вообще я уже не уверена…
– Жаль, уверенность, это единственное, что тебя могло хоть как-то удерживать на плаву. А так, считай, судьба уже решена, и только время покажет, насколько она у тебя долгая, – заумно обронил мужчина. – Всего хорошего, Константин Евгеньевич, – красноречивым кивком простился декан с Ягушкиным.
– Всего, – с готовностью откланялся поверенный, а только за Константином Евгеньевичем затворилась дверь, Шангайский нажал на кнопку селекторного телефона:
– Анна Валентиновна, меня ни для кого нет!
Мне стало совсем жутко. Это ведь всё понарошку? Очередной кошмар?..
Шангайский кивнул на мои вещи:
– Не забудь, – встал из-за стола.
Пока я трясущимися руками подхватывала поклажу, обошёл кресло и остановился возле стены за своим рабочим местом. Надавил на единственную небольшую картинку… и дальше, как в сказочных фильмах, поверхность пришла в движение. Без лишних звуков монотонный светло-бежевый тон заиграл цвето-тенью, стена заребрилась, пошла волнами, будто ожила. Появились другие приглушённые оттенки палитры, а я молчала только потому, что пребывала в неописуемом шоке.
И когда стена оказалась от пола до потолка… Картиной под старину? Фотообоями 3Д с изображением мрачного кабинета учёного?.. Что-то такое… Вон и стеллажи с книгами. Массивный стол, заваленный кипами бумаг, свитков.
– Не спите, мисс Чарльстон, – Шангайский широким жестом пригласил меня в НЕЁ.
Я судорожно мотнула головой: «НЕА!»
Мужик – псих! А мне нужно бежать!
О, чёрт, меня ведь правда привезли в дурдом!
Как я проморгала…
Опоили? Дали таблеток?
Вроде ничего не пила и тем более не принимала пилюль.
Может, воздух… Меня запахом траванули?
Точно! И всё это глюки!
Я не готова! Как-то привыкла здесь… выживать.
Мысль упорхнула.
– Не разочаровывайте, – сухо обронил Шангайский, и вид у него был самый что ни на есть суровый.
– Может, не надо… – жалобно надломился мой голос.
– Елисия Чарльстон, если вы немедленно не войдёте в портал, я буду вынужден закинуть вас туда силой, – чеканил слова беззлобно, но угрожающе вкрадчиво. – Не хотелось бы начинать знакомство с академией и её порядками таким образом. Да и времени мало! В академии другой часов пояс. Опаздывать не стоит, ведь вам ещё устроиться нужно!
Это всё смахивало на ужастик про чокнутых, когда герой уверен на все сто, что рядом психи. Что против него все и вся! Его против воли желают заточить…
Но больше всего меня пугало то, что обычно в таких историях главным психом оказывался как раз-таки… главный герой!
– Неужели так труслива, что даже нет желания узнать от чего твоя мать столько лет бегала?
– Может, не зря бегала? – робко парировала я.
– А вот на этот вопрос уже никто за тебя не ответит, – разумно подметил декан.
– Ответы найдёшь, только войдя в портал!
Я что, Алиса в стране чудес?! Именно этой героиней себя ощутила. И почему-то показалось, что ступи я к стене, небеса разверзнутся… пол из-под ног уйдёт, и меня утянет… в неведомую страну, где каждый встречный будет желать моей смерти или окажется отшибленным на голову фриком…
– Время уходит, – скучающе протянул Шангайский.
Я прекратила дрожать и бестолково гонять мысли, которые лишь обрастали всё новыми и новыми вопросами. От этого можно было сойти с ума! Или черепушка бы взорвалась.
Шанганский прав! Есть я… Загадочная академия. Куча висящих вопросов! И мне наконец-таки дали шанс… узнать, псих я или нет!
Всё в моих руках!
Может и дура, но разгадки так просто не нарисуются, а у меня появилась возможность узнать больше, чем раньше.
Стать кем-то большим, чем есть.
Я решительно шагнула к стене. Правда, уже втыкаясь в поверхность, сбилась с шага, ожидая болезненного столкновения, но картина меня приняла мягко… как если бы ожидать сопротивления от тумана, но прорезать его без проблем!
Так и с порталом – я без особой сложности в него ступила, и не успела опомниться, как уже была по другую сторону, в том самом кабинете, который был изображён на картине. И только раздался шелест, обернулась на появление из стены\картины Шангайского.
– Это ведь нереально? – тупо озадачилась. Сердце билось быстро-быстро. По телу всё равно гуляла мелкая дрожь.
– Привыкай к новой жизни, – значимо кивнул мужчина. – Забудь о том, с чем росла и жила. Прими это место, как свой новый дом и учись видеть заново. Мир куда сложнее, чем люди думают… – Непонятная речь вгоняла меня в ещё большее недоумение. Видимо моя заминка надоела Шангайскому, он подтолкнул к выходу из кабинета: – Пошли! Нам нужно успеть до отбоя найти тебе комнату в общежитии. А мне – договориться о твоих занятиях, – проворчал декан.
Я словно попала в средневековый замок, облагороженный современными деталями. Вместо свечей – непримечательные светильники дорожкой тянулись по светлому потолку. Под тёмный орех деревянные двери с современными ручками. А вот стены и полы… каменные, на вид суровые и холодные, поэтому наши шаги шуршали эхом, наполняя коридор.
– Добрый вечер, – бегло и рвано здоровались с Шангайским, первые встреченные нами студенты\адепты уже на лестнице парой пролетов вниз. На взгляд… обычные девчонки и мальчики. Хотя ничего особенного, разве что форма по типу принятых в дорогих заграничных вузах.
Один очень даже красивый, светловолосый парень мне так озорно улыбнулся, что я смущённо отвела глаза.
– Добрый, – отстранённо брякнул декан, устремляясь дальше. Ну, и я за ним… но напоследок метнула взгляд на адептов, парень мне подмигнул. Я чуть не упала, как растерялась. Но вместо пустоты налетела на широкую спину декана, среагировавшего на окрик: «Ректор Шайх», – и остановившегося передо мной.
– Простите, – краснея до корней волос, пролепетала, уже во все глаза таращась на безупречно красивую брюнетку лет тридцати с небольшим. И то, скорее взгляд эту цифру родил, чем идеальная внешность женщины. Пепельно-чёрные прямые волосы опускались чуть ниже плеч идеальным удлинённым каре и как нельзя выгодней подчёркивали уточённые черты лица. Дуги изящных бровей, веер чёрных ресниц, большие дивно фиолетовые глаза, ярко выделенные подводкой, и алые губы на фоне светлой, почти мраморной кожи.
– У нас проблемы с питанием, – ледяное величество, а именно так мне хотелось её назвать, плавной, парящей походкой шла к нам из коридора на этом этаже. Узкое платье, преподносящее в лучшем свете потрясающие, совершенные формы женщины. Высокие каблуки. Я бы с натяжкой назвала её преподом. Уж больно она была красива и гибка, точно кошка: хищная и опасная. У неё и голос был низкий, тягучий с щекочущими нервы нотками, пробирающими до кишок. Уж не знаю почему, но от вида тётки и от тембра её голоса меня студило, будто я полуголая выбежала на мороз.
И рассматривала она меня так, словно видела насквозь!
– Вы же знаете, чем это может обернуться, – оторвала от меня взгляд брюнетка, вперив его в Шангайского.
– Вэсс, прошу, потом, – отрезал декан\ректор, устало качнув головой.
– Вольдемар, – холодно протянула тётка, не уступая в настойчивости, – ты же ректор! Нужно разобраться! Кто-то нарушил…
– Я же сказал, потом! – строже отчеканил Шангайский, вызвав у меня приступ дичайшего уважения. Да он кремень! Так противостоять напору загадочной красотки, от которой я была хоть в восторге, но больше в неописуемом ужасе. Потому и пасовала, не зная, как избавиться от её внимания. И молила, чтобы это сделал кто-то за меня! Для меня!
– У меня сейчас важное дело, – значимо кивнул Шангайский и мне дланью помахал: «Не мешкай, ступай», – но я застыла под пытливым взглядом брюнетки. Может и побежала бы сломя голову, чтобы её больше не видеть, но… женщина холодом глаз пригвоздила к полу.
– Вэсс, – строго нарушил повисшее молчание Шангайский.
– Я поняла, – недовольно обронила брюнетка. И только оторвала от меня взгляд, меня отпустило. Я даже выдохнула шумно.
– Кому сказано, – вкрадчиво рокотал голос декана\ректора, и обращение было явно ко мне: – Ступай! – Мне – и так наставительно, что я точно ужаленная заспешила вниз:
– Простите…
Глава 3
Елисия
– Сюда, – по-змеиному шикнул декан\ректор, едва ли не за шкварник поймав меня и толкнув в очередную картину во всю стену. Я опять сжалась, ожидая боли, но вместе этого, едва не рухнула на пол… просторной, скромно освещённой залы… с десятком, может чуть больше, ребят.
Они на меня не обращали внимания, ровно пока следом не появился Шангайский. А стоило ему войти, все, как напуганные тараканы, тотчас шмыгнули врассыпную, но он успел окрикнуть:
– Мисс Оушен, – внушительно и пугающе точечно, потому что из всей удирающей толпы, запнулась одна… очень худенькая фигурка.
Словно её арканом поймали и не давали двинуться дальше. Невысокая, тонюсенькая, белоснежные волосы до задницы, короткая форменная юбочка академии.
Девушка нехотя, почти обречённо обернулась.
У неё и личико кукольное оказалось, прям как у мультяшных героинек Диснея. Мелкий овал, огромные глаза, крошечный носик, полные губы.
– Изэлла, а ну иди сюда, – Шангайский говорил очень тихо, но… удивительным образом всё было чётко слышно и ясно.
– Слушаю, господин ректор, – красотка приблизилась. На лице и разочарование, и недовольство, и ожидание наказания.
– Это ведь у тебя соседка пропала?
Вопрос был для девушки, а озадачил меня. Что значит «пропала»?
– Да, – нахмурилась блондинка и впервые на меня покосилась… С недоверием, оценивающе взгляд скользнул по мне сверху донизу и обратно. В голубых, как летнее небо, глазах застыла холодная брезгливость. – Но она…
– Это Елисия, теперь она твоя соседка, – перебил девушку Шангайский. Так просто отдал распоряжение, что мне стало ещё страшнее. У высокомерной красотки «пропала» соседка, а декан\ректор вместо обнадёживающей реплики: «мы её найдём», убил своим равнодушием, впихнув меня на место исчезнувшей.
– Часть комнаты свободна, вещи Мелли забрали ведь?
– Д-да, – вынужденно кивнула девушка и скривилась так, будто лимон съела.
– Вот и отлично…
– Ректор Шайх, зачем? – хныкнула блондинка. – Я как раз уже собиралась поговорить за…
– Ты услышала, – строго одёрнул её декан\ректор. – Твоя соседка – красноречивый кивок на меня, – Елисия. Как знаток академии и её распорядка, познакомь новенькую со всем и всеми. Проведи экскурсию и особенно заостри внимание на том, что «нельзя» и «не стоит», – грозно порекомендовал. – За её ошибку спрошу с тебя…
– Но это не честно, – подвыла блондинка, с ещё большей ненавистью на меня метнув морозный взгляд огромных глаз, чем-то напомнивших озёра.
– Более чем, – отрезал ректор. – Зато поможет избежать досрочного слива соседки… или ухода в небытие.
Их разговор меня, мало сказать, напрягал. Больше, наверное, пугал. Я прямо-таки затаилась в ожидании ещё чего-нибудь непонятного и устрашающего… как минимум, раскрытия тайны мучительного и болезненного «слива» предыдущей соседки Изэллы, руками самой Изэллы.
– Будь добра, присмотри за ней, – сухо вторил Шангайский. Если не убийство, то однозначно несладкую жизнь мне пообещал взгляд этой, на вид кукольной, девушки.
– Расписание для неё я постараюсь составить до утра, – размеренно жевал слова ректор. – Что ж, более не задерживаю, – чинно кивнул. – А тебе, Елисия Чарльстон, всего… наилучшего, – это добавил шаблонно и так, словно не верил в такой исход.
***
– Ну, что, пошли, что ли, – с явной неохотой протянула блондинка, словно уже оценила, что я ей неровня. Опять поморщилась и пошла прочь.
Я было повернулась попрощаться с Шангайским, а его уже след простыл. Тоскливо мазнула глазами по огромной, уже пустующей зале в старинном стиле с массой картин, большими окнами, диковинной мебелью, и поспешила за высокомерной «соседкой».
У неё была текучая походка, если такое сравнение применимо к поступи. Движения рук, головы очень плавные и лёгкие, а голос… удивительно нежный и журчащий, будто не девушка, а ручеёк. Говорила хоть и тихо, но своим тембром чаровала.
Я ловила себя на том, что… точно в сказку окуналась.
– Здесь трапезная. Всё строго по расписанию. Завтрак, обед, полдник, ужин, – лился её журчащий голосок. – Это корпус с лекционными. Здесь только теорию преподают. Лаборатории этажом выше. Для практики – другой корпус, – покосилась на меня Изэлла, – но это потом… – отмахнулась, намереваясь продолжить экскурсию, но я торопливо кивнула на картину во всю стену:
– А это тоже… портал? – Мы как раз стояли возле очередной – рядом с лестничным пролётом.
– Ага, – скучающе кивнула блондинка.
– И мы можем туда заглянуть? – оживилась я.
– Ага, – опять кивнула и тут же: – Стой, – окатила хмурым взглядом: – А какие у тебя способности?
Я начала привыкать к этому вопросу.
– Никаких, – выдавила виноватую улыбку, удерживая перед собой сумку с вещами. В невероятно голубых глазах качнулась разочарование, брезгливое недоумение.
– Тогда об этом портале забудь! Он не для тебя. Если хочешь продержаться в академии больше, чем один день, запомни, твой корпус – там, – небрежно махнула на крыло с лекционными.
Я было рот открыла уточнить кое-что, как картина пришла в движение. Сначала малозаметное, но когда на полотне с тёмным коридором, проступили тени… всё больше оформляющиеся в силуэты, я неосознанно отступила, ожидая пришествия… И через секунду из картины к нам ступили трое парней и девушка. Выглядели почти как обычные студенты, да при этом… необычно… что-то в их глазах пугало и завораживало… Холод, равнодушие, как и лица – идеально прекрасные.
Адепты были дивно похожи: бледнолицые, алогубые, худощавые, безэмоциональные… Прямо как брюнетка-препод, которую встретила чуть раньше. Вэсс…
И как от неё, так и от них веяло смертельным холодом. Несмотря на то, что места было много, я ещё потеснилась, чтобы странная четвёрка прошла мимо. Сдвинулась так, что почти по стенке размазалась. Была бы у меня возможность, я бы с ней слилась, дабы стать незаметной. Хотя, с чего вдруг? Они на меня если и глянули, то едва. В гробовом, леденящем душу молчании, как одна команда по синхронному плаванию, свернули к лестнице и скользящей поступью двинулись наверх.
О-ба-л-де-ть!
Я за ними точно под гипнозом наблюдала. Таращилась на гордые спины, пока самый красивый, по-моему скромному мнению, шагая пролётом выше, не кольнул меня взглядом. Знакомым до дичайшего шока, пугающим до оцепенения.
Я уже видела этот взгляд! Эти глаза!
Обрадовалась ли его вниманию?
НЕТ!
Однозначно!
Впервые за свои семнадцать лет испытала первобытный, дикий, неуправляемый ужас. Такой, что пронзал своим ядом до нутра, сковывал тело и заставлял шевелиться волосы.
Это было жутко!
Чудовище!
На меня посмотрело самое настоящее чудовище с обманчиво спокойным ликом человека!
Я даже глотнуть воздуха не могла. Так и застыла, “размазываясь” по стене и молясь, чтобы ОНО ушло! ОНИ!!!
Из оцепенения перед взором страшного опасного хищника выдернула Изэлла:
– Да, деточка, таким темпом долго ты тут не продержишься, – скептически наморщила личико блондинка, но глядела на меня без сочувствия, скорее с брезгливым недоумением, мол, «и как оно дожило до своего возраста?»
– А? – я кое-как вырывалась от плена липкого, студящего жилы ужаса, и затравленно покосилась на девушку.
– Сгинешь быстро, – равнодушно повела плечиком блонди. – Но это, наверное, к лучшему, – добавила бесстрастно. – Мне другую соседку дадут…
Это задело.
– Можно подумать, тебе их по требованию выдают, – огрызнулась, отлепившись от стены и стиснув крепче лямки сумки. Я, конечно, не супергёрл, сверхспособностями не обладала, но не собиралась сносить подколы, не пойми кого. – Судя по тому, что ты она… полагаю, твоя соседка сбежала. Лучше скитаться, чем жить в одной комнате с тобой!
– Ого, – вскинула светлые брови Изэлла, – да у тебя зубы есть? – И тут же хмыкнула: – Ничего, тут позубастей водятся. Так что наперёд думай, кому скалишься… И не таким выбивали, – и бесшумно зашагала наверх.
А я несколько секунд простояла в шоке от милой фразы.
От природы была богата на воображение, поэтому колючка соседки ничего ободряющего не родила в моей душе, и без того бьющейся в смятении. И во мне, как никогда, безудержно крепло желание прозреть – пульсировало в голове, причиняя боль. И никак не отпускало чувство непрекращающегося кошмара. И почему с каждой минутой всё сильнее меня ненавидела соседка?..
Хм, впрочем, меня никогда и никто не любил… В каждой новой школе кому не лень пытались гнобить, насмехаться.
Так что, наверное, лучше считать по-другому: ничего из ряда вон выходящего! Это признак того, что всё как всегда. А значит, жизнь налаживалась!
